2.8 Продолжаем изучать элиту

2.8 Продолжаем изучать элиту

Социализм — это недоучет и недоконтроль.

Давайте теперь вспомним, что происходило в период распада советской системы и государства. В то время в обществе шли ожесточенные дебаты по множеству вопросов. Абсолютно все, незыблемые ранее, символы и принципы подвергались беспощадной, в значительной степени недобросовестной, критике и осмеянию. Вопрос «что лучше, капитализм или социализм» однозначно решался в пользу капитализма. Если вдуматься, то новые лозунги дня вроде «социализма с человеческим лицом», «обновленные принципы социализма», «возврат к заветам Ленина» были ничем иным, как эвфемизмами слова «капитализм». В самом деле, вспоминая Ленина, упор делали на рыночности НЭПа и конвертируемости червонца, под «человеческим лицом» подразумевались колбасные прилавки «как на Западе», а «обновленные принципы» были именно принципами демократии западных капиталистических государств. В конечном счете, весь антисоветский шум сводился к четырём словам: «хотим, как на Западе». Отсюда вытекали и частные желания: «хотим, чтобы в магазинах было только импортное», «хотим, чтобы без очереди», «хотим сами выбирать себе правителей», и так далее. Уровень этих общественных дебатов был невысок. Обычно аргументы сторонников капитализма не шли дальше пресловутых «100 сортов колбасы», но гораздо хуже обстояли дела у тех немногих, кто пытались защищать советский строй. Это и не удивительно, если учесть, что сама «советская власть» перешла на сторону геополитического врага и развернула пропагандистскую кампанию по дискредитации советского строя. Сторонники социализма не имели никакой теоретической базы для организации идеологического отпора, вчерашние «пламенные марксисты» стройными колоннами переходили на сторону противника, критикуя социализм именно так, как когда-то они сами критиковали западные страны. Попытки защитить социализм, используя аргументы от морали, были обречены на провал. На детский лепет, вроде «социализм — это справедливость, а капитализм — это власть денег», следовал железобетонный ответ: «знаем мы вашу справедливость, торгаш сидит на дефиците, а мы за элементарными вещами должны в очереди по три часа стоять, и ведь не факт, что достанется». И на это возразить было нечего. А уж сравнивать экономическую эффективность социализма и капитализма сторонники советского строя даже и не пытались. Тут им ставили мат в один ход, опять же показывая пальцем в длинные очереди за мылом, сахаром и табаком.

Потребовались годы, прежде чем просоветски настроенные люди хоть немного очухались и начали приводить мало-мальски здравые контраргументы. В этом смысле огромную ценность представляла и представляет деятельность С. Кара-Мурзы. Именно он одним из первых стал создавать просоветскую теоретическую базу, на основе которой можно было успешно вести спор с антисоветчиками. Попутно были разоблачены основные «черные» мифы «перестройки»: дефицит, колбасный рай Запада, стомиллионные жертвы репрессий и прочее. И если на излете восьмидесятых фраза «преимущества социалистической экономики» неизменно вызывала смех, то Кара-Мурзе удалось вдохнуть новую жизнь в тот старый, казалось бы, начисто проигранный «совками» спор. В его статьях и книгах объяснялась глубинная суть социалистической экономики как экономики, в которой подсистемы не конкурируют между собой, а напротив, складывают усилия и свои ресурсы в единое целое для достижения общей цели — удовлетворения потребностей населения. Возникающий при этом кооперативный эффект способен давать потрясающий результат. Напротив, принцип максимизации прибыли, на котором построена экономика капиталистических стран, ведет к перерасходу и распылению средств. Так, например, коммерческая компания вынуждена тратить значительные ресурсы на то, чтобы заставить покупателя поверить, что именно их товар — самый лучший. А ведь эти средства могли бы быть потрачены на расширение производства, на создание новых, более качественных и нужных людям вещей. Между тем, очевидно, что коммерческие предприятия лишь до определенного предела заинтересованы в создании долговечной продукции. Принцип максимизации прибыли приводит к тому, что выгоднее производить товар похуже (до определенного предела, разумеется), с тем, чтобы потребителям приходилось менять его чаще. Даже врачам порой невыгодно вылечивать пациента, ведь человек платит за услуги доктора, лишь пока болен.

