49

49

Религиозный энтузиазм перед божественной мудростью в природе есть лишь момент восторга; он направлен лишь на средства, но потухает в размышлениях о целях природы. Какое удивление вызывает сеть паука, как поражает муравьиная воронка в песке! Но для чего существуют эти мудрые приспособления? Для питания – это цель, которую человек, как таковой, сводит к простому средству. Сократ говорил: «Иные – а эти иные – животные и схожие с животными люди – живут, чтобы есть, я же ем, чтобы жить». Как прекрасен цветок, его строение достойно удивления! Но на что это строение, для чего это великолепие? Только для украшения и защиты половых органов, которые человек, как таковой, прячет из стыда или даже увечит из религиозного усердия. «Творец травяной вши и червеца», перед которым преклоняется и которым восхищается естествоиспытатель-теоретик, творец, усматривающий свою цель лишь в естественной жизни, не есть поэтому бог и зиждитель в религиозном смысле. Нет! Бог и зиждитель, как объект религии, есть лишь творец человека, и именно человека в его отличии от природы, человека, над природой возвышающегося, это творец, в котором человек осознает самого себя, которым олицетворяется его природа в отличие от свойств, коренящихся во внешней природе, и именно так, как он представляет себе эти свойства с точки зрения религии. Лютер утверждает: «Вода, которая берется и проливается над ребенком при крещении, есть вода не творца, но бога-спасителя». Натуральная вода есть нечто общее и для меня, и для животных, и для растений, – не такова крестильная вода. Первая связывает меня со всем остальным, вторая отличает меня от других существ природы. Не натуральная, а крестильная вода имеет религиозное значение, поэтому не творец и зиждитель природы, а творец крестильной воды оказывается объектом религии. Понятно, что творец естественной воды сам есть существо естественное, следовательно, не религиозное, не сверхъестественное. Вода есть сущность видимая, данная чувству, поэтому ее свойства и действия не приводят нас ни к какой сверхчувственной причине; крестильная же вода не есть предмет «телесных очей» – это духовная, невидимая, сверхчувственная сущность, другими словами, наличная лишь для веры, действующая и существующая лишь в представлении, лишь в воображении; итак, это сущность, требующая в качестве своей причины сущность духовную, данную лишь в вере, в воображении. Натуральная вода очищает меня исключительно от моих телесных пятен и изъянов, крестильная же вода – от моральных; первая утоляет лишь мою жажду в здешней, временной, преходящей жизни, вторая утоляет мое желание вечной жизни; первой свойственны лишь ограниченные, определенные, конечные действия, второй же – бесконечные, всемогущие действия, выходящие за пределы природы воды, следовательно, действия, которые осуществляют и реализуют сущность божественного существа, не связанную ни с какими природными ограничениями, не связанную ни с какими границами опыта и разума, – беспредельную сущность человеческой веры и способности воображения. Но разве творец крестильной воды не является и творцом воды натуральной? Как же он относится к творцу природы? Совершенно так же, как крестильная вода относится к воде натуральной; первой не будет, если не имеется второй, вторая есть условие, средство для первой. Так же творец природы только обусловливает творца человека. У кого нет под рукой натуральной воды, как смог бы он связать с ней сверхъестественные действия? Как может даровать вечную жизнь тот, кто не распоряжается жизнью временной? Как может воссоздать из праха мое тело тот, кто не имеет в своем распоряжении естественных элементов? Но кто же может быть повелителем и законодателем природы, кроме того, кто обладал могуществом и силой, чтобы из ничего создать природу простым актом своей воли? Поэтому объявляющий бессмысленным противоречием связь сверхъестественной сущности крещения с натуральной водой, пусть также назовет бессмысленной связь сверхъестественной сущности творца с природой; ибо между действиями крестильной воды и действиями воды натуральной такая же тесная или такая же слабая связь, как между сверхприродным творцом и столь естественной природой. Творец взят из того же источника, из которого выбивается сверхприродная, чудесная крестильная вода. В крестильной воде в наглядном примере твоему взору дано существо творца, существо божие. Как же ты можешь отвергать чудо крещения и другие чудеса, оставляя в силе сущность творца, т. е. сущность чуда? Другими словами, как отвергать мелкие чудеса, если ты признаешь великое чудо творения? Впрочем, в мире теологическом дело обстоит так же, как в мире политическом: мелких воров вешают, оставляя крупных на свободе.