Глава четвертая Преграды на пути к трансформации

Глава четвертая

Преграды на пути к трансформации

Согласны мы на разрушенье,

На перемены не пойдем.

Скорей от ужаса умрем,

Но не допустим обновленья.

Не вздумай, новой жизни рать,

У нас иллюзии отнять!

Уистан Хью Оден

Раз уж психе запрограммирована на рост, почему же тогда так сложно оказывается воплотить в жизнь программу развития? В чем причина того, что мы то и дело создаем себе трудности, натыкаемся на самих себя, повторяем самих себя, воссоздаем родительские паттерны, оставшиеся, как нам кажется, в далеком прошлом? Почему мы игнорируем желания трансцендентного, пульсирующего в каждом из нас?

Для начала не помешает еще раз вспомнить, что основное, универсальное послание, которое мир направляет ребенку, выглядит следующим образом: «Я велик, а ты нет, я силен, а ты нет; а теперь подумай, как быть в этой ситуации». И независимо от того, на какой ответной стратегии мы остановим выбор: приближение/уклонение, доверие/недоверие, дерись/беги, контролируй/подстраивайся – в любом случае она имеет тенденцию выкристаллизовываться как корневая парадигма взаимоотношений с окружающей средой, рефлективная стратегия выживания и способ реализации эмоциональных нужд. Чем более прочные корни в бессознательном пускают эти прочтения себя и мира, тем более автономными они становятся. Как следствие, мы начинаем повторяться, создаем паттерны, воспроизводим одни и те же установки всякий раз в новой форме.

В более поздний период жизни Эго не раз придется с немалым ущербом для своей гордыни признавать тот факт, что вся наша так называемая взрослая жизнь прошла в обслуживании этих адаптивных паттернов. Вспоминается случай во время семинара для социальных работников, который был посвящен психологии личностной истории. Выполнив те упражнения, которые мы предложили на нашем семинаре, одна из участниц, опытная медицинская сестра, не смогла удержаться от слез: «О Боже, да вся моя жизнь прошла зря!» Возможно, с учетом момента эта реакция была несколько преувеличенной, тем более что жизнь она посвятила прекрасному благородному делу. Но ясно также было и то, что потребность нести исцеление родительской семье вылилась в совершенно безосновательный вывод, что ее предназначение – продолжать играть ту же роль во взрослой жизни. Она просто приняла стечение обстоятельств за знак судьбы. Впрочем, все мы нередко путаем обстоятельства с судьбой, не видя разницы между тем, что досталось от жизни, и подлинным своим призванием. Здесь важно не осуждать себя, поскольку не от нас зависело, в какие условия мы были поставлены в детстве. Куда более важно уяснить, с работой каких автономных корневых представлений мы имели дело все это время, чтобы дальше не оставаться у них в плену. Теперь, когда рубеж середины жизни уже перейден, мы – хозяева своей судьбы, и теперь только мы ответственны нравственно и психологически за то, в каком направлении будет продолжаться наше путешествие. И ответ за это придется держать не только перед внешним миром, но и перед психе тоже. Во внешнем мире придется иметь дело с последствиями прошлых поступков, возможно, даже немало поработать над исправлением последствий. Во внутреннем мире мы будем страдать от болезни, которая возникает из-за насилия над задачей души.