Далее, при конкуренции не может быть и речи о бесплатном распространении технологий и ценного опыта, напротив, развит коммерческий шпионаж, ведение которого также стоит больших денег. Конкурентов нередко устраняют и силовым путем, а также путем подкупа чиновников, которые могут лишить лицензии или замучить проверками.

А теперь рассмотрим принцип удовлетворения потребностей населения, на основе которого строилась социалистическая экономика. Реклама в обществе «рыночного типа» создает потребности, а потом за деньги потребителя их удовлетворяет. А советская экономика семейного типа (по Кара-Мурзе) стремится не создавать новые потребности, а удовлетворять уже имеющиеся. При этом усилия складываются для достижения общей задачи. Очевидно, что запрет частной собственности — это необходимое условие для функционирования экономики, основанной на принципе удовлетворения потребностей, а не максимизации прибыли. Стоит допустить частную собственность даже на уровне малого предпринимательства, на уровне ресторанов-прачечных, так тут же начнётся конкурентная борьба со всеми вытекающими последствиями. Мы же понимаем, что бизнесмен открывает ресторан не для того, чтобы кормить голодных, не для того, чтобы удовлетворять их потребность в питании, а для того, чтобы заработать денег. Именно поэтому последовательная приверженность принципу удовлетворения потребностей логически предопределяет полное огосударствление экономики, которая призвана служить народу, решая общие задачи, стоящие перед обществом. Но тут сразу возникает совершенно естественная проблема: какую задачу считать общей? Общество — не монолит, в нем действуют различные социальные группы, потребности которых не просто различны, а нередко прямо противоположны. Так чьи интересы, чьи потребности надо учитывать? Более того, необходимо заглядывать и в будущее, ведь народ — это не только живущие ныне. Есть и другие аналогичные вопросы и проблемы. Кто и как определяет, какие потребности надо удовлетворять в первую очередь? Как вообще выявить потребности населения? В рыночной экономике прибыль является индикатором удовлетворения потребности, а как быть в случае, когда погоня за прибылью отсутствует или, скажем так, пренебрежимо мала? Даже в отношении базовых потребностей разные части общества не могут прийти к единому мнению. Например, является ли базовой потребностью потребность в отдыхе? Все согласятся, что, да, эта потребность базовая. А вот как организовать отдых? Здесь уже единого мнения нет и быть не может, зато открывается огромный простор для лицемерия, двойной морали, лживого святошества и тупоумия. И происходит это потому, что решение о «нужных» и «ненужных» потребностях принимает государство, а государство в данном случае — это конкретный человек, правитель и чиновник. И, разумеется, себя они «не обидят», они построят систему так, чтобы их потребности удовлетворялись, а дальше начинает работать остаточный принцип. Кроме того, потребности человека разнообразны и отнюдь не исчерпываются пищей, жильём, одеждой. Негибкий директивно-плановый подход проблему удовлетворения более тонких потребностей не решит.

Зафиксируем для себя важную мысль о том, что из принципа удовлетворения потребностей вытекает тотальное огосударствление, а частная собственность, напротив, неразрывно связана с принципом максимизации прибыли. Характерно, что рыночные реформы в Китае, разрешение там частной собственности, начались с известного лозунга «Обогащайтесь!». Не «удовлетворяйте потребности населения», а «обогащайтесь», то есть получайте прибыль и побольше. Огосударствление, в свою очередь, ведет к серьёзному противоречию между и пастью и собственностью. Об этом уже говорилось в предыдущей главе, но к этому вопросу необходимо вернуться вновь, поскольку некоторые вещи требуют более развернутого объяснения.

