Глава 4. Внутренний мир и состояния сознания

Глава 4. Внутренний мир и состояния сознания

Сознание и активное бодрствование

Традиционно западная психология признаёт два состояния сознания, присущих всем индивидуумам: с одной стороны, сон, рассматриваемый как период отдыха, а с другой — состояние бодрствования, или активное состояние. Последнее соответствует активации всего организма, которая позволяет ему улавливать, отбирать и истолковывать сигналы внешнего мира, отправлять некоторые из них в память или же реагировать на них адекватным или неадекватным поведением, в зависимости от предшествующего опыта и навыков. Таким образом, бодрствование — это то состояние, в котором мы можем приспосабливаться к внешней действительности.

Это нормальное состояние сознания является тем не менее состоянием, которое не имеет реальности в себе. На самом деле это идеальное состояние, которое в основном проявляется лишь в нашей способности эффективно расшифровывать внешние стимулы и отвечать на них так, как это принято для большинства членов социальной группы, к которой мы принадлежим. А внушать нам этот способ реагировать начинают с самого раннего возраста. Нейрофизиолог Лилли (Lilly, 1980) отмечает, что мысли, которые мы принимаем за свои собственные, на самом деле на 99 % предопределены и обусловлены мыслями других людей. Мы думаем, что наше представление о вещах и то, как мы на них реагируем, — это что-то наше личное, на самом же деле это совокупность мыслительных конструкций, выработанных другими на протяжении поколений. Мы же чаще всего их только воспроизводим и повторяем, чтобы оставаться в гармонии с окружающей нас физической и социальной средой.

То, как мы осознаем внешний мир и одновременно наш внутренний мир, меняется на протяжении дня. Наше восприятие событий в значительной степени зависит от нашего состояния — от того, напряжены мы или нет, возбуждены или находимся в полудремоте. Таким образом, обработка информации меняется, подчас очень существенно, в зависимости от уровня бодрствования и от готовности к восприятию сигналов.

Хебб (Hebb) попытался в 1955 году проиллюстрировать это положение вещей графически (рис. 4.1). Из приведенного графика видно, что по мере усиления активации организма уровень бодрствования возрастает, но при этом адаптация, возможная благодаря бодрствованию, начиная с какого-то момента может ухудшиться, если активация чрезмерно возрастёт. Это может произойти из-за чересчур сильной мотивации или же в результате серьезного расстройства чувств. Студентка, которая любой ценой должна успешно сдать экзамен, рискует потерять сосредоточенность, необходимую для понимания задаваемых вопросов. Спортсмен, который перед решающим матчем узнает о разрыве со своей любимой, может полностью потерять интерес к этому матчу.

Рис. 4.1. Согласно закону Йеркса — Додсона, видоизменённому Хеббом, поведение индивидуума будет тем эффективнее, чем ближе будет его уровень бодрствования к некоторому оптимуму — он не должен быть ни слишком низким, ни слишком высоким. При более низких уровнях готовность субъекта к действию постепенно уменьшается и вскоре он засыпает, а при более высоких он будет все больше взволнован и его поведение может даже полностью дезорганизоваться.

До самого недавнего времени это экстравертированное (или «поверхностное», как его назвал в 1984 г. Etevenon) сознание рассматривалось научной психологией как единственный нормальный аспект, достойный изучения. Согласно этой классической концепции, слабость активации приводит к дремоте и сну, а слишком сильная активация — к дезорганизации поведения, рассматриваемой уже как патологическое явление, если человек оказывается неспособным восстановить равновесие.

Однако каждый день приносит новые знания о функционировании мозга и его нейромедиаторов (см. приложение А), а также о том, как постоянно изменяется электрическая активность мозга (см. документ 4.1). Кроме того, некоторые ученые — психологи и физики — проявляют все больший интерес к восточной культуре, рассматривающей жизнь в ее полноте не как цепь явлений, которые нужно объяснить, а скорее как неотъемлемую часть Вселенной, к единству которой она причастна.

Внимание западных ученых все чаще обращается к тому, как это мистическое глобальное единство постигается носителями восточной философии через медитацию и состояние транса. На Западе, в частности, эксперимент с сенсорной депривацией и анализ переживаний испытуемых в таких условиях позволили подойти к изучению «внутреннего мира» субъекта (см. документ 5.10).

С другой стороны, продвигается вперёд изучение действия наркотиков, применяемых в лечебных или иных целях; оно позволяет глубже познать механизмы мозга и понять, как эти механизмы могут быть изменены.

Даже действия, относимые обычно к аномальным и наблюдаемые, например, при шизофрении или депрессии, все чаще рассматриваются теперь как способ найти внутреннее равновесие и избежать давления внешней реальности. Поэтому их следовало бы понимать скорее как «нормальное» выражение внутреннего мира, а не как аномалию экстравертированного сознания, которую любой ценой нужно устранить.

Однако и такое явление, как сон с сопровождающими его сновидениями, оказывается гораздо сложнее, чем думали раньше. Теперь известно, что в нашей жизни сон представляет собой состояние первостепенной важности — как по месту, которое он в ней занимает, так и по мозговой деятельности, лежащей в его основе.

Таким образом, сознание — это мозаика состояний, которая играет более или менее значительную роль как во внешнем, так и во внутреннем равновесии индивидуума.

