-Р-

-Р-

РАЗВИТИЕ (Development; Psychogenese) – психоанализ утверждает, что поведение человека можно рассматривать в его развитии, т.е. Интерпретировать поведение взрослого как усложнение или эволюцию детского (инфантильного) поведения, и что «высшие» формы последнего можно понимать как усложнение примитивных влечений и поведенческих стереотипов (паттернов).

Термин «психическое развитие человека» употребляется в юнгианской психологии в связи с самыми различными понятиями и представлениями, служащими в качестве моделей. Если мы обратим свой взор на телесные, духовные и душевные возможности развития, которые имеют место в течение всей жизни, то для нас станет очевидным, сколь разнообразны и многослойны эти процессы. В первые годы жизни детское сознание, постоянно увеличиваясь, развивается из состояния, в котором ребенок еще целиком слит с фигурой матери и окружающим миром. Хотя ребенок и начинает говорить «Я», континуальность сознания часто прерывается бессознательностью. Юнг полагал, что в целом развитие сознания у женщин заканчивается в двадцатилетнем возрасте, а у мужчин – в двадцатипятилетнем. Завершенное психическое развитие делает возможной непрерывную связь Я с бессознательным.

Психическая энергия – это внутренний процесс развития, который длится в течение всей жизни, причем может направляться не только благими намерениями или волей. Важными «помощниками» в развитии являются живые символы, которые способствуют разрушению психической бессознательности и бессознательной идентификации ребенком себя и своих родителей, благодаря чему он замещает их персональными объектами. Часто эти избранные замещающие объекты (Ersatzobjekte) имеют более или менее большое сходство с личностями родителей.

Процессы психической энергии особенно ярко отражаются в сновидениях и являющихся в них символах. Дальнейший энергетический процесс осуществляется в развертывании персональной типологии, когда человек приспосабливается как к внешней реальности, так и к внутренней действительности. Равным образом человек выстраивает свою энергию с помощью четырех функций, а именно: мышление содействует познанию и способности суждения, чувства позволяют оценить что-либо по достоинству, ощущения способствуют чувственному восприятию, а интуиция как способность предчувствия проясняет скрытый задний план. Целью психической, равно как и типологической энергии является полное осуществление личности.

Взгляды Юнга на развитие личности содержат в себе синтез врожденных структурных факторов (см. архетипы) с обстоятельствами, в которых оказывается индивид. Развитие можно рассматривать с точки зрения отношения к себе (см. индивидуация; самость) или к объектам (см. объект-отношения; эго), или к инстинктивным импульсам (см. энергия).

В развитии сосуществуют регрессивные и прогрессивные тенденции (см. интеграция; прогрессия; регрессия), и сам процесс не бессмыслен (см. смысл; стадии жизни; саморегуляторная функция психического).

РАЗЫГРЫВАНИЕ (Enactment; Inszenieren, Inszenierung) – в отличие от отреагирования определяется как признание и принятие архетипического стимула, взаимодействия с ним, что при сохранении контроля эго дает возможность раскрываться метафорическому смыслу этого стимула личным, индивидуальным образом. В противоположность отреагированию разыгрывание требует появления сознательного эго таким образом, чтобы можно было придать индивидуализированное выражение вторгающимся архетипическим элементам. Допуская присутствие и силу бессознательной мотивации, человек тем не менее противостоит ее давлению, не впадая в регрессию и не позволяя себе быть ею побежденным (см. инфляция; одержимость). Имеется в виду, что вторгающийся стимул символизирует нечто, чего недостает в личном опыте, чего сама личность не осознает. Человек смиряется или страдает в присутствии архетипического элемента до тех пор, пока он скрыт, пока его символический смысл не стал явным (КСАП, с. 113–114).

РАНЕНЫЙ ЦЕЛИТЕЛЬ (Wounded Healer; Verwundeter Heiler) – возможная архетипическая динамика, констеллируемая в аналитическом взаимодействии; мотив раненого целителя – это символический образ, отчасти архетипической природы.

