Часть II. Что не может медицина

Часть II. Что не может медицина

Апометей:

— Я видел, как Прометей разжигал огонь…, и в этом нет ничего трудного. Открыть огонь сумел бы каждый лентяй, бездельник и козий пастух; мы не сумели этого лишь потому, что у таких серьезных людей, как мы, разумеется, нет ни времени, ни желания развлекаться какими-то камешками, высекающими огонь. Я уверяю, что это самые обыкновенные естественные силы, возиться с которыми недостойно мыслящего человека, а тем паче бога.

«Наказание Прометея» Карел Чапек

Работа в консультации стала довольно быстро приносить свои удивительные плоды, и не только в переносном или эмоциональном смысле, но и в самом прямом, конкретном — у женщин, многим из которых по медицинским расчетам были уготованы преждевременные роды, на свет появлялись здоровые дети нормального веса. Но об этом уже приходилось узнавать из медицинских карт и официальных бумаг из роддомов. Сами женщины специально никогда не приходили к психотерапевту после родов для выражения радости или благодарности: ни через месяц, ни через год, ни через пять лет. Многие из них просто не поняли, что же, собственно, они получили от психотерапевта, который любил называть себя «доктором наоборот» и даже витаминов не выписывал. При повторной беременности женщины никогда не приходили к психотерапевту. Наверное, так эффективно действовала формула внушения: «Я никого не лечу; мои пациенты лечат себя сами; я лишь учу, как быть здоровой!» Вероятно, женщины начинали себя ощущать всемогущими знатоками тела, едва ли не богинями. Собственно, это и есть главная цель психотерапии.

Но пришло время, когда начал ощущать, что ты не можешь быть единоличным хозяином того богатства, которое способно даровать тело, и того удивительно плодотворного знания, которое вдруг обнаружило себя отдельно от медицины. Было ли это следствием уничтожения психотерапии при социализме, и не сыграло ли определяющую роль существование «железного занавеса», еще предстояло понять. Захотелось поделиться с коллегами, врачами и учеными, которые, как мне тогда представлялось, питают пристрастие к истине и к здоровью беременных — в особенности. Началась работа по обобщению полученных сведений, углубление собственного понимания терапевтического процесса и подготовка публикаций к печати на фоне повседневного взаимодействия с беременными и их проблемами.

Хотя сегодня уже изданы две монографии и имеется несколько десятков публикаций в научной печати, вероятно, будет уместным в сжатом виде и здесь рассказать об особенностях и приемах телесной терапии Лоуэна, примененной нами для решения проблем невынашивания беременности.

Целью исследования явилась разработка и научное обоснование применения методов телесно-ориентированной терапии в комплексном лечении при невынашивании беременности для коррекции и самокоррекции психоэмоционального состояния беременных женщин, улучшения качества течения беременности, снижения угрозы и частоты преждевременных родов.

В работу были включены данные обследования и наблюдения в течение беременности и после родов женщин с угрозой невынашивания и неосложненным течением беременности. Пациентки получали и фармакологическое лечение (токолитики, — миметики, антиоксиданты) с небольшими вариациями в зависимости от выраженности симптомов и преобладания причинных факторов угрозы невынашивания.

В зависимости от вида применяемой психотерапии беременные женщины были подразделены на несколько групп, которые существенно не отличались друг от друга по балльному вкладу факторов риска невынашивания. В начале и конце курса психотерапии пациентки подвергались психологическому тестированию стандартными методами, а также опросу по схеме, включавшей выявление следующих симптомов в указанной последовательности: 1) Головные боли. 2) Боли в низу живота. 3) Боли в пояснице. 4) Нарушения сна. 5) Тревога, страхи. 6) Дискинезия толстой кишки (запор). 7) Тошнота, рвота. 8) Колебания артериального давления. 9) Болезненные месячные в прошлом. 10) Половой оргазм.

