Вариант третий: «просто невероятные возможности»

Вариант третий: «просто невероятные возможности»

Надеюсь, вы в общих чертах представляете себе, что такое аллергия. В нашем организме действует специальная система (называется она иммунной), которая занимается выявлением и уничтожением попадающих в него чужеродных веществ. Это в норме. Аллергия — это тот же самый механизм, но избыточный, а потому болезненный. Организм так же просматривает все вещества, в него попадающие, и так же уничтожает неблагонадежных, на его взгляд, субъектов. Но на какие-то вещества (аллергены) он начинает реагировать с исключительным рвением. Этими веществами могут оказаться цветочная пыльца, какие-то антибиотики, частички пыли и т.п..

Жизнь слишком коротка, чтобы принимать ее всерьез.

Оскар Уайльд

В процессе борьбы с этими «чужеродными агентами» (аллергенами) в организме увеличивается количество специального вещества — гистамина, который и приводит к характерным для аллергического приступа отекам дыхательных путей (заложенности носа, астматическому удушью), падению артериального давления и прочим неприятностям. Иными словами, здесь воинственные действия организма оборачиваются против него самого. То, что должно было победить врага, начинает вредить его собственным силам. Так вот, с третьим вариантом развития ВСД происходит нечто подобное.

Представим себе человека, который живет себе и живет, в ус, что называется, не дует, но вдруг жизнь поворачивается к нему своим самым неприглядным бортом. Например, человек попадает в автомобильную аварию, получает какую-то травму и внезапно осознает (причем всем своим существом), что жизнь его может оборваться в любой момент. Мало чем отличается от автоаварии и любая криминальная ситуация — грабеж, вооруженное нападение, террористический акт и т.п.. Или другой пример: чем-то человек заболевает, переносит тяжелую операцию, в процессе которой или после нее, ко всему прочему, оказывается на пороге жизни и смерти. Возможны, впрочем, и другие варианты, но суть всегда одна — до этого наш герой знал, что он смертен, а теперь он это еще и прочувствовал.

Остается разузнать, как на это дело реагирует его психика? Разумеется, стреляный воробей — это не то же самое, что воробей не стреляный. И неслучайно за одного битого двух небитых дают. Психика такого человека, жившая прежде в блаженном неведении относительно своей «конечности», теперь, ощутив эту «конечность», впадает в, мягко скажем, легкую настороженность. «А вдруг что?!» — вот тот лейтмотив, с которым шагает теперь такой «стреляный воробей» по жизни. Его психика начинает с завидным усердием разнюхивать и высматривать возможные «риски»: где, чего и как может случиться.

Теперь представим себе, что человек, обладающий такой «подмоченной биографией» и страдающий подсознательной настороженностью относительно возможности в любой момент «сыграть» куда не следует (точнее — куда не хочется), обнаруживает у себя симптомы какого-то физического недомогания. Разумеется, у него начинается паника! «А вдруг это моя старая знакомая с косой опять пришла?!!» — воображает его психика в эту минуту и подает сигнал всем органам тела: «Тревога! Всеобщая мобилизация! Все под ружье!». Короче говоря, развивается своего рода психическая «аллергическая» реакция.

Почему «аллергическая»? А потому что реакция здесь будет явно избыточной, и плюс ко всему, сама эта команда к «мобилизации» добавит в функционирование нашего организма дополнительного пылу-жару. И если у нас был какой-то дисбаланс в работе вегетативной нервной системы (что нас, собственно, и напугало), то под действием такой, условно говоря, «аллергической реакции» он и вовсе превратится в абсолютный и стопроцентный раздрай. А что психика? Она все это расценит «соответствующим» образом: «Пришла беда, открывай ворота! Ты теперь как знаешь, а похороны завтра!». И замкнется порочный круг — началось с невинной «вегетативной бурьки», а закончилось махровой и немилосердной вегетососудистой дистонией.

