Глава двадцать четвертая, в которой мы обозначим пределы родительской заботы

Глава двадцать четвертая, в которой мы обозначим пределы родительской заботы

Почему-то я все время держу в голове образ сверхзаботливых, опекающих родителей и совершенно упускаю из виду что есть еще и гораздо более спокойные, разумные и последовательные люди.

Компания школьных друзей моей сестры собралась в каникулы на море. Шесть человек, от 17 до 19 лет, кто-то из них работает, кто-то учится, финансовое положение у всех примерно одинаковое. Нашли через Интернет ОЧЕНЬ дешевый вариант, что-то в пределах 300 евро за две недели на Крите, с перелетом. Заказали аж за пять месяцев. И начали мечтать.

А когда подошел срок, оказалось, что друг Саймон все свои деньги потратил на любимую девушку. А работает у них в семье одна мама, и есть еще маленькая сестричка. То есть перехватить не у кого, отец отсутствует. И знаете, что сказала мама Саймона, Лиз? «Ну что поделать, дорогой. Ты выбрал девушку». Она не бросилась занимать у подруг, не стала отрезать от скудного бюджета, но и обвинять сына в том, что он такой охламон, — тоже не стала. Она посочувствовала ему, выразила понимание, называла явление не оскорбительным словом «выбор» и оставила все как есть.

Моя мачеха, которая наблюдала эту историю, сказала: «А я бы дала ему денег, когда-нибудь вернул бы». «Вот поэтому твои дети и не умеют считать деньги», — молча подумала я.

Люди извлекают уроки только из собственного опыта — банальность, да? Но почему-то мы отказываем своим детям в праве на собственный опыт, спешим подстелить соломки, а лучше — пуховую подушечку. И даем совершенно неверные ориентиры.

Два мальчика, один из очень обеспеченной семьи, другой немного попроще. Оба учатся на дневном очном, только тот, что побогаче, еще и работает (его зовут Ваня, а другого — Валера). И Валера постоянно подбивает Ваню на какие-то сомнительные эскапады, это у него еще со школы такой бзик в голове. И вот последний «подвиг» вышел совсем нескладно.

«Давай вынесем из магазина плеер», — предложил Валера.

«Да ты очумел, что ли? Ему цена — три копейки, а геморроя можно на несколько лет получить», — сначала отказался Ваня.

Но Валера настаивал, говорил, что уже сто раз так делал, что никто и не заметит, зато потом будет весело. Я уж не знаю почему, но Ваня согласился. Может, побоялся выглядеть «ботаником», может, тоже приключений захотелось. Короче, они вынесли DVD-плеер и наушники из крупного супермаркета с электроникой. И взяли их сразу на выходе — там же камеры кругом, неужели мальчишки об этом не знали?

Дальше их отвезли в отделение, из отделения позвонили родителям, родители приехали. Ну, трагическую сцену представляете, скажу только, что выкупить их удалось за совершенно безумную сумму: 150 тысяч долларов за каждого.

(Пропускаем негодующие возгласы по поводу коррупции, пропускаем. Не о том речь.)

Так вот, богатые родители Вани сразу «поставили его на счетчик». То есть сказали: сынок, теперь ты нам должен эти деньги, ладно, без процентов, но пока не выплатишь — ты работаешь только на этот долг. Так и быть, кормить мы тебя будем. Но никаких машин, никаких отпусков, квартир и т. п. Провинился — отвечай.

А родители Валеры не сказали ничего. То есть, наверное, сказали и много, и очень громко. Но никаких САНКЦИЙ не последовало. Мало того, в процессе следствия выяснилось, что Валера уговорил Ваню взять для него кредит в банке под свое имя. И не отдает. И опять родители поддержали своего сына. «Но у него же нечем отдать», — сказал они.

Когда я эту историю услышала, то подумала грешным делом, что мальчик Валера — просто брат-близнец мальчика Глеба, из главы про воровство. Помните, который распатронил родительскую заначку и ему за это ничего не было? Скорее всего, с самого раннего детства Валера получал от родителей сообщения: иди, милый, делай все, что тебе захочется, мы всегда и всецело на твоей стороне, выручим, отмажем, спасем.

Такой вариант безусловной родительской любви, доведенной до абсурда.

Нет сомнения, что родители Вани тоже любят его очень сильно, иначе они не стали бы так напрягаться и вызволять его из милиции. Но они еще помнят и о воспитании сына, поэтому не позволяют ему выходить сухим из воды. Да, они не дали сыну сломать себе (да и им самим тоже) жизнь единственным противоправным поступком, но они весьма недвусмысленно заявили: веди себя прилично, не позорь нас, иначе мы примем меры.