Противостояние собственника (хозяина) и наёмного менеджера (управляющего) старо, как мир. Во многих случаях хозяин предприятия не имеет возможности лично руководить им и вынужден нанимать управленца. Так вот, во все времена, при любых экономических системах, правителях, во всех странах, наемные менеджеры обкрадывали тех, кто их нанял. Найти надежного управляющего, которому можно доверить свою собственность, всегда было головной болью для хозяев. В самом деле, собственник сам у себя не будет воровать своё предприятие, это логический нонсенс. А вот про наёмного менеджера такого не скажешь, ведь это же человек со стороны. У него есть мотив, ему выгодно присвоить себе чужие активы предприятия, выгодно довести завод до банкротства, получив, значительную взятку от конкурентов и так далее. Однако на страже интересов собственника стоит государство, и оно жестоко карает тех менеджеров, которых поймали на различных махинациях. Это является сдерживающим фактором. А там, где государство не справляется со своими обязанностями, идёт бесконечный криминальный передел. Сравнительно недавно, после принятия нового закона о банкротстве, десятки тысяч успешно работающих заводов были доведены до банкротства и разворованы внешними управляющими. Схема заказного банкротства была проста: закон позволял кредитору запускать механизм банкротства должника практически по любому поводу. Нередко основанием для запуска процедуры был долг в несколько десятков тысяч долларов, причем прибыль предприятия исчислялась миллионами долларов в год. После начала процедуры на банкротившийся завод назначался внешний управляющий, который должен был распоряжаться имуществом предприятия на период действия процедуры банкротства. Нетрудно догадаться, что этим управляющим был «человек кредитора», и уж совсем легко догадаться, в чьих интересах он управлял. Дошло до того, что даже глава Федеральной службы по финансовому оздоровлению и банкротству Татьяна Трефилова признала, что в России в 2001 году рассматривалось сто тысяч дел о банкротстве, из них не менее трети — заказные!

В развитых капиталистических странах эта проблема также существует, но её масштаб не настолько велик, чтобы быть угрозой для социальной группы крупных собственников (властной элиты) и для экономики в целом. Кроме того, и это тоже важный момент, основные собственники предприятий нередко позволяют наёмному менеджеру стать акционером, стать «младшим», второстепенным, но всё-таки собственником. То есть работают два механизма: угроза наказания за преступление и материальная заинтересованность. Подобное, пусть и в меньшей мере, могло быть сделано и в СССР.

А вот давайте теперь посмотрим, что получается, когда экономика полностью огосударствлена. В этом случае представители правящей элиты, с одной стороны, являются в чистом виде наёмными менеджерами, которым управляемые предприятия не принадлежат, а с другой стороны, они сами являются государственной властью и поэтому не боятся наказания со стороны государства за свои преступления. То есть, ни один из двух рассмотренных выше механизмов контроля менеджеров не работает! А что в таких случаях делает бесконтрольный управленец? Всё как обычно, всё как всегда: разворовывает предприятие, за взятку передает секретные технологии конкурентам или полностью уничтожает производство. Эти процессы мы имели «счастье» воочию наблюдать последние годы в самом явном и концентрированном виде. А иначе и быть не могло. Никакие спецслужбы, никакой НКВД, и уж тем более КГБ, в долгосрочной перспективе проблему решить не могут, поскольку спецслужбы подчиняются руководству страны, а само это руководство и является тем вором-менеджером. Разумеется, не все менеджеры — воры, и даже не большинство. Именно поэтому экономика СССР не была разграблена в первые же годы существования, но рано или поздно, а скорее рано, чем поздно, найдется «вороватый коллективный менеджер» и, взяв спецслужбы в долю, угробит страну.