У женщин, подверженных чрезмерному нервно-психическому напряжению, невротическим расстройствам, плод находится в жестких, многослойных «объятиях», состоящих из:

— сознательно укрепленного мышечного каркаса живота;

— бессознательно укрепленного мышечного каркаса как следствия невротических нарушений, сформировавшихся до беременности;

— дополнительно напряженных мышц вследствие страха беременности;

— напряженного брюшного пресса при появлении болей и признаков угрозы невынашивания беременности.

На основании разработанной нами структурированной беседы, включавшей опрос, наблюдение и самонаблюдение, все беременные были подразделены на 2 категории:

1-я — женщины, напрягающие мышцы брюшного пресса при отсутствии физической нагрузки до и во время беременности (положительный тест абдоминальной мышечной компрессии — положительный ТАМК);

2-я — женщины, не напрягающие мышцы брюшного пресса при отсутствии физической нагрузки до или во время беременности (отрицательный тест абдоминальной мышечной компрессии — отрицательный ТАМК).

Концентрация внимания на тонусе мышц и прежде всего брюшного пресса позволяла быстро вовлечь в терапевтический процесс беременных, которые обучались расслаблению пресса посредством его многократного «отдавливания» кнаружи на вдохе с последующим запоминанием состояния расслабления. Подобную процедуру предлагалось проделывать многократно в течение дня в любых подходящих бытовых или критических жизненных условиях. В работе использовали комплекс психотерапевтических методов, ведущее место среди которых занимала телесно-ориентированная психотерапия А. Лоуэна, состоящая в обучении приемам мышечного расслабления («Напряженные мышцы — испуганные мышцы»), использовании специальных упражнений. Задача состояла в том, чтобы адаптировать их для применения у беременных с угрозой невынашивания. Эриксоновский гипноз применялся в сравнительной группе беременных как самостоятельный вид психотерапии.

Стало понятно из предшествующей научной работы, что если опыт не обобщен, то им не смогут воспользоваться другие. Поэтому признавалась необходимость защиты диссертации. Вместе с тем почти каждый прошедший через «горнило» диссертационного совета понимает, что получение ученой степени — лишь квалификационный экзамен, отнюдь не возможность рассказать о своих открытиях и отстоять их. Ах, как много людей, решивших умалить истину ради искомой степени, больше не смогли ее найти никогда ни в работе, ни в социуме. Для меня же выбор был предопределен всей системой предшествовавшего духовного опыта и словами Александра Лоуэна: «Если ты не можешь сказать правду, то не говори ничего!»

Идею защиты докторской диссертации охотно поддержал главный психотерапевт России профессор Карвасарский Б.Д. и профессор Ташлыков В.А. из Петербурга. Однако попытка утверждения темы диссертации на проблемной комиссии НИИ психоневрологии им. Бехтерева благополучно провалилась стараниями одного единственного человека, профессора Вассермана Л.И., который почему-то кричал (если не сказать визжал), но мне не удалось всё-таки понять, что плохого я сделал, явившись в храм науки. Почему-то вспомнился тогда сам великий Бехтерев, сказавший: «Один академик — это академик, двадцать академиков — это двадцать дураков». Лишь стараниями профессора Ташлыкова, который все же не оставил желания быть моим научным консультантом, состоялась моя встреча в том же институте с Иовлевым Б.В., который сумел ответить на возникшие вдруг вопросы и тревогу. Познакомившись с моей первой большой публикацией в «Журнале акушерства и женских болезней», издаваемом Военно-Медицинской академией, он сказал: «Вам удается лечить то, что у других не получается. Именно Ваши прекрасные лечебные результаты и будут самым большим препятствием в прохождении диссертации. Высшая аттестационная комиссия не любит эффективного лечения, а предпочитает научные работы по проектированию, обследованию и длительному наблюдению. Самые хорошие результаты терапии для ВАКа — не аргумент в пользу утверждения диссертации».