Сам термин возник из легенды об Асклепии, боге врачевания, известном тем, что в память о собственных ранах и страданиях он основал святилище в Эпидавре, где могли исцеляться все желающие. Отсюда возникла параллель между древней целительной практикой и аналитическим лечением. Исцеление в святилище проходило в теменосе или отгороженной территории, прилегавшей к храму, что благоприятствовало отдыху «пациента», а также давало надежду, что он увидит исцеляющие сны. Обучающий искусству исцеления кентавр Хирон обычно изображался страдавшим от неизлечимых ран. В нашем случае аналитик рассматривается как раненый целитель, а сама аналитическая процедура, позволяющая совершиться регрессии и отказу от излишних сознательных функций, как теменос.

РАННЕЕ СЛАБОУМИЕ (Dementia Praecox – лат.) — см. шизофрения; тест словесных ассоциаций.

РАППОРТ (Rapport; Rapport) – чувство согласия между собой и другими.

«Раппорт состоит прежде всего в чувстве существующего согласия, несмотря на признанное различие. Даже признание существующих различий, если только оно обоюдное, есть уже раппорт, чувство согласия. Если мы при случае осознаем это чувство в более высокой мере, то мы откроем, что это не просто чувство, не поддающееся в своих свойствах дальнейшему анализу, но также и постижение или содержание познания, передающее пункты соглашения в мыслительной форме. Это рациональное изображение применимо исключительно к рационалисту, а отнюдь не к иррациональному человеку, ибо его раппорт основан вовсе не на суждении, а на параллельности свершающегося и живых происшествий вообще. Его чувство согласия есть совместное восприятие какого-нибудь ощущения или интуиции. Рациональный сказал бы, что раппорт с иррациональным основан на чистой случайности, если случайно объективные ситуации согласуются между собой, вот тогда осуществляется нечто вроде человеческого отношения, но никто не знает, каково будет значение и какова длительность этого отношения. Для рационалиста часто бывает прямо мучительна мысль, что отношение длится как раз лишь до тех пор, пока внешние обстоятельства случайно допускают такую совместность. Это представляется ему не особенно человечным, тогда как иррациональный именно в этом случае усматривает особенно красивую человечность. Результатом этого является то, что они смотрят друг на друга как на людей, лишенных отношений, как на людей, на которых нельзя положиться и с которыми совсем невозможно по-настоящему ужиться. Однако к такому результату можно прийти лишь тогда, если сознательно попытаться отдать себе отчет в своих отношениях к ближнему. Но такая психологическая добросовестность не очень обыкновенна, поэтому часто оказывается, что, несмотря на абсолютное различие в точках зрения, все-таки устанавливается нечто вроде раппорта и притом таким образом: первый, с молчаливой проекцией, предполагает, что второй в существенных пунктах имеет такое же мнение; а второй предчувствует или ощущает объективную общность, о которой, однако, первый сознательно и представления не имеет и наличность которой он тотчас же начал бы отрицать, совершенно так же, как второму никогда и в голову не могло бы прийти, что его отношение покоится на общности мнений. Такой раппорт является наиболее частым; он основан на проекции, которая впоследствии становится источником недоразумений» (ПТ, пар. 618).

РАСЩЕПЛЕНИЕ (Splitting; Zerspalten, Zersplittern) – процесс, посредством которого психическое утрачивает свою целостность, образуя ряд подструктур; характеризуется установками и стереотипами поведения, определяемыми теми или иными комплексами. Термин используется для описания диссоциации личности.

«Хотя это свойство личности легче всего наблюдать в психопатологии, по своей сути оно представляет собой нормальное явление, которое также легко опознается в проекциях первобытной психики. Эта тенденция к расщеплению означает, что части психического отделяются от сознания до такой степени, что не только выглядят чужими и незнакомыми, но и ведут свою относительно независимую жизнь. И здесь речь не идет об истерической множественной личности или шизофренических личностных изменениях, но просто о так называемых „комплексах“, которые появляются исключительно в пределах нормы» (CW 8, par. 25)

РАЦИОНАЛЬНОЕ (Rational; Rational) – термин, используемый для описания мыслей, чувств и действий, согласуемых с разумом; установка, базирующаяся на объективных ценностях, полученных в результате практического опыта.

