Ждущая

Ждущая

Мы привыкли отмечать свою жизнь сроками событий, заключенных меж рождением и смертью. Образ реки, текущей от источника и исчезающей в конце пути, так совпадает с нашими представлениями, что мы забываем рассмотреть его во всей полноте. Да, дни каждого подобны воде, бегущей лишь в одном направлении. Приходит время Вечера, гаснет закат, тьма проглатывает последние очертания мира, и наступает момент великого, хотя и кажущегося бессмысленным, конца. Страшную загадку вечной ночи задает судьба. Ясность дня всегда понятна и детям, и взрослым, и старикам. Она не вызывает вопросов, не требует объяснений, но приходит срок для Мрака. Далеки звезды, чтобы внушить нам надежду войти в миры сновидений. Тщетны усилия разума, открывающего законы материи, но неспособного продлить наше существование в вечности. И лишь странные, будто перевернутые, жизни иных людей обещают путь там, где нет дорог, где нет земли, воды, воздуха. В мертвой пустоте, лишенной времени и пространства, только огонь Духа, разгоревшийся за прожитую земную жизнь из искры Создателя, начинает творить собственный мир. В нем смешаны понятия начала и конца, прошлого и будущего, смысла и хаоса. В нем возникает возможность прожить еще раз свою жизнь, но в обратную сторону, повернуть судьбу, не противореча гармонии Вселенной, и обрести мудрость и опыт, не воплощаясь в материю. И ломаются привычные взгляды, когда мы встречаем рождение в смерти, начало в конце, формирование Человека, как величайшего Духа в момент, когда дни его сочтены. Головокружение испытываешь от слов мудреца из Эфеса Гераклита, когда он вещает, что «человек в смертную ночь свет зажигает себе сам; и не мертв он, потушив очи, но жив; но он соприкасается с мертвым дремля, потушив очи, бодрствуя, соприкасается с дремлющим».

Итак, не начинается ли жизнь в точке, где она кончается?

Границы маленького королевства, о котором пойдет речь, проходили вдоль неприступного хребта и обрывались у скалистого берега моря. Извилистые глубокие фьорды, тесные ущелья, замкнутые горами долины располагались столь причудливо, что в любой точке страны, как бы далеко она ни располагалась от моря, всегда был слышен шум прибоя. Он напоминал дыхание спящего, а поскольку горы казались каменными драконами или другими фантастическими существами, улегшимися на покой, то места эти так и назывались — земля Спящих Камней. Хуже всего, что время от времени они просыпались. И страна сотрясалась от подземных толчков, а порой случались и извержения оживающих вулканов. Впрочем, с этим явлением можно было мириться, ведь из недр вместе с лавой выбрасывались и драгоценные породы камней, алмазы, изумруды, рубины и другие. Благодаря им королевство могло существовать безбедно. Однако жители не чувствовали себя счастливыми. Напряженная атмосфера природы вовлекала их в свою жизнь полную опасности земли, которая не давала чувства надежности. Только редко в этих местах встречались радостные улыбки, и даже пышность праздников не могла скрыть угрюмой замкнутости людей. Живя в замках, деревнях и в немногих городах, они всюду ощущали себя одинокими. И враждебное отношение к природе часто переносили друг на друга.

Возможно, еще одно обстоятельство играло свою роль. На земле Спящих Камней не было человека, в чьей судьбе не случались бы какие-нибудь чудеса, и будь они добрые или дурные, но никому не удавалась прожить обыкновенной, спокойной жизнью.

Среди многих историй, где повествовалось о колдовстве, мести, сражениях, встречах с гномами, выделялась одна. Она была о любви, но вызывала столько противоречивых толков, что рассказывать ее — значило вступать в заведомо жестокий спор, который мог окончиться серьезной ссорой. Потому о ней предпочитали умалчивать. Но тем не менее она была и в истории королевства, писавшейся с начала возникновения его. В огромной книге с голубым бархатным переплетом и золочеными страницами она была отмечена на 3313-й странице.

