Глава 5 Поиск

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 5

Поиск

Основные принципы латерального мышления можно отнести к четырем очень общим, но отнюдь не единственным возможным рубрикам. Некоторые аспекты в силу их подвижности и изменчивости могут попасть сразу в несколько разделов или даже выделиться в особую рубрику. Вот эти рубрики:

1. Выявление господствующих, или поляризующих, идей;

2. Поиск различных подходов к ситуации;

3. Ослабление жесткого контроля вертикального мышления;

4. Использование случая.

О выявлении господствующих идей мы уже говорили в одной из предыдущих глав, а в этой главе обсуждается поиск различных подходов, позволяющих увидеть ситуацию с других точек зрения.

Простые геометрические ситуации, приведенные в предыдущей главе, предназначались главным образом для того, чтобы придать идее латерального мышления больше наглядности и убедительности, нежели позволяют слова. Мы увидели, что исходную простую фигуру можно описать множеством разных способов. Каждый из них адекватен в том смысле, что дает полное описание ситуации. Выбор какого-либо конкретного способа описания совершенно произволен. Основой для него могут служить соображения удобства или простоты либо знакомство с конкретными элементами. Выбрав какой-то конкретный способ рассмотрения фигуры, наблюдатель отдает себе отчет в произвольности этого выбора и понимает, что с тем же успехом можно было выбрать любой другой. Но с течением времени и по мере того, как удобство выбранного пути становится все более очевидным, об этой произвольности забывают – и возникает уверенность в том, что на фигуру можно смотреть исключительно выбранным способом. То, что поначалу было временным и предварительным ракурсом, в большинстве случаев быстро становится единственным возможным взглядом на вещи, особенно если подкрепляется успехом. Со временем фигура, которую однажды произвольно разделили на Т-образные элементы, начинает восприниматься как просто сочетание Т-образных элементов – и ничего больше.

Выбор конкретного подхода к явлению, как правило, случаен и лишен выдумки. Никто не занимается пристальным изучением с целью отыскать наилучший вариант. Речь здесь даже не о пагубном влиянии господствующей идеи, а лишь об элементарной потребности взглянуть на вещи другими глазами. Початую бутылку вина оптимист сочтет наполовину полной, в то время как пессимист – наполовину пустой. Кажется, что один произвольный подход ничуть не хуже другого. Возможно, это так, если все, что нужно, – простое описание. Если же есть задача, требующая решения, то выбор того или иного подхода к ней может иметь принципиальное значение.

Вспомним историю с камешками. Возникшая там задача выглядела совершенно неразрешимой при одном подходе и оказалась поразительно легкой, едва мы сменили ракурс. Требовалось лишь переключить внимание с камешка, который нужно извлечь из сумки, на камешек, оставшийся там. Примером того же рода является фокус с тремя картами. Карточный шулер предлагает вам три карты рубашкой вверх и просит вытащить даму. На первых порах вам позволяют выиграть небольшую сумму денег, но затем вы продолжаете действовать так же, а найти даму уже не удается. В этот момент вы могли бы изменить точку зрения и предложить пари, что карта, на которую вы указываете, не является дамой.

Даже незначительное изменение ракурса может дать мощный эффект. Когда Эдвард Дженнер переключился с вопроса о том, почему люди заболевают оспой, на вопрос о том, почему доярки этому заболеванию не подвержены, было совершено одно из самых поразительных открытий в области медицины. Выяснилось, что человек, переболевший безвредной коровьей оспой, приобретает иммунитет к обычной оспе. Так началась вакцинация от оспы, положившая конец разгулу этого смертельно опасного заболевания.

В одной из историй о приключениях Шерлока Холмса его помощник доктор Ватсон высказывает мнение, что собака не имеет отношения к делу, поскольку никак себя не проявила. Шерлок Холмс занимает противоположную позицию и утверждает, что отсутствие признаков действия собаки – само по себе крайне важный факт, ибо было бы более естественным, если бы собака оставила следы своих действий. Такая точка зрения позволяет Холмсу распутать дело. Говорят также, что главы европейских государств в начале XIX века предпочитали любую деятельность со стороны коварного австрийского дипломата князя Меттерниха его полному бездействию.