История пишет свои послания на нас и через нас. Их можно увидеть в нашей неврологии, в поведенческих паттернах и предпочтениях, в нашей системе ценностей. Мы – это история нашей личности, но не только. Да, силу истории невозможно переоценить, ее действие отпечатывается в нас и через нас, что было подмечено уже в глубокой древности. Образное мышление авторов древнегреческой трагедии раскрывает многое, что с этим связано. Еще в глубокой древности люди знали, что определенные следствия поступка продолжают идти по роду, словно круги, расходящиеся по водной глади, и отголосок их порой бывает поистине ужасающим. Как же пояснить все это? Греки давали всему метафорическое объяснение: некое оскорбленное божество накладывало проклятие на семью, и проклятие это переходило от поколения к поколению, пока кому-то из рода в немалом страдании не открывались причинные факторы. Далее следовала уплата компенсаторной дани тем ценностям, которыми пренебрегли в свое время, и цепь оказывалась разорвана. Даже теперь некоторые психотерапевты, работая со своими клиентами, прибегают к помощи генограмм, или некоей общей схемы фамильных паттернов, насколько их можно проследить в прошлом. Генетическая предрасположенность, циклически повторяющиеся аддиктивные привычки и медицинские проблемы, паттерны супружеских отношений и прочие повторения – все обнаруживает себя тем отчетливее, чем полнее и точнее сама генограмма. И если кто-то гордится своей автономностью, свободой выбора, уверен, что всем в своей жизни обязан своим талантам и усилиям – его нередко ожидает смиренное признание того, что архаические паттерны по-прежнему продолжают свою игру через нас. Но если не мы, то кто же направляет нашу жизнь? И почему, как это нередко бывает, с такими плачевными последствиями?

Всем нам знакомо слово комплекс, но мало кто в полной мере понимает, какое важное для нашей повседневности явление подметил в свое время К. Г. Юнг. Комплекс – это сгусток энергии в бессознательном. Он получает заряд от событий личностной истории, подкрепляется с каждым повторением, воплощает в себе фрагмент нашей личности и порождает запрограммированную ответную реакцию с ее имплицитным набором ожиданий. (Юнг даже назвал комплекс «отколотой личностью».) Все мы имеем комплексы, поскольку все мы – существа, имеющие историческую программу. Некоторые из этих запрограммированных, рефлективных реакций могут быть полезны, так как защищают нас и охраняют нашу психологическую территорию. Не имей мы подобных кластеров позитивного опыта в межличностных отношениях, мы не могли бы сближаться с другими людьми, доверять им, не могли бы жить активной жизнью, а подозревали бы ближнего во всех грехах и вечно держались особняком. Мы не могли бы любить музыку, ценить справедливость или дорожить своими убеждениями, если бы они не были связаны с глубокими положительными переживаниями.

С другой стороны, эти отколотые личности, подобно министрам теневого кабинета, нередко узурпируют власть Эго, вынуждая воспроизводить прежние стереотипы, и делают пленниками личной истории. И даже выводя комплекс к сознанию, мы можем по-прежнему оставаться в плену его кумулятивной силы. Почему человек оказывается столь подвержен тому или иному настроению? Задействуется комплекс, и его неисследованное, необработанное содержимое мощным потоком обрушивается на сознательную жизнь. Почему пьяницы столь склонны к сентиментальности, раздражительности или к безудержному веселью? Воздействие химии ослабляет нормальную ингибирующую силу Эго, и непрожитая жизнь, прежде находившаяся под спудом, выплескивает на поле теперешней реальности свою историческую программу.

Проявление комплекса в своей крайней форме хорошо видно на примере антисоциального расстройства личности. Все такие люди прошли через ранний опыт насилия. Это всепоглощающее страдание превратилось в линзу, через которую воспринимаются все без исключения окружающие. «Ты здесь для того, чтобы причинить мне боль, – такой сигнал посылает этот рефлективный фильтр, – и я должен первым подчинить тебя, прибегнув к силе или к манипуляции». Чем архаичнее этот сигнал, чем мощнее повторяется, тем меньше шансов, что сознание сможет уловить и исправить его. Это раннее послание, таким образом, отравляет всякую новую попытку сблизиться с другим человеком, с ужасающим постоянством приводя все к тому же печальному результату.

Комплексы, их присутствие и сила уже давно были подмечены народной мудростью. Вот откуда взялись, например, поговорка «Семь раз отмерь – один отрежь» или неписанное правило с недельку подождать, прежде чем бросить письмо в почтовый ящик. Мы уже давно привыкли к тому, что под настроение способны на что угодно: можем влюбиться с первого взгляда или огорчиться от любой мелочи. Но настроение уходит столь же внезапно, как и появляется. Так что же мы действительно представляем собой, независимо от перепадов настроения? Если я и состояние моего Эго в настоящий момент – не одно и то же, тогда кто я?