Чтобы этого не произошло, менеджеру должно быть, что терять. Либо свободу, либо деньги, иначе банкротство предприятия — лишь вопрос времени. В отношении советского руководства первое отпадало: ни один руководитель страны в тюрьму не сел и сесть не мог, хотя оснований для возбуждения уголовного дела явно хватало. В некотором смысле исключением из правил является сталинский период истории СССР, и обычно это приводят в качестве контраргумента. Говорят, что в те годы представителей элиты не только сажали в тюрьму, но ещё и расстреливали. Однако, эти рассуждения несерьезны. Такие люди, как Сталин, способные держать элиту в узде, рождаются крайне редко, и таких, как он, элита стремится убрать. Есть серьезные основания полагать, что Сталин был убит своим же ближайшим окружением. А что произошло дальше? А дальше наши «эффективные менеджеры» облегченно вздохнули, нашли общий язык с не менее «эффективными менеджерами» из спецслужб, и страна быстро покатилась к 1991 году. И это неизбежно, вот так оно и будет, человеческая природа такова. Человек боится кнута и очень любит пряник. Поэтому элиту необходимо было сделать «акционером», то есть использовать стандартный способ борьбы с воровством менеджеров. Но это означало бы как минимум частичную легализацию частной собственности и принципа максимизации прибыли.

Для многих людей эта мысль невыносима, поэтому они изо всех сил стараются найти иные способы контроля над элитой. Так в широкий обиход вошла идея о суде народа. Суть её в следующем: после того, как срок правления руководителя государства истекает, проводится референдум, на котором народ оценивает его деятельность. При этом вопрос, вынесенный на референдум может формулироваться, например, так: «Улучшилась или ухудшилась Ваша жизнь в результате правления данного руководителя?» Если период правления президента страны оценен отрицательно, то его сажают в тюрьму на тот срок, в течение которого он правил. Если положительно, то этот человек получает награду.

Честно говоря, я не представляю, насколько наивными должны быть те, кто всерьез верит, что таким вот образом народ сможет контролировать элиту. Элита обладает огромным набором инструментов, позволяющих манипулировать общественным мнением. Годы непрерывных выборов, происходящих на всех уровнях, показали, что манипуляторам удается заставить избирателя охотно голосовать за невменяемых пьяниц, за всем известных криминальных авторитетов, за людей с судимостями, за воров, за проходимцев, за кого угодно. Как можно не понимать, что перед референдумом элита промоет массам мозги, и население проголосует «как надо». Если же произойдет сбой, то власть пойдет на прямую фальсификацию итогов голосования. Вот только не надо мне рассказывать про то, что, мол, такие преступления не имеют срока давности, и новый правитель, придя к власти, выведет фальсификаторов на чистую воду. Новые правители выходят из той же самой социальной группы, что и предыдущие, а уж представители элиты в таком важном для себя вопросе смогут договориться и дать друг другу гарантии безопасности. Смогли же найти компромисс разные группировки в советской элите в после-сталинское время. Победители Хрущева ведь не отправили его в тюрьму. Да и вообще, в отношении высшей власти репрессивные меры уже практически не применялись (были лишь единичные исключения). Трястись от страха элита не хочет, поэтому она уничтожила сталинизм, по этой же причине она не допустит над собой суда народа.

Также утопична и другая «альтернатива» — создание «нового человека», равнодушного к материальным благам, невосприимчивого к коррупции. Тысячи лет человечество бьётся над этой задачей и бестолку. Люди всех эпох воровали, предавали, убивали, брали взятки. Какие только системы подготовки не предлагались: тут и религиозный аскетизм, и военная муштра, и бесконечная апелляция к морали и нравственности — всё безрезультатно. «Новый человек» как массовое и воспроизводящееся явление так и не появился. Отдельные уникальные личности, конечно же, появлялись, но их совершенно не хватало на то, чтобы укомплектовать весь государственный аппарат. Да что там говорить, даже Церковь и то не смогла сделать так, чтобы хотя бы у себя в организации на руководящих постах были только «добрые христиане». Церковное лицемерие, ложь, растраты храмовых денег на пьянку и разврат, монастырский гомосексуализм — вот далеко не полный перечень общеизвестных язв, которые Церковь не смогла изжить, как ни старалась. И так было всегда.