В критических ситуациях человек существует как бы на двух взаимоисключающих уровнях. С одной стороны, он должен быть частью объективного мира, в котором его «Я» вынуждено приспосабливаться к внешней реальности. Это уровень экстравертированного сознания, перцептивных функций и принятия решений. С другой стороны, он погружается в субъективный мир измененных состояний сознания, из которого исключена всякая связь с внешней действительностью и временем и где укореняется глубинное «Своё», в котором, по мнению некоторых, реализуется состояние «океанического союза со Вселенной» (см. документ 4.2).

Измененные состояния сознания

Сон

За примером измененного состояния сознания, полностью отрезающего нас от нашего физического и социального окружения, далеко ходить не нужно; действительно, одно из таких состояний — обычный сон, с которым каждый из нас сталкивается ежедневно и совершенно естественно и который занимает треть всей нашей жизни.

В среднем наш организм функционирует с таким чередованием: 16 часов бодрствования, 8 часов сна. Известно, что этот 24-часовой (с небольшими вариациями) цикл управляется внутренним контрольным механизмом, называемым биологическими часами. Они-то и ответственны за возбуждение центра сна, расположенного в стволе мозга, и центра бодрствования, которым служит сама ретикулярная формация (см. документ 4.3).

Долгое время полагали, что сон — это просто полный отдых организма, позволяющий ему восстанавливать силы, израсходованные в период бодрствования. Действительно, было замечено, что недостаток сна иногда существенно сказывается на поведении: некоторые люди засыпают буквально стоя, галлюцинируют или начинают бредить после двух-трех дней лишения сна; другие теряют даже способность нормально воспринимать осязательные, зрительные или звуковые стимулы.

Сейчас, однако, известно, что сон — не просто восстановительный период для организма, а главное то, что это вовсе не однородное состояние (рис. 4.2). Сон проходит различные стадии: за медленноволновым сном следует сон другого типа — парадоксальный. Эта последовательность повторяется в каждом из пяти циклов длительностью примерно по 90 минут, обычных во время нормального ночного сна (см. досье 4.1).

Рис. 4.2. Стадии сна. Слева: медленные волны, характерные для четырех стадий сна. Справа: быстрые волны, обычные в состоянии бодрствования, а также во время парадоксального сна (стадия БДГ). В середине показаны все пять циклов сна продолжительностью около 90 минут каждый. Было замечено, что у взрослого человека стадия 4 чаще всего не достигается более двух раз, и притом только в начале ночи. Отмечают также малую продолжительность переходов через стадии 3 и постепенное удлинение перехода к стадии 2 и парадоксального сна (БДГ).

Медленноволновый («медленный») сон

Он составляет около 80 % общего времени сна. Регистрируя электрическую активность мозга у спящих людей, ученые смогли выделить четыре стадии, в течение которых мозговая активность проявляется в форме все более и более медленных волн, вплоть до четвертой стадии, соответствующей глубокому сну.

По мере того как человек погружается в сон, ритмы сердца и дыхания замедляются, становясь все более равномерными. Даже если вначале сохраняется некоторый тонус мышц, в момент достижения стадии глубокого сна тело расслабляется, и организм, по-видимому, в максимальной степени восстанавливает физические силы. Однако некоторая реактивность сохраняется и во время сна; по-видимому, многие люди способны просыпаться в намеченный час или просто при произнесении их имени.

Парадоксальный сон

Долгое время полагали, что медленноволновый сон — единственный вид сна, пока однажды Азеринский и Клейтман (Azerinsky, Kleitman) в 1953 году после волн, характерных для четвертой стадии, т. е. глубокого сна, не обнаружили электрическую активность иного типа. Сначала подумали, что это просто возврат к первой стадии (легкому сну), но потом вскоре поняли, что речь идет о какой-то неизвестной ранее стадии. Действительно, спящий в это время находится в полной неподвижности вследствие резкого падения мышечного тонуса, тогда как деятельность мозга возрастает, как будто человек просыпается. Тем не менее одни лишь глаза совершают быстрые движения под сомкнутыми веками.

Это стадия БДГ — сон с быстрыми движениями глаз, называемый также «парадоксальным» сном из-за наблюдаемого, казалось бы, несоответствия между состоянием тела и активностью мозга. Во время стадии БДГ разбудить спящего очень трудно, но если это удается, то можно услышать его рассказ о том, что он видел во сне, причем богатство и точность деталей этого сновидения контрастируют с тем, что бывает во время медленноволнового сна (досье 4.1).

Поскольку сновидения тесно связаны с парадоксальным сном, можно сделать вывод, что их продолжительность, вероятно, сравнима с продолжительностью периодов такого сна, т. е. составляет примерно 20 % общего времени сна. Кроме того, было отмечено, что если первое сновидение данной ночи обычно не отличается большой оригинальностью, то в последующих периодах сна с БДГ сновидения становятся все более яркими. В среднем примерно один из каждых трех снов — цветной; однако это, по-видимому, не имеет особого значения.

Наряду с этим выяснилось, что если глубокий сон необходим организму, то нужен ему и парадоксальный сон. Во время различных исследований испытуемых систематически будили в тот момент, когда электрическая активность мозга и движения глаз указывали на переход в фазу парадоксального сна. Потом им позволяли снова заснуть и проспать в общей сложности столько же часов, что и обычно, но периоды парадоксального сна таким образом исключались. Когда после этого тем же испытуемым позволяли спать непрерывно, доля периодов БДГ в общем времени сна значительно увеличивалась (Dement, 1960).

