СФЕРЫ РАЗУМНОГО И РАЗУМ СФЕР

СФЕРЫ РАЗУМНОГО И РАЗУМ СФЕР

Как мы видим, такие области информации, как математика, музыка, оптика или физика - это не просто некие молекулярно-клеточные сочетания памяти, а сам разум или аспект разума, потенциал, способный функционировать разумно при правильных условиях взаимодействия. Физик Бем говорил о "самопроявляющемся" сознании как об энергии или веществе, к которому были приложены умственные способности. Ранее мне довелось наблюдать это единство, которое было то ли запредельной вселенной, то ли особой непознаваемой областью знания. Понимание этого феномена может придти только с мистическим опытом трансцендентности и затем тлеть, подобно задумчивой мудрости, но оно не переходит в вербальное знание, распространенное как самый популярный товар наших дней - в информацию. Выражение единства можно познать только как разнообразие. В своем компьютере я выбираю определенный фрагмент информации. И пока он находится в электронном виде, он представляет собой, по существу, механическую функцию. Но ум и вселенная, из которых она черпает сведения и которые в свою очередь питает, это живой, пульсирующий процесс. Возглас "Эврика!", приходящий в символической или метафорической форме, это точка перехода от единства к разнообразию.

Примите во внимание, что двадцать лет изучения Гоул-дом физики и оптики питали объединенное поле подобных резонансов. В точке наибольшего скопления массы в этом поле Гоулд начал воодушевлять его на спонтанное создание порядка, который до этого не считался ни необходимым, ни возможным. Может быть, он просто оказался в нужном месте в нужное время; впрочем, подобные совпадения случаются только с великолепно подготовленным сознанием. В момент получения ответа сознанию следует находится в покое, то есть ничего не делать*. Любая сфера разума может спонтанно начать созидать в характерной для нее манере, но только в связке с нервным полем подобного себе порядка. Это творение может возникнуть в голове, которая принадлежит тому, кто может воспринять. Акт творения перешел от своей вневременной, непространственной природы во временную. Нервное поле мозга и духа, а также сфера возможностей образовали интерактивное движение.

* И тут мы сталкиваемся с небольшим фокусом. Это может быть не тот случай, когда можно проскочить все стадии процесса, чтобы приблизиться к точке, где срабатывает феномен ничегонеделания. У Карлоса Кастанеды форма недеяния требовала напряжённого и невероятно энергичного внимания, риска и высокого уровня предварительной работы. Гордон Гоулд был прав в том, что в хранилище собственного разума собирал "кирпичи и извёстку" для возведения нового здания, хотя то, что возникло в результате, не имело никакого отношения к первоначальным строительным материалам.

Мы можем допустить, что в облаках находится некий суперкомпьютер, который проектирует все эти маневры в соответствии с планом или прихотью пользователя. Но вместо этого представьте себе, что разум раскрывается в бесконечном разнообразии феноменов, в каждом уникальном явлении. К примеру, читая книгу "Микрокосмос", написанную Маргу-лисом и Саган, я узнал о митохондрии - одном из наиболее рано появившихся на земле организмов, вместе с зелено-голубой морской водорослью. Сине-зеленая морская водоросль может преображать солнечный свет в еду, а митохондрия способна превращать еду в энергию, доступную и подходящую для клеточной жизни. Природа сохраняла обе эти бесценные функции нетронутыми, оставив их без изменений на биллионы лет эволюции с момента их первого появления. Жизнь, какой мы её знаем, полностью от них зависит. Каждая клетка тела человека загружена этими замечательными крошечными живыми созданиями, именуемыми митохондриями, которые обеспечивают энергией все многочисленные нуждающиеся в ней формы.