Теперь снова обратимся к примеру из психотерапевтической практики. Все мы знаем, что до недавнего времени на одной из российских окраин шла война. Война настоящая, там стреляли орудия, взрывались снаряды и гибли люди. И как у всякой войны, у этой войны есть свои ветераны. Это и странно, и ужасно, но эти ветераны, в сущности, простые мальчишки. На войне они возмужали, превратившись за считанные месяцы из юношей — в стариков. С них слетели беззаботность и безотчетное молодецкое веселье. Они узнали запах пороха, вид льющейся кровь и дыхание смерти.

Кирилл пробыл на войне всего полгода, был ранен, попал в госпиталь, где его и комиссовали. Впрочем, он считает, что ему повезло. Ведь из целого взвода, в котором он служил, в живых осталось меньше половины. Сейчас ему 22 года, но на всю его дальнейшую жизнь лег тяжелым отпечатком тот бой, когда он со своим взводом попал в засаду боевиков, на его глазах погибли друзья, а сам он получил тяжелое ранение. Конечно, он теперь сильно изменился. Он не может понять, как живут люди, его окружающие, люди, которые даже не догадываются о том, что такое война и смерть.

Когда я впервые встретился с Кириллом, внешне он выглядел абсолютно уверенным в себе человеком, сильным, агрессивным и даже злобным.

«Что вас ко мне привело?» — спросил я у Кирилла.

«Да не знаю я, врач направил. У меня, вообще-то, сердце. Не знаю, зачем меня к дурику направили», — буркнул он в ответ.

«К „дурику“ — это к психотерапевту?» — уточнил я.

«Ну да, к нему. К вам то есть».

Действительно, последние полгода Кирилл мучился «сердечными» проблемами — сердцебиением, периодическим повышением артериального давления и проч. Он чувствовал себя тяжело и даже безнадежно больным, думал, что может в любой момент умереть от инфаркта, и сильно раздражался на врачей, которые так и не сказали ему ничего определенного. «Просто им наплевать на таких, как я. Мы здоровье в Чечне потеряли, а им — хоть бы хны! Вот и пытаются избавиться — к психиатру направили!» — описывал свое положение Кирилл. Мне же пришлось выяснять у него, как все начиналось.

Вернувшись из госпиталя домой, Кирилл чувствовал себя вполне нормально. Хотя на душе у него было гадко. Внутреннее напряжение не давало ему вести нормальную жизнь, его все раздражало, даже «бесило», ему казалось, что все происходит «не так», что люди поступают «неправильно». Фактически же он жил так, словно бы угроза его жизни никуда не делась, но никаких объяснений этому своему ощущению он найти не мог, а потому и не придавал этому большого значения.

За время своей недолгой, но насыщенной тяжелыми стрессами службы Кирилл выучился находиться в ситуации постоянной угрозы для жизни. Теперь же, в своей мирной жизни, он словно бы ждал появления этой опасности, его подсознание было ориентировано на поиск угрозы. А, как известно, кто ищет, тот всегда найдет. И вот встреча со своей «угрозой» у него состоялась.

Не секрет, что российский человек частенько ищет избавления от своих стрессов в спиртных напитках. Этот способ не является предпочтительным, но что поделать, такова практика. Вернувшись с войны, Кирилл стал алкоголизироваться, причем каждая пьянка обычно кончалась уличными потасовками, а в лучшем случае — только домашними скандалами, но сейчас речь не об этом.

Однажды Кирилл проснулся после очередной серьезной попойки и почувствовал себя ужасно: сердце нещадно колотилось в груди, по всему телу растеклась невыносимая слабость, голова раскалывалась. Кирилл попытался встать, но чудовищное головокружение просто свалило его с ног. Он попытался встать снова, но тело не слушалось. Тогда он позвал на помощь, но оказалось, что дома никакого нет — мать ушла на работу, а младший брат был в институте. И тут шальная мысль словно бы выстрелила внутри его головы: «Господи, неужели же я так вот сейчас здесь и помру!».

Кое-как Кирилл добрался до телефона и позвонил в «Скорую помощь». Врачебная бригада приехала достаточно быстро и, узнав о том, что Кирилл перенес в свое время черепно-мозговую травму, оформила госпитализацию. Уже в приемном покое Кирилл узнал, что у него «очень низкое давление», и перепугался больше прежнего. Две недели, проведенные в больнице, не прибавили ему оптимизма.