Большевики также пытались воспитать нового «человека коммунистического общества», и каков результат? Выгляните в окно и увидите. А уж сколько было пропаганды, сколько душеполезных воззваний! Бесполезно. Советские люди крали, лгали, убивали точно так же, как и при «старом режиме». А сравнительно невысокий уровень преступности в советские годы объяснялся не более высокой моральностью «нового человека», а особенностями государственной системы и, в частности, её правоохранительного аппарата. А как только «тоталитарные оковы» упали, так именно советские люди устроили в стране кровавую вакханалию начала девяностых. Криминальный передел собственности, бесконечные «разборки», «стрелки», вся эта субкультура «братки-менты-опера», создана никем иным, как советским «высокоморальным» человеком.

Для иллюстрации сказанного приведу отрывок из интервью Михаила Звездинского газете «Экстра-М юг» (№ 10 (644) 12.03.05 г.), того самого, кто сочинил «поручика Голицына», «Сгорая, плачут свечи» и ряд других известных песен. В 1990 году он вышел из лагеря, отсидев там несколько лет за «частное предпринимательство».

«…В 1969 году открыл первый ночной клуб в ресторане „Сатурн“, на улице Кирова, потом „Архангельское“, „Русь“, „Иверия“, сосновый бор. До 23.00 это были обычные рестораны, а к ночи съезжалась моя публика. Сегодня те ребята стали президентами банков и корпораций — кто жив и не уехал. А тогда они были фарцовщиками, валютчиками».

Чувствуете, откуда ноги растут, из каких ещё времён тянутся все эти сегодняшние «банкиры и бизнесмены»? Человеческая природа неизменна и неизменяема. Человек очень хорошо понимает, что такое кнут и что такое пряник. А поскольку у народа нет кнута на элиту, то остается пряник в виде частной собственности. Обычно на это мне возражают следующим образом: «Вот ты, Зыкин, утверждаешь, что общество, где произошло тотальное огосударствление, нежизнеспособно даже в среднесрочной перспективе, что второе-третье поколение элиты само уничтожит Систему с целью присвоить себе государственную собственность. А вот, например, в Нигерии элита хоть и является собственником, но это ведь не помешало элите дотла разорить собственную страну».

Действительно, почти во всех странах Третьего мира представители элиты являются крупными частными собственниками, но это, действительно, не мешает им разорять собственные страны. В чем же дело? Почему они грабят сами себя? Ответ на поверхности, эти страны не являются независимыми, а их правящие элиты — не более чем наместники метрополии, полностью подконтрольные сверхдержавам, прежде всего США, и выполняющие их волю. То есть элита вовсе не разоряет сама себя, это не их страны, богатства этих стран принадлежат не местным элитам, а сверхдержавам. Роль местных элит заключается лишь в обслуживании интересов элит более крупного масштаба. Поэтому благосостояние номинальных правителей государств Третьего мира мало зависит от благосостояния «их» стран и в гораздо большей степени зависит от того, насколько успешно они служат своим хозяевам. И если им дадут команду разорить подконтрольную страну, то они разорят, даже если при этом придется пойти на некоторые материальные издержки, в противном случае они потеряют всё. Их счета в западных банках будут заблокированы, средства конфискованы, а их самих свергнут в два счета. В лучшем случае, их будут судить как воров и преступников, кем они и являются. А могут и потащить в какой-нибудь очередной международный суд по правам человека. Большинство стран Третьего мира не являются независимыми, они лишь полуколонии или колонии в самом прямом смысле этого слова, а значит, их элиты не являются хозяевами в своих странах, и «их» собственность на самом-то деле принадлежит не им. Такая элита является «наемным менеджером» в схеме, изложенной выше. Хозяином, нанявшим менеджера, выступает сверхдержава (её элита), а контроль за наемным управленцем осуществляют вооруженные силы сверхдержавы — аналог полиции, только в мировом масштабе. Так что пример Нигерии и других псевдонезависимых стран на самом-то деле контраргументом не является, а напротив, полностью укладывается в схему хозяин-менеджер. К нашему огромному несчастью наша элита стремительно превращается или уже превратилась в наёмного управленца, обслуживающего интересы истинных иностранных хозяев.