Митохондрия обладает уникальной структурой ДНК, которая практически не завершена, но, при этом, фактически неизменяема (отсюда природа их неизменности). Но это незавершенное ДНК завершено клеткой ДНК, которую митохондрия занимает. Именно благодаря такому остроумному приспособлению крошечная электростанция митохондрии может удовлетворять различные энергетические потребность любой клетки. К примеру, когда в мужском организме вырабатывается сперма, мельчайшая из всех клеток, производимых человеческим телом, митохондрия, будучи при этом ещё меньших размеров, реагирует в соответствии с уникальными потребностями крошечного сперматозоида. Примечательный длинный хвост сперматозоида, которым он направляет свой путь к цели, состоит из девяти микроцилиндров (таинственные генераторы колебаний). Митохондрион прикрепляется к зазору в месте соединения у основания микроцилиндра и оттуда производит энергию для снабжения силовым двигателем каждого из девяти цилиндров в идеальной синхронности с остальными восемью митохондриями. Это согласованное усилие начинается только на пути к яйцеклетке, так что вырабатываемая энергия впустую не тратится. Но откуда им знать, когда пришло время?

Я читал один исследовательский отчет, в котором говорится, что прямо за головкой сперматозоида, являющегося ничем иным, как мячом ДНК, находится ценный груз, который это создание должно доставить, - ещё одно место для митохондрии. Последняя приостанавливает производство энергии до момента достижения и захвата "священного Грааля" яйцеклетки. В этот момент митохондрия освобождает удар молнии одним взрывом, отпускающим ДНК спермы на её "землю обетованную" (я отдаю себе отчет, что это основополагающее наблюдение было сделано другими исследователями, но пример слишком хорошо мне подходит, и я не могу не использовать его).

Теперь, конечно же, весь процесс можно объяснить как химическую реакцию притяжения и отталкивания, если хотите, как это сделали бы представители старой науки. Но так уж получилось, что у меня была возможность прочитать книгу Маргулис и Саган, или такова была моя способность написать эту книгу, или ваша прочитать ее, или это нелепая отговорка, которая применима ко всему во избежание дальнейших объяснений. Вместо этого примите во внимание, что происходящее с митохондрией является разумным действием, отвечающим на важнейшую жизненную потребность, хотя и на столь маленьком уровне, что только мощный микроскоп может его обнаружить. Квадриллионы этих митохондрий трудятся круглыми сутками на очень широкий спектр задач для поддержания жизни в моем теле. А я не отдавал себе отчета в этом удивительном процессе в течение моей относительно долгой жизни, пока не прочел работу Маргулис и Саган. Но даже после этого осознание существования митохондрии происходит только интеллектуально, это не более, чем просто информация. Это знание не предоставляет мне возможности взаимодействовать с разумом митохондрии через разумную динамику. Наши частоты не совпадают.

Здесь мы сталкиваемся с двумя уровнями разумного - микрокосмическим и макрокосмическим - причем каждый совсем не подозревает о существовании другого. Случись митохондрии заболеть или ошибиться, осмелюсь сказать, что её мольбы в адрес высшего разума о помощи будут напрасны. Ибо высший разум и его вселенная окажутся мной, а я от них совершенно отрезан, нахожусь в полном отрыве. Даже узнав о них и их чудесных достижениях, я и мой разум, и митохон-дрион со своим разумным действием, остались разделенными вселенными. Налицо почти полное отсутствие связи, общение возможно только через артефакт мысли. Главное же чудо заключается в том, что ни одной из сторон не требуется знакомство с другой, чтобы гармонично функционировать.

Из приведенного примера следует, что с моей стороны наивно полагать, что некий разумный хозяин с суперкомпьютером восседает где-то на облаках и дирижирует этой бесконечно разнообразной игрой органической жизни, радостно направляя митохондрию на каждый из девяти микроцилиндров, на каждый из нескольких сот миллионов сперматозоидов, которые я ежедневно вырабатываю (до сих пор) в моем маленьком укрытии. В равной степени было бы наивно предполагать, что этот гигантский сверхразум может получать просьбы от мелкой митохондрии, называемой мною. Хозяин, управляющий всем представлением, также является личностью, как и мы сами, субъектом тех же влияний, которым подвергаемся мы, и потому находится на той же длине волны. Возможно так же наивно предполагать, что где-то на седьмом небе существует вариант старого проекта.

Сюзанна Сегал, слившись с этим пространством, воскликнула, что "пространство не знает ничего дурного". Также и я бы не знал, что с моими митохондриями что-то не так, если бы они ошибались. Я могу только узнать, возможно, что умираю быстрее, чем обычно. Разум это большая тайна, но на нашем дискретном человеческом уровне он может действовать только как наш дискретный человеческий разум, и даже тогда мы осознаем его только на своем отдельном, личном уровне.

