Драка

Драка

Мюнхгаузен . Я участвовал в трех войнах, где был ранен в голову. Вероятно, в связи с этим возникла нелепая мысль, что я смогу прожить остаток дней в кругу семьи.

Как-то на одном майском семинаре в Крыму, а именно на том, о котором пойдет речь в рассказе, нужно было быстро-быстро сочинить песенку. Витка неожиданно для самой себя спела:

Я хочу быть рыбкою,

Очень плавать люблю.

И своей улыбкою

Корабли топлю.

… На сцене появляется Костя: очень славное, милое лицо с улыбкой чуть не до ушей. Очень сердечный и добрый разгильдяй. Тогда он любил пить водку, работал от случая к случаю, носил с собою книгу про дзэн и исповедовал культ Чистой и Единственной Любви. Предыдущая девушка, первая любовь, его недавно бросила. Витка помогала ему зализывать раны и перейти с жестокой водки на более мягкую марихуану.

Она ему сразу же объявила, что на самом деле ждет своего единственного, который только временно летает где-то вдали, и потому для семейной жизни не адекватна. Тем не менее, они стали жить вполне по-семейному. Сняли квартиру. И все такое.

Егорушка появился на горизонте в начале мая – на том же семинаре, где за два года до этого Вита познакомилась со мной. Волшебная сила психологических семинаров! Изначально он привлек Виткино внимание тем, что пил вино из бурдюка – а не из бутылок, как все вокруг. Свой бурдюк он называл сисечкой. Он был неотразим: мягок, шутлив, страстен. Он был вполне настоящий героиновый наркоман – с бесконечными рассказами о том, что недавно бросил. Врун, такой красивый обманщик. Очень сексуальный, по Виткиным ощущениям.

Их разговоры сразу же закрутились вокруг секса, они рассказывали друг другу смешные истории всяких извращений. Дальше началась история "чар", которую Витка потом сравнивала с историей любовного зелья, выпитого по ошибке (Тристаном и Изольдой). Сила притяжения к Егору была чрезвычайно, магически велика. В течение этой истории Витка не один и не два раза понимала, что делает что-то очень нехорошее, противоречащее и доброте, и логике, но понимала это тем отвлеченным разумом, который в сюжете участия не принимал. Царевала страсть.

После семинара Егор поехал к друзьям в Симферополь, и когда Витка вернулась в родной город, она отправилась не домой, а к тем же друзьям. Она хотела быть с Егором; а Костю и видеть не хотела. Через день Костя заволновался, стал ее искать. Он правильно вычислил ее маршруты в городе, и они "случайно" встретились на улице. Костя: "Вита, ты что, прячешься от меня?" Вита: "Я полюбила другого. Давай расставаться". Костя: "Этого не может быть! Ты не можешь вот так разом разрушить все наши отношения…" Костя плакал, Витка была холодна и непреклонна. Она стояла и думала: "Сколько можно нытиков и слабаков в моей жизни терпеть, которые все жалеют и жалеют себя… А мои желания, мои страсти?" Она твердо сказала: "Я люблю Егора и хочу быть с ним. Что будет потом – меня не волнует".

К вечеру этого дня Витке высказали свое неодобрение практически все друзья. Кто-то молчал, а кто-то откровенно выговаривал ей, что она "гонит беса". Поддержки не было ниоткуда, но состояние и без всяких поддержек было слишком сильным. Они с Егором бродили по городу, смеялись, пели, болтали, и совершенно замечательно занимались любовью.

Еще через пару дней такой жизни все собрались в доме Виткиной мамы провожать общую подругу. Там были и Егор, и Костя. В какой-то момент они вдвоем отправились поговорить на улицу. Минут двадцать никто не волновался, только Витка начала истерически похохатывать, и потом тоже вышла на улицу, чтобы покурить и успокоиться. Там она увидела Егора с разбитой головой, всего в крови, и Костю, примерно в том же виде. У Егора была разбита камнем голова, а у Костю лицо порезано ножом. Дальше началась всеобщая истерика с участием гостей и мамы. Витка вызвала скорую. Приехали, по странной случайности, две машины из разных больниц, в обоих машинах ругались, что достали уже пьяные хулиганы со своими раздолбанными головами в праздник (было Девятое Мая), а потом Егора взяли в одну машину, Костю в другую, и Витка, недолго выбирая, поехала с Егором. Костя чуть не начал вырываться из своей скорой, увидев это. В машине скорой помощи Витке с Егором было весело, они шутили, уже было понятно, что никаких супер-серьезных травм не случилось. Она оставила его зашиваться в больнице, а сама вернулась к друзьям. Отъезжающая подруга сказала ей на прощание: "Ну что, довольна, что за тебя подрались два самца? Довольна? Ну, смейся теперь!" И Витка и вправду тогда засмеялась, причем она говорит, что звук был как в фильмах ужасов, не дай бог услышать.