Может возникнуть вопрос, а почему же советская элита не просто присвоила себе государственную собственность, а ещё и добровольно отказалась быть хозяином в своей стране, предпочитая стать вассалом элит иностранных государств? Казалось бы, ну захотела номенклатура стать частным собственником, хорошо, чёрт с вами, но страну-то зачем дотла разорять? И вот что характерно, элита распродавала страну, при этом усиленно виляя хвостом перед Западом. Откуда у советской элиты такое холопство? Ведь не в банановой же республике воспитывались. Ведь не тряслись же от страха при виде американского авианосца. В чем же дело? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте-ка вспомним, из кого и как комплектовалась советская элита. Неэффективное управление частным предприятием довольно быстро приводит частного собственника к разорению, то есть, безвольные, глупые, трусливые, догматичные в таких условиях в целом проигрывают. А вот благополучие чиновника позднесоветских времён сравнительно мало зависело от того, насколько успешно он управляет вверенным ему объектом. Он же не собственник предприятия, к тому же получение прибыли и не ставится целью ведения социалистического хозяйства. В таких условиях начинают доминировать законы делания номенклатурно-бюрократической карьеры. Во власть подбирают по принципу личной преданности.

С самого начала молодой ещё комсомольский функционер привыкает тратить всю свою энергию на интриги, предательства, холуйство, подхалимаж, на бесконечные демонстрации вышестоящим своей «нужности» и полезности. Позднесоветская система осуществляла антиотбор, поднимая наверх людей с плебейской душонкой, всю жизнь привыкших раболепствовать и склоняться перед теми, кто сильнее, успешнее и богаче. И даже оказавшись на самом верху иерархической лестницы, они тут же нашли себе иностранного хозяина. Бросить вызов Западу, повести себя как настоящие «акулы капитализма», начать борьбу за рынки сбыта и так далее — это не для позднесоветской элиты. Да упаси Боже! Гораздо проще пограбить свою собственную страну, своими же руками вывести её из глобальной игры, а за это получить на Западе гарантии собственной безопасности на случай «осложнений» в России.

Конечно, успехи СССР неоспоримы, и социализм был исключительно адекватным и эффективным ответом на ряд смертельно опасных вызовов, с которыми столкнулась наша страна в первой половине XX века. Именно этот положительный опыт и привлекает многих людей сейчас, когда Россия вновь нуждается в мобилизационном рывке. И не исключено, что советский социализм вновь будет востребован, поскольку мы вновь оказались лицом к лицу с опасностями, реально угрожающими самому существованию и нашего народа, и нашей страны. Да, исторический опыт показал, что советский социализм способен решать сложнейшие восстановительно-модернизационные задачи. Однако необходимо чётко понимать, что мобилизационный проект такого рода должен рассматриваться только лишь в качестве кратковременной меры. А дальше неизбежно придется решать проблему «демобилизации» и разгосударствления, иначе, как справедливо отмечал Кара-Мурза, мы так и будем бегать по кровавому кругу: «катастрофа-восстановление-перестройка-катастрофа».

Но прежде чем заглядывать в будущее, надо разобраться с тем, в каком положении мы находимся сейчас. Увы, сейчас наша страна находится в исторической ловушке, которая заключается в том, что элита так и не стала полноценным хозяином России. Сначала она не обладала частной собственностью, а потом превратилась в наёмного менеджера, осуществляющего банкротство предприятия под названием Россия. Нашей стране не удалось стабилизироваться в состоянии, когда элита владеет частной собственностью, но при этом не является тотально зависимой от иностранных элит. И в этом истинный смысл русской трагедии.