«Объективные ценности устанавливаются в опыте среднего разума, посвященном, с одной стороны, внешним фактам, а с другой – фактам внутренним, психологическим. Подобные переживания не могли бы, конечно, представлять собой объективных „ценностей“, если бы они, как таковые, „оценивались“ субъектом, что было бы уже актом разума. Но разумная установка, позволяющая нам утверждать объективные ценности как значащие, не является делом отдельного субъекта, а предметом истории человечества. Большинство объективных ценностей – а вместе с тем и разум – суть наследие древности, это крепко спаянные комплексы представлений, над организацией которых трудились бесчисленные тысячелетия с той же необходимостью, с какой природа живого организма реагирует вообще на средние и постоянно повторяющиеся условия окружающего мира и противопоставляет им соответствующие комплексы функций,– как, например, глаз, в совершенстве соответствующий природе света <…>

Вследствие этого разум есть не что иное, как выражение приспособленности к среднему уровню происходящих событий, осевшему в виде комплексов представлений, мало-помалу крепко соорганизовавшихся и составляющих как раз объективные ценности. Итак, законы разума суть те законы, которые обозначают и регулируют среднюю «правильную», приспособленную установку. Рационально все то, что согласуется с этими законами; и, напротив, иррационально все, что с ними не совпадает. Мышление и чувство являются функциями рациональными, поскольку решающее влияние на них оказывает момент размышления, рефлексии. Эти функции наиболее полно осуществляют свое назначение при возможно совершенном согласовании с законами разума. Иррациональные же функции суть те, целью которых является чистое восприятие, таковы интуиция и ощущение, потому что они должны для достижения полного восприятия всего совершающегося как можно более отрешаться от всего рационального, ибо рациональное предполагает исключение всего внеразумного» (ПТ, пар. 784–786).

РЕГРЕССИВНОЕ ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПЕРСОНЫ (Regressive restoration of the persona; die Regressive Wiederherstellung der Persona) – выражение, использованное Юнгом для описания действия, которое возможно в случае краха сознательной установки личности.

«В отношении этой формулировки, звучащей столь технически, читатель вправе предположить, что речь идет о сложной психической реакции, которую можно наблюдать в ходе аналитического лечения.

Было бы, однако, заблуждением думать, будто этот случай встречается только в аналитической практике. Этот процесс столь же хорошо, а часто даже намного лучше можно наблюдать в других жизненных ситуациях, нежели непосредственно в медицинской практике, а именно во всех тех жизненных перипетиях, где разрушительно вмешивается какая-нибудь жестокая судьба.

Превратности судьбы испытал на себе, наверное, каждый, но это по большей части раны, которые лечатся и не оставляют после себя увечий. Но здесь речь идет о разрушительных переживаниях, которые могут полностью сломить или по крайней мере надолго сделать человека больным. Возьмем для примера бизнесмена, который чересчур сильно рискнул и потому стал банкротом. Если он не даст этому удручающему переживанию лишить себя мужества, а будет держаться стойко и отважно, то, может быть, произойдет целительное смягчение, и его рана заживет без серьезных последствий. Но если он из-за этого надломится, откажется от всякого дальнейшего риска и будет пытаться «заштопать» свою социальную репутацию в рамках намного более ограниченной личности, с ментальностью запуганного ребенка исполняя второсортную работу на крохотной должности, работу, которая, несомненно, ниже уровня его возможностей, то он, выражаясь технически, восстанавливает свою персону регрессивным путем.

Испугавшись, он сполз на более раннюю ступень развития своей личности, съежился и принял такой вид, будто он все еще находится накануне критического переживания, но в полной неспособности даже просто подумать о том, чтобы вновь пойти на такой риск. Может быть, раньше он хотел большего, чем мог добиться; теперь он не отваживается даже на то, что ему, собственно говоря, по силам» (ПБ, с. 225–226).

«Регрессивное восстановление персоны лишь тогда может стать фактом, когда кто-то кризисным провалом своей жизни обязан своей собственной „раздутости“. С „уменьшением“ своей личности он возвращается к той мере, которую в состоянии исчерпать. В любом другом случае, однако, полная покорность и самоуничижение означают отступление, которое может поддерживаться длительный срок только невротической хворью» (там же, с. 230).

РЕГРЕССИЯ (Regression; Regression) – возвратное движение либидо к более раннему способу адаптации, часто сопровождаемому инфантильными фантазиями и желаниями.

