История из практики «Я не поняла, что случилось…»

История из практики

«Я не поняла, что случилось…»

Нина Васильевна шустро, почти прыжком села передо мной в «красное кресло» – мол, доктор, я готова, спрашивайте! Ей 57 лет, она химик – технолог. Производит впечатление жизнерадостного, более чем активного человека. Она уже не первый раз присутствует на группе, и ни одно обсуждение до сих без нее не обходилось. В общем, вся как на иголках…

История ее появления в клинике такова. Около двух лет назад у ее мужа случился инсульт. Супруги жили вместе 38 лет, а знакомы были еще со школьной скамьи. Муж последние 12 лет провел на инвалидности – заболевание сердечно – сосудистой системы и диабет. Нина Васильевна «бегала как савраска», устраивала в больницы, находила врачей, в общем – подняла мужа на ноги. Через два месяца он вышел на работу. Потом уехал в командировку, вернулся. И тут Нина Васильевна почувствовала, что он изменился. Стал сторониться, врать. Вскоре выяснилось, что у него появилась другая женщина.

Нина Васильевна громогласно рассказывает:

– У меня давно еще для сыновей была куплена комната, так вот он мне и говорит: «Ты знаешь, хочу один пожить!» Забрал часть вещей и – тю – тю…

– А вы вначале перекрестились, когда сказали, что муж ушел…

– Да, но почти год отходила! – тут же вставляет Нина Васильевна. – Сейчас помаленьку в себя прихожу. 38 лет – не шутка все-таки! Сами понимаете…

– И что вы тогда чувствовали, год назад?

– Ну, я была обижена, естественно. Он же ничего не объяснил мне, – возмущенно говорит Нина Васильевна. – Один раз до трех ночи никто не знал, где он.

Супруги разъезжались постепенно. Но иллюзия того, что семья сохраняется, оставалась. Нина Васильевна думала, что муж вернется. Нечто подобное, как выяснилось, уже когда-то происходило, но после супруг возвращался.

– Дальше что было?

– Выясняли вопрос с ключами, – тараторит Нина Васильевна. – Я старшего сына послала с ним поговорить. Сын его спрашивает: «Папа, а где мы встречаться будем?» А он: «У мамы». То есть он будет жить там непонятно с кем, а встречаться с детьми – у меня. Очень удобно устроился!

– Дальше что?

– Я была в диком шоке! – вспыхивает моя собеседница. – Я не спала, много энергии…

– Внутреннее напряжение было?

– Да, столько всего тогда переделала… – не отвечает на мой вопрос Нина Васильевна.

Нину Васильевну предательство мужа даже не столько огорчило, сколько поразило. Она не могла взять себе в толк, что происходит. Чтобы ни о чем не думать, находила себе занятия – помогала знакомым, делала ремонт в квартире, устраивала быт на даче… Надо сказать, это в целом не худший способ пережить стресс, связанный с изменением всего жизненного стереотипа: найти задачи, которые можно решать, и направить на них всю свою энергию. В противном случае энергия эта может человека буквально взорвать. Впрочем, обычно этого не происходит, потому что в дело вступает депрессия.

– Нам все же надо выяснить, что творилось у вас внутри, – деликатно настаиваю я. – Очень хорошо, что вы тогда начали чем-то заниматься, отвлекать себя… Когда нарушается весь наш жизненный сценарий, у нас внутри все кипит, стучит. Это понятно. Но вы почти год занимались самопоеданием. И весь вопрос в том – как вы встретили эту неприятность? Вы сначала сказали себе: «Ее нет, этой неприятности. Это сон, просто сон… Чур меня, чур» – так сказали? «И хоть сердце женщины не обманешь, ну ладно, поживи один» – да? Потом пошли бытовые сложности: ключи, вещи… Так?

– Ну да… – Нина Васильевна слегка растерялась.

– И мне важно понять, в какой момент вы начали реально осознавать, что в вашей жизни что-то произошло.

– У меня был дикий шок, – тут же отвечает она.