Для перехода от очевидного ракурса к менее очевидному может оказаться достаточным просто сместить акцент внимания. Это вовсе не трудно, если вы выработали у себя такую привычку. С опытом придет навык находить и проверять несколько различных подходов к какой-то задаче или ситуации. Самое главное, что для этого требуется, – заинтересованность и понимание того, что смена ракурса – действенный прием. Прекрасным примером может служить известная задача о двух одинаковых стаканах, в один из которых налито вино, а в другой – такое же количество воды. Из стакана с вином набирают ложку вина и выливают в стакан с водой, затем ложку смеси переливают из стакана с водой в стакан с вином. Затем эти действия повторяют еще раз. Задача состоит в том, чтобы определить, чего больше: воды в стакане с вином или вина в стакане с водой.

Если эту задачу решать поэтапно от начала к концу процесса, введя обозначения для объемов ложки и стакана и рассчитывая концентрации на каждом шаге, она будет крайне утомительной. Однако если изменить точку зрения и пристально изучить конечное состояние, а не путь к нему, то решение окажется очень простым. Поскольку из каждого стакана взяли две ложки жидкости и в каждый стакан вернули столько же, то количество жидкости в стаканах к концу опыта должно быть таким же, как вначале. Следовательно, то количество вина, которое попало в стакан с водой, заменило собой ровно такое же количество воды, и то же самое произошло с водой в том стакане, где было вино. Можно переключать внимание между частями одной задачи или стадиями процесса, но основной способ подхода к проблеме как целому остается неизменным. Переключиться таким образом с одной части задачи на другую относительно легко – гораздо сложнее изменить сами части.

Разум делит непрерывность окружающего нас мира на дискретные блоки. Отчасти это обусловлено нервной организацией мозга и является следствием ограниченного объема внимания. Иногда же мы делаем это сознательно: деля мир на знакомые детали, мы лучше понимаем его. Этот процесс мы продемонстрировали в предыдущей главе на примере зрительно воспринимаемых ситуаций. Мы видели, как из целостной ситуации умышленно вычленяются отдельные части, которые затем объединяются друг с другом посредством определенных соотношений, чтобы воспроизвести ситуацию целиком. Таким же образом непрерывный процесс изменения можно произвольно прервать в какой-то удобный момент, а затем соединить то, что происходило прежде, с тем, что будет происходить потом, знакомой причинно-следственной связью. Выбор частей, на которые делится целое, определяется соображениями привычности, удобства и наличия простых соотношений, с помощью которых можно сочетать эти части. Соотношение – это сведения о том, каким образом две части были соединены до их разделения. Когда одно и то же деление повторяется снова и снова, составные части приобретают самостоятельность.

Пакеты информации, сформированные в соответствии с устоявшимися способами деления вещей, подобны пакетам с продуктами, которые лежат на полках супермаркета в ожидании момента, когда кто-либо выберет их и приготовит из них великолепный завтрак. К сожалению, пакеты информации, составленные таким образом, работают на поддержку укоренившейся точки зрения. Соглашаясь работать с заранее упакованной информацией, вы связываете себя в том, что касается способа составить из этой информации какую-то идею.

Эти удобные элементы – пакеты информации – получают названия. Но стоит им обрести название, как они тут же застывают и становятся неизменяемыми, ибо ярлык может применяться только в том случае, если за ним стоит неизменное содержание. А тогда мир с необходимостью рассматривается как построенный из поименованных кирпичей, которые всегда можно отделить и исследовать для облегчения понимания целого. Представление о монолитном сооружении, которое можно разбить на куски произвольной формы и величины, исчезает.

Прогулочную трость можно описать как изогнутый конец и конец с накостыльником, соединенные прямым участком, а можно – как две половины, одна из которых изогнута, или как длинную прямую палку, к которой присоединен короткий изогнутый участок. Воображение может разделить трость на разные части множеством способов безотносительно к тому, что фактически она сделана из цельного куска дерева, загнутого на конце. Такая пластичность сохраняется, пока составным частям не даны названия. Как только их назвали, одно описание сразу же становится «правильным», а все остальные превращаются в причуду фантазии.

Наличие слов и названий фиксирует угол зрения на конкретную ситуацию. Пластичность латерального мышления, которое непрерывно вычленяет, раскладывает и перестраивает части ситуации самыми разными способами, исчезает, а вместе с ней исчезает и возможность найти лучший способ взглянуть на ситуацию. Раз части ситуации намертво закреплены словами, то лучшее, что мы могли бы сделать, – это начать по-разному составлять слова друг с другом; однако такой подход зачастую непригоден. В предыдущей главе было показано, что иногда наступает такой момент, когда ни одна картина, составленная из Т-образных элементов, не в состоянии объяснить возникшую ситуацию, – это может быть сделано только в том случае, если заменить Т-образный элемент другим.

