2.5 От чёрной «Волги» к чёрному «Бумеру»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2.5 От чёрной «Волги» к чёрному «Бумеру»

Десятки тысяч лет человек пребывал в дикости. По историческим меркам, первые очаги цивилизации и государственности появились совсем недавно. Древние, полузвериные программы поведения, на уровне инстинктов сформировавшиеся у человека в первобытную эпоху, до сих пор никуда не делись. В том числе до сих пор сохраняют актуальность инстинкты, связанные с поддержанием иерархических отношений в стае, стаде. И не важно, что человеческое стадо сейчас называют латинским словом «социум», природа об этом не ведает. К сожалению, не ведает об этом и большинство населения, а вот элита, как не трудно догадаться, находится в курсе дела и ловко вертит толпами, играя на врожденных инстинктах доминирования и подчинения. Вам не приходило в голову, почему диктаторы, харизматические лидеры, автократы всех мастей, находясь на публике, так часто окружают себя детьми? Да потому, что таким образом они активируют у масс мощную программу подчинения. Не верите? Что ж, обратимся к этологии — науке о поведении животных.

Как известно, стадом павианов руководит небольшая группа пожилых самцов. Интересно, что путь во власть они начали, образовав союз ещё в молодости, и вместе поднимались наверх по очень жестко структурированной «карьерной» лестнице. К старости, добившись цели, единственной их радостью становятся детёныши, которым они передают свой жизненный опыт. Очень строгий ко всем остальным членам стада, но покровительственно добрый к детям, представитель «властной элиты» оказывается со всех сторон окруженным ими. Инстинктивная программа, присутствующая у всех павианов, помогает безошибочно распознать вожака (вождя!) — это немолодой самец, вокруг которого кучкуются ребятишки. Подчиненные боятся самцов-доминантов, испытывают к ним бессильную злобу и для эмоциональной разрядки срывают свой подавленный гнев на других, на тех, чей ранг ещё ниже и так до самых нижних ступеней. Но когда доминант наказывает достаточно высокоранговую, но всё же не входящую в «элиту», особь, всё дно стада подключается к расправе. Наказание, травля сильного — миг счастья для всех обитателей дна, у которых появляется возможность наконец-то отвести душу. Таким образом, у высших иерархов есть прекрасная возможность давить конкурентов, натравливая на них низы. В этом разгадка невероятной популярности публичных казней, пыток, аутодафе и тому подобных жутковатых вещей. Как видим, иерархическая пирамида у павианов во многом похожа на ту, что существует у человека.

Есть ещё один важный момент. Страх перед властителем заставляет членов стада всячески демонстрировать к нему свою лояльность. Порой это доходит до самоуничижения, до рабской привязанности, принимающей форму своеобразной любви. Что ж, беспредельная ненависть и столь же беспредельная любовь к тирану типичны и для человеческого стада.

Идём дальше. В обезьяньем стаде иерархические отношения держатся на том, что все друг друга знают, ранг каждого известен. Но такие группы невелики, а каким же образом человеку удалось создать огромные государства, целые империи, построенные, тем не менее, на тех же самых элементарных иерархических принципах, с опорой на те же самые инстинктивные программы? Решение оказалось простым, как и всё гениальное. Нужно придумать систему знаков и пометить ими участников пирамиды. В самом явном виде это присутствует в армии. Погоны! Солдату необязательно знать имя командира, чтобы ему подчиняться. Он сразу видит, кто перед ним. Существуют и другие иерархические знаки. Милицейская форма, документы, подтверждающие статус, машина с мигалкой и так далее.

А помните, совсем недавно черная «Волга» была типичным атрибутом партийной власти. Очень поучительно наблюдать, как при крушении предыдущей системы власти менялись ранговые символы, а в сознании некоторых людей еще сохранялась старая система обозначений. Бывшие обкомовцы уже пересели в «Мерседесы» и черные «Бумеры», и хотя в свободной продаже появились автомобили куда более качественные и роскошные, чем «Волга», некоторые люди бросились покупать именно черную «Волгу», притом, что могли себе позволить машину и получше. Вспомним яростную борьбу с привилегиями. Кто-то исхитрился углядеть в этом склонность русского народа к уравнительному идеалу. Поразительная слепота. Никаким уравнительным идеалом тут и не пахло. Привилегия — это характернейший высокоранговый знак. Отказывая партийной элите в праве пользоваться привилегиями, всеми этими спецраспределителями, дачами и прочим, массы тем самым заявляли, что не признают право советской элиты на иерархический знак, то есть на власть. Иными словами, ненависть к привилегиям была следствием кризиса легитимности власти. Иногда удивляются, а почему же после крушения советского строя запредельная ненависть к привилегиями тут же исчезла. Мало того, тот вчерашний обкомовец, тот же самый человек, обзавёлся куда более дорогостоящими привилегиями, и массы это проглотили без особых вспышек ярости. Данное обстоятельство весьма удивило тех, кто в период борьбы с привилегиями сделал выводы о склонности русских к уравнительному идеалу. Они оказались совершенно неспособны понять мотивацию масс, они назвали такое поведение иррациональным, некогерентным, в общем, потерей разума. Действительно, ничего себе уравнительный идеальчик — ненавидеть за «Волгу» и спокойно взирать на «Мерседес» или «Бумер»! Но никакого парадокса на самом деле тут нет, ларчик открывается просто. Элита нашла новый способ обоснования своей власти — демократически выборы. Сработал новый способ легитимации, выражаемый словами: «мы правим потому, что вы же нас выбрали», и массы приняли новую систему ранговых знаков и не особо возмущаются даже в тех случаях, когда новый знак навесили на старое лицо.