Я слушаю Нину Васильевну и думаю: сильная, энергичная женщина, но когда в ее жизни случилась трагедия, она отказывалась взглянуть правде в лицо. Испугалась. Голову в песок, и будь что будет. Ничего не вижу, ничего не слышу. До свидания. До скорых встреч…

Она внушала себе: «Ну ладно… Ну поживет один… Ну кому он такой нужен… Ну что с него взять… Вернется, никуда не денется». Она всю дорогу надевала себе на глаза шоры и при этом все знала, все понимала, но делала вид, что не в курсе.

– Может, и знала, но я советовалась с массой врачей, психиатров, – с жаром оправдывается Нина Васильевна. – И мне многие объясняли, что у него такой настрой после тяжелой болезни, что он хочет просто пожить для себя. Он так мне и говорил, что хочет праздника в жизни! Может, говорит, ему жить год остался! И я из этих соображений думала – дать ему пожить так, как он хочет. И потом – что же мне его, за ноги надо было держать?

– Я говорю не про то, как мужа вернуть, Нина Васильевна! – почти обреченно протестую я. – А как нам душевное состояние сохранить ваше! Понимаете?.. Он год назад ушел, а вы все в том же ажиотаже находитесь. Только краски меняются, а суть все та же – нервы, нервы, нервы. Вы же как вулкан!

– Да, – деловито соглашается Нина Васильевна. – Меня прямо всю… колотит!

– И нам же надо это убрать, так?

– Так, – Нина Васильевна подается чуть вперед и принимает заинтересованный вид. – Убрать. Надо убрать. Меня же колотит!

Я перевожу дыхание и произношу спокойно, размеренно, чуть не по буквам:

– И я говорю сейчас о том, что, когда вы столкнулись с таким поведением мужа, когда стали понимать, что что-то не ладится, вы повели себя странно. Ваш муж предложил вам некую концепцию – мол, я болен, мне нужна свобода. И что вы сделали?

– Что? – удивляется Нина Васильевна, как будто бы речь идет не о ней.

– Вы ее приняли, – я развожу руками. – Приняли, потому что эта концепция была для вас удобна!

– Да, это вы правы, – соглашается Нина Васильевна и кивает головой. – Приняла.

Я делаю небольшую паузу и внимательно смотрю на Нину Васильевну. Вообще говоря, странная ситуация… Моя задача как психотерапевта – помочь ей свести к минимуму душевные терзания, помочь ей выйти из той очевидно непростой ситуации, в которой она оказалась. Но при этом сама Нина Васильевна словно с луны свалилась! Она хорохорится, шутит, отчасти даже паясничает! При этом она понимает, что проблема большая и самой ей с этой проблемой не справиться. Но так что же это за странное поведение? Почему на словах все так просто, а внутри паника, тревога и полная неопределенность?..

Ответ на этот вопрос есть. Прошел уже год после расставания с мужем, а Нина Васильевна до сих пор не приняла случившееся к сведению, словно и не было ничего. Она отвлекалась разными делами, тревожилась, суетилась, бегала своей «савраской», объясняла поведение мужа какими-то странными вещами. Даже ходила к психиатрам! Полагая, видимо, что благоверный просто с ума сошел, и все тут. В общем, не принимала случившееся как некий факт, а поступок мужа не рассматривала сколь-либо серьезно. Даже и мысли не допускала, что он может быть не «дурью», а назревшим и осмысленным решением! А в результате… И в результате она до сих пор еще в первом дне! «Я ухожу», – говорит муж. И время для Нины Васильевны остановилось.

Когда мы сталкиваемся с жизненными трудностями, очень важно сразу собраться, привести себя в чувство и подумать: «Что происходит? Что я могу сделать в сложившейся ситуации?» А Нина Васильевна почти год прожила в состоянии – «ничего не случилось, ничего не случилось, ничего не случилось»… Мантра. Такой большой – большой самообман. 38 лет – не шутка ведь… Как дальше-то? И вот родилась эта тактика – «никто никуда не уходил, это он в булочную вышел, сейчас вернется». Правда, на самом деле он ушел… Поэтому в какой-то момент сама Нина Васильевна решилась искать помощи у врачей.

