Каким бывает секс?

Каким бывает секс?

Секс — камень преткновения для всякой лжи, это единственное, что нельзя подделать.

Д. Лоуренс

Хотя почти любой человек жалуется на нехватку времени, большинство людей тем не менее безжалостно убивают это самое время, так как не могут заполнить его содержательными событиями. В этом плане секс может явиться одним из способов убивания скуки и отвлечения от грустных мыслей о смерти. Эрик Берн выделяет шесть категорий структурирования времени: уход в себя, ритуалы, развлечения, деятельность, игры и интимность, причем каждому из этих вариантов заполнить время соответствует определенный способ эксплуатации половых органов.

Например, уход в себя означает, что человек использует свои половые органы в качестве игрушек — при помощи мастурбаций, фаллоимитаторов или просто фантазий на эротические темы. Кажется, что такой унитарный «секс» заменяет людей, и, более того, он обладает рядом достоинств. Играя со своим пенисом или вводя палец в вагину, можно не беспокоиться о СПИДе или трихомонадах, не надо тратиться на подарки или ресторан и мучиться, пытаясь найти нужные слова для понравившейся девушки, к которой страшно подойти на улице. Но, с другой стороны, такой «секс» лишен очень важной вещи, такой как общение, и в конечном счете он не сближает людей, не согревает их, а, наоборот, разбрасывает по холодной Вселенной.

Ритуалы — это способ вступать в сексуальные отношения, в которых позиции партнеров прописаны заранее до мелочей. В этом способе структурирования времени нет места неожиданностям — как плохим, так и приятным. Именно поэтому иногда один из супругов, которого свела с ума предсказуемость поз и вздохов брачного партнера, устраивает тому малообъяснимый скандал или изменяет с явно недостойным любовником. Сексуальные ритуалы — это один из самых безопасных способов вступать в интимные отношения с другими людьми, ибо каждый знает, чего от него ждут, и пока он следует правилам, ничего неуместного не произойдет.

Деятельность, по Берну, — это работа, организованная для совершения чего-то в соответствии с предварительным соглашением или контрактом. Поэтому, по его классификации, в этот раздел попадают такие, на первый взгляд, разные вещи, как проституция, секс как средство карьерного роста и династические браки, в которых интимные отношения служат вполне конкретной цели — зачатию наследника престола. В этом типе отношений личная вовлеченность минимальна благодаря условиям контракта. Как только он выполнен, участники могут идти своей дорогой без каких бы то ни было дальнейших взаимных обязательств.

Простейший уровень индивидуальной эмоциональной вовлеченности называется развлечением, свободными отношениями, которые могут быть разорваны в любой момент. Взаимная сексуальная стимуляция для забавы — один из наиболее приятных способов провести пустые часы. Такой вид секса особенно часто встречается на турбазах, дискотеках и в санаториях. Личность полового партнера здесь не очень важна — главное, чтобы он был веселым, симпатичным и не задавал вопросы о будущем. «Живи настоящим, и время пролетит быстрее!» — вот лозунг этого типа отношений.

Следующий, более высокий уровень личной вовлеченности Берн называет играми. Это более серьезная вовлеченность, в которой за объявленной целью к тому же имеются скрытые мотивы, что делает этот вид общения более интересным и дает множество возможностей для эмоционального выражения. Эрик Берн полагает, что значимая часть жизни большинства людей состоит в основном из игр. Различные формы фальшивой любви, соблазнения или прямого обмана — примеры сексуальных игр. Вот типичная игра, в которую играют женщины:

— Ну, ладно, я пойду с тобой на дискотеку, а потом в бар, но ты должен обещать, что не будешь приставать ко мне.

— Обещаю.

Если женщина не стремится к настоящей интимности, а хочет только поиграть в нее, то она добьется выигрыша в любом случае. Если он начнет целовать ее и склонять к интимной близости, то он нарушил свое слово и не лучше других. Тогда она вправе одарить его презрением и показать свое моральное превосходство (пусть и мнимое) над «мужиком, у которого одно на уме». Если же он попытается сдержать свое слово и не будет лезть к ней с нескромными предложениями, то она может сказать себе: «Этот импотент-недотепа даже не попытался поцеловать меня. Какие же убогие существа эти мужчины!»

И, наконец, немногим счастливчикам удается найти подлинную интимность в сексе, свободную от ритуалов, лишенную контрактной основы деятельности, в которой нет «двойного смысла» сексуальных игр, а партнеры не уходят в себя при первом же напряжении в отношениях. К тому же это лучший способ зачать детей, так как полная откровенность и доверие интимного секса создают наилучшие условия для оплодотворения. Впрочем, это уже следствие, а не цель интимного секса, который великолепен сам по себе, ибо обеспечивает такое полное слияние тел и душ, которого невозможно достичь, если секс замутнен недоверием, жадностью, эгоизмом, жалостью или другими посторонними чувствами.