Кстати, многие обращали внимание на то, что массы боролись с привилегиями и уравниловкой одновременно, хотя вроде бы одно противоречит другому. Если ты против привилегий, то есть против того, чтобы одни по уровню жизни возвышались над другими, то как ты можешь тут же отвергать и уравниловку, требуя большего расслоения общества по материальному признаку? Это кажущееся совершенно неразрешимым противоречие имеет элементарное объяснение. Борясь с привилегиями, человек покушался на чужой статус, стремясь понизить чужой ранг, но ни в коем случае не свой! Отвергая уравниловку, этот же человек хотел повысить свой ранг, считая, что уж его-то материальное положение, конечно, улучшится. Здесь нет никакого противоречия. Работает инстинктивная программа иерархической борьбы внутри стада, а поскольку поступки обуславливаются инстинктом, а не сознательными рассуждениям, то и толком объяснить своё поведение человек никак не может.

Знание того, что у людей существует врождённая программа подчинения власти, даёт ключ к пониманию и других, на первый взгляд, совершенно абсурдных поступков, которые совершают массы. Расхожая фраза «быдло нуждается в хозяине» — не просто эмоциональное клише. Какие поступки мы называем быдловатыми? Да это те поступки, которые совершаются бездумно, то есть определяются не разумом, а продиктованы инстинктивной программой. Помните период дикого психоза «пустых» прилавков? Ослепленная инстинктом толпа дошла до того, что покупала в огромном количестве даже скоропортящиеся продукты, съесть их полностью не могла и через пару дней выбрасывала. Никогда не забуду очереди за хлебом в 1991 году, когда покупатели набирали но пять-шесть батонов, и также навсегда останутся в моей памяти помойные баки, заполненные очерствевшим хлебом. Та часть общества, которая не позволила разгуляться инстинкту, с недоумением и отвращением следила за впавшими в психоз. Ну как, знакомая картина? Я думаю, каждый может привести множество примеров на этот счет.

Так вот, люди, чьё поведение в значительной степени определяется инстинктивными программами, и в вопросах политики идут у них на поводу. Если какому-то человеку удалось активизировать у населения данную программу, иными словами, толпа увидела и признала в нём вожака — всё, толпа будет ему подчиняться. Вожак может быть аморальным, вороватым, страдать алкоголизмом, едва шевелить языком, но массы простят ему это. Всё равно он будет побеждать своего конкурента, пусть даже честного, умного, доброго, компетентного, но не умеющего запускать у населения биологическую программу подчиняться. Поэтому тембр голоса оратора, его форма носа, лысина и т. п. — действительно являются важными факторами политики. Это то, что помогает или, напротив, мешает политику активизировать у населения программу опознавания вожака. И апеллировать к разумным аргументам бесполезно, толпа, действительно, слепа и глупа. Великие вожди всегда это понимали или интуитивно чувствовали.

Те, кто является хозяином своих инстинктов и не позволяет первобытным позывам контролировать себя, действительно, не понимают другую часть общества. Между ними пропасть. Тем более что, находясь во власти инстинкта, человек не может рационально объяснить причины своего поведения. Он и сам не понимает, почему поступил так, а не иначе. Но как существо всё-таки разумное, он пытается рационализировать своё поведение, то есть задним числом подвести такую объяснительную базу под свои поступки, чтобы создавалось впечатление, будто бы они являются результатом тщательного обдумывания, продиктованы расчётом и поиском выгоды. Попытки искать в этих объяснениях здравый смысл неизменно заводят в тупик. Ничего вы там не найдёте, зато на каждом шагу будете спотыкаться о вопиющие логические противоречия, утрату чувства меры, путаницу между причиной и следствием и так далее. В конце концов, ваш собеседник или замкнётся, или устроит истерику с выяснением отношений. Неудивительно, ведь вы его выставляете дураком (что недалеко от истины!) и к тому же разрушаете психологически удобный ему мирок. Короче, имея дело с инстинктами, надо соблюдать осторожность.