Трудно было уложить в голове после 15-летнего служения науке, после пережитого только что потрясения еще и такое, но это было сказано добрым и сочувствующим человеком. Однако осторожность — плохой советчик тому, кто достижение любви и истины сделал главной целью в жизни.

По возвращению домой пришел страх, страх больных и вообще людей, который существовал не в голове, а в теле, и о котором, вероятно, никто и не догадывался. Справиться с ним было непросто. Однако надо было думать, как и где утвердить тему. Было ясно еще и до визита в полуночную столицу, что ученым тема интересна, но они же боялись и последствий. Если бы не преданность разрабатываемой идее профессора Старцевой Н.В. из Пермской медицинской академии, то можно смело утверждать, что как завершенное и доказательное научное исследование работа никогда бы не вышла за рамки женской консультации, осталась бы прекрасным подарком для нескольких сот выздоровевших (но не понявших причин этого) женщин, и ни один журнал, называющий себя научным, не захотел бы познакомить с этим опытом нуждающихся в нем. Так всегда у людей: всё, что обращено к страдающим людям, обречено, в лучшем случае, жить в веках, но не теперь; все кто ищут и снискали поддержки «блестящих» удачников жизни — в фаворе сегодня, но будут исторгнуты завтра. Питая, как многие в России и за границей, уважение к Старцевой Н.В. и ее научным работам, профессор Абрамченко В.В. согласился стать научным консультантом диссертационной работы, но идею утверждения темы в НИИ акушерства и гинекологии им. Отта в Петербурге отверг, сославшись на проблемы в своем учреждении. Итак, почти все «за», но утвердить нельзя.

Ах, как любят ученые рассуждать о взаимодействии наук! Как красиво они говорят о том, что самые лучшие исследования рождаются на стыке различных научных дисциплин. На практике выходит именно так, как вы уже знаете. Но это был лишь начальный этап испытаний, которые мы с профессором Старцевой добровольно приняли на себя, желая донести до женщин то, чего так испугались ученые. Оставался единственный вариант («Велика Россия, а идти не к кому») — утверждение темы в Пермской государственной медицинской академии. Но это автоматически исключало Абрамченко В.В. из работы. Лишь авторитет Старцевой Н.В. и поддержка руководства академии, оказанная ей персонально, позволили утвердить тему. Лишь сойдя с трибуны ученого совета ПГМА, я ощутил, как меня покинул и страх, поселившийся 1,5 года назад после визита в НИИ им. Бехтерева. Впереди была трудная работа по доказательству ученым богатых возможностей психотерапии, которая целиком опиралась на исследования Павлова И.П., Бехтерева В.М и Могендовича М.Р. На утверждаемую тему было получено достаточно положительных рецензий, в том числе и из Военно-Медицинской академии Петербурга за подписью профессора Кира Е.Ф., который, познакомившись с полученными результатами, писал:

«Разработанный вариант психотерапии по А. Лоуэну оригинален и современен. Научная новизна заключается в разработке нового варианта телесно-ориентированной терапии для беременных с угрозой невынашивания и оценке его эффективности… Автором обнаружены возможности методов телесно-ориентированной терапии в предупреждении развития раннего гестоза беременных и устранении артериальной гипертензии.

Методы психотерапии, предложенные автором,… расширят научные представления об адаптационных возможностях человека, позволят оказать существенное влияние на адаптацию женщин к социально-экономическим и семейным условиям и могут стать важным фактором сохранения здоровья в условиях роста стоимости медицинских услуг».

Больные женщины быстро увидели преимущества краткосрочной психотерапии. Да и можно ли было ждать другого результата, если терапия была направлена на пробуждение положительных чувств при беременности, осознавание мышечных зажимов (контрактур), за которыми стоял пережитый в прошлом или настоящем страх, а также разрешение этих зажимов посредством специальных, но несложных упражнений. Вот несколько подлинных историй.