Было выдвинуто много гипотез о значении парадоксального сна. Некоторые исследователи полагают, что это периоды восстановления клеток; другие считают, что сон с БДГ играет роль «предохранительного клапана», позволяющего разряжаться избытку энергии, пока тело полностью лишено движения; по мнению третьих, он способствует закреплению в памяти информации, полученной во время бодрствования. Некоторые исследования указывают даже на тесную связь между высоким уровнем интеллектуальности и большой общей продолжительностью периодов парадоксального сна у многих людей.

Что касается самих сновидений и их содержания, то было выдвинуто несколько гипотез, которые сейчас еще находятся на стадии проверки (см. досье 4.1).

Медитация

Под медитацией имеется в виду особое состояние сознания, измененное по желанию субъекта. Это практика, известная на Востоке уже много столетий, привлекла внимание западных ученых из-за аналогии, которую можно провести с феноменами, наблюдаемыми в лаборатории при создании внешней обратной связи от физиологических процессов к органам чувств (см. документ 4.4).

Все виды медитации преследуют одну цель — сосредоточить внимание, чтобы ограничить поле экстравертированного сознания настолько, что мозг будет ритмически реагировать на тот стимул, на котором сосредоточился субъект. Есть несколько способов достижения этой цели: можно сконцентрировать внимание на мыслях или физических ощущениях, как это делают последователи зазены, использовать ритмические танцы, как у дервиш-турнеров, или же практиковать йогу, которая делает акцент на владение телесными позами и дыханием. Во всех случаях мозг начинает все больше и больше синхронизировать свою электрическую активность — чаще всего типа альфа-волн, а иногда тета-волн, как это бывает у некоторых мастеров зен.

Некоторые люди достигают во время медитации даже такого уровня контроля, что могут по собственному желанию замедлять сокращения сердца или уменьшать потребление кислорода примерно до 20 % (рис. 4.3).

Рис. 4.3. Переход к измененному состоянию сознания может осуществляться разными способами. Он может происходить во время ритмичного танца, сопровождающегося бесконечным повторением одного и того же слова, как это бывает в некоторых сектах, или при полном уходе во внутренний мир, как у йогов (внизу справа). В обоих случаях принцип остается тем же: нужно сузить поле сознания настолько, чтобы отрезать себя от внешнего мира.

Техника медитации широко популяризировалась на Западе. Здесь имеется в виду трансцендентальная медитация, которая основана на использовании особого слова — мантры. Мантра, обычно выбираемая «учителем» для ученика, состоит из таких звуков, как О, М, Н, которые легко вступают в резонанс с электрической активностью мозга. Субъект должен повторять свою мантру — ОМ, ЭНГ, ШИРИМ… — сначала вслух, а потом про себя до тех пор, пока он не достигнет состояния полной расслабленности и «чистого сознания», из которого исключены все восприятия внешнего мира и которое граничит, по мнению некоторых приверженцев, с «чувством вечности».

Очевидно, что если физиологические изменения, связанные с медитацией, легко доступны для объективного исследования, то субъективные впечатления, о которых сообщают испытуемые, проверить трудно. К тому же в следующей главе мы увидим, что пребывание в изолированной камере дает сходные эффекты за час с небольшим и что оно вызывает, в частности, появление тета-волн у бодрствующего субъекта за несколько минут, в то время как большинству мастеров зена для этого требовались несколько лет практики медитации.

Как бы то ни было, медитация как таковая, видимо, доставляет тому, кто ее практикует, реальное удовлетворение, особенно из-за связанного с нею расслабления. Конечно, здесь имеется в виду способ, который, как подчеркивает Бенсон (Benson, 1973), может позволить многим побороть стресс, не вступая для этого ни в какую секту (см. документ 4.5).

Разнообразие измененных состояний

Однако совсем не обязательно становиться мастером медитации или погружаться в состояние транса, чтобы почувствовать измененное состояние сознания, отличное от сна.

Каждый из нас когда-то испытывал в течение короткого времени ощущение экзальтации, приводящее к «расширению» сознания и чувству слияния со Вселенной, рядом с которой реальность кажется тусклой. Причиной этого может быть зрелище, поразившее нас своей красотой, или какая-то музыка, всегда вызывающая одно и то же волнение; это могут быть эмоции при первых любовных прикосновениях, к которым стремились на протяжении долгого времени оба влюблённых, или ощущения, связанные с оргазмом, или же чувства альпиниста, который после многочасовых усилий один достиг вершины. Все это особые моменты, пиковые, или пароксистические (как их называет Маслоу, 1970), которые способствуют сохранению нашего эмоционального равновесия.

Но, хотя подобные состояния и запрограммированы наследственностью, все же воспитание, получаемое в нашем обществе, направлено скорее на то, чтобы ограничить возможности испытывать их. Преследуемая при этом цель состоит главным образом в том, чтобы направлять энергию на адаптацию к внешней действительности (физической и социальной) и на развитие экстравертированного сознания.

Что касается переживаний, испытываемых некоторыми людьми под воздействием гипноза (см. документ 4.6), или — уже в ином роде — перед смертью (см. документ 4.7), то они являются в настоящее время объектом исследований, которые, возможно, поставят под сомнение несколько упрощенное представление, которое мы чаще всего имеем о механизмах человеческой психики.