К сожалению, мы редко понимаем, что в данный момент находимся во власти комплекса. Энергии через комплекс всегда выбрасывается с избытком, хотя человеку, попавшему под влияние комплекса, обычно кажется, что эмоциональный выброс соответствует реальной ситуации. (Например, вспышка гнева водителя в дорожном конфликте может оказаться внешним выражением аффекта, уходящего корнями к прошлым обидам: «Как ты посмел подрезать меня! Вот из-за таких-то все мои проблемы! Ну, попадись ты мне в следующий раз!» Водителю кажется, что его гнев вполне оправдан. На самом деле, этот всплеск эмоций – не что иное, как «перенесенный гнев», неадекватный конкретной ситуации, хотя последствия его могут оказаться вполне ощутимыми.) Больше того, активность комплекса всегда сопровождается и определенными телесными проявлениями: перехватывает горло, начинает сосать под ложечкой, становятся потными ладони. Но подобный сигнал, если и замечается вообще, то лишь некоторое время спустя, когда появляется возможность спокойно обдумать случившееся. Если же научиться распознавать его в момент, когда захлестывают эмоции и начинают сжиматься кулаки, можно избежать тирании истории. Вот только научиться видеть себя со стороны, когда история проявляется в полную силу, оказывается не так-то просто. Ницше однажды заметил не без иронии, что никудышная музыка и ни на что не годные доводы звучат просто замечательно, когда нужно «выступать в поход на врага». Не только отдельные люди, но целые нации могут оказаться под властью комплекса, оставляя будущим поколениям расхлебывать последствия своих опрометчивых решений.

Комплекс активизируется тогда, когда поступает некий бессознательный стимул. По пути на работу вы привычно включаете радио в машине, не особенно вслушиваясь в музыку, но в офис уже входите с определенным настроением. Откуда вам знать, что песня по радио затронула глубокую струну вашей души. Меланхолия, игривость, раздражительность, рассеянность – какое угодно настроение может овладеть вами вроде бы без всякой внешней причины.

И как тут поймешь, что именно песня стала стимулом, который активировал подсознание и произвел заряд энергии, достаточный, чтобы заполнить собой настоящий момент и овладеть вниманием. (Уместно будет вспомнить, что слово инфлюэнца связано со средневековым представлением о том, что неблагоприятное воздействие Луны может вызывать болезни у тех, кто поддается ее влиянию. Вот так и мы, поддавшись комплексу, подхватываем психический грипп, оказываемся во власти эмоций[16]. На какое-то время комплекс способен и нас сделать лунатиками.)

И нет ничего удивительного, учитывая тот факт, что мы не перестаем черпать мотивацию из личностной истории, что в ответ на полученный стимул психе рефлективно задает вопросы: «Когда мне приходилось быть здесь прежде? На что это может быть похоже? Что из известного мне в прошлом может проигрывать эту старую пластинку?» Этот исторический фильтр, даже если мы не осознаем его, изменяет актуальный стимул и искажает его, подстраиваясь под личную историю.

Каждый из нас, покопавшись в своем прошлом, сможет определить, в каких случаях комплекс держал его во власти, даже если состояние «одержимости» на тот момент не было очевидно. Скажем, выходя с какого-нибудь совещания, вы мысленно браните себя за то, что не решились высказать свое мнение. Что помешало вам высказаться? Страх осуждения, уничижительной оценки, даже наказания – порождение далекого прошлого – и сейчас, не дожидаясь приглашения, во всех смыслах слова продолжает затыкать вам рот. (У меня была одна пациентка, которая все время непроизвольно подносила ладонь ко рту, в буквальном смысле как заслонку, когда с ее уст готово было сорваться что-то эмоционально заряженное.) Или, к примеру, вы испытываете необъяснимое влечение к человеку, которого совершенно не знаете. Едва ли вы отдаете себе отчет, что его седые волосы так похожи на отцовские, тем более что отца уже давно нет с вами. А сколько семей эти осколочные истории превратили в поле битвы? Вызванные к жизни, они заполняют настоящий момент ревностью, упреками, несбывшимися желаниями прошлого и замещают сознательное взаимодействие архаическими драмами истории. Взрослея, стремясь разобраться в своих чувствах, мы понемногу начинаем различать наиболее часто повторяющиеся комплексы, даже открываем для себя, как можно совладать с их самовластием. Но многие комплексы, вероятно глубочайшие из них, так и останутся неузнанными.