Беременная М, 24 года, врач-интерн, первобеременная. Первая явка к психотерапевту в 29 нед. Жалобы на тревогу, страх родов, плохое качество сна, слезливость, семейные проблемы: муж оставил семью несколько недель назад ради другой женщины. В начале беременности — ранний токсикоз легкой степени. Брюшной пресс напрягала и до беременности. За месяц до визита при клиническом и ультразвуковом исследовании выявлена угроза прерывания беременности. Находилась на стационарном лечении в течение 2 недель с диагнозом: беременность 28–29 нед, угроза прерывания беременности, мочекаменная болезнь вне обострения. Второй визит через 5 дней. Жалобы прежние. Проведено комплексное занятие разговорной, поведенческой и гештальт-терапии. Третье посещение — через 1 день. Жалобы прежние, хотя рекомендации выполняла; проведено 1-е занятие расслабляющими упражнениями. Позднее, в течение одной недели, было проведено 2 занятия телесной терапии. Отметила нормализацию сна и уменьшение тревоги, страха родов, несмотря на отсутствие в семье мужа. При последующих визитах за 1 месяц до родов сообщила о хорошем самочувствии и отсутствии жалоб. Для улучшения качества родов проведен еще сеанс разговорной терапии. Со слов участкового врача, роды прошли успешнее, чем у многих других женщин. Роды были срочными, быстрыми, производились амниотомия и эпизиотомия; масса ребенка 3300 г, длина 52 см, оценка по шкале Апгар 9/8 баллов.

В процессе адаптации методов телесно-ориентированной психотерапии к проблемам невынашивания беременности стала понятна исключительная роль мышечного расслабления и, прежде всего, мышц брюшного пресса в благополучном исходе беременности. Сегодня можно утверждать: расслабление мышц живота является необходимым приемом лечения угрозы невынашивания. Однако беременные дезинформируются акушерами-гинекологами о том, что спортсменки хорошо рожают. Наши исследования показали, что напряженный брюшной пресс — это угроза самопроизвольного аборта, плацентарной недостаточности, преждевременных родов и рождения ребенка с низкой массой. Вот еще история пациентки К., 36 лет.

На прием явилась высокая стройная (с запавшими щеками) женщина, учительница, не предъявив индивидуальной поликлинической карты, а высказав с порога единственную жалобу — частую «беспричинную» слезливость. Имеет одного ребенка 15 лет. Брак второй. Спонтанно беседа приобрела направление, характерное для встречи с заурядным невротиком. Сказала, что слезы портят представление о ней, как о хорошей жене. Занималась спортом (баскетбол). На погружение в ситуацию ранее пережитого страха ответила, что не ощущает напряжения мышц живота, хотя в самом начале занятия можно было заметить, что живот у нее запал внутрь. Через 20–30 минут беседы, почему-то желая бросить вызов пациентке, психотерапевт произнес: «Если будете выполнять мои рекомендации относительно расслабления брюшного пресса, то скоро и забеременеете». Искоса посмотрев на психотерапевта, женщина сказала: «А я беременна!» Теперь был удивлен терапевт. На вопрос: «Какой срок беременности?» последовал ответ: «20 недель!». Сдержать удивление было невозможно, но беседа сразу же приобрела строгое направление. Женщине было предложено немедленно прекратить напрягать брюшной пресс. Через 15 минут новая неожиданность — живот начал выбухать наружу. Еще через пять минут сомнения отпали совсем, и был задан вопрос, не чувствует ли она увеличения живота. В ответ прозвучало: «Да, да, чувствую, живот разбухает, как тесто!» На занятии также были выявлены тянущие боли в низу живота, тревога и страх за здоровье ребенка. В начале беременности (не зная о ней) в связи с опущением внутренних органов пациентка проходила рентгеновское обследование. После чего врачи настаивали на аборте. Но она решила сохранять плод. Вспоминая первую беременность, женщина сказала, что она пришлась на «страшную» экзаменационную сессию. Лишь выдержав экзамены, отметила тогда необычайно быстрое увеличение живота. А сессия была незадолго перед родами. В анамнезе — также замершая беременность в малом сроке. В начале данной беременности были симптомы раннего токсикоза. В конце занятия беременной рекомендовали для выполнения в домашних условиях расслабляющую стойку А. Лоуэна. Когда женщина пришла через неделю для занятий расслабляющей гимнастикой, то размеры живота лишь немного уступали таковым, характерным для 21 недели беременности у расслабленных женщин. После двух занятий релаксационной гимнастики с недельным интервалом сообщила, что, наконец, испытывает наслаждение от беременности; все предъявленные на 1-м занятии жалобы отсутствовали. Отмечала увеличение живота сразу после выполнения гимнастики. Такие же изменения замечали в ней и родственники. Роды произошли в срок, масса новорожденного составила 4000 г, длина 53 см, по шкале Апгар — 7–8 бал.