Употребление наркотических средств и патологические состояния

С давних пор наиболее известны патологические состояния сознания, вызываемые с помощью наркотиков. Каждый слышал о возможных последствиях употребления этих средств: об адской зависимости от героина, о риске передозировки, об опасностях при вождении машины в состоянии опьянения, об умственной деградации человека, долгое время употребляющего наркотики, о риске заболевания раком в результате курения…

Большинство этих предостережений в некоторой степени оправданно. И тем не менее люди продолжают употреблять психотропные средства. Некоторые делают это, чтобы устранить боль, другие — чтобы обрести сон, третьи — чтобы взбодрить себя в ответственные моменты; но многие — просто для того, чтобы почувствовать себя «иным», обрести состояние внутреннего благополучия, которое помогает им преодолеть трудности жизни, а часто и избежать их. Табак, кофе, алкоголь — это, несомненно, самые распространенные психотропные средства, потребляемые в нашем обществе. Однако широко используются (хотя и нелегально) также марихуана, гашиш, ЛСД, мескалин, амфетамины, кокаин и даже героин.

О каком бы веществе такого рода ни шла речь, все они воздействуют на головной мозг, либо ускоряя передачу сенсорных сигналов, либо ее блокируя или видоизменяя, либо мешая некоторым нервным центрам нормально выполнять свою функцию. Теперь известно, что эти эффекты обусловлены их влиянием на нейромедиаторы — вещества, ответственные за передачу сигналов от одного нейрона к другому в синапсах (см. приложение А).

Некоторые психотропные агенты фактически способны заменять эти нейромедиаторы, вызывая более значительные или просто качественно иные эффекты; другие блокируют выделение медиаторов, а третьи, наоборот, ускоряют или настолько изменяют передачу сигналов, что мозг вскоре утрачивает способность их анализировать.

Многократное употребление наркотика чаще всего приводит к привыканию к нему. Что касается токсикомании, то она связана с хроническим или периодическим отравлением, влияние которого на организм весьма значительно.

Здесь нужно отличать физическую зависимость от психологической. В обоих случаях существует потребность в данном веществе. Когда имеет место физическая зависимость, функционирование нейромедиаторов изменяется так, что организм не может больше обходиться без наркотика, и если прекратить его введение сразу, то может возникнуть синдром абстиненции, иногда со смертельным исходом. Психологическая же зависимость выражается в стремлении употреблять наркотик ради удовольствия или чувства удовлетворения, которое он доставляет. При лишении наркотика может в этом случае возникнуть синдром абстиненции аффективного происхождения.

Некоторые авторы употребляют термин болезненное пристрастие, отражающий состояние «закабаленности», к которому приводит физическая или психологическая зависимость.

Употребление некоторых психотропных веществ приводит к развитию толерантности: организм становится все более устойчивым к их воздействию, и для достижения желаемого эффекта требуются все большие дозы. В таблице, приведенной в документе 4.8, представлены возможные последствия употребления различных психотропных препаратов.

Возбуждающие средства

Малые стимуляторы

Многие люди, не отдавая себе в этом отчета, ежедневно употребляют психотропные вещества, чтобы «подстегнуть» себя, включиться в трудовой день. Это прежде всего кофеин, содержащийся в кофе, чае и тонизирующих напитках вроде кока-колы. Он представляет собой слабое возбуждающее средство.

Никотин — еще одно возбуждающее средство, но далеко не столь безобидное. Его действие общеизвестно: он прежде всего помогает преодолеть стресс. Действительно, усиливая секрецию серотонина, никотин ослабляет активность мозговых клеток, что ведёт к чувству умиротворения. Только через некоторое время происходит увеличение количества норадреналина, и это сопровождается повышением активности мозга (см. приложение А). Увы, это действие длится всего лишь несколько десятков минут, и тогда курильщику хочется все начать сначала. Становится понятно, как трудно отделаться от этой вредной для здоровья привычки, не говоря уже о психологической зависимости.

Амфетамины

Амфетамины — гораздо более сильные возбуждающие средства. Их действие состоит в значительном повышении концентрации норадреналина, высвобождению которого они способствуют, одновременно замедляя его инактивацию (см. приложение А). Таким образом они увеличивают состояние общего возбуждения, что может далее привести к упадку сил.

Употребление амфетаминов создает в первое время ощущение физического благополучия, человек чувствует себя в форме, он уверен в себе. Внутривенная инъекция амфетамина в большой дозе тотчас же вызывает у токсикомана вспышку острого наслаждения, которое часто сравнивают с сильнейшим оргазмом. Затем наступает состояние интеллектуальной экзальтации, непреодолимое желание говорить, творить, а также иллюзорное чувство превосходства над окружающими.

Длительное употребление амфетаминов часто приводит к психотическим проявлениям параноидного типа: человек вскоре начинает чувствовать себя затравленным, и малейшее движение другого человека может быть воспринято как угроза. Бредовые идеи сопровождаются также слуховыми галлюцинациями. Можно вспомнить об одном американском шофере, который без остановки гнал свой грузовик в течение 48 часов, «поддерживаемый» избытком амфетамина. А когда он был найден в канаве среди обломков своей машины, он рассказал, что поручил управление сменщику, существовавшему лишь в его галлюцинирующем мозгу, а сам лег отдыхать.

Кокаин

Кокаин получают из листьев южноамериканского кустарника коки. Он имеет вид белого порошка («снега»), который используют в странах Запада путем введения через нос или путем инъекций.