Когда комплекс приводится в движение, стимул не только активирует накопленный аффект, связанный с данной проблемой, но также распространяет его на более широкий спектр личного опыта, в особенности на области переполнения и оставления, о которых речь шла раньше. В этом расширившемся круге комплекса оказываются не только специфические детали нашей личной истории, пусть даже и бессознательно влияющие на нас. Обобщению подвергается и более широкий спектр ценностей, таких как доверие/недоверие, приближение/уклонение. Эта масса необработанного аффекта начинает затапливать сферу сознательного и выходит на поверхность сознания как поведенческая, физическая или оценочная реакция. Достаточно мгновения, чтобы эта цепь активировалась и замкнулась! Из автономной активности этих корневых идей, из взглядов на себя и окружающий мир, несущих определенный заряд, из этих некогда правильных пониманий, чрезмерных обобщений или ложных прочтений возникают паттерны. Да, подобная повторяемость совсем не входит в наши планы, однако на благо или во вред нам они продолжают жить своей независимой жизнью, удерживая нас в узких рамках личной истории, закрывая куда более просторную перспективу будущего. Это происходит не в последнюю очередь потому, что мы не осознаем их присутствия и их силы. То, что скрыто от нас, получает власть над нами.

Даже выведя комплексы к сознанию, мы обнаруживаем, что прежние архаические истории образуют субличности, расщепленные идентичности, нередко склонные действовать вопреки нашей воле или интересам. И мы, столь высоко ценящие свою независимость, с немалым разочарованием узнаём, что некое теневое правительство полным ходом продолжает издавать свои указы. Ведь каждый из нас в своем представлении – управляющий и директор частной корпорации. Но, как выясняется, есть и еще члены исполкома, многочисленные незримые партнеры, каждый из которых при удобном случае не прочь воспользоваться правом голоса, неважно, известно нам о его присутствии или нет.

Все дело в том, что эти невидимые, хотя и порожденные личной историей кластеры энергии снова и снова активируют те самые паттерны, которые словно бы живут своей собственной жизнью и редко выбираются нами осознанно. По этой причине наши предки пришли к выводу, что в таких случаях дело не обошлось без оскорбленного божества. Современный человек, оказавшийся от веры в богов, склонен скорее видеть в таких повторениях случайность, придумывать рациональные объяснения – словом, видеть в них все, что угодно, но только не свой собственный выбор. Но не лучше ли будет спросить себя: «Если не мы выбираем свою жизнь, тогда кто же?»

Невозможно жить поистине сознательной жизнью, не имея хотя бы отдаленного представления о том, какие успели сформироваться комплексы к настоящему моменту, какие обломочные личности совершают выбор независимо от эго-сознания. Очевидно, что юношеские годы, тот самый переходный возраст из детства во взрослую жизнь, нисколько не освобождают нас психологически от уз детской зависимости, как мы некогда надеялись. В первой половине жизни эти бессознательные силы просто бьют ключом и все же человек склонен оставаться в энергетическом поле семьи происхождения, даже если удален от нее на многие километры. (Согласно одной дзэнской поговорке, «Куда бы ты ни шел, ты уже там».)

Что ж, если это тайное правление истории так долго формировало нашу жизнь, стоит ли ждать, что ее вторая половина хоть в чем-то будет отличаться? То, что я в одной из своих книг назвал «перевалом в середине пути»[17], может произойти лишь тогда, когда человек начнет замечать, что все повторения и компенсации, его попытки установить лад в своей жизни коренятся не в сознательной жизни, а в бессознательной истории. Подобное открытие всегда действует отрезвляюще, поскольку все мы успели немало вложить в фантазию личной независимости. В своих глазах мы, люди самостоятельные, всего достигли своим трудом и талантами, а тут все больше выясняется, что мы не те, кем ожидали себя увидеть. А мы-то привычно считали, что сами прокладываем свой курс в жизни.