Я понимаю, что то, что я сейчас скажу, идет несколько вразрез с нашими привычными представлениями о детско-родительских отношениях, о любви и заботе, но я все-таки повторю свою нехитрую мысль: пока дети живут на содержании родителей, они ОБЯЗАНЫ им подчиняться. И было бы очень полезно время от времени напоминать всем членам семьи об этом.

На приеме иногда такое услышишь: «А я не просил их меня рожать, сами захотели — пусть сами и расхлебывают!» Когда такой текст слышишь от подростка — все понятно, нормальный бунт и протест. Но когда это произносит хорошо упакованный мужчина лет двадцати пяти.

Мы опять приходим к обсуждению необходимости разделения ответственности, к идее сепарации детей от родителей, к пониманию причинно-следственных связей.

Я настаиваю на четком финансовом договоре. Никто не обещал, что начинающий специалист сможет поддерживать тот же уровень жизни, что и его отец, с 25 годами рабочего стажа. Так и должно быть. Студенты ДОЛЖНЫ иметь голодный блеск в глазах, иначе у них пропадает стимул к росту. Зачем напрягаться, быстро бегать, искать все новые и новые решения, если можно просто подойти к маме, заглянуть преданно и жалобно в глаза и протянуть: «Мамочка, а можно я поеду на Сейшелы с ребятами?»

Почему-то машина, купленная родителями, разбивается гораздо быстрее, чем на порядок дешевле, но купленная самостоятельно. Да, первое время будет трудно, но, честное слово, покупать вещи на собственные деньги намного приятнее, чем благодарить за подарки.

Давайте подумаем, чем мы можем обеспечивать ребенка, а чего он должен добиваться сам.

Мы вырастили его до совершеннолетия. Мы дали ему образование, в том числе — высшее, дающее право на более высокооплачиваемую работу. Иногда мы даже обеспечиваем своего малыша стартовой жилплощадью, в прямом смысле: площадкой, с которой можно стартовать. Все. Дальше начинается его собственная, взрослая жизнь, в которой он будет совершать поступки, пожинать плоды своих решений.

Эти дети поженились на втором курсе. Ни одни, ни другие родители не жаждали принять в дом чужого ребенка, поэтому прямо от скромного свадебного стола молодожены уехали в крошечную съемную квартирку на самой окраине Москвы. Из мебели там стоял продавленный диван и кухонный стол. Все. Вещи аккуратно складывали на газетках вдоль стен. Но они были счастливы и полны надежд.

Как они выжили первой своей зимой 1990 года — Богу ведомо. Две стипендии, одна 50, вторая повышенная — 65 рублей. Аренду платили уроками, которые юная жена давала детям хозяев. Были еще другие уроки, на другом конце города, заказчицы, которым она шила, и 10 рублей в месяц, которые давали ее родители. Ни молодой муж, ни его родители по каким-то сложным причинам в формировании бюджета семьи не участвовали. По воскресеньям они ездили обедать к родителям: то к одним, то к другим.

Когда я услышала эту историю впервые, моей реакцией был сильный гнев: как же так, куда смотрели их родители, они что — не видели, что дети бедствуют? Буквально голодают.

Теперь я думаю, что родители были не так уж и не правы. Дети сами выбрали свой путь, когда решили пожениться — никого не спрашивали, сами и выкарабкивались. Единственное, что я бы сделала на месте родителей: проконтролировала съем квартиры и подкидывала немного больше денег на еду. Все-таки в 19 лет мало кто умеет вести хозяйство как следует, этому надо учить. А так — все нормально, эти дети не сдались, они сделали хорошие карьеры, родили вполне справных детей, встали на ноги. К 30 годам, когда многие только начинают выходить в самостоятельное плавание, у них уже был накоплен значительный опыт, что давало им большие преференции.

Можно ведь было сделать и по-другому: принять в дом еще одного ребенка, выделить им койко-место (ага, в общей комнате с младшим братом или сестрой. Не, еще лучше — с бабушкой!), поставить на довольствие. И продолжать делать вид, что они — ДЕТИ. Потом у них родился бы ребенок, молодая бабушка взяла бы на себя часть забот, а молодой дедушка — повышенные финансовые обязательства. Никакой сепарации, никакого роста. Во многих странах так люди и живут. Да что там в других странах, у нас так полстраны живет, а может и две трети населения.

Но мне кажется, что это неправильно. И если уж приходится жить нескольким поколениям под одной крышей, в силу разных причин, то надо постараться хотя бы обозначить границы: вот ваша семья, вот наша, вы тратите деньги на поездки по Европе, а мы — на дайвинг и новую машину. Мы приглашаем к ребенку няню и платим ей деньги, а вы находите себе другое хобби.

Резюме. Как любой рычаг, финансовый инструмент имеет два конца. Постарайтесь определиться, какой результат вам нужен: полный контроль над жизнью ребенка или временная помощь, пока ребенок не поплывет самостоятельно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.