Сегал слилась с пространством и, как и в случае с Бернадетт Робертс с её беспримерным мистическим переживанием в Сьерре, она ощутила безмерный, поразительный разум, проникающий во всю вселенную. Блейк утверждал, что чаша не может вместить в себя нечто, выходящее за границы её емкости, - наблюдение классической логики. Исходя из этого и из идеи о подобном, притягивающем подобное, можно предположить, что чаши Сегал и Робертс, будучи в обычном состоянии, в отрыве от бесконечности, находились, тем не менее, на некотором уровне того же порядка, что и воспринимаемая бесконечность. Их разум был той же природы, что и разум континуума (сплошной массы), заключающего в себе все разумы и жизнь. Теоретически их разум, принадлежа к той же субстанции, может слиться с любой микрочастицей разума этого континуума. Подобное слияние, тем не менее, не аннулирует прерывистую природу функции самовыражения индивидуального разума и сам разум, чем бы он ни был.

Я благодарен Богу, что он, или она, или оно, не требует от меня осознания каждой митохондрии внутри меня и управления её действиями. Поэтому я и не требую от Господа подобного внимания к каждому своему поступку и не перекладываю на него ответственность. Два разума разделены благословенной пропастью, иначе все в миг смешалось бы в хаосе. Однако очевидно, что существует и такой континуум, в котором бесконечное количество разрозненных действий могут достичь согласия и равновесия, невзирая на проявления индивидуальности, как описала Мэй Ван Хо. Иногда, при нормальных условиях, мой небольшой разум и колоссальная вселенная могут резонировать на одной частоте, что, хотя и выбивает меня из колеи, дает мне знать, что "Оно" где-то там, где бы это "где-то" ни было и чем бы "Оно" ни было. Поэтому вознесение молитвы на личном уровне может быть вполне действенным, при соблюдении всех необходимых условий. Эффективность молитвы достигается не за счет благоволения некоего высшего разума, которое заслужено льстивым почитанием, а путем установления резонанса между разделенными разумами. Разум по своей природе всегда стремится к благополучию и пользуется возможностью наладить связь. Молитва об исцелении должна действовать как совокупный электрический заряд, который собирается, чтобы перекинуть мост через пропасть к меньшему заряду противоположной полярности.

Эти возможные дуэты создателя и созданного не применимы к словам Экхардта о "Боге за пределами Бога". Что определяет "Бога за пределами Бога?", - можем мы спросить. И на наш вопрос будет дан единственно возможный ответ: "Ничто". Единственная характеристика, которая подходит, заключается в том, что у "Него" не может быть характеристик. Бог за пределами Бога находится вне динамики создателя и созданного. Мост через глубокую пропасть между вселенной и её отдельным вариантом, между бесконечностью, "не знающей ничего дурного", и Сегал был проложен в голове Сегал без малейшего понимания или участия с её стороны. "Все сделало "Оно"", как она утверждает. Природа обоих полюсов динамики, которую она испытала, - между вселенной и индивидом, - того же порядка. И, как мы видим, этот порядок был любовью. Любовь - это единственно возможный путь, который ведет человека к бесконечности, единственный голос, которым мы можем говорить с бесконечностью, и единственная реакция, которую, в свою очередь, может проявить бесконечность. Более ничего, в конечном счете, не требуется. Но если человек, мучаясь от боли и страдая, рыдает и стенает в бесконечность, умоляя её о помощи, молчание, с которым он сталкивается, не есть молчание безразличия - это следствие того простого факта, что он не сказал ничего, что могло быть услышано. Частоты не совпадают. Человек ищет волшебства, когда чудо находится у него под рукой.