Итак, о роли врожденных инстинктов мы поговорили, а давайте теперь немного побеседуем об эволюционных законах. Попробуем применить их к социуму и посмотрим, какие это даст результаты.

Вспомним, чему нас учили в школе. Нам говорили, что эволюция идёт по линии отбора особей, обладающих некими качествами, которые делают их более приспособленными по сравнению с их конкурентами. Случайно возникшие анатомические преимущества, например, более длинная шея, закрепляются, передаются по наследству, и в результате появляется группа особей, у которой данный признак воспроизводится стабильно, а не является редким исключением из правил. Так появляется новый вид. Условия окружающей среды могут поменяться, и длинная шея из конкурентного преимущества может запросто превратиться в серьёзную обузу, и тогда вид либо вымрет, не оставив «наследника», либо успеет приспособиться к новым условиям и дать начало другому виду. Это, конечно, крайне упрощённая схема, но основная суть именно такова. Обратите внимание, выживает тот, кто приспособлен к среде, и нигде не сказано, что это обязательно тот, кто сильнее, быстрее, умнее и так далее. Приспособлен — значит, адекватен условиями, в которых существует организм. И в некоторых ситуациях сила не просто не нужна, а, напротив, является помехой. За всё приходится платить, и у каждого преимуществ есть своя оборотная сторона, свой минус. Могучие динозавры давно исчезли с лица Земли, а маленькие, слабенькие тараканы, возникнув задолго до гигантских ящеров, до сих пор ползают по планете и прекрасно себя чувствуют.

Мало того, эволюция может идти не только по пути усложнения организма, но и, напротив, по пути дегенерации, упрощения. В некоторых случаях дегенератом быть выгодно! А что, сидит себе вошь на собаке и спокойненько пьёт кровь. Посмотрите, насколько собака умнее, сильнее, развитее, а ничего с паразитом поделать не может. И чья жизнь после этого легче? У паразитических организмов атрофировались многие органы, и в этом смысле они — явные дегенераты. Но в том то и дело, что эти органы им просто ни к чему, и они избавились от ненужного балласта.

Пример того, как дегенерация, уродство, формальная неполноценность могут стать козырем в борьбе за существование, даёт интересный опыт, проведённый Эрихом фон Хольстом. Он изучал поведение речных рыбок (гольянов) и обратил внимание на то, что у них исключительно сильно развит стайный инстинкт. То есть, представитель группы никогда не отплывает далеко от своих сородичей, он живёт «с оглядкой на коллектив».

Эрих фон Хольст установил, что механизмы стайного инстинкта у рыбок данного вида содержатся в переднем мозге. И в качестве эксперимента он удалил эту часть мозга у одного представителя группы. Как видим, полученная особь была изуродована, её мозг стал значительно проще чем у сородичей, то есть искусственным образом получился дегенерат. Учёный вернул рыбку в стаю и стал наблюдать за её дальнейшим поведением. Как и следовало ожидать, рыбка перестала обращать внимание на то, где находится её стая. Что неудивительно. Поражает другое, как повела себя стая. Все рыбки, как один, взялись плавать за калекой, и самая безмозглая особь стала вожаком.

То есть приспособляемость — это способность учитывать окружающую реальность, и этот учёт необязательно ведёт к победе формально более сильных и развитых. Повторюсь, в некоторых случаях сложность может оказаться избыточной, а сила излишней, съедающей неоправданно много энергоресурсов. Да простит мне читатель столь долгое вступление, увы, иначе было нельзя. Но вот сейчас мы уже можем перейти к сути, к рассмотрению биосоциальных процессов.

В ряде случаев физическая сила, агрессия вкупе со смелостью, конечно, повышают конкурентоспособность особи во внутривидовой борьбе, но за это приходится платить очень высокую цену. Человек — очень агрессивный вид, для которого убийство себе подобных не редкость. У других млекопитающих турниры между самцами обычно носят ритуальный характер и крайне редко приводят к травмам и тем более смерти участниковстычки. Сравните это с дуэлями за честь дамы.

Кроме того люди постоянно ведут войны друг с другом. И, разумеется, в первую очередь погибают именно те, кто не стремится уклоняться от схватки, кто рвётся в самую гущу боя, кто оказывает сопротивление до последней капли крови и предпочитает смерть рабству. Все эти факторы способствуют уменьшению числа сильных, агрессивных, неуступчивых представителей человеческой популяции, и такой отбор длится тысячелетиями.