Жесткость словоупотребления тесно связана с жесткостью классификаций. А жесткость классификаций, в свою очередь, лишает гибкости в выборе точки зрения на ситуацию. Так, в финале одного из фантастических фильмов есть сцена, в которой герой и его друзья на борту военного корабля радостно поздравляют друг друга, увидев, как остров злодеев взлетает на воздух. На этом острове находилась группа ученых, которые направили свои знания и способности на то, чтобы подчинить себе весь мир. Но кроме них на острове жили ни в чем не повинные люди, которых эти ученые подчинили себе. Поскольку ученые были классифицированы как злодеи, а остров – как злодейский, то кажется вполне естественным, что (согласно такой классификации) все обитатели острова должны взлететь на воздух вместе с ним.

Новые идеи в большинстве случаев предлагают люди, способные освободиться от жесткости слов и классификаций. Есть история о том, как во время Второй мировой войны один пилот, возвращаясь на аэродром после очередной операции, внезапно обнаружил, что управление заклинило. Диагностика показала утечку масла из гидравлической системы управления, а долить в систему было нечего. В конце концов кто-то догадался использовать для заполнения системы мочу – простое и, как оказалось, эффективное решение, так что экипаж был спасен. Однако мало кто способен предложить подобную идею, потому что моча и гидравлическая система управления относятся к совершенно разным классификационным системам.

Еще один пример такого рода. Машины, попав в темный тупик, настолько узкий, что там нет возможности развернуться, вынуждены выезжать оттуда задним ходом. Раньше задние осветительные фонари были далеко не у всех машин, и водители оказывались в затруднительном положении: двигаясь задним ходом, они рисковали на что-нибудь натолкнуться. Однажды кто-то догадался использовать индикатор торможения, который ярко вспыхивает на задних подфарниках машины при нажатии педали тормоза, чтобы периодически подсвечивать таким образом дорогу. Это сработало прекрасно. Возможно, что ранее никто не додумывался до такого простого решения потому, что индикатор относится к классу индикаторов, а не фонарей.

Один из способов избежать жесткости слов заключается в том, чтобы мыслить наглядными образами, не пользуясь словами вообще. Человек вполне способен связно мыслить, опираясь на образы. Трудности возникают лишь тогда, когда полученный результат нужно изложить словами. К сожалению, не многие способны уверенно пользоваться визуальным мышлением и не все ситуации могут быть проанализированы посредством зрительных образов. Тем не менее привычку к визуальному мышлению приобрести стоит, ибо зрительные образы обладают подвижностью и пластичностью, чего не скажешь о словах.

Визуальное мышление означает не просто использование исходных зрительных образов в качестве материала мышления. Это было бы слишком примитивно. Визуальный язык мышления задействует линии, диаграммы, цвета, графики и массу других средств для того, чтобы проиллюстрировать те соотношения, которые было бы весьма затруднительно описать обычным языком. Визуальные образы легко меняются под влиянием динамических процессов и, кроме того, дают возможность показать одновременно прошлые, настоящие и будущие результаты влияния любого процесса.

Очень полезный прием, позволяющий избежать заданного деления задачи на части, состоит в делении этих частей на еще более мелкие части с последующим составлением новых, более крупных блоков. Этот прием неявно присутствовал в преобразованиях Т-образного элемента в предыдущей главе. Другое разбиение на части уже разделенной каким-то образом ситуации гораздо легче получить, собрав эти новые части из более мелких деталей, нежели пытаясь усмотреть его непосредственно.

Набор возможных подходов к ситуации ограничивается не только жесткостью доступных составных частей описания, но и количеством доступных соотношений между ними. Бедность арсенала известных соотношений неизбежно приводит к бесплодности попыток взглянуть на ситуацию иначе. Чем шире арсенал соотношений, которыми человек может уверенно оперировать, тем более оригинальными могут быть линии деления ситуации и ракурсы взгляда на нее.