Первым из больницы выходит Егор. Домой им возвращаться нельзя, и Витку с Егором берет к себе на ночь еще один друг, участвовавший в этих веселых проводах. Они приходят к нему, по дороге купив вино и пельмени. И надо же такому случиться, что через час-два туда же приходит Костя, весь в бинтах и с кровью, капающей с руки. Друг не пускает его домой, успокаивает на крыльце, но Витке дома не сидится, и она выходит из квартиры туда же, как бы совершенно бессознательно. Костя понятия не имел, что она там, это для него новый удар. Он падает на крыльцо и плачет.

Вита начинает с ним разговаривать, а потом видит, что кровь с руки все течет и течет, и говорит, что ему нужно в больницу, и вызывается его проводить. Они идут вместе в больницу. Там Костю зашивают, и они продолжают гулять по ночным улицам. Постепенно ужасы успокаиваются, они начинают нормально разговаривать, чувствуют близость, и Витка даже думает ехать с Костей домой. Он ласково заговаривает ее (и себя), как хорошо, как здорово, как они приедут сейчас домой, как лягут спать рядышком… И тут Витку опять перемыкает – она понимает, что она совершенно точно НЕ ХОЧЕТ ложиться сейчас рядом с Костей, что она хочет спать с Егором, с Е-ГО-РОМ, и какое-то время мучается, как же это Косте сказать. Потом говорит максимально просто: "Костя, я не могу с тобой поехать". Он говорит: "Ты пойдешь к нему?!" И Витка говорит: "Да". Он уходит, она кусает локти, но придя к Егору, быстро успокаивается. Кровоточащий Костя, меж тем, впервые за долгое время, приходит к своим родителям, причем в их семье после этого наступает долгожданное сближение.

Вот почти что и все. Егор скоро уехал к себе в Киев, Витка еще ездила к нему туда, а он еще два раза за лето приезжал в Крым, но "чары" постепенно спали, и в их отношениях уже не было ничего ТАКОГО. Они хорошо поездили по Крыму. Витка один раз, рассказывая об этом, на полном серьезе сказала: "Я – тот человек в жизни Егора, который показал ему Крым".

С Костей все это время происходило долгое сближение обратно. Еще один раз через четыре месяца они умудрились сыграть короткое повторение драмы – в хорошее время с Костей вдруг приехал Егор, и Витка занималась с ним любовью в доме у друзей, когда внезапно зашел Костя. Опять драма, расстройство. Кстати, в этот вечер, уже когда расстроенный Костя ушел, Витка пережила, как она рассказывает, совершенно замечательное состояние. Потом, когда она попробовала ЛСД, она говорила, что это было то же самое: удивительная свобода при полном сознании. Они с Егором пошли в клуб, и там она шикарно танцевала, а особо получила удовольствие, делая минет своему любимому за клубным столиком почти не прячась.

С этого дня до новой волны нашего с ней романа оставалось меньше месяца. Их Вита прожила с милым Костей.

«Я не знаю, как у вас, а нас в Японии…» – так вот у нас, среди моих типа знакомых эта история не то чтобы очень редкая. Я вот думаю: а что если в школах профилактически разыгрывать такие истории на уроках психодрамы? В этой истории есть Он, Она и Запретный Плод, который если не запретный, то никому особенно не нужен. Или в этой истории есть Он, Она и Жалобная Зануда, который орет: а как же на меня одеяла не хватает? Или в этой истории есть Страсть и Долг, которые бешено дерутся, из них страсть расплачивается удовольствием, а долг – виною («А ты мне что подаришь на восьмое марта? – А я тебя бить не буду»).