Смотрите, в большинстве случаев даже жестокий и кровавый завоеватель всё-таки не уничтожает поголовно порабощенное население, поскольку не видит смысла властвовать над выжженной землёй. Но всегда без колебаний расправляется с теми, кто оказывает ему сопротивление. Завоеватель понимает, что у побеждённых необходимо искоренить саму мысль о сопротивлении. Поэтому во время войн больше всего страдают как раз наиболее мужественные люди, их целенаправленно уничтожают. Да и сами они нередко ищут смерти, идут в последний бой, заранее зная, что обречены. Напротив, трусы, подхалимы, прирождённые рабы угодны завоевателям. Победитель всячески поощряет дух рабства у побежденного народа. Гордые люди, с развитым чувством собственного достоинства значительно больше рисковали жизнью и во время религиозных чисток. Одни с легкостью переходили в чужую веру, если это помогало им выжить и сохранить своё имущество, другие принимали смерть за свои убеждения.

Говорят, что лучше один раз наесться мяса, чем всю жизнь питаться падалью. Но есть и другое известное изречение о том, что живая собака лучше, чем мёртвый лев. В этих словах отражено два принципиально разных подхода к жизни и смерти.

На это явление обращали внимание многие мыслители, в том числе создатель теории пассионарности Лев Гумилев. Что происходит с народом, в котором рабская модель поведения является доминирующей, то есть с народом, оставшемся без своих «сильных»? Он оказывается неспособным себя защитить. Порой побежденный народ исчезает, но не в биологическом смысле этого слова, а в культурном. В биологическом смысле, повторюсь, гены «покорных» как раз сохраняются и передаются потомкам. Указанные факторы отбора не могли не оказать существенного влияния на биосоциальные процессы.

Учтём, что и государственная власть обычно культивирует стереотипы подчинения. Как уже говорилось, пробившиеся наверх защищают свой статус и, разумеется, опасаются «сильных», находящихся на более низких ступенях социальной пирамиды. Бунтарей и смутьянов всегда наказывали и наказывают гораздо строже других преступников. Кровная месть запрещена, да и носить оружие большинство населения не имеет права. В результате, массы оказываются полностью зависимыми от государства, от законов, которые установлены властной элитой. И люди, даже некоторые «сильные», кто Осознанно, кто интуитивно, всё чаще выбирают модель поведения слабых. Ведь «сильный» понимает, что его сила, личное мужество и твёрдость всё равно не идут ни в какое сравнение с мощью государства, по сравнению с ней он слаб. Когда в древнейшие времена люди жили небольшими группами, до вождя племени было «рукой подать», и у «сильного» были значительные шансы самому стать вождём, продемонстрировав соплеменникам своё физическое и волевое превосходство. Но сейчас социум разросся до гигантских размеров и невероятно усложнился, а вместе с тем усложнилась и борьба за власть. Одной только агрессии, силы и способности её применять недостаточно. Как раз наоборот, очень часто приходится смирять себя, прикидываться слабым, уметь идти на компромисс, создавать союзы, плести интриги и так далее.

Кстати, цивилизованность общества неразрывно связана с распространением в нём стереотипов поведения слабых и покорных. Думаю, все слышали остроумное утверждение о том, что сила плюс ум — величина постоянная, то есть чем больше сила, тем меньше в человеке ума и наоборот. Конечно, не стоит слушком буквально понимать данный афоризм, однако в нём много правды. Противостояние умного, культурного, но хиловатого парня и здорового, но простоватого и наглого детины не зря стало классическим сюжетом в кино. Способность доказывать сложнейшие теоремы — вещь, конечно, хорошая, но никак не способствующая победе в драке, и неслучайно могильщиками наиболее цивилизованных народов нередко были именно те, кого считали дикими и отсталыми. Происходил откат назад. Однако, постепенно развиваясь, общества, созданные варварами, сами в свою очередь выходили на цивилизованный уровень, сталкивались с теми же самыми проблемами и терпели поражение от новой волны дикарей. И вот так по кругу.

Конечно, покорными управлять просто. Но в трудную минуту нужна не глина, а сталь. С другой стороны, безудержное варварство и диктатура сильных отрицательно сказываются на развитии культуры общества. Здесь нужен разумный баланс, и создание методов его достижения представляется исключительно важной задачей, для решения которой потребуются масштабные исследования генетиков, психологов, этологов, социологов, демографов.

К сожалению, элита редко мыслит эпохами. Обычно её заботы ограничены решением тактических задач, связанных с удержанием личной власти и собственности, так что вряд ли в ближайшее время кто-то всерьёз займется решением этой задачи. Однако мы отвлеклись, давайте вернёмся к обсуждению более приземленных вопросов.