Так как игры с сексуальным подтекстом встречаются в человеческих отношениях довольно часто, имеет смысл остановиться на них подробнее. «Игроков» в подобных отношениях можно разделить на Ведущего (А) и Ведомого (Б). Первый заказывает музыку, второй ее исполняет. Правда, если «ведомый» игрок окажется достаточно догадливым и уверенным в себе, то может оказаться так, что роли поменяются. И игрок, начинавший как «ведущий», станет плясать под дудку «ведомого», и позиции А и Б поменяются местами. Эрик Берн, разработавший теорию человеческих игр, придумал определенные термины для обозначения мотивов игроков: «приманка», «слабинка» и «расплата». Первый означает фактор, при помощи которого игрок А вовлекает в отношения игрока Б, второй — мотивацию игрока Б, которую тот хочет реализовать, а третий — итог игры. Приманка игрока А состоит в соблазнительности либо в недоступности. Обычная слабинка игрока Б — либо сексуальное желание, либо потребность властвовать над людьми. Расплата может быть как «сухой», так и «влажной». Во «влажных» играх расплатой является оргазм, в «сухих» играх игрок А получает плату в виде ощущения победы, а Б — в виде фрустрации и реакции на нее.

Почти все игры для двоих — это вариации на тему «Насилие!». Эта игра чаще всего разыгрывается женщинами. Приманкой является соблазнительное поведение дамы, слабинкой — желание секса или власти со стороны мужчины. Слабинка мужчины попадается на приманку женщины, и он выступает с предложением вступить в интимную связь (не обязательно в прямой форме, это может быть только намек или легкий флирт). Тогда женщина резко меняет свое поведение и обвиняет мужчину в некорректном поведении, после чего оба получают свою расплату. Берн выделяет три уровня жестокости игры «Насилие!». Первая степень — «сухая» игра, флирт, в котором переключателем является «Да, но мы оба знаем, что дальше этого дело не пойдет, — по крайней мере пока». Расплата — обоюдные добрые чувства, и, возможно, надежда с одной стороны или с обеих. Вторая степень игры «Насилие!» называется «Катись отсюда». Переключатель — «Да, но я не такая девушка, хоть и завела тебя дальше, чем предполагалось». Расплата для женщины — удовлетворение ее недоброжелательства, для мужчины — чувство отверженности и подавленности. Обычно это «сухая» игра, хотя в отдельных случаях дело может доходить до половых отношений (или почти до секса). Третья степень игры «Насилие!» — ложный крик об изнасиловании. Переключатель — «Да, но так или иначе я назову это насилием». Расплата женщины — удовлетворение злости и недоброжелательности. Потери для мужчины в этом варианте наиболее значительны: он рискует карьерой, свободой, а в крайнем случае — жизнью. Женщина может проводить эту игру в «сухой» или «влажной» форме, в зависимости от того, насколько она сексуальна и в каких отношениях состоит с мужчиной.

В более мягких вариантах игры «Насилие!» используются лозунги «Посмотри, что ты заставил меня сделать», которые в зависимости от ситуации наполняются конкретным содержанием типа «Ты заставил меня потерять девственность», «Из-за тебя я забеременела», «Я не хотела, а ты меня изнасиловал». Такие игры женщины применяют при ухаживании или браке как дополнительный рычаг для воздействия на мужчину. Как отмечает Э. Берн, мужчины могут также разыгрывать «Насилие!» с лозунгами вроде «Ты отрываешь меня от работы», «Ты истощаешь меня», «Я пошел на это только потому, что напился» или «Почему ты мне не сказала, что забыла принять таблетку?»

Все, о чем говорилось в этом разделе, относится к «испорченному» оргазму, замутненному «примесями» сознания. Но, к счастью, в жизни встречаются и другие примеры секса, в которых мужчина и женщина испытывают великолепные и мощные положительные эмоции, позволяющие им испить из самого живительного напитка в Природе — спонтанного, откровенного и чистого оргазма.