Приемы телесной терапии позволяли справляться с самыми разнообразными проявлениями заболеваний, нередко существовавшими и до беременности. Это язвенная болезнь, мигрень, остеохондроз, последствия медицинских абортов, артериальная гипертензия. Именно за последнюю проблему я и ухватился, прежде всего, потому что меня поразила ее плохая теоретическая проработка. Однако медицина умеет охранять свои тайны… Была подготовлена для публикации в московском журнале «Вестник акушера-гинеколога» статья об успешности телесной терапии в преодолении гипертензии у беременных, а основной причиной повышенного давления назывались тревога и разнообразные страхи (Олимпийские ученые обычно старательно избегают рассуждений в этом направлении). Опыт нашего обследования и лечения показал, что беременные легко справляются с проблемой, не доступной для решения методами традиционной медицины. Автором материалов стала и профессор Старцева Н.В., которая являлась официальным научным консультантом. Но Боги не дремали. Быстро, уже через месяц был получен неожиданный ответ: голосом Маины Владимировны Федоровой (главного редактора) телефонная трубка сказала профессору (!) Старцевой: «Это что за галиматью вы нам прислали? Мы Вас ценим, но пришлите нам лучше статью об эндометриозе».

Медицина совсем мало знает о причинах и соответственно эффективном лечении гипертонической болезни (подтверждением тому пусть будет мнение Нобелевского лауреата кардиолога Бернарда Лоуна). Однако нет у нее уважения и любви к тем, кто ищет решение проблемы. Все встало на свои места. Вместе с тем, усилиями сочувствующих развитию психотерапии в акушерстве нам удавалось делать небольшие публикации в виде статей и тезисов докладов. И это были, прежде всего, профессора Баскаков В.П., Брехман Г.И., Гуркин Ю.А., Жаркин Н.А., Сабсай М.И. Как я уже упоминал, телесная терапия Лоуэна в нашей модификации для беременных с угрозой невынашивания быстро доказала свою эффективность непосредственно самим жаждущим помощи пациенткам. Однако не меньшее внимание при общении с беременными занимало развитие идеи о негативном влиянии препаратов железа на течение беременности. Почти каждая женщина, накачанная бесплатными препаратами железа и широко рекламируемыми идеями об их кардинальной полезности, могла пожаловаться на воспалительные последствия, отеки или другие осложнения, относящиеся к гестозу. Однако недремлющая вера в преданность врача истине и интересам здоровья долго не позволяет женщинам обращать внимание на тошноту, рвоту, запоры и другие, более грозные симптомы того, как тело страдает. Многолетний опыт работы в иммунологии и репродуктивной иммунологии, в частности, подсказал, что гемодилюционная «анемия» при беременности есть ничто иное, как способ защиты от тех осложнений беременности, с которыми медицина безуспешно борется: железо и есть тот самый Троянский конь. Нередко от ученых можно ждать подтасовки или передергивания. К примеру, автор статьи, претендующей называться научной и освещающей путь практическим врачам, может утверждать, что анемия беременных вызывает воспаление и гестоз. Сознательно упускается из виду важнейшая деталь: сегодня уже нет анемии, которая бы оставалась без попечения врачей. Поэтому осложнения, охотно приписываемые анемии, на самом деле являются осложнениями после назначения железа анемичным беременным. Именно о назначении железа и умалчивают лукавые ученые, а осложнения приписываются той самой анемии.