Приложив достаточно усилий и набравшись опыта, можно научиться отыскивать гораздо больше подходов к ситуации, отходя от самых вероятных. Но может оказаться, что большинство из этих способов, а возможно и все, не имеют никакой ценности. Затратив массу сил и времени, чтобы найти их все и проверить по очереди, вы, как правило, обнаруживаете, что они далеко не так полезны, как самый очевидный взгляд на ситуацию. При каких же условиях имеет смысл использование латерального мышления, а при каких можно ограничиться вертикальным?

Латеральное мышление важно для таких ситуаций, где вертикальное мышление не способно привести к ответу. Пример ситуации такого рода – история с камешками: задача остается неразрешимой, пока для ее решения ограничиваются обычным взглядом на вещи. Другие задачи, вроде задачи с водой и вином в стаканах, могут быть решены с помощью вертикального мышления – правда, процесс решения при этом будет слишком утомительным. В таких случаях латеральное мышление, хотя и не является ведущим, может стать существенным подспорьем в поисках лучшего решения. По определению проблемой называется ситуация, которую требуется разрешить, причем подразумевается, что решение неочевидно. Иногда какая-то ситуация выглядит проблемой только потому, что на нее смотрят под определенным углом зрения. Если изменить ракурс, решение может оказаться столь явным, что проблема отпадет сама собой.

Как часто люди прибегают к латеральному мышлению? Это зависит от их характера. Если латеральное мышление используется только тогда, когда вертикальное мышление бессильно, экономится время. Однако если задача может быть, хоть и с трудом, решена с помощью вертикального мышления, то ее латеральные решения будут упущены. Если же, наконец, прибегать к латеральному мышлению при решении любой задачи, то на первых порах это приведет к дополнительным потерям времени, но по мере совершенствования навыков процесс будет все более и более быстрым. Сформированная таким образом привычка к латеральному мышлению не только сделает его более эффективным в тех случаях, когда без него не обойтись, но принесет также отдачу в виде более эффективных решений там, где задачу можно решить и с помощью вертикального мышления.

В четко очерченной проблемной ситуации распознать необходимость в латеральном мышлении и новых идеях довольно легко, а вот в ситуациях, которые не имеют проблемного характера, разглядеть эту потребность гораздо сложнее. Возможно, самая большая проблема таких ситуаций состоит в отсутствии явной проблемы. Если кажется, что все происходит гладко и без конфликтов, это делает невозможным движение вперед, так как отсутствует проблема, которую можно было бы использовать в качестве ступеньки для усовершенствования. Любое начинание, не имеющее никаких проблем, обречено на прозябание, ибо проблемы – это толчки, выбивающие ситуацию из проторенной колеи удовлетворенности. Самая трудная проблема нередко заключается в формулировании проблем. Может потребоваться существенно задействовать латеральное мышление, чтобы осознать наличие пока еще не распознанных проблем.

В конце XIX столетия физики были чрезвычайно довольны собой. Казалось, что все, что нуждалось в объяснении, уже объяснено. Теория и экспериментальные данные находились в замечательном согласии. Оставалось лишь навести окончательный лоск. Казалось, в будущем задача физиков будет состоять только в проведении более точных измерений в широких границах известных теоретических построений. Но потом явились Планк и Эйнштейн – и вскоре стало ясно, что физика не только далека от завершения, но стоит еще только в начале своего пути.

В каких случаях ощущения самодовольства, благодушной удовлетворенности и отсутствия проблем оказываются на поверку проявлением неадекватности подхода к ситуации и отсутствия воображения? Является ли чувство удовлетворенности существующим подходом к ситуации следствием того, что все остальные подходы были рассмотрены и признаны негодными, или же просто ни у кого не было потребности рассматривать эти другие подходы и достаточного воображения, чтобы найти их?

Обычно в таких случаях отвечают, что какой-то подход считается адекватным, пока новая информация не докажет его неадекватность. А почему бы не перевернуть этот процесс и не выработать новый подход к ситуации заранее, а уже затем посмотреть, полезен ли он? Переупорядочение информации не обязано случаться исключительно под давлением новых фактов; оно может происходить всякий раз, когда кто-либо установит произвольный характер теории и будет достаточно компетентен, чтобы предложить свою собственную. Основанием вполне может служить неудовлетворенность прежней теорией или простая любознательность.