Открытие Гордона Гоулда не было разгадкой одной из тайн природы, потому что в этом случае следовало предположить, что лазерный луч существовал все это время. Однако нам точно известно, что без вмешательства человека лазера в природе не существует. Даже сейчас приходится строить машины, чтобы получить его. Так же ни симфония Моцарта "Юпитер", ни "Бранденбургский концерт" Баха не томились где-то в ожидании того, что их запишут и наиграют. Жизнь - это стохастическое (случайное) приключение созидания, и спонтанность играет в ней свою роль. Динамика между Кекуле и областью химии вызвала к жизни бензоловое кольцо. Биологи Матурана и Варела утверждают, что глаза видят то, что делает мозг, даже если мозг действует в соответствии с тем, что видят глаза. Возможно, Кекуле дал человечеству глаза увидеть это по-новому. Но в тот момент, когда происходит зрительный процесс, человека убеждают в том, что он видит то, что там уже было - чтобы не возлагать на него ответственность за то, что он видит! (То, что человек может и должен брать на себя ответственность даже за то, на что смотрит, и за то, как он это делает, является мощным и угрожающим предупреждением, которое объясняет, почему Блейка чуть не распяли за его подрывную деятельность, а Христа действительно распяли.)

В своей первой книге я предположил, что между научным открытием и творческим актом не надо проводить границу. Когда открытие уже сделано, нельзя определить до какой степени целеустремленный разум может проникнуть в область сделанного открытия, которое является результатом динамики создателя и созданного. По общему признанию, подобные зеркальные взаимоотношения существующая религия или наука рассматривают как ересь. То же было и в отношении к средневековой мысли и мировосприятию, царившему два тысячелетия назад. Однако вопрос границы, пролегающей между сознанием и реальностью, остается нерешенным и забытым.

Представьте себе, что Бог, которого познал и постиг Иисус и образ которого он привнес в сознание человечества, был в качестве переживания такой же реальностью, какую испытала Сюзанн Сегал. Вообразите, что Он - это расширенная форма лазера Гоулда, кватернионов Гамильтона или симфония Моцарта. Без Иисуса не было бы Отца на Небе, который появился в истории человека как возможность. И этого благословляющего Отца, такого, каким его познал Иисус, Моисей мог понять не в большей степени, чем Галилей мог представить себе нейтроны или нейроны. Во времена Галилея область жизненного опыта и мысли человека не была настолько обширна, чтобы вместить понимание нейтронов, так же как сознание Моисея не могло способствовать пониманию Иисуса.

Сознание человека - это зеркало вселенной, которая, в свою очередь, отражает сознание человека в неопределяемой и неизвестной степени. Бог любви был даром Иисуса миру, подобным изобретению лазера. Без Иисуса не было бы осознания той любви, которую он предложил.  Иисус породил в нас осознание Бога в такой же степени, в какой Бог создал Иисуса. Они создали или дали друг другу возможность возвыситься. Вот почему Блейк сказал, что почитать Бога значит любить его дары в великих людях - и вот почему надо любить величайшего из людей больше всего. Блейк любил Иисуса больше всех людей, потому что тот явил величайшую любовь и принес её в нашу жизнь.

Для того чтобы понять кватернионы Гамильтона обычным людям надо создать необходимые структуры соответствующих знаний, что включает подробное изучение математики. Точно так же доступ к пониманию лазера Гоулда лежит через построение электронного механизма для демонстрации его работы. Чтобы познать благословляющего Отца, о котором рассуждал Иисус, и тем самым познать его гипотетические благие и совершенные дары, следует позволить сердцу и духу настроить нервную структуру на передачу явления этого состояния, или задействовать функцию, которую открыл нам Иисус. Человека должен охватить энтузиазм познания истины, страсть, с которой он будет к этому стремиться всем сердцем и умом, как это делал Гамильтон. Нужно продолжать ломиться в закрытую дверь, пробиваться сквозь тишину.

Какую бы метафору вы ни выбрали, динамика создателя и созданного останется той же, и через эту динамику мы сможем построить необходимые нервные структуры, которые позволят Богу, отцу Иисуса, стать реальностью для каждого из нас в отдельности и, возможно, для всех нас вместе.

Якоб Бёме описал это несколько столетий тому назад, используя патриархальные метафоры своего времени: сын породит отца. Мы включаем Отца Иисуса в свое бытие и придаем бытию его Отца ту же динамику. Сделать это можно, однако, только в соответствии с образцом, предоставленным для такой конструкции сознания, - или жить без этого света.