«Регрессия, со своей стороны, выступает как адаптация к условиям внутреннего мира, вытекающая из жизненной потребности удовлетворять требованиям индивидуации. Человек – не машина в том смысле, чтобы постоянно поддерживать тот же самый рабочий выход. Он в состоянии обеспечивать идеальным образом требования внешней необходимости только тогда, когда он также приспособлен и к своему внутреннему миру, т.е. если он пребывает в согласии с самим собой. Соответственно, он может приспособиться к своему внутреннему миру и достичь гармонии с самим собой лишь тогда, когда он адаптирован к условиям окружающей среды» (CW 8, par. 75).

«То, что лишает Природу ее очарования и радости жизни – это привычка огладываться назад ради чего-то, что пребывает вовне, вместо того чтобы вглядываться вовнутрь, в глубины депрессивного состояния. Такое оглядывание назад ведет к регрессии и оказывается первым шагом на пути к ней. К тому же регрессия является непроизвольной интроверсией, поскольку прошлое является объектом памяти и составляет психическое содержание, эндопсихичсский фактор. В сущности, это обратное впадение в прошлое, вызванное депрессией в настоящем» (CW 5, par. 625; СТ, пар. 625).

Юнг считал, что блокировка поступательного движения энергии возникает вследствие неспособности доминирующей сознательной установки адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам. Однако тем самым активируются бессознательные содержания, несущие в себе семена новой прогрессии. Противоположная или подчиненная функция, потенциально способная модифицировать неадекватную сознательную установку всегда «незримо присутствует за кулисами».

«Если мышление терпит неудачу в качестве функции приспособления, имея дело с ситуацией, в которой адаптация возможна лишь с помощью чувства, то бессознательный материал, активизировавшийся путем регрессии, будет удерживать недостающую чувствующую функцию, пусть даже и в неразвитой, эмбрионической, архаической форме. Аналогично, в противоположном типе регрессия будет активизировать мыслительную функцию, способную эффективно скомпенсировать неадекватное чувство» (CW 8, par. 65).

В отличие от фрейдовского, почти всегда отрицательного отношения к регрессии (регрессия для Фрейда то, что следует прогнать и преодолеть), Юнг считал, что регрессия энергии прежде всего ставит нас перед проблемой собственной психологии. Он настаивал на терапевтических и совершенствующих личность аспектах краткосрочной регрессии, не отрицая вреда продолжительной и непродуктивной регрессии. С телеологической (финальной) же точки зрения регрессия вообще оказывается столь же необходимой в процессе развития, как и прогрессия.

«Рассматриваемая причинно, регрессия определяется, так сказать, „фиксацией на матери“. Но с финальной точки зрения либидо регрессирует в имаго матери, с тем, чтобы отыскать там ассоциации памяти, с помощью которых будет иметь место дальнейшее развитие, например из половой системы в интеллектуальную и духовную. Первое объяснение исчерпывается в подчеркивании важности причины и совершенно пропускает целевое назначение регрессивного процесса. Под этим углом зрения все здание человеческой цивилизации оказывается простым замещением невозможности инцеста. Но другое объяснение позволяет нам предвидеть то, что последует из регрессии, и в то же самое время помогает нам понять значение тех образов памяти, которые были реактивированы» (там же, par. 43f).

Юнг полагал, что за мирскими обывательскими симптомами регрессии лежит ее символическое значение, а именно потребность в психологическом обновлении. Последняя находит свое отражение в мифологии в форме путешествия героя.

«<…> в этом регрессивном страстном стремлении, которое Фрейд, как известно, рассматривал как „инфантильное закрепление“ или „стремление к инцесту“, заключены особая ценность и особая необходимость, выраженные, например, в мифах, когда именно самый сильный и лучший в народе, т.е. герой, следует за регрессивным страстным стремлением и умышленно подвергает себя опасности быть проглоченным чудовищем материнской праосновы. Но он – герой лишь потому, что не дает проглотить себя окончательно, а побеждает чудовище, и притом не просто один раз, а много раз. Только победа над коллективной психикой и выявляет истинную ценность – завладение сокровищем, непобедимым оружием, магическим защитным средством или еще чем-то иным, что миф считает благами, достойными стремления. Поэтому тот, кто идентифицирует себя с коллективной психикой, а выражаясь языком мифа, кто дает себя проглотить чудовищу и таким образом растворяется в нем, тот хотя и находится возле клада, который сторожит дракон, но отнюдь не по своей воле и к своему собственному величайшему ущербу» (ПБ, с. 232).