В процессе работы над данной книгой в распоряжение автора попадало много материалов о сексуальной жизни людей, в том числе весьма откровенных писем и интервью, в которых они делились своими самыми интимными чувствами и пережитым сексуальным опытом. Для иллюстрации «чистого оргазма» из всего этого многообразия автор выбрал два письма, написанных одной парой непосредственно после секса. Конечно, живые впечатления, втиснутые в рамки неуклюжих слов, дают лишь ограниченное представление о пережитых этими людьми эмоциях, но данный пример интересен тем, что подобен рассеченному пополам яблоку сексуального единения двух душ, одна половинка из которого принадлежит Адаму, а вторая — Еве. Под этими условными именами мы и предоставим им слово на страницах этой книги:

Адам: «Она расчесывала волосы, и лицо ее было скрыто за ними, а он смотрел на ее тело, прекрасное, как у греческой богини, сочувствуя и завидуя Пигмалиону. В этом было что-то сладкое и завораживающее — любить того, кто не может ответить тебе взаимностью, но не человека — потому что тот, кого ты безответно любишь, может подарить свою любовь другому, сделав тебя навеки несчастным. Нет, страсть к изваянию гораздо более великодушна — женщина из мрамора всецело принадлежит тебе — она будет твоей верной рабыней, которую можно ласкать без меры, целовать, касаться пальцами и губами, поливать семенем, и она с покорностью и пониманием примет все знаки поклонения и любви. Она будет принадлежать только тебе, всегда и безраздельно…

…он прикоснулся к ее коже губами, скользнул сверху вниз… Она сидела прямо, почти не обращая на него внимания, не мешая ему любоваться ее красотой и покрывать поцелуями тело…

…обвивая ее, как змея обивает ствол дерева, и ему вдруг действительно захотелось стать маленькой бронзовой змейкой, в облике которой он мог бы проникнуть в каждую щелку ее тела, поцеловать каждый миллиметр кожи, попробовав на вкус тонким раздвоенным языком каждый кусочек ее желанной плоти…

Он раскрыл коробочку с кистями, выбрал две: черную беличью, более мягкую, и белую, упругую — из козьего волоса, и начал водить ими по прохладной поверхности ее тела, жадно ловя ответные вибрации. Холодный мрамор постепенно оживал под мягкими волосками, он чувствовал, как под кожей, в таинственной глубине ее тела, зарождалась волна ответного желания, и ее черные струи выбрасывали свои протуберанцы вверх, пока еще не достигая поверхности. Он провел кистью между лопаток, потом повторил этот путь уже губами, чувствуя, как звенят в глубине ее тела потоки набирающей силу страсти. Губы пунктиром отметили течение подземной реки, но они были слишком грубы для столь нежной работы, и тогда он провел членом вдоль ее позвоночника. Головка его фаллоса коснулась соска, и между ними пробежал разряд электрической искры…

Статуя постепенно наливалась живой теплотой, и сквозь тонкую кожу он чувствовал вибрацию либидо и уже с трудом сдерживаемый поток встречного стремления к единению. И вот он почувствовал внутри себя гулкий взрыв глубинной бомбы, и волны желания вырвались на поверхность сознания, заглушив другие мысли. Он привлек ее на подушки и распахнул ноги.

Влажная, полная фантастическими ароматами ее тела сумрачная пещера позвала его к себе, и он погрузился в нее лицом, как в воду. Губы ощутили восхитительную нежность ее влагалища, оттеняемую жесткостью волос. Язык прикоснулся к мягкому бугорку у вершины пещеры, он ощутил, как по ее телу прошла ответная волна. Словно крыло тропической бабочки, его язык порхал по скользкой поверхности половых губ, обмахивая вход во влагалище и задевая краем вздрагивающий в ответ на каждое прикосновение клитор. Он испытывал буйный восторг и неукротимое стремление полностью вонзиться в благодатную священную пещеру ее тела, погрузиться в нее насколько возможно и утонуть в ее теплом, вязком сумраке. Потом, словно волна, откатившаяся с песчаного берега обратно в море, это желание схлынуло, и возникло другое, еще более жгучее: звенящий на ветру флажок на конце казачьего копья уже присмотрел свою жертву и готовился войти в податливую плоть.

Ей захотелось проделать это сзади, и он не имел ничего против такой позиции. Он готов был любить ее как угодно — в данный момент форма не имела никакого значения, ибо его переполняло желание поскорее соединиться с любимой.

Красота ее тела в очередной раз потрясла его — лучшая афинская амфора рядом с плавным совершенством ее бедер показалась бы примитивным горшком, изгибы ее груди и изящество покатых плеч сводили с ума и заставляли дрожать от желания войти в нее. Руки искали опору, судорожно цепляясь за плечи, грудь, бедра: ему хотелось одновременно прикоснуться к каждой клеточке ее тела, быть везде и нигде.