Мудрость начинается с признания, что все эти отколовшиеся части личности жили и живут сами по себе. Воруя энергию у сознательной жизни, они вынуждают нас обслуживать исторические паттерны вместо того, чтобы наслаждаться полнотой настоящего момента со всем его богатством выбора. Подобно персонажу древнегреческих мифов Иксиону, мы оказываемся прикованы к колесу повторения, и, пока не выведем эти фрагменты заряженной истории к сознанию, не вступим с ними в диалог, не станем внимательными наблюдателями того, как они работают в нашей жизни, не стоит и надеяться на то, чтобы выстроить свою жизнь так, как хотелось бы ее видеть.

Мы просто не можем позволить себе недооценивать силу этих расщепленных личностей, этих «подгрупп» воли и истории. В противном случае они снова и снова будут утверждаться каждый раз в новой форме, под другой личиной и во множестве ситуаций. Поэтому и получается, что наша семья как две капли воды похожа на родительскую или во многом подражает ей, хотя нам-то хотелось как раз обратного. Именно в этом причина, что мы становимся не теми и делаем не то, что диктует наша сознательная система ценностей. Порой наступают моменты, когда мы смотрим на себя и нам не нравится то, что мы видим. Так кто же все-таки стоит у кормила нашего корабля? Кто занимал место водителя в подобные критические моменты выбора? (По замечанию апостола Павла, даже стремясь к добру, мы редко творим добро.) Лишь выяснив это, мы сможем во второй половине жизни обрести настоящую способность выбирать и развиваться независимо от этих упорствующих сил личной истории.

Впрочем, отобрать сознание у колоссальных сил бессознательного можно лишь после мучительной борьбы. К сожалению, невозможно быть сознательным постоянно или хотя бы большую часть времени. Центральный комплекс сознания – наше Эго – способно сосредоточиваться лишь на непродолжительное время, да и то узко, на том, что притягивает его внимание. Все это время остальная часть жизни полным ходом движется вперед, зачастую рефлективным, заранее заданным путем. Утром, повернув кран душа и вздрогнув под струей воды, мы на краткий миг становимся сознательны, безраздельно присутствуя в настоящем. Но большую часть времени мы далеко не так отчетливо воспринимаем характер момента, и поле выбора остается затоплено этими старыми субъективными кластерами энергии.

По правде говоря, мы начинаем распознавать комплексы и их вредоносное воздействие, лишь порядком натерпевшись их последствий, или же когда лопнет терпение окружающих и они призовут нас к ответу. И, начиная замечать присутствие этих бессознательных фантомов, понемногу понимаем, что мы – не единственные обитатели нашего психического дома. Возможно, в подобные моменты поражения или повторения мы впервые спросим себя: «А не случалось ли мне раньше иметь дело с чем-то подобным? На что это может быть похоже из моего прошлого? Как это связано с моей историей, с моими привычками?» Тогда будет сделан гигантский шаг к возможности более осознанного выбора, но это случится не раньше, чем мы признаем существование бессознательных паттернов. Именно тогда, когда мы не отдаем себе отчета в их внутреннем присутствии, они полнее всего присутствуют в нашей внешней жизни.

Вместо того чтобы принимать ответственность за все, что вышло не так, мы упорно твердим, что всему виной невезение, плохая карма и неудачная генетика, что кто-то другой испортил все дело, и продолжаем игнорировать настойчивые просьбы сознания. Выше я уже сравнивал страх и летаргию с ухмыляющимися домовыми, которые уже ждут нашего пробуждения, удобно устроившись в ногах у нашей кровати. Страх, многим управляющий в нашей жизни, производит на свет и всевозможные защитные стратегии. Выдержать натиск страха – возможно, самое важное решение во второй половине жизни, необходимое, чтобы вернуть власть над своей жизнью и восстановить программу души. Изощренность, с которой страх может править нами, поистине неописуема. Влияние страха обнаруживается не только в привычных паттернах уклонения, но также в отрицании, расщеплении (в упрощенческом делении жизни на «правильную/неправильную») или проекции на других.