РЕДУКТИВНОЕ (Reductive; Reduktive) – буквально, «ведущее обратно»; понятие, используемое при описании неврозов, а также при толковании сновидений, обозначающее способ, который рассматривает бессознательный продукт не символически, а семиотически, т.е. как знак или симптом некоего базового процесса.

«Редуктивный метод рассматривает бессознательный продукт в смысле обратного сведения его к элементам, к основным процессам,– будь то воспоминания о действительно имевших место событиях или элементарные психические процессы. Поэтому редуктивный метод (в противоположность методу конструктивному, см. конструктивное) ориентируется назад или в историческом смысле, или же в смысле переносном, т.е. Сводя сложную и дифференцированную величины обратно – к более общему и элементарному. Метод толкования Фрейда, а также и Адлера редуктивен, потому что и тот, и другой сводят явление к элементарным процессам желания и стремления, имеющим, в конечном счете, инфантильную или физиологическую природу. При этом на долю бессознательного продукта неизбежно выпадает лишь значение несобственного выражения, для которого термин «символ», в сущности, не следовало бы употреблять. Редукция действует разлагающим образом на значение бессознательного продукта, который или сводится к своим историческим первоступеням и тем самым уничтожается, или же вновь интегрируется в тот элементарный процесс, из которого он вышел» (ПТ, пар. 787).

В толковании сновидений редуктивный метод (его еще называют механистическим) стремится объяснить образы людей и ситуации на языке конкретной реальности. Конструктивный или целеполагающий (финальный) подход фокусируется на символическом содержании сна. Юнг использовал слово «редуктивный» для обозначения ядра фрейдовского метода, с помощью которого тот стремился обнаружить первобытные, инстинктивные, инфантильные основы или корни психологической мотивации. Как видно из вышеприведенной цитаты, Юнг был достаточно критичен к редуктивному методу, поскольку полный смысл бессознательного продукта (симптома, сновидения, образа, обмолвки) при этом не раскрывался. Связывая бессознательный продукт с прошлым, можно утратить его сегодняшнюю ценность для индивида.

Хотя сам Юнг и старался следовать конструктивному подходу он рассматривал редуктивный анализ как важный первый шаг в лечении психологических проблем, в особенности в первой половине жизни.

Источником возникновения неврозов у молодых людей, как правило, выступает конфликт между силами реальности и неадекватной, инфантильной установкой, которая каузально характеризуется аномальной зависимостью от реальных или воображаемых родителей, а с точки зрения цели – недостижимыми фикциями (т.е. намерениями и устремлениями). Здесь вполне уместны редукции Фрейда и Адлера (ПБ, с. 98).

РЕИФИКАЦИЯ (Reification; Reifikation) – овеществление идей и понятий; обращение с ними таким образом, как если бы они были осязаемыми объектами.

РЕЛИГИОЗНАЯ УСТАНОВКА (Religious attitude; religios Einstellung) – психологически установка, сообщаемая тщательным наблюдением за невидимыми силами, почитанием их и личным переживанием по этому поводу.

«Ясно, что под понятием „религия“ я не имею в виду вероучение. Верно, однако, что всякое вероучение основывается, с одной стороны, на опыте нуминозного, а с другой – на вере, на преданности, верности, доверии к определенным образом испытанному воздействию нуминозного и к последующим изменениям сознания. Можно сказать, что „религия“ – это понятие, обозначающее особую установку сознания, измененного опытом нуминозного» (CW 11, par. 9; АС, с. 134).

«Религия есть врожденная инстинктивная установка в человеке. В ней осуществляется наблюдение и уяснение неких невидимых и неконтролируемых человеком факторов. Проявления этой установки можно проследить во всей духовной истории. Ее целью является сохранение психического равновесия: естественный человек имеет столь же естественное знание о пересечениях своего сознания с неподвластными ему факторами» (CW 10, par. 512; рус. пер. – АППН, с. 113–166, а также: ПП, с. 218).

Религиозная установка глубоко отлична от веры, связываемой со специфическим вероучением и вероисповеданием.

