Тайна тайн.

Тайна тайн.

В чем же суть любви как чувства? В чем основа ее магической силы, которая преобразует всю жизнь любящего?

Любовь — это, пожалуй, самый вершинный плод на дереве человеческих чувств, самое полное выражение всех сил, которые развились в человеке за всю его историю. Это как бы надстройка над глубинными нуждами человека, над первородными запросами его души и тела.

Чувство любви — как бы сгусток всех идеалов человечества, всех достижений человеческих чувств. Впрочем, не только достижений и не только идеалов: в любви вместе со взлетами, видимо, всегда есть провалы, и она вся расколота на зияющие противоречия. Как у солнца есть лучи и есть пятна, как у огня — способность жечь и греть, так и у любви есть свой свет и своя тень, свой жар и свои ожоги.

Пожалуй, это самое сложное и самое загадочное из человеческих чувств, и в ней одной больше тайн и загадок, чем во всех остальных наших чувствах, вместе взятых.

«Можете ли вы дать определение любви как духовно-нравственного и биопсихологического явления?

Можете ли определить ее место среди других человеческих чувств и ее значение для жизни человека?» (Новосибирск, гуманитарный факультет НЭТИ, ноябрь, 1976).

Многие пытались «дать определение» любви, и, к сожалению, почти все эти определения неузнаваемо упрощали любовь. Чувство это такое тысячеликое, что еще никому не удавалось уловить его в сети понятийной логики. Не раз накидывали на него такие сети, но всегда в них оказывалась не «синяя птица любви», а ее жестококрылое подобие, закованное в перья наукообразных и скукообразных словес.

Вот, например, одно из недавних таких определений — из «Словаря по этике» (М., 1983): «Любовь — чувство, соответствующее отношениям общности и близости между людьми, основанным на их взаимной заинтересованности и склонности… Л. понимается в этике и философии как такое отношение между людьми, когда один человек рассматривает другого как близкого, родственного самому себе и тем или иным образом отождествляет себя с ним: испытывает потребность к объединению и сближению; отождествляет с ним свои собственные интересы и устремления; добровольно физически и духовно отдает себя другому и стремится взаимно обладать им».

Такой разговор о любви на враждебном ей языке умертвляет ее, превращает в труп чувства. Это узко понятийный, сухо логический подход, он отсечен от живого образного мышления и потому обречен на провал. Такая унылая ученость не способна ухватить живой трепет любви, ее противоречивейшую многосложность, ее тайны — тот «икс», который всегда пропитывает ее и не поддается никакому выражению словами.

Определение, которое было бы более или менее верным зеркалом любви, должно, наверно, быть плодом понятийного и образного мышления вместе, нести в себе и текст — о том, что в любви ясно, и подтекст — о том, что неясно. (Как говорил Метерлинк, великий бельгийский поэт, «определить слишком точно — значило бы заковать в кандалы»).

Оно должно быть очень многозвенным — равным многозвенности любви. В него должно бы входить большое и сложное переплетение мыслей; каждая из них как бы ухватывает один из лучей этого чувства, а все вместе, в единстве, они как бы вбирают в себя весь сноп этих лучей, все их переливы друг в друга. И такое определение, наверно, должно бы не начинать, а венчать разговор о любви, быть его сгущенным итогом, выводом из всего, что было сказано обо всех гранях любви.

Впрочем, такая полная формула больше нужна, наверно, для научных целей — для психологии, для работы брачных консультаций и службы семьи. Для обихода достаточно, по-моему (вернее, полу-достаточно), тех блистательных, но не исчерпывающих слов, которые сказал Стендаль:

«Любить — значит испытывать наслаждение, когда ты видишь, осязаешь, ощущаешь всеми органами чувств и накак можно более близком расстоянии существо, которое ты любишь и которое любит тебя».

В самом деле, любовь — это как бы пир всех чувств, в ней участвуют наслаждения зрения, слуха, осязания, вкуса, обоняния — это знали еще в древней Индии и Аравии. В самом деле, это сильнейшая тяга к слиянию — и душевному, и физическому, тяга к тому, чтобы всем своим существом быть как можно ближе к любимому человеку.

Но это только «часть» любви, одно лишь ее эмоционально-наслажденческое измерение. Да и не только любовь подходит к этим словам Стендаля, а и влюбленность — чувство менее сложное, менее многогранное.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.