– Вы даже не пробовали поговорить с мужем, сына послали на переговоры… – говорю я.

– Нет, я сама могла разобраться… – слабо протестует Нина Васильевна.

Это, вообще говоря, типичная ошибка. Мужчина уходит не в один день, но катастрофически долгое время женщина думает: «Рассосется само. Все наладится. Это временное. Это пройдет». Но надо же отдавать себе отчет в том, что происходит! Ситуация стала критической, и принципиально важно принять это к сведению. Хотя бы!

Муж охладел. Как реагирует женщина? Обижается. Муж отказывается от сексуальной близости, не проявляет никакой инициативы. Как реагирует женщина? Злится и «не показывает вида» (словно мужчины ничего не смыслят в физиогномике и блуждающие по лицу женщины эмоции не способны идентифицировать). Муж не является ночью домой. Как реагирует женщина? Надувается и молчит.

Конструктивно. Ничего не скажешь.

И все это, как я уже сказал, случается не в один день. Первые признаки охлаждения в отношениях проявляются черт – те когда! Заранее! Задолго до сакраментального «до свиданья, друг мой, до свиданья». Задолго! И это как раз то время, когда нужно прийти в разум, разобраться с собой – понять, нужны ли тебе эти отношения, нет? А затем, если они нужны, – перестраивать их (ведь прежний алгоритм, судя по результатам, не был успешным), причем деловито, засучив рукава!

Но нет! Сидят и ждут, пока гром не грянет. Женщины водят сами себя за нос, отыскивая миллионы всяких объяснений, оправданий, причин. «В Багдаде все спокойно! Спокойно! Спокойно!» И знает ведь, что себя обманывает, но – закрывает на это глаза и делает вид, что все нормально!

– И еще, вы говорите: «Он захотел праздника жизни!» – вспоминаю я. – А можно спросить, почему он не с вами этого праздника захотел?

– А потому что я не люблю пить, курить и все такое. Меня не устраивают такие праздники, – с чувством собственного достоинства заявляет Нина Васильевна, которая прожила с этим мужчиной почти сорок лет.

– Ну хорошо, Нина Васильевна, – говорю я. – Но вы подумайте сами, вы решали вопрос с ключами, с вещами, бог знает с чем еще! Но вы вообще не поговорили о том, что случилось! Каждый сам в себе это пережил, у каждого, я уверен, совершенно своя, отличная от другого, версия происходящего сложилась… Но вы даже не задумались о том, чтобы сверить планы и карты! И что самое замечательное, вы при этом продолжаете его ждать!

– Ну а о чем с ним можно говорить, когда он так?.. – Нина Васильевна смотрит на меня исподлобья.

– Я же не говорю, кто он или что он… Мы сейчас говорим о том, что с вами происходит и в каком вы положении оказались. Но вы все время делали вид, будто ничего такого особенного не случилось. Штатная ситуация. Муж ушел, год его нет. Тишь, гладь, божья благодать, все хорошо. Ничего не случилось. Совершенно! И вы ведь все это время переживали!

– Я не спала вообще! Похудела на 12 кг! – с какой-то непонятной гордостью заявляет Нина Васильевна.

– И при этом – не поговорила с ним, не выяснила ничего, не встретилась! Вообще – ноль реакции. Муж после сорока лет совместной жизни уходит – у нее ноль реакции. И сидит, ждет его! Нормально?! У психиатров только проконсультировалась – «Бывают такие сумасшедшие?» Те говорят: «Бывают» (потому что сумасшедшие вообще любые бывают). Она: «А – а-а… Бывают, значит! Хорошо. Сидим, ждем. Ждем, сидим». Нормально?! Знаете, я бы не только сна, я бы, наверное, и чувств лишился в такой ситуации! Да вы просто кремень, Нина Васильевна!