Кокаин — прежде всего возбуждающее средство, но вызываемая им эйфория, достигающая иногда очень высокой интенсивности (за что, собственно, он и ценится), заставляет относить его также и к наркотическим веществам. В этом состоянии эйфории человек, находящийся под воздействием кокаина, чувствует себя сильным и деятельным; он ясно видит жизненную перспективу, ощущает избыток сил, уверен в себе. Однако это состояние довольно быстро сменяется беспокойством, а иногда и неприятными слуховыми галлюцинациями. Хотя физическая зависимость от кокаина наступает лишь спустя долгое время, у кокаинистов, стремящихся получить первоначальное удовольствие, очень скоро создается значительная психологическая зависимость.

Нейродепрессанты

Нейродепрессанты оказывают действие, противоположное действию возбуждающих средств. Угнетая деятельность дыхательных центров ствола мозга, они уменьшают поступление кислорода в мозг, влияя таким образом на его деятельность. Это ведёт к плохой координации движений, сбивчивой речи, нечеткости мышления, а также к прогрессирующему торможению механизмов ретикулярной формации, обеспечивающих бодрствование и внимание.

Алкоголь

Многие не отдают себе отчета, что алкоголь — это нейродепрессант. Первоначальное его действие после одного-двух стаканов вина действительно носит противоположный характер: человек освобождается от некоторых внутренних тормозов, становится шумным и возбуждённым, способным иногда сделать такое, на что он, вероятно, никогда бы не отважился в иных обстоятельствах. Однако чем больше человек пьет, тем больше снижается активность его организма, а нейродепрессорное действие все сильнее проявляется в его манере говорить и вести себя. Способность логически мыслить и принимать верные решения уменьшается до такой степени, что он вскоре становится неспособен оценить состояние, в котором находится, хотя сам по-прежнему уверен, что может осуществлять такие сложные задачи, как, например, вождение машины. Десятки тысяч людей, гибнущих ежегодно по вине пьяных водителей, оказываются жертвами этой ошибочной самооценки.

Злоупотребление алкоголем, помимо прочего, приводит к необратимым изменениям в организме. Оно вызывает свертывание крови, которая закупоривает кровеносные капилляры, в результате чего они лопаются; этим объясняется красный цвет носа у алкоголиков, а также разрушение клеток мозга, не получающих достаточного количества кислорода из крови.

Барбитураты и транквилизаторы

В продаже имеется более двух тысяч разновидностей барбитуратов, употребляемых в основном как успокаивающие и снотворные средства. Однако они могут сильно различаться по своему действию.

При отравлении небольшими дозами барбитуратов возникают симптомы, сходные с описанными выше симптомами алкогольного опьянения. В больших дозах они вызывают кому, глубина которой зависит от дозы и от введённого препарата. Половину попыток самоубийства составляют острые отравления барбитуратами, и около 10 % жертв больше не просыпаются.

В случаях токсикомании возможны различные последствия — от ухудшения памяти и способности к суждению до ослабления умственной деятельности и интереса к работе или к событиям текущей жизни. Наблюдается также потеря контроля над эмоциями, что приводит к переходам от безмятежного оптимизма к самой глубокой безнадёжности.

Большинство психотропных веществ нарушает парадоксальный сон, а нейродепрессанты, по-видимому, подавляют его почти полностью. Поэтому алкоголик или барбитуроман в начале периода воздержания будет проводить почти все свое время сна в парадоксальной фазе: мозг как бы старается компенсировать предшествующий недостаток парадоксального сна, играющего важную роль в восстановлении жизненных функций.

Что касается транквилизаторов, или успокаивающих средств, то они уменьшают беспокойство, блокируя избыточный поток сигналов на уровне синапсов. Однако длительное употребление даже таких слабых транквилизаторов, как, например, валиум или либриум [20], очень часто приводит к привыканию организма и может вызвать как физическую, так и психологическую зависимость.

Наркотики

С самых давних пор людям известна способность некоторых растений и добываемых из них продуктов приводить человека в состояние «невесомости», необыкновенной эйфории и пребывания как бы вне времени и пространства. Одно из таких растений — мак, из которого добывают опиум и его производные. Родиной мака является Азия.

Опиаты

Жан Кокто писал: «Все, чем мы занимаемся в жизни, даже любовью, мы делаем, находясь в скором поезде, который несется к смерти. Курить опиум — все равно что выпрыгивать из поезда на полном ходу…»

Цена чудесного ощущения, вызываемого опиатами, к сожалению, не малая: употребление этих наркотиков быстро приводит как к физической, так и к психической зависимости, а также к все возрастающему привыканию, из-за которого приходится увеличивать дозу.

Собственно «наркотиками» в узком смысле этого слова называют именно опиаты.

Морфин наряду с кодеином является активным компонентом опиума. Его сразу же стали использовать в медицине как болеутоляющее средство. Действительно, теперь известно, что морфий действует на головной мозг, блокируя передачу сигналов, направляющихся к центрам боли, и в то же время активирует нервные пути, участвующие в возбуждении центров удовольствия (см. приложение А и документ 6.4).

В мозгу в небольших количествах содержатся вещества, сходные по действию с морфином, — эндорфины (см. приложение А). Но они действуют гораздо медленнее, чем морфин. Когда морфин вводят в больших дозах, он блокирует выработку эндорфинов, а это приводит к возникновению зависимости от опиатов.

В конце XIX века было открыто производное морфина, способное, как полагали, не вызывать зависимость от наркотика, и за такую «героическую» роль оно получило название героина (рис. 4.4).