Едва ли не отчетливей всего то, как мы руководствуемся страхом, видно в попытках уклониться от ответственности. Мы проецируем свой личный авторитет на других людей, на определенные общественные институты и учреждения, на традиции и идеологии, поступаясь решающим правом выбирать то, что лучше для нас. Но, упорно не желая самим решать, что подходит нам, а что нет, останавливать выбор на том, что подтверждается внутренним опытом, а не внешним авторитетом, что расширяет, а не ограничивает нашу жизнь, мы так никогда и не вырастем по-настоящему. Какие бы страхи ни рисовались в воображении, задумаемся на мгновение: а что, если на смертном одре, оглядываясь на прожитую жизнь, внезапно поймем, что ни разу не возвысили свой голос, потому что всего боялись? Не покажется ли эта мрачная перспектива куда страшней, чем способность бросить вызов самому что ни есть непреодолимому страху? Да, необходимость принимать решение самому, не опираясь на поддержку со стороны, порой может показаться пугающей. Но раз уж мы пришли в этот мир для того, чтобы работать над задачей души, а не выполнять программу семьи или соседей, ровесников или коллег по работе, наверное, есть смысл научиться ценить личный авторитет в выборе жизненных путей больше, чем обусловленные страхом и детской беспомощностью психологические защиты.

Но есть, как мы помним, и еще один ухмыляющийся карлик у нашей кровати – летаргия, оцепенение духа. Не случайно само это слово восходит к Лете, реке забвения, за которой, в представлении древних, уже простиралось царство мертвых. Проще всего забыть о том, что в каждое мгновение мы призваны совершать жизненно важный выбор. Как хочется порой натянуть одеяло на голову и погрузиться в сон в надежде, что однажды все разрешится само собой и отпадет необходимость брать ответственность за свою жизнь. Летаргия – часть нашей природы. Она свидетельствует об огромной, засасывающей силе бессознательного, способного затянуть обратно в первозданный мрак ту энергию, которая предназначена для сознательной жизни, если только мы не воспротивимся этому. Неужели и вправду кто-то верит старой поговорке, что «меньше знаешь – крепче спишь»? То, чего мы не знаем, каждый день отравляет нам жизнь, а мы, в свою очередь, отравляем жизнь другим людям. Оставаться сознательным – трудная задача, и не стоит думать, что мы постоянно будем на высоте, решая ее. Умение проанализировать свои поступки и принять ответственность за них оказывается занятием куда более сложным, чем нам представлялось тогда, когда мы только-только делали первые шаги в самостоятельную жизнь.

Духовной летаргии только на руку вся та масса способов развлечься, которую предлагает современная эпоха, в особенности же поп-культура. Мы – «кабельное» общество, где чувства подвергаются всевозможным искушениям. Наши дети уже читают с трудом, потому что выросли в пассивной визуальной культуре, где почти все проделано за них. Они утратили способность к критическому мышлению или к полету воображения и с легкостью уступают соблазну зрительных образов независимо от того, что те пытаются продать: товары, образ жизни или политические программы. Пожалуй, к двум главнейшим аддиктивным привычкам, которые навязывает наша культура, вовсе не относятся наркотики, хотя политиканы склонны валить все грехи на уличных наркодилеров. Скорее, к этой категории можно отнести телевидение и еду: и то, и другое доступны круглосуточно, стоит лишь руку протянуть. А ведь еще в далеком XVII веке французский философ и математик Блез Паскаль обращал внимание на то, что массовая культура все больше превращается в divertissement, в способ уклониться от свидания со своим Я. Даже король должен иметь своего шута, заметил Паскаль, дабы их величество не было отягощено ненужными раздумьями, за которыми недолго и до встречи с душой. Трудно даже представить, что подумал бы Паскаль о нашем веке, в котором летаргию, сон разума предприимчивые люди превратили в товар, приносящий весьма неплохие барыши.