Моя собеседница наконец смущается и смеется. Кажется, лед тронулся.

– Я сейчас понимаю, что надо было, конечно, с ним поговорить… – размышляет вслух женщина.

– Ну, не мешало бы это сделать, честно говоря. Но дело ведь даже не в этом… Вы с собой не поговорили, Нина Васильевна! Сами себе не сказали: «Слушай, Нин, а это ведь правда все. Не зря у нас с ним последнее время все как-то не ладилось. Ушел он. Фактически. И женщина у него другая есть. И все такое… Да, Нинка, попали мы. Незадача. Что делать-то будем, подруга? Нужен он нам, нет? Не в курсе? Надо обмозговать это дело. Потому как, конечно, без него как-то странновато… Сорок лет – не шутка. Но, с другой стороны, может, сильно убиваться не будем? Или нет, поговорим с ним, поймем – надо оно нам или нет. Будем разбираться, короче. Ситуация, понимаешь, требует».

Я в лицах рассказываю Нине Васильевне, какой у нее мог состояться замечательный разговор с самой собой. Она хохочет. Но не так, как прежде – громогласно, чуть не в крик, словно ее режут, и ей не смешно, а больно, и она криком этим пытается заглушить свою боль. Нет, сейчас она смеется смущенно, краснеет, утирает слезы. Ей вдруг стало неловко. Неловко от того, что она целый год сама себя водила вокруг пальца, а поговорить с самой собой так и не решилась. Она предпочитала не замечать очевидного, игнорировала здравый смысл, и никакой беседы с самой собой у нее так и не получилось. Целый год!

– Ситуация же разворачивалась постепенно, в вас накапливались негативные эмоции, накапливались, – продолжаю я. – И потом они вас залили, затопили. Я вас учу здесь, как вы должны охранять свое эмоциональное состояние. Быть честными с собой. Не закрывать глаза на неприятности.

– Но у меня просто не было времени, чтобы с собой разговаривать! – снова протестует Нина Васильевна. – Я не понимаю, что вы имеете в виду…

– Вот о чем вы думали, когда муж переехал от вас и вы стали жить отдельно? – я решаю зайти с другой стороны.

– О том, что ему нужен покой, отдых, он столько перенес в больницах… И сколько я перенесла из-за него, я не спала вообще!

– Ну и? – серьезно спрашиваю я. – Что вы хотите мне этим сказать? Два человека вместе переживают такую сложную ситуацию. Что они должны были бы чувствовать по отношению друг к другу? Разве они не должны были бы сблизиться после этого? Проникнуться друг к другу? А вы мне говорите: у него был инсульт, я его выходила, а он сбежал! Это по меньшей мере странно, нет? Не находите? И потом вы мне еще говорите: «Мне некогда было думать!» Нина Васильевна, да вы специально об этом не думали. Вы год находились в состоянии депрессии! Довели себя до бог знает какого состояния. Довели?

– Не знаю, – бурчит Нина Васильевна.

– Вы закрывали глаза на то, что в ваших отношениях все изменилось. И это не в связи с болезнью произошло. Это само собой произошло. Логический финал ваших отношений. А вы все находили оправдания – «он заболел, у него головка бо – бо».

– Я просто не могла этого принять, – Нина Васильевна снова начинает что-то понимать. – Мне и дети говорили: «Мама, ты свободна, живи для себя». Правильно говорили. Мне и предложения делали неоднократно, – улыбается она. – Но я всегда была непреклонна: у меня семья, я никогда не брошу своего мужа. Когда дети выросли, он для меня был и ребенком, и всем. А сейчас я свободна. Я не знаю, почему я так долго переживаю из-за него.

– Но вы же хотите знать?

– Да, хочу, – говорит Нина Васильевна.