Рис. 4.4. Внутривенное введение «сильных» наркотиков чаще всего производится в условиях, способствующих внесению инфекции, и иногда приводит к смерти из-за передозировки.

Введённый внутривенно, героин вызывает сначала «вспышку» острого и глубокого ощущения полного блаженства, всеобщего оргазма, которое длится самое большее около 10 секунд и затем сменяется чувством благополучия «как у утробного плода, купающегося в амниотической жидкости». Однако надежды, связанные с героином, рухнули очень быстро, когда было замечено, что он менее чем за три недели порождает физическую зависимость у 91 % наркоманов.

В конце 70-х годов ученые возлагали большие надежды на искусственные эндорфины, которые только что были синтезированы, но вскоре выяснилось, что они вызывают еще большую зависимость, чем героин.

Галлюциногены и психоделитики

ЛСД

ЛСД (диэтиламид лизергиновой кислоты), мескалин и псилоцибин воздействуют главным образом на восприятие окружающего мира, искажая, в частности, восприятие формы и цвета. По своей химической структуре эти вещества очень сходны с некоторыми медиаторами головного мозга. Например, мескалин, получаемый из бутонов кактуса Lophophora, очень близок к норадреналину, а буфотенин, получаемый из яда жаб или из грибов, расщепляется с образованием серотонина. Что касается ЛСД, близкого к серотонину, то он мешает ему взаимодействовать с рецепторами, занимая его место (см. приложение А): синапсы, лишенные своего естественного тормоза, пропускают все сигналы, вызывая перевозбужденное состояние и информационную перегрузку. Восприятия становятся неестественно обостренными: звуки кажутся более гармоничными, а цвета — более яркими. Комната может показаться очень маленькой или, напротив, чрезмерно увеличиться. Эти иллюзии, однако, остаются под контролем субъекта. Галлюцинации же возникают только при употреблении слишком больших доз. В этом случае человек может почувствовать, что он превратился, например, в птицу, и может соответственно вести себя. Восприятие времени тоже значительно искажается в сторону ускорения или замедления в зависимости от рода «путешествия», мысленно осуществляемого субъектом. Все это очень часто сопровождается идеями величия или преследования.

Употребление ЛСД и других галлюциногенов не приводит к физической зависимости, но тем не менее толерантность к ним со временем увеличивается.

В конце концов самая серьезная опасность, связанная с употреблением ЛСД, заключается в риске совершить «дурное путешествие», которое может привести к эмоциональному расстройству, особенно у человека с неустойчивой психикой.

Марихуана и гашиш

Эти психоделитики получают из конопли, которая встречается в диком состоянии во многих уголках мира. Марихуану изготовляют из листьев и цветков растения, а гашиш — это камедь, извлекаемая из его верхушек. Активный компонент — 9-тетрагидроканнабинол — содержится в количестве от 1 до 3 % в марихуане и около 5 % в гашише.

Это, по-видимому, самый распространенный наркотик, и применяется он почти исключительно путем курения в трубке или в сигаретах. Его трудно отнести к определенному классу психотропных агентов, так как он одновременно обладает галлюциногенным, возбуждающим и эйфоризирующим действием. Именно поэтому некоторые видят в конопле «стержень токсикомании», способный привести молодых людей, ищущих острые ощущения, к употреблению тех или иных «сильных» психотропных веществ по своему вкусу. Однако можно думать, что здесь имеют значение не столько свойства самой конопли, сколько личность субъекта и потребности, которые он стремится удовлетворить.

Эффекты галлюциногенов, особенно достигаемые с помощью гашиша, со временем прогрессируют. Как и в случае с ЛСД, субъект все же сохраняет контроль над своими псевдогаллюцинациями, которые уходят корнями в реальность: звук оказывается усиленным и измененным, цветное пятно на стене принимает форму лица и т. п.

Возбуждающее действие препаратов конопли известно с давних пор. (Между прочим, от названия арабской секты воинов-гашишинов, широко использовавших этот наркотик, произошло французское слово assassin — убийца.) Однако только очень большие дозы, принятые в особых обстоятельствах, могут вызвать агрессивное поведение: оно часто бывает результатом непреодолимых импульсов или бредовой мысли о преследовании.

В малых дозах марихуану или гашиш употребляют прежде всего ради их эйфоризирующего действия. По словам многих курильщиков марихуаны, она дает ощущение, что ты лучше понимаешь себя, понимаешь других, находишься в согласии с природой и всем миром. Воображение оказывается вдруг свободным, легко возникают ассоциации мыслей. Эффект марихуаны отличается от действия алкоголя в основном тем, что при ее употреблении восприятие времени и пространства настолько изменяется, что минута может показаться веком, а комната, в которой находится курильщик марихуаны, может вдруг представиться несоразмерно большой (Oughourlian, 1974).

Рис. 4.5. Эйфоризирующее действие марихуаны известно с незапамятных времён.

Создается впечатление, что употребление марихуаны не приносит необратимого ущерба. В отчете Академии наук США, опубликованном в 1982 году, высказывается мнение, что проведенные исследования пока еще не позволяют сделать вывод о серьезном отрицательном влиянии марихуаны на физические и психические функции. Известно, что марихуана вызывает учащение сердечного ритма и повышение кровяного давления. Кроме того, она, по-видимому, нарушает запоминание информации и удержание ее в памяти (Institute of Medicine, 1982). А к утверждению о возможной утрате мотивации у заядлых курильщиков нужно подходить осторожно: есть все основания думать, что именно отсутствие желания работать или учиться толкает некоторых людей на поиски других источников эмоций. В конечном счете самая явная опасность, связанная с избыточным потреблением марихуаны, заключается в расстройствах моторной координации, особенно во время вождения машины.