«Вероучение и вероисповедание – это выражение определенных коллективных убеждений, тогда как религиозное переживание отражает субъективное отношение к неким метафизическим, то есть внемирским факторам. Конфессиональная жизнь осуществляется в мирской среде и, таким образом, является внутримирским делом, в то время как смысл и предназначение религии лежит во взаимотношении между индивидом и Богом (христианство, иудаизм, ислам) либо на пути спасения и освобождения (буддизм).

Из этого проистекает теперешняя этика, которая – вне индивидуальной ответственности перед Богом – означает лишь конвенциональную мораль.

Являясь не более чем компромиссом с мирской действительностью, вероучения склоняются ко всевозрастающей кодификации своих воззрений и обычаев. Тем самым они настолько овеществляются, что на задний план отходит их подлинно религиозная сущность, а именно живое отношение, непосредственная встреча с внемирским» (CW 10, par. 507; ПП, с. 215).

Юнг полагал, что невроз во второй половине жизни редко вылечивается без развития религиозной установки, побуждаемой спонтанным духовным откровением.

«Дух этот есть автономное психическое событие, затишье после бури, умиротворяющий свет, проливающийся во мраке человеческого разума, и потаенный упорядочивающий принцип царящего в нашей душе хаоса.

Святой Дух – Утешитель, как и Отец, это тихое, вечное и бездонное Единое, в котором любовь Божья и страх Божий сплавлены в бессловесное единство, и именно в этом единстве воссоздается первозданный смысл все еще бессмысленного отцовского мира, проникая в пространство человеческого опыта и рефлексии» (ОИ, с. 79).

Утверждая психологическую точку зрения, Юнг стремился прояснить, что под религией он понимает не свод законов, заповедей, вероучение или догму.

«Бог есть тайна, и все, что мы говорим о нем, говорится и веруется людьми. Мы создаем образы и идеи, но когда я говорю о Боге, я всегда имею в виду образ, который из него сделал человек. Но никто не знает, каков и как выглядит этот образ и может ли он быть Богом» (Jung C.G. Letters. 1957, vol. 2, p. 383).

Психологическим носителем Бого-образа в человеке Юнг считал самость. Он полагал, что она действует в роли руководящего принципа личности, отражающего потенциальную целостность индивида, побуждая жизнь к большей состязательности и подтверждению смысла. Почти все, что связывает человека с этими атрибутами, может использоваться как символ самости, но некоторые освященные временем фундаментальные формы, такие, как крест и мандола, признаются коллективным выражением высших религиозных ценностей человека; крест символизирует напряжение между крайними противоположностями, а мандала представляет разрешение этого противостояния. Психологически Юнг приписывал трансцендентной функции задачу связи человека и Бога (личности и ее конечного потенциала) через образование символов.

Говоря о своих личных религиозных взглядах, Юнг писал: «Я не верю, но знаю о силе подлинной личностной природы и непреодолимого воздействия. Я называю эту силу Богом» (Jung C.G. Letters. 1955, vol. 2, p. 274).

РЕФЛЕКСИЯ (Reflection; Reflexion) – умственная активность, концентрирующаяся на определенном содержании сознания; инстинкт или влечение, включающие в себя религию и поиски смысла.

«Обращенность сознания назад или к внутреннему миру, при которой вместо непосредственной, немедленной и непреднамеренной реакции на объективные стимулы в „дело“ вступает психологическое размышление. Результат подобного размышления непредсказуем, и как следствие свободной мысли возможны весьма индивидуализированные и относительные ответы. Рефлексия „повторно разыгрывает процесс возбуждения“, давая толчок серии внутрипсихических образов еще до того, как предпринято само действие. С помощью рефлективного инстинкта стимул становится психическим содержанием, опытом, посредством которого становится возможным преобразовать естественный или автоматический процесс в осознанный и созидающий» (КСАП,с. 131).

«Обычно мы не думаем о „рефлексии“ как о чем-то инстинктивном, а связываем ее с сознательным состоянием разума. Reflexio означает „повернутый назад“ или „согнутый назад“ и в психологическом применении обозначает тот факт, что в рефлекс, который доводит стимульный материал до своей инстинктивной разрядки, вмешивается психизация <…> Таким образом, на месте компульсивного (навязчивого) действия возникает некоторая степень свободы, а вместо предсказуемости появляется относительная непредсказуемость по отношению к воздействию импульса (CW 8, par. 241).