Нельзя полагаться даже на то, что теория, объясняющая все доступные данные, лучше той, которая еще не завершена. На это допущение неизбежно приходится опираться в практических целях, однако история знает случаи, когда на смену завершенным теориям приходили теории, которые на первый взгляд казались неадекватными, но впоследствии демонстрировали гораздо более широкие возможности. Людям, верившим в то, что солнечное затмение есть проявление божественного гнева, естественное объяснение причин затмения представлялось совершенно неприемлемым, пока не появились факты, подтверждавшие это объяснение.

Весьма распространено убеждение, что никто не имеет права подвергать сомнению какое-то объяснение, не предложив более подходящего варианта. Это один из наиболее действенных способов подавления новых идей. Как можно собрать новую конфигурацию, если старая должна оставаться нетронутой вплоть до полного завершения новой? Искать новую идею в рамках старой – пустая трата времени. Сверять новый подход со старым бесполезно и даже вредно.

Интерпретацию ситуации можно рассматривать как анаграмму. Отдельные части ситуации подходят друг другу и образуют конструкцию, которая имеет некий смысл, но это не значит, что мы не сможем достичь более глубокого смысла, соединив их как-то иначе. У каждого есть право подвергать сомнению все что угодно, причем столько раз, сколько ему заблагорассудится, но сделать это хотя бы один раз он просто обязан. Никакая точка зрения на положение вещей не может считаться священной, недоступной пересмотру. Нет такого образа действий, который нельзя было бы улучшить. Должна быть возможность взглянуть иначе даже на колесо, чтобы оценить заново его эффективность.

Бытует заблуждение, что, какой бы подход к решению задачи мы ни избрали, ее всегда можно решить, если этот конкретный подход довести до конца с достаточным логическим умением. Среди вертикально мыслящих людей есть такие, у кого сомнения во всемогуществе логики вызывают негодование; они не видят никаких возможных приложений для латерального мышления. С их точки зрения, есть только один подход к решению задачи, а все остальные способы – лишь ступеньки в логическом развитии этого единственного пути.

Логике, по большому счету, обязан предшествовать этап оценки удобства для восприятия. Если выбор с позиций восприятия, на котором строится вся дальнейшая логическая конструкция, неправилен, то решение найти почти невозможно. Латеральное мышление обходит это ограничение тем, что совершенно сознательно пробует подход за подходом. Выбрав какой-то из подходов, ему следуют со всей решительностью, присущей вертикальному мышлению. Затем избирается второй подход, третий и т. д. Какими бы выдающимися ни были характеристики компьютера, это не поможет, если программист неверно поставил саму задачу.

Приступая к решению задачи, люди обычно прикидывают, в каких границах должно находиться решение. Эти границы возникают как результат некоторого допущения, а затем вертикальное мышление приступает к решению задачи в пределах этих границ. Нередко, однако, границы оказываются мнимыми, а решение может находиться за их пределами. Возьмем, к примеру, легенду о Колумбовом яйце. Рассказывают, что в ответ на шутки друзей, заявлявших, что открыть Америку было не так уж трудно, поскольку от Колумба требовалось только одно – держать курс все время на запад, он будто бы предложил им поставить яйцо вертикально. Они попытались и не справились. Тогда Колумб взял яйцо, слегка расплющил с одного конца и поставил. Друзья, конечно, запротестовали, так как полагали, что яйцо должно остаться целым. Они сами установили в задаче с яйцом границы, которых фактически не существовало. Но ведь точно так же считалось безрассудством взять курс на запад и придерживаться его в течение всего плавания. Этот подвиг мореплавателей стал считаться несложным лишь после того, как Колумб на деле доказал, что опасения его противников беспочвенны.

В действительности история с яйцом, скорее всего, связана с именем великого итальянского архитектора Брунеллески, который возводил купол Флорентийского собора. Тогда многие утверждали, что такой купол построить нельзя. Впрочем, важна не столько историческая точность этого рассказа, сколько тот факт, что историю традиционно приписывают Колумбу, чтобы продемонстрировать особенности его мышления.