На южной окраине страны Спящих Камней стоял старый замок Высокие серые стены, высеченные прямо в скалах, располагались столь причудливо, что напоминали распростертые крылья. Зато башни, возвышающиеся над морем и сохранившие природные очертания, являли настоящую скульптурную композицию. В центре ее располагалась фигура великана, приложившего руку ко лбу. Он словно прикрывал глаза ладонью и напряженно всматривался вдаль. Другая башня, соседняя, являла собой вид человека, увенчанного короной, устало склонившего голову к морскому прибою. Еще несколько утесов, превращенных в башни и соединенных стенами, также могли будить фантазию, но уже не были столь выразительны. Эта необычность каменного гнезда, созданного природой и приспособленного людьми, нашла свое завершение, когда в нем появилась леди Алана. Никому не ведомо было знать истину ее души и ее жизни. Одно было несомненно — в ней воплотилось чудо остановленного времени. Проходили годы и годы, но ни один из них, сколь бы бурными событиями он ни сопровождался, не оставлял на лице ее и тени морщинки или усталости. Древняя богиня воплотилась среди людей с неведомой целью? Колдунья, нашедшая способ продлевать бесконечно свою жизнь ценою жизни других людей? Земное существо, сумевшее подчинить тело своему духу и устремить его к великим тайнам любви? И то, и другое, и третье приходило на ум тому, кто встречал леди Алану. И самые противоречивые мысли рождались от впечатлений уже о самой ее внешности. Да, она, несомненно, обладала редкой красотой дикого цветка. Буйство ее темно-русых волос управлялось прихотливыми ветрами эльфов, и они то золотым нимбом вздымались над высоким челом ее, то свивались, подобно змеям, вокруг смертельной красоты Медузы Горгоны. Никто не нашел бы сравнений для гармонии ее лица, в котором светоносная кожа хранила в себе столько дивных оттенков и красок, как песчаные дюны пустынь на восходе дня. Мягкость и плывущая выразительность черт выстраивались в неповторимый узор. В нежнейшем овале читалась простота и таинственность океанских раковин, являющих песню волн. Пылкость ее изменчивых чувств, как из кратера вулкана, выплескивалась наружу и претворялась в язык фей, объясняющих свой мир не словами, а жестами и мимикой. Вот, в загадке лица представала томная гримаса бордовой розы, следом печальная улыбка лилии, сверкающей сквозь слезы росы. Странный жест ириса и красноречивое многоглазие гиацинта, пышная торжественность георгина и сладостный призыв магнолии. Вопросы и разгадки — как детская игра, вовлекающая в волшебный круг, из которого не выйти. И над всем этим парение глаз! Да, в них словно всегда отражалось свое небо, свой летящий мир, в котором светит свое солнце и где-то незримо, в недостижимой высоте кружит белый орел. Его переполняет тоскливое, напряженное ожидание, жадная неутоленность вечного скитальца… И эта устремленность души заставляет дрожать воздух перед губами леди Аланы, словно в ней заключен призыв — дальше, дальше, дальше. Она гонит время, она торопит пространство сменить свои формы, но, как стержень в колесе, сама она остается недвижимой, застывшей красотой среди хаоса и безумия мира… Впрочем, в иной момент, чтобы удержать от сумасшествия собственный рассудок, становилось необходимым вырваться из пут, которые налагало ее обаяние. Тогда все менялось в небе глаз ее: серо-синие — они вдруг зеленели или становились янтарными, вихри и смерчи пролетали в них и низвергались на восставшего, и сулили горе и отчаяние. Но не гибель несли они на своих крыльях, а боль самой леди Аланы. И только тут возникало понимание, что душа ее недоступна простому смертному и проклятием может стать любая попытка судить ее и пытаться подчинить правилам обыденной жизни.

Боюсь, что слишком затянулось описание хозяйки замка. Главное в ее характеристике было постоянное чувство ожидания, что наполняло и определяло ее жизнь. И незаметно слившиеся странности леди и ее владений соединились в прозвище — замок Ждущей. Когда это случилось — неважно, многие утверждали, что уже в год появления на свет леди Аланы. Известно, что произошло это в високосный год. В королевстве Спящих Камней это было самое несчастливое время. Сама земля переживает в эту пору страшные страдания — землетрясения следуют чуть ли не одно за другим, дороги рушатся, реки выходят из берегов, эпидемии болезней набрасываются на каждого, кто рискует покидать свой дом. И конечно, в високосный год женщины, опасаясь за судьбу детей, стараются не рожать их, купцы прекращают торговлю, моряки избегают выходить в море, люди прячутся по своим углам, пережидая время.