По мнению Юнга, богатство человеческой психики и ее сущностный характер определяются инстинктом рефлексии. «Однако рефлексия хотя и инстинктивна, в то же время выступает как процесс сознательный, предполагающий использование воображения при принятии решений и последующего действия» (КСАП, с. 132).

«Рефлексия является культурным инстинктом par excellence (по преимуществу), и ее сила продемонстрирована в мощной способности культуры поддерживать себя перед лицом дикой природы» (CW 8, par. 243).

Именно рефлексии мы обязаны равновесием противоположностей. Но чтобы это произошло, сознание должно распознаваться как нечто большее, чем знание, а сам рефлективный процесс восприниматься как «взгляд внутрь». Здесь наша индивидуальная свобода раскрывается наиболее поразительно. Рефлексия влечет за собой сновидения, символы и фантазии. Точно так же, как Юнг обнаруживает аниму во взаимосвязи и родстве с мужским сознанием, он заявляет, что анимус обеспечивает женскому сознанию способность к рефлексии, размышлению и самопознанию. Напряженные отношения между этими двумя началами не решаются по принципу «либо – либо», но требуют столкновения и интеграции, которые творчески проявляют себя в трансформации отношений между ними.

«Мое внимание привлекает тот факт, что помимо области рефлексии существует другая, не менее, если не более обширная зона, в которой рациональное понимание и рациональные формы представления вряд ли обнаружат что-нибудь сверх того, что они способны охватить умом. Это – область Эроса» (MDF, р. 386; ВСР, с. 347).

РИТКАЛ (Ritual; Ritual) – служба или церемония, проводимые с религиозной или терапевтической целью или намерением, как сознательным, так и бессознательным.

Ритуальные действия основываются на мифологических и архетипических темах, выражают их содержания символически, полностью вовлекают человека и вызывают у него ощущение возвышенного смысла и в то же самое время опираются на представления, соответствующие духу времени (КСАП, с. 132).

Ритуал – это психический канал, посредством которого осуществляется личностная трансформация, когда психологический баланс личности оказывается под угрозой воздействия внезапной нуминозной силы; структурированный этап изменения одного статуса личности или способа его бытия на другой.

Юнг считал, что в ритуале человек выражает свои наиболее важные и фундаментальные психические содержания, и в случае отсутствия соответствующих ритуалов люди спонтанно и бессознательно создают их, чтобы обезопасить устойчивость личности, коль скоро переход из одного психологического состояния в другое произошел. Сам по себе ритуал не влияет на трансформацию, он просто содержит ее в себе.

РОДИТЕЛЬСКИЙ КОМПЛЕКС (Parental complex; elterlich Komplex) – группа или совокупность эмоционально нагруженных образов и идей, связанных с родителями. Юнг полагал, что нуминозность, окружающая фигуры собственных родителей, когда их магическое влияние так или иначе очевидно, в значительной степени связана с архетипическим образом первобытных родителей, пребывающим в психике любого человека.

«Важное значение, которое современная психология приписывает „родительскому комплексу“, есть непосредственное продолжение первобытного переживания опасной действенной силы родительских духов. Даже та ошибка, которую совершают дикари, предполагая (не с помощью мышления), что духи суть реальности внешнего мира, находит свое продолжение в нашем (лишь отчасти верном) предположении, что действительные родители ответственны за родительский комплекс. В старой теории травмы фрейдовского психоанализа и даже за его пределами это предположение признается чуть ли не в качестве научного объяснения. Чтобы избежать этой двусмысленности, я предложил выражение „родительское имаго“[23]» (CW 7, par. 293; ПБ, с. 251).

Имаго возникает как итог воздействия родителей и специфических реакций ребенка; поэтому она (Imago – женского рода) является образом, лишь весьма условно воспроизводящим объект. Наивный человек, конечно, верит в то, что родители таковы, какими он их видит. Этот образ проецируется бессознательно, и, когда родители умирают, спроецированный образ продолжает действовать, как если бы он был самостоятельно существующим духом. Первобытный в этом случае говорит о родительских духах, возвращающихся по ночам (revenants), современный же человек называет это отцовским или материнским комплексом (там же).

Пока позитивное или негативное сходство с родителями остается решающим фактором в выборе объекта любви, освобождение от родительского имаго, а следовательно, уход из детства, остаются незавершенными (CW 10, par. 74; ПДНВ, с. 145).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.