За последние 10–12 лет, однако, потребление марихуаны постепенно уменьшилось: в настоящее время ее употребляют немногим более 5-10 % студентов. Очень трудно получить данные, относящиеся к другим социальным кругам, но в целом это явление, видимо, стабилизируется. Зато среди молодежи оно, к несчастью, заменяется более серьезным явлением — ростом алкоголизма.

Использование психотропных препаратов и болезненное пристрастие к ним

У многих народов частое использование психотропных веществ — явление вполне обычное. В нашем же обществе допустимыми считаются лишь алкоголь и табак, а употребление большинства других подобных средств, даже если некоторые из них менее вредны для здоровья, запрещается. Сас (Szasz, 1974) в своей книге Rituels de la drogue [21] выдвигает гипотезу, что такое неприятие, видимо, направлено на то, чтобы сохранять единство группы, отграничивая «наших» от «других», а отсюда вытекает и наказание, перевоспитание или лечение всех тех, кто нарушает установленные нормы.

Поскольку злоупотребление наркотиками, по-видимому, не зависит от большей или меньшей трудности их добывания, оно не может быть устранено запретами или репрессиями, которые пытаются осуществлять государства. По мнению Пила (Peel, 1977), проблема на самом деле заключается не столько в психотропном препарате как таковом, каким бы он ни был, сколько в переживаниях, которые хотят испытать с его помощью. В этом смысле потребление наркотиков и болезненное пристрастие, к которому оно может привести, зависят главным образом от «особенностей каждого индивидуума, от его понимания жизни, идет ли речь о прибегании к наркотикам, алкоголю, барбитуратам или к чему-то иному, что не имеет ничего общего с психотропными веществами (как пища для страдающего булимией (см. документ 12.3), как игра для игрока, как чрезмерно навязчивый или чрезмерно опекающий партнер или даже как беспрерывное сидение перед экраном телевизора…). Эта позиция человека по отношению к самому себе и к жизни должна в большей степени зависеть от опыта его детских лет, от его личности, а также от социальных условий. Этим, видимо, и объясняется, почему некоторые люди не испытывают потребности в «искусственном рае», даже если у них есть возможность легко достать туда «пропуск», а другие могут оставаться умеренными потребителями наркотиков, никогда не впадая в зависимость от них, в то время как третьи оказываются «втянутыми», будучи к тому же способными переходить от одного вида наркотика к другому.

Для этих последних, по мнению Пила, эффект, вызываемый психотропным препаратом, позволяет заменить удовольствия, которые они не могут получить в реальной жизни, так как у них не хватает уверенности или решимости. Чтобы приняться за важное дело или войти в контакт с другими людьми, нужно преодолеть ряд трудностей и пережить, быть может, тревожные моменты; а в случае приема наркотика, если только его доза достаточна, эффект гарантирован и достигается мгновенно. К тому же «токсикомания позволит забыть о неудачах или вообще воздержаться от усилий для преодоления трудностей жизни…»

Чаще всего болезненные пристрастия «служат тому, чтобы заполнять пустоты в жизни и, в частности, убивать время». Поэтому, опять же согласно Пилу, только центры интереса, благодаря которым человек будет доволен собой и сможет проявить свои способности очевидным для окружающих образом, дадут ему такое удовлетворение, что он не захочет прибегать к наркотикам. И чем больше та общественная среда, в которую войдёт человек, будет настроена против их использования, тем легче ему будет от них отказаться. Не в этом ли именно и состоит задача современного общества?

Наркотики и внутренний мир человека

Как бы то ни было, «сильные» наркотики всегда представляют реальную опасность для отдельного человека и для общества. При воздействии повышенных доз наркотика мозг теряет контроль над своей деятельностью, и тогда приходится иметь дело с вторичным последствием — расстроенным сознанием, функционирование которого все больше зависит от этого внешнего агента.

С другой стороны, накопление новых знаний об измененных и патологических состояниях психики, а также о взаимодействиях наркотиков с нейромедиаторами постепенно изменяет отношение ученых и широкой публики к этим явлениям.

Иногда использование наркотиков может помочь увидеть сокровища, таящиеся в глубинах нашего духа. Небольшие дозы их могут создать у чересчур скованных людей благоприятные условия для расслабления и размышлений или же позволить им перенестись в область творчества и воображения (см. документ 4.9).

Тем не менее человеческий мозг сам имеет достаточно возможностей, чтобы управлять информацией, исходящей как из его внутреннего мира, так и из окружающей действительности. Важно суметь сохранить или снова обрести дремлющую в нас детскую способность к восторженному удивлению, а также восприимчивость и отзывчивость даже по отношению к самым незначительным мелочам жизни и внутреннего мира.

Документ 4.1. Электрическая активность мозга

Мозг состоит более чем из 10 миллиардов клеток (см. приложение А), и каждая из них представляет собой миниатюрную станцию, способную в возбуждённом состоянии создавать электрический потенциал. Впервые эта электрическая активность мозга была обнаружена в 1875 году, однако лишь в 1924 году Бергер (Berger) зарегистрировал ее в виде электроэнцефалограммы (ЭЭГ), что позволило выявлять изменения в функционировании мозга.

