Смена установок на ложь и на честность

Не менее важно понимать процесс смены установок на ложь и на честность. Например, установка на ситуативную ложь — достаточно распространенное явление в любой организации, которое сопровождается объяснением: «в связи с изменившимися обстоятельствами и в интересах дела (фирмы, государства и пр.)». По моим данным почти две трети сотрудников российских компаний готовы нарушить свои обещания, если изменились обстоятельства; лишь одна треть персонала разделяет установку, что нарушение обещания никогда не допустимо. Однако и это соотношение меняется в конкретных деловых ситуациях в зависимости от смены установок. Смена установки четко наблюдается, например, в случаях сотрудничества арестованного мошенника со следствием; установка на ложь в форме сокрытия, умолчания о своих замыслах и намерениях до ареста меняется на установку на честность в раскрытии своих намерений и подельников после ареста под гарантии смягчения наказания в случае откровенного сотрудничества со следствием.

Проблема смены установок на ложь и на честность подчиняется общим психологическим закономерностям смены установок, детально разработанной в отечественной и зарубежной психологии. С.Л. Рубинштейн показал, что «смена установки означает преобразование мотивации индивида, связанное с перераспределением того, что для него значимо…Наличие той или иной установки соответственно изменяет и перспективу, в которой воспринимается субъектом любое предметное содержание: перераспределяется значимость различных моментов, по-иному как бы расставляются акценты и интонации, иное выделяется в качестве существенного и все представляется в иной перспективе, в ином свете».

Применительно к нашей теме сказанное означает, что установка на честность в одной ситуации общения меняется на установку на ложь в другой ситуации, установка на ложь в одной ситуации меняется на установку на честность в другой ситуации.

Для более четкого различения и обозначения «положительных» (конвенциальных) и отрицательных (неконвенциальных) установок на ложь люди изобрели «белую ложь», «ложь во спасение», «ложь в интересах государства (семьи, компании, народа, человечества)» и аналогичных по смыслу; «плохая ложь» отмечается во всех социально неодобряемых случаях — законодательно наказуемая ложь (обман, мошенничество) в различных формах, ложь с намерением нанести вред партнеру по общению, обман ничего не подозревающего или непроницательного человека и т. п.

Однако любая ложь остается ложью; более того, часто именно благими намерениями выложена дорога в ад, то есть ложь положительной мотивации для лжеца приводит к отрицательным и даже гибельным последствиям для другого человека; того самого человека, которого лжец хочет облагодетельствовать своей ложью.

Вместе с тем, нельзя отрицать очевидные систематические факты положительного влияния лжи, как на отдельных людей, семьи, компании, так и на целые государства и сообщества государств. Об этом я написал в «Психологии лжи» и других своих книгах. Здесь хочу лишь в самом общем виде обратиться к вечной мудрости ранее живших поколений людей. В частности библейский проповедник Екклезиаст, как известно, утверждает, что «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Вряд ли можно отрицать терапевтический эффект лжи, которой врач или священник не способствуют умножению познания травмирующих фактов сломленным горем человека…

И все-таки, «ложь во спасение» и другие формы лжи остаются ложью, которая практически не знает границ в мире бизнеса, любого, в том числе и шоу-бизнеса.

Приведу иллюстрацию из мира искусства, представители которого, в глазах «всего прогрессивного человечества», самой судьбой предназначены нести свет правды и нравственной чистоты в людские души. Можно написать отдельную книгу о мошенничестве и фальсификациях произведений искусства на основе исторических и искусствоведческих исследований, сообщений СМИ и милицейских/полицейских архивов; можно узнать много интересного из художественной литературы, например из романа «Фламандская доска», автор которого Артуро Перес-Реверте — один из самых популярных испанских писателей 1990-х годов.

Но взглянем на нашу российскую действительность. Вот о чем поведал 15 декабря 2003 г. телеканал «Культура» в программе «Оркестровая яма». Музыкальный продюсер Н.Ж. — шеф-редактор программы «Оркестровая яма» — рассказывает о том, что ложная информация обязательно включается в биографию (резюме) многих музыкантов, исполнителей. Потому что если в резюме указать в качестве мест выступления Тверскую область, зритель на такого музыканта не пойдет. А если указать Германию, Францию, другие европейские страны, то пойдет. В общем, музыканты, как могут, приукрашивают свою исполнительскую биографию, то есть обманывают зрителей. Другой участник программы рассказал, что, если музыкант сам заплатит за аренду престижного концертного зала, например, зала им. Чайковского, Карнеги-холла и т. п., и выступит там, то затем он может с чистой совестью записать себе в резюме строку, как сильному исполнителю. Еще один вариант: приезжают российские музыканты в Европу, выступают в немецком городке с населением 2000 человек, и уже пишут у себя в биографии, что выступали в Германии. А на самом деле, там дребезжащий рояль и провинциальный плохой зал, но зато в Германии. Такие варианты ложной информации в биографии карьерных музыкантов нередки. И зрителям бывает порой сложно разобраться. Здесь мы видим весь спектр ложной бизнес-информации: умолчание, как форма лжи, приукрашивание, аттракция, приписывание себе того, чего нет на самом деле либо в биографиях музыкантов, либо в тех городах, где они реально выступали.

Не от хорошей жизни люди искусства идут на подобные ухищрения. Все законы бизнеса распространяются на искусство, в том числе и законы конкуренции — жестокой и беспощадной. И, разумеется, любой нормальный деятель искусства, во всяком случае, на заре своей творческой карьеры, испытывал мотиваци-онный конфликт, то есть столкновение направленностей сознания, намерений, установок, мотивов, переживал конфликт феноменов истины и лжи в результате столкновения противоречивых установок, мотивов, информации.

Следовательно, можно рассматривать феноменологию лжи как частный случай социального конфликта.