Главное – отдавать себе отчет в том, что происходит. Нина Васильевна пыталась не замечать создавшейся ситуации. Делала все, только бы не замечать реальности. Вот человек строит отношения с другим человеком и вдруг замечает – что-то не так, но он говорит себе: «Нормально все!» Но внутри себя, в глубине души, понимает: что-то серьезно изменилось. И чем раньше человек начнет отдавать себе отчет в том, что произошло, тем меньше негатива будет копиться внутри него. И еще – он сможет что-то предпринять, что-то изменить, разобраться!

– Вы оба знали, что изменились отношения, и ничего не предприняли. Просто стали придерживать обваливающуюся штукатурку. Но если штукатурка обваливается, что надо сделать? – как малого ребенка, спрашиваю я Нину Васильевну.

– До конца ее отбить и покрыть заново, – она смотрит на меня в упор.

– Правильно! Как иначе? Будет понятная и ясная позиция. А так люди находят удобные для них объяснения ситуации, при этом ничего не решается, штукатурка продолжает сыпаться, их внутри все это гложет, разъедает… Это безумная и бездумная трата времени и душевных сил!

– Да, я год жизни потеряла, – соглашается Нина Васильевна.

– А сказать себе: «Стоп. Что-то здесь не так. Секундочку, я для себя хочу разобраться, что произошло. Мне это надо, чтобы дальше жить. Я хочу понять и все для себя решить». Сказали?

– Этого не говорила.

– И вот находитесь в этом метании бесконечном. Нина Васильевна, вы человек активный, всегда такой были. Но ведь в последние год – два активность у вас пустая, ведь так?

– Ну, наверное, – задумалась моя собеседница. – Да.

– А если принять факты к сведению, может быть, ее можно будет как-то иначе употребить? Не думаете так?

– Ну а как? – удивляется Нина Васильевна. – Мужиков не отваживать, что ли?

– А есть? – спрашиваю я с улыбкой.

– Да уж в девицах не засижусь! – весело отвечает Нина Васильевна.

– Ну насчет «мужиков» – это я не знаю, – отвечаю я. – Но как-то заняться жизнью уже нужно. И когда поймете, что все, один поезд ушел, там уже и будете решать, в какой вам садиться, когда садиться, зачем садиться. А главное – куда ехать. Знаете же теперь, куда ехать?

– Надо, наверное, как-то посерьезнее быть, – говорит вдруг Нина Васильевна. – А то я действительно как-то все деятельность развожу, да все без толку. Это правильно вы сказали. В общем, я теперь свободная женщина. Я так поняла. И значит, надо мне самой о своей жизни думать.

– Куда ехать-то?.. – улыбаюсь я.

– Да к счастью поедем! Куда еще?

Нина Васильевна жила долго с мужем, но в какой-то момент их семейный поезд поехал не в ту сторону. Он ехал из пункта «А» в пункт «В» и вдруг оказался в пункте «С». И это был тот момент, когда нужно было воспользоваться стоп – краном и подумать: «А куда мы едем-то? Не туда!»

Если человек едет из «А» в «В», то, вероятно, в «В» ему и нужно. Потому что у каждого из нас наше «В» – это счастье, это там, где нам хорошо, ведь каждому хочется любви, радости. Но, оказавшись в «С», мы долго не можем понять, что произошло, и настаиваем на продолжении поездки. Причины понятны – привыкли ехать этим поездом. Но если он идет не туда, то продолжать эту поездку – смерти подобно.

И чем человек быстрее заметит, что он не туда уехал, тем быстрее он разберется в ситуации и поймет, нужны ему такие отношения или нет. Это не значит, что надо сразу кричать, ругаться и бить посуду: «Ах ты подлец! Я на тебя всю жизнь потратила!» Нет.

Нужно спросить себя: «Что происходит? Что не так?» А не говорить, разводя руками: «Ну мало ли – станция незнакомая, бывает. Заезжают не туда, случается. Это временно, это пройдет». Подобная страусиная политика чревата. И объяснять себе все таким образом, продолжая ехать в сторону, совершенно противоположную вашему счастью, – это по крайней мере странно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.