Анемия — это способ защиты беременной от инфекционных и неинфекционных осложнений в условиях дефицита Т-звена иммунитета. Подобное заключение стало основанием для выдачи авторского свидетельства на интеллектуальный продукт (аналог открытия в постсоветской системе), а также публикации в «Журнале акушерства и женских болезней» Военно-Медицинской академии в 1999 году, однако не встретило отклика со стороны коллег. Обнаружилось странное понимание учеными своего долга. Практически никого не интересует чужая идея, пусть даже смахивающая на оригинальность. Хотя мы предупреждали и доказывали, что следствиями бесконтрольного (и так называемого профилактического) назначения железа беременным могут явиться гестационный пиелонефрит, сепсис матери и новорожденного, внутриутробная гибель плода, наука хранила молчание и готовилась к бою из засады (читай: на защите диссертации). Никто не хотел даже проверить, хотя в стране несколько НИИ акушерства. Наоборот, защищены десятки диссертаций о пользе препаратов железа. Вот только система основных доказательств в них не всегда устраивает. Вместе с тем, профессор Старцева на форуме «Мать и дитя» задала одному из идеологов назначения железа беременным профессору Шехтману М.М. десяток вопросов, на которые было обещано ответить письменно. Прошло уже семь лет с тех пор, но ответа нет и не будет, потому что аргументы профессора Шехтмана не обещают стать доказательством его правоты. (С сожалением должен сказать, что основная система доказательств в акушерстве — это ссылка на мнение должностного авторитета.) В условиях снижения рождаемости в стране подобное невнимание к животрепещущей проблеме можно было объяснить только одним — ради служения «своей» идее современные ученые готовы принести любые жертвы (из среды непонимающих или инакомыслящих).

Чтобы иметь возможность быть услышанными, возникла идея подготовки нескольких аспирантских работ о негативных последствиях препаратов железа. Две диссертации были все-таки защищены, благодаря убежденности в своей правоте профессора Старцевой и ее единомышленников, молодых аспирантов. И даже утверждены ВАКом. Тем не менее, на очередном форуме «Мать и дитя» (Казань, 2007 год), как и прежде, без тени смущения главные специалисты агитируют (но не доказывают) за обязательное назначение железа при беременности (даже при отсутствии анемии). При этом они же сообщают о детской и материнской смертности.

Потеря обратной связи КПСС с народом когда-то обернулась крахом СССР. Утрата связи Олимпа с живой исследовательской деятельностью уже обернулась трагедией для многих семей, а может стать крушением доверия к Науке, благодаря ее «творцам». Правда, у Богов есть мощное средство управления — статистика тоже находится под их надзором. Но трудно доверять известным цифрам об «улучшении или уменьшении». И не это ли причина того, что получает мощное развитие в стране движение домашних родов?

Во времена Земмельвейса рожать на улице было менее опасно, чем под наблюдением профессоров в клиниках. Последние тоже предпочитали «статистику» изучению аргументов и фактов Земмельвейса. Тогдашним жрецам акушерства легче было заниматься подтасовками, стоившими тысячам их жизней, нежели принять новую и доказанную идею. Трудно и современникам. Ведь высокие должности дают не за открытия. Тайный стыд медицины перед памятью Земмельвейса так велик, что «спасителю матерей» в Советской России было посвящено лишь несколько юбилейных статей. Можно ли объяснить дефицитом бумаги отсутствие книги о Земмельвейсе в известном библиотечном сериале «Жизнь Замечательных Людей»?