Потом они сменили положение тел, и ее лицо оказалось возле его фаллоса. Восхитительные губы нежно обняли головку члена и заскользили по нему во все убыстряющемся темпе. Но в этот раз он не хотел такого финала. Ему надо было закончить там, где он начинал, — во владениях Джин-Джина, и они продолжили любовную игру лежа. Темп все убыстрялся, он захватывал и нес куда-то вперед, кружа голову и одновременно заставляя ее терять. Вихрь смерча захватил его, и в этой бешенной карусели мелькали соски ее грудей, которых он на лету пытался коснуться губами, ее теплые и зовущие губы, мягкая раковина ее уха, в которую он в этом бешеном кружении пытался прокричать слова любви, переплетенье ее гибких рук и шелковистая сеть ее волос. Ураган кружил его и нес все выше и выше, но центр этого сумасшедшего торнадо был внизу — у подножия ее ног — в темной бездне ее влагалища. Именно там в этот момент безумствовал его член, то вонзаясь очертя голову вперед, то на краткий мог вырываясь наружу, то крутясь в диком танце по стенкам своей тюрьмы, словно вор-рецидивист, который одновременно мечтает из нее вырваться и в то же время понимает, что именно там его место по жизни. Но, к сожалению, всему наступает конец. Камикадзе увидел свой авианосец и устремил самолет в смертельное пике. Взрыв разбросал куски плоти по океану. Чертов презерватив не дал разлететься сперме по влагалищу, и вой миллионов сперматозоидов расколол его сознание. Все было кончено. Взрыв сверхновой звезды напрасно разорвал пространство в далекой галактике… Жаль, что через пятьдесят тысяч лет никто не увидит вспышку на небе».

Ева: «О, Боги, Боги мои!

«Он снова со мной. Он нежный, страстный и восхитительный. Он легок и игрив, как ветер. Он грациозен, как юная девушка. Он горяч, как сто тысяч солнц. Он — моя любовь.

Он касается губами моих плеч, моей длинной белой спины, он скользит к самой тайной впадинке между бедром и низом живота, он целует мои ноги, самые пальчики моих ног! Он припадает к самой сердцевине моей женственности, пьет мой нектар: я чувствую, как волны желания поднимаются от слияния его губ с моим розовым мягким цветком… Переплетающиеся стебли лиан спускаются до земли, красно-бурые ящерицы беспечно бегают по стволам мертвых деревьев, резкими, почти человеческими, голосами кричат какаду… Их цветные перья падают на мои голые плечи… Это джунгли.

Я чувствую твое горячее дыхание, ты окружаешь меня, ты — везде, ты шепчешь мне: «Я хочу, я хочу тебя!» Ты бросаешь меня навзничь — я покоряюсь, ты забрасываешь мои руки за голову — я покоряюсь, ты ласкаешь меня неистово — я покоряюсь, я распята, я как бабочка, пришпиленная булавкой к черному бархату… Я — всего лишь женщина, твоя рабыня, горячая и влажная волна желания, желания отдаться тебе, принять твой член в себя, слиться с тобой, растаять, раствориться и не быть никогда…

Зени Юнг. Объятия

О, Боги, Боги, мои — он снова во мне. Он — мой.

Сегодня ты любишь меня сзади. Знаешь, мне часто снится сон: я занимаюсь любовью с мужчиной, он находится позади меня, и потому я не вижу его лица. Я не знаю, кто он, но мне так хорошо… И я кончаю во сне. Знаешь, когда я мастурбирую, я часто представляю себе, как ты занимаешься любовью с какой-то мулаткой. Мулатка: высокая девушка с бронзовой кожей, длинными черными кудрями, сильными бедрами, эдакой мускулистой попой и великолепной грудью (ты помнишь мою грудь? Грудь Офелии или пятнадцатилетней наркоманки…). Ты любишь ее стоя, твой член, уже влажный, прекрасный член, принадлежащий только мне, входит в нее сзади. Ты несдержан, до ужаса неприличен… В общем, ты похож на кентавра. Оргазм захлестывает нас одновременно. Мулатка явно довольна, она насмешливо поглядывает на нас, тихонько обнимающихся, отдыхающих после тяжелой благословенной работы… Я закуриваю сигарету…

О, Боги, Боги мои, простите ли вы мне мои дикие фантазии?

Он распластывает меня на спине, его ноги тесно прижимаются к моим ногам, бедра, живот, грудь — он весь обнимает меня, он двигается во мне теперь уже сильно, глубоко… Мы сливаемся в безудержном древнем танце. Вокруг — ночь, горят костры, тамбурины отбивают немыслимо сложную дробь, отблески огня отражаются в цветных стеклянных бусах аборигенов… Это джунгли, это снова джунгли, милый! Дикий ритм дикой музыки все быстрее и быстрее, мы подхвачены единым властным потоком, мы уже летим, мы покидаем землю, мы — это огромное раскаленное Солнце…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.