Вертикально мыслящие люди очень часто воспринимают латеральное решение задачи как своего рода надувательство. Как ни парадоксально, этот факт лишь доказывает полезность латерального мышления. Чем громче обвинения в мошенничестве, тем очевиднее, что обвинители связаны жесткими правилами и предположениями, которых на деле не существует. Такого же рода ложные предположения преграждают путь к новым идеям. Однако вертикально мыслящие люди весьма склонны к таким предположениям, поскольку эффективное использование логики требует наличия определенного, жестко заданного контекста. Те или иные положения должны быть признаны и приняты как данность. Расплывчатая ситуация, в которой нет ничего прочного и несомненного, вынуждает вертикально мыслящих людей чувствовать себя крайне неловко. Однако именно из этих безграничных потенций хаоса латеральное мышление формирует новые идеи.

Поиск альтернативных способов взглянуть на ситуацию – процесс противоестественный. Разум по своей природе склонен попадать под влияние самой вероятной интерпретации и далее отталкиваться от нее. Чтобы преодолеть эту естественную склонность разума, нужны осознанные и, возможно, даже искусственные действия. Один из приемов, обманчиво простой, состоит в том, чтобы заранее задать количество разнообразных точек зрения, с которых будет рассмотрена данная ситуация. Это количество может быть равным трем, пяти или большему числу. Каждая возникающая задача целенаправленно изучается с заданного количества разных позиций. Поначалу такая процедура кажется совершенно искусственной. Большинство интерпретаций, сделанных «на заказ», выглядят нелепыми, если их сравнивать с естественной и очевидной интерпретацией. Однако, сколь бы абсурдными ни казались эти вынужденные интерпретации, норма должна быть выполнена. Со временем и с опытом поиск других ракурсов ситуации становится все легче и легче, а найденные точки зрения оказываются почти столь же разумными, как и наиболее очевидный логический подход.

Другой прием состоит в переворачивании явления с ног на голову сознательным изменением некоторых соотношений. Вместо того чтобы считать стены дома опорой для крыши, подумайте о них как подвешенных к ней. Замените движение самолета в потоке воздуха, создающее подъемную силу, движением одних только крыльев (лопастей) при неподвижном фюзеляже, как в вертолете. Откажитесь от идеи, что Земля движется вокруг Солнца, и представьте себе, что Солнце движется вокруг Земли. Вместо движения по кривой в пространстве допустите, что само пространство искривлено. Эти примеры показывают, что перевернуть или еще как-либо изменить соотношение – дело совсем не сложное, поскольку раз уж направление задано, то задано и противоположное ему направление.

Еще один прием, позволяющий избавиться от жестких рамок устоявшегося подхода к ситуации, – это перенос соотношений из данной ситуации в другую, в которой проще разобраться. Это позволяет перейти от абстрактной ситуации к конкретной аналогии. Ценность такой процедуры двоякая. Во-первых, рамки, ограничивающие взгляд на исходную ситуацию, не переносятся на ее аналогию, которую за счет этого будет гораздо проще изменять. Если выбрана достаточно плодотворная аналогия, мы получаем возможность легко манипулировать ее соотношениями. Время от времени мы возвращаемся к исходной ситуации и пересматриваем в свете изменений, произведенных с аналогией, что стимулирует рождение новых идей и новых подходов. Во-вторых, конкретные образы, которые обычно используют в аналогиях, порождают другие конкретные образы гораздо легче, чем одни абстрактные идеи могут порождать другие абстрактные идеи, и в результате поток идей течет более свободно.

Еще один несложный прием – умышленно перенести акцент с одной части задачи на другую. В этом случае не так важно даже, насколько явно и очевидно поставлена задача, поскольку каждая ее часть по очереди сознательно помещается в центр поля зрения. Даже самая незначительная ее часть должна получить свою долю внимания (заметим, что это проще сказать, чем сделать). История с камешками получила свое благополучное завершение только тогда, когда внимание было перенесено с камешка, который следовало вытащить, на камешек, оставшийся в сумке.

Пожалуй, математика демонстрирует самые яркие примеры выгоды, которую можно извлечь, рассматривая явление с разных точек зрения. Любое уравнение есть не что иное, как изложение двух способов описания какой-то вещи или явления. Наличие двух методов описания вместо одного настолько полезно и плодотворно, что стало одним из краеугольных камней математики. Присутствие двух различных ракурсов явления по разные стороны знака равенства дает возможность прийти к ответу для явления в целом. Разум, использующий латеральное мышление, сознательно совершает быстрое чередование различных подходов к явлению. В этом случае благодаря хронологическим и вероятностным свойствам мозга различные подходы автоматически соотносятся друг с другом и приводят к эффективному решению задачи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.