Каждая проблема имеет решение; проблема лишь в том, чтобы найти его.

Эвви Неф

Многочисленные исследования не давали четкой картины болезни, а физическое состояние, как казалось Кириллу, изо дня в день только ухудшалось. Только вместо «пониженного давления» стали появляться «гипертонические кризы», а в остальном, несмотря на проводимое лечение, без перемен. Каждый день сердце Кирилла сообщало ему о своем присутствии, головокружения и головные боли стали обычным явлением. В результате Кирилл убедился в том, что «неизлечимо болен».

Должен признаться, что в момент нашей встречи с Кириллом он производил странное впечатление. С одной стороны, казался сильным, абсолютно уверенным в себе человеком; с другой стороны, производил впечатление насмерть перепуганного ребенка. В чем же было дело?..

А дело было в следующем. Проснувшись утром после долгой и тяжелой попойки, он пережил состояние, к сожалению, знакомое многим — тяжелое похмелье. Нет ничего странного, что его давление было снижено, а сердце, как сумасшедшее, билось в груди, пытаясь хоть как-то поддержать жизнедеятельность отравленного алкоголем организма. Не понимая, в чем причина этого физического дискомфорта, и ожидая смертельной опасности в чем угодно, где угодно и когда угодно, Кирилл не на шутку перепугался.

Его мозг был готов к тому, чтобы найти для себя смертельную опасность, он привык чувствовать ее на войне, а тут подвернулся такой подходящий случай. Короче говоря, Кирилл искал стресса и нашел его. Испуг усилил вегетативный дисбаланс, который, в конечном счете, выразился в гипертонусе симпатического отдела вегетативной нервной системы. Именно поэтому поступивший в больницу со сниженным артериальным давлением Кирилл выписался из нее со стойким его повышением и с жестко выработанным патологическим вегетативным условным рефлексом.

Разумеется, выявить у Кирилла сердечную патологию врачи так и не смогли, поскольку ее и не было вовсе. Но зато была сформированная боевым прошлым настороженность Кирилла, которая и нашла теперь для себя такой замечательный повод — физическое самочувствие. А дальше развитие вегетососудистой дистонии шло по типичному для себя сценарию: страх — вегетативный дисбаланс — страх — вегетативный дисбаланс.

Обычно люди, страдающие третьим вариантом ВСД, вылечиваются быстрее всех прочих. Однако в случае с Кириллом ситуация усугублялась тем, что наш ветеран долго не хотел верить в то, что стал заложником своего страха, ведь ему по статусу ветерана не следовало бояться, тем более такого пустяка, как смерть. И только после того как мы с ним освоили навыки нормализации своего эмоционального состояния (что, разумеется, сопровождалось устранением всех симптомов вегетативного недомогания), дело пошло на поправку.

И, конечно, после того как вегетососудистая дистония нашими общими с Кириллом усилиями была вылечена с помощью психотерапевтических техник, мне предстояло заняться его психологической реабилитацией. Если бы о психологическом самочувствии Кирилла позаботились раньше, то, скорее всего, ему бы не пришлось в течение полугода обивать врачебные пороги со своим мнимым «сердечным заболеванием». Но поскольку этого сделано не было, мы получили то, что получили.

Возвращаясь к специфике третьего варианта ВСД, мне остается добавить: любая жизненная неприятность способна стать поводом для беспокойства в судьбе того, кто пребывает в состоянии психической «аллергии». Мозг Кирилла, образно выражаясь, был как бы заряжен на угрозу («сенсибилизирован к факту угрозы») и потому мгновенно «придрался» к первому же симптому физического недомогания, который Кирилл расценил как серьезную опасность.

Но если мы правильно понимаем суть проблемы, если отдаем себе отчет в том, что все дело не в абстрактных болезнях, а в банальном страхе, проявляющемся, кроме прочего, своим вегетативным компонентом, мы вполне можем справиться с тревожащим нас «телесным недугом».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.