Некоторые читательницы могут рассердиться на меня за длинное описание хождений в большую науку. Но, надеюсь, не все. Женщины, жаждущие радости и правды в отношении собственного здоровья, захотят продолжить чтение. Я решил писать так подробно о сложных путях при выборе верных решений, чтобы беременные научились делать свои собственные заключения о правде и пользе. Чтобы они осознали, как трудно альтернативному знанию, не осененному правительственной рукой, достичь своего основного потребителя. Многие ученые и специалисты сдались, не выдержав мощного сопротивления распорядителей судеб. Ведь Боги не должны дремать. Как много новаторских идей загублено, если они не соответствовали интересам последних. Вспомним при этом Анатоля Франса («Ждать от науки морали — значит готовить себе жестокие разочарования»), Ромена Роллана («Наука — лучшая прислужница власти») и Макса Планка («Обычно новые научные истины побеждают не так, что их противников убеждают и они признают свою неправоту, а большей частью так, что противники эти постепенно вымирают, а подрастающее поколение усваивает истину сразу»).

Только служение истине способно дать силы, чтобы донести важнейшее знание до женщины. Действительно, доказательства не всегда убеждают и Богов. Они тоже любят пенять на мнение. Поэтому воспитание женщин в правде и оказание помощи на принципах приоритета их интереса (разве клятва Гиппократа уже не клятва?), сегодня, когда речь идет о выживании нации, уже и не обязательно дело ученых, а скорее, учителей нравственности. Например, таких, как Нобелевский лауреат, кардиолог Бернард Лоун. Он писал: «Медицина с человеческим лицом имеет право на существование более чем когда-либо» (см. «Утерянное искусство врачевания». — М.: Крон-Пресс, 1998. — 367 с.). Решится ли сказать такое о своей отрасли вновь назначенный директор ФГУ Научного Центра акушерства, гинекологии и перинатологии (г. Москва), или всё гораздо лучше? По крайней мере, про него известно, как о специалисте-иммунологе высочайшей квалификации. Конечно, он прекрасно знает содержание классических учебников. В одном из них (см. А. Ройт «Основы иммунологии» — М.: Мир, 1991), как и во многих других, на стр. 16 написано, что одним из механизмов борьбы с инфекцией является «лишение пролиферирующих бактерий железа». Хочется надеяться, что теперь никто и ничто уже не помешает новому директору донести это знание до клиницистов-профессоров, которые не в ладах с фундаментальным знанием, и осуществить вожделенную стыковку наук.

Но есть еще энтузиасты, которые берутся за новое дело не потому, что оно обещает материальную выгоду или высокую должность. А потому, что быть рядом с истиной или служить ей и есть самая большая награда для них. Одна из таких чудесных женщин, врач-педиатр Ольга Леонидовна Трянина из Спасо-Перовского госпиталя в Москве. Раздобыв мои методические рекомендации по работе с беременными и не будучи знакомой со мной лично, она стала применять их. И пришла к тем же выводам: лечение угрозы невынашивания настолько просто в большинстве случаев, что одного-двух занятий телесной терапии (и даже 1–2 упражнений) достаточно, чтобы женщина перешла из списка больных в когорту здоровых.

И не этот ли страх простых решений проблемы, на которую брошены колоссальные резервы в рамках национального проекта, парализует волю вершителей женских судеб? И способны ли еще люди нашей развитой цивилизации сквозь информационный шум и спам в интернете и обществе услышать заботливый голос одного из великих: «Нельзя безнаказанно мошенничать с фундаментальными законами жизни» (Алексис Каррель)?

В следующей части любопытные в отношении своего здоровья читательницы узнают, если у держателей сайта по-прежнему достанет решимости, почему центр нашего научного — практического интереса переместится в Сибирь, в город Томск, кем-то опрометчиво названный «Русскими Афинами», а потом в Италию и даже в г. Вашингтон.