Запись мозговых волн осуществляют с помощью электроэнцефалографа — прибора, способного отводить и усиливать потенциалы, создаваемые нервными клетками. Это делается с помощью электродов, прикрепляемых к коже головы испытуемого. Эти слабые потенциалы усиливаются и отображаются графически в виде волн, записываемых на движущейся полосе бумаги (рис. 4.6).

Рис. 4.6. Различные типы мозговых волн. Чем более синхронна деятельность нервных клеток мозга, тем меньше частота волн и тем больше их амплитуда. Сравните дельта-волны малой частоты (3 Гц) и большой амплитуды с бета-волнами высокой частоты (20 Гц) и очень малой амплитуды.

Медленные волны

При низкой активности мозга большие группы нервных клеток разряжаются одновременно. Эта синхронность отображается на ЭЭГ в виде последовательности медленных волн (волн низкой частоты и большой амплитуды).

К наиболее известным медленным волнам относятся:

1) альфа-волны, частота которых лежит в пределах от 8 до 12 циклов в секунду (8-12 Гц); они характерны для расслабленного состояния, когда человек сидит спокойно с закрытыми глазами;

2) тета-волны частотой от 4 до 7 Гц; они появляются на первой стадии сна, а также у некоторых опытных мастеров медитации или во время пребывания испытуемых в изолированной камере в условиях сенсорной депривации;

3) дельта-волны (0,5–3 Гц), которые регистрируются во время глубокого сна, а также при некоторых патологических состояниях (например, при опухолях мозга) или у больного незадолго до смерти, находящегося в сознании.

Быстрые волны

Во время активной работы мозга каждая участвующая в ней нервная клетка разряжается в соответствии со своей специфической функцией в своем собственном ритме. В результате активность становится совершенно асинхронной и регистрируется в виде быстрых волн высокой частоты и малой амплитуды (так как противоположные отклонения потенциала, суммируясь в ЭЭГ, как бы уничтожают друг друга). Эти быстрые волны известны под названием бета-волн; их частота варьирует в пределах от 13 до 26 Гц, но амплитуда уменьшается по мере того, как усиливается мозговая деятельность.

Электроэнцефалограмма дает важные сведения, позволяющие судить о состоянии сознания субъекта. Однако совершенно очевидно, что при использовании столь малого числа электродов получаемые данные никак не могут отразить всю сложность деятельности, производимой миллиардами нервных клеток. Как отмечал еще в 1949 году Грей Уолтер (Walter), «нам, вероятно, удастся понять лишь менее 1 % общей информации, содержащейся в ЭЭГ. Мы находимся в положении глухонемого марсианина, который, не имея ни малейшего представления о том, что такое звук, пытался бы определить структуру нашего языка, изучая борозду на граммофонной пластинке».

Документ 4.2. Картография внутреннего пространства

На рис. 4.1 были представлены различные уровни бодрствования, отражающие состояние субъекта и его экстравертированного сознания. Нам осталось дополнить эту карту внутренним миром, добавив к ней наши пока еще фрагментарные знания об измененных состояниях сознания. Это именно то, что пытался сделать в 1977 году Фишер (Fischer), профессор экспериментальной психиатрии университета штата Огайо (рис. 4.7).

Рис. 4.7. Карта внутреннего пространства (по Фишеру, 1971–1975), представление различных состояний сознания в континууме восприятие — медитация (слева) и в континууме восприятие — галлюцинация (справа). Представление активного сознания по Хеббу (см. рис. 5.1) включает секторы от блуждающего сознания до бодрствующего. В традиционной психологии это мир Я. Тем не менее при изучении каждого континуума спускаются до корней Своего (согласно восточной концепции). Континуум восприятие — медитация приводит к состоянию сознания, совершенно оторванного от всякой связи с реальностью, — к йоге самадхи (переход от бета-волн (13–26 Гц) к дельта-волнам (4 Гц и меньше)). Что касается континуума восприятие — галлюцинации, доходящего до мистического экстаза, то для него характерны все более асинхронные бета-волны (уменьшение амплитуды с 35 до 7–8). У йоги самадхи и у экстаза Своё — одно и то же. Переход от одного к другому может осуществиться скачком назад, который называется опытом кундалини, а возвращение к Я может происходить либо тем же путем, либо по противоположному континууму, либо зигзагом — с переходом от одного континуума к другому. Чтобы дополнить эту карту, мы расположили медленноволновый сон в континууме восприятие — медитация, а парадоксальный сон с сопровождающими его сновидениями — в континууме восприятие — галлюцинации. Мы также добавили данные о том, как различные психотропные вещества влияют на состояние активного сознания.

По его мнению, погружение в глубинное «своё» может осуществляться по двум «склонам» сознания и восприятия: с одной стороны, это склон, находящийся под контролем парасимпатической нервной системы и направленный к расслаблению, в континууме «расслабление — медитация»; а с другой стороны — склон, контролируемый симпатической системой и направленный к активации нервной системы, в континууме «восприятие — галлюцинация», включающем ряд состояний от творческого вдохновения до мистического экстаза.

Мозговая деятельность, лежащая в основе этих разнообразных состояний, отображается в ЭЭГ вариациями частоты и амплитуды мозговых волн. По мере того как нарастает релаксация — от уменьшения тонуса до глубокой медитации (или йоги самадхи), — мы наблюдаем, как после бета-волн (26–13 Гц) появляются альфа-волны (12-8 Гц), а затем тета-волны (7–4 Гц).