Жизнь словно бы приснилась, а не была по-настоящему прожита – такой образ появился недавно во сне одной моей пациентки. Ей стоило героических усилий освободиться из-под опеки ревнивого отца и вечно обеспокоенной матери и стать успешным профессионалом со своим бизнесом. Однако успешный некогда бизнес в какой-то момент дал сбой. Она не смогла должным образом организовать рекламу своих услуг, стала пропускать деловые встречи и проваливать одну сделку за другой. Моя клиентка, сама того не подозревая, продолжала обслуживать старые самоуничижительные комплексы. («Покинуть отчий дом» всегда оказывается значительно сложней, чем просто взять и уехать из родного дома.) Во сне она увидела, что разглядывает деловых женщин: те молоды и энергичны, как и она сама, в броских нарядах, в их движениях чувствуется сила и уверенность в себе. Затем она сворачивается калачиком на полу и засыпает. Одна из молодых женщин (на иносказательном языке сна, незнакомка – тоже часть ее самой, хотя и остается неузнанной для сознания) начинает кричать на нее: «Как ты можешь спать! Немедленно просыпайся!» И этот зов оказался услышан. И вот что интересно: как только она «проснулась», ее ум с готовностью предложил подсказку, какие неотложные меры нужно предпринять, чтобы укрепить пришедшую было в упадок практику. Она в общих чертах описала их на следующем сеансе психотерапии. Сегодня ее бизнес снова пошел в гору, да так, что некоторым клиентам приходится даже отказывать.

Чтобы вырасти, покинуть родительский дом, нужно сделать два дела: во-первых, принять во всем ответственность на себя и перестать обвинять других – общество, родителей, супругов, злонамеренных богов. Во-вторых, нужно пристально вглядеться в глубь себя, чтобы различить повторяющиеся корневые идеи, комплексы и исторические влияния – там-то и скрывается наш настоящий враг. Легко сказать – стать взрослым; но многие ли из нас стали взрослыми на самом деле? Если теперь я сам отвечаю за свою жизнь, значит, снимаю эту тяжкую ношу с других, но в таком случае так много придется нести на своих плечах! Больше того, когда придет пора принимать самые важные решения в жизни, поневоле начинаешь чувствовать себя очень одиноко. Если я решусь взглянуть внутрь себя, тогда мне придется перестать винить других и признать, что я сам – сторона, ответственная за все те последствия, о которых теперь так сожалею, и даже за возникшие симптомы, которые так раздражают и тревожат сознание. Взрослеть трудно, и сколь бы влиятельным ни было наше внешнее положение в жизни – главы семейства или президента международной корпорации – оно напрямую никак не связано со зрелостью эмоциональной. Скорей всего, жаждущего самоутвердиться на внешнем поприще через высокий социальный статус, ожидает непочатый край внутренней работы над самим собой.

Нет ничего удивительного, что мы так робеем перед широтой жизни, соблазняемся летаргией, втягиваемся в развлечения массовой культуры и отдаем дань коллективным фантазиям, имеющим мало общего с задачей души. И все же так или иначе, но нам не уклониться от решающей встречи с собой. Поистине не знает предела то многообразие способов «отключиться» или с головой уйти в работу, забыв о деле всей жизни, суетиться по мелочам, придумывать рациональные объяснения своим поступкам. Но жизнь все равно знает, как поставить нас перед выбором, всякий раз по-новому. Мы оставляем позади перевал на середине пути, начинаем взрослеть по-настоящему только тогда, когда соглашаемся взяться за решение тех самых вопросов, которые и без того требуют безотлагательного решения. Мы – больше чем наша история и воспитание, но лишь в том случае, если и то, и другое не станет уделом бессознательного. Все, оставшееся вне сферы сознания, однажды проявится, не здесь, так в другом месте, заставив нас и наших близких платить по счетам. Что хуже, мы так и не спросим себя, ради чего была дана нам эта недолгая, хрупкая, но бесценная жизнь. У персидского поэта Руми эти раздумья вылились в такую притчу:

Царь отправляет тебя в чужедальнюю страну с одним особым, чрезвычайно важным заданием. Вот, ты прибыл в эту страну, исполнил сотни других поручений, но если не справился с тем, ради чего и был послан, то все равно что не сделал ничего. Так и человек приходит в этот мир, чтобы выполнить некую определенную задачу. В ней-то и заключается цель его появления на этом свете. Если задача не выполнена, не зачтется и все остальное.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.