Тем знаменательнее были обстоятельства рождения леди Аланы. В замке жила бездетная семья барона Шторг. Скука однообразной жизни в кругу немногочисленных домочадцев, среди которых супруга барона, не отличающаяся ни красотой, ни иными особенными качествами, постоянно гнала барона на охоту. Грустным, осенним днем, когда солнце пряталось в тумане, Шторг, пренебрегая дурными предзнаменованиями и традициями страны, отправился на охоту. День оказался неудачным, и лишь к вечеру туман рассеялся. Возвращаясь к дому, раздосадованный неудачей, барон столкнулся с парой запоздалых лебедей, собирающихся лететь в теплые страны. Стрела арбалета поразила одну из птиц. Второй лебедь долго с криком кружил над бароном, а затем, у самого замка, взмыл вверх и, сложив крылья, камнем рухнул на землю. Барон спустил собак, кликнул слуг и стал искать его тело, но напрасно. Его нигде не было, зато в небе, дотоле чистом, появилось маленькое белое облачко. Самым странным оказалось еще одно обстоятельство — первый подстреленный лебедь, казавшийся мертвым, также исчез. Наконец, когда недоумевающий барон вошел в замок, бросив поиски, он обнаружил в своих покоях новорожденного ребенка, завернутого в белый шелковый плащ. Рядом с девочкой лежала кукла принца. Золоченая коронка венчала ее очаровательную головку, но вместо рук у нее были белые крылья. Как бы ни толковала молва это событие, но барон Шторг признал ребенка своим, не утруждая себя объяснениями. Впрочем, в тот год внимание жителей страны было приковано к другому, более значительному событию. Пришло известие из столицы, что король Гридаль внезапно исчез. Вся страна сожалела о короле. Малозаметный при своем правлении, он, оказывается, много значил для своих подданных. Он владел какой-то особой мудростью помогать людям незаметно, не требуя благодарности. Его советы всегда отличались справедливостью и разумностью. Никто не мог вспомнить, чтобы король проявил свой гнев и раздражение, — даже требуя, он сохранял доброту и понимание к тем, кто ему не подчинялся. Впрочем, верно, самое главное, он любил свободу и старался не стеснять свободы других. И конечно, следует сказать, что особые отношения связывали короля с детьми. Он писал им шутливые письма в стихах, рисовал забавные картинки и порой мастерил игрушки, чтобы в день рождения незаметно подарить их имениннику. И вот король исчез. Темные слухи поползли по стране. Досужие языки рассказывали, что якобы у короля не было привязанности к своей супруге. Он всего лишь выполнял свой долг по отношению к традициям страны. В самом деле, он редко находился на одном месте, и особенно во дворце, зато его чаще можно было встретить верхом в седле, либо на горных перевалах, либо на берегу моря, либо на дальних дорогах, проходящих по окраинам страны. И вот, в одном из своих странствий он как будто встретил девушку, пленившую его сердце. Узнав об этом, королева велела слугам найти и отравить свою соперницу. Удалось это или нет, неизвестно, но король бросился спасать возлюбленную. Что постигло его, можно только гадать. Пал ли он в сражении с наемниками вместе со своей дамой, а может, спасся и скрылся с нею в горах? Одно было несомненно — на троне осталась королева Эйдла, а по дорогам страны разъезжали вооруженные всадники с тайным приказом разыскать какого-то преступника или разбойников, о которых дотоле в королевстве Спящих Камней и слуху не было.

Итак, вернемся к леди Алане. Поначалу ее жизнь мало чем отличалась от жизни ее сверстников. Ее учили музыке, пению, танцам, благородным манерам. Раз в году, накануне дня ее появления, в замке устраивались роскошные балы, По просьбе девочки в замок приглашались абсолютно все, кто не только жил по соседству, но и те, кто шел поблизости по дорогам. Ей хотелось как можно больше гостей. Всех приходящих переодевали в роскошные наряды и раздавали маски. В полночь в замке тушили все свечи, и лишь огонь каминов, пробивающийся через цветные витражи экранов, освещал танцующих. Кавалеры и дамы в сумраке выстраивались в цепочку и, следуя знаку, менялись парами. Так что порой никто не знал, с кем танцует. Этот танец неведомых встреч был выдуман леди Аланой в возрасте семи лет, когда она сама стала сочинять музыку. Любопытно, что в тот день рождения, при первом исполнении танца, один из кавалеров леди Аланы надел ей на палец колечко с изумрудом. Счастливая девочка была уверена, что к ней на праздник явился из будущего неведомый Принц и подал ей знак, что она должна его ждать. И на следующий год все повторилось. Опять Алана танцевала в темноте и не могла угадать, кто из кавалеров делает ей подарок Однако колечко с другим драгоценным камнем вновь сияло на ее пальчике. Эти маленькие чудеса тем не менее мало трогали барона и баронессу. Наступило время совершеннолетия, и юный граф Перон просил у барона руку его дочери… Напрасно леди Алана пыталась объяснить родителям, что он не тот, кто ей нужен, они настояли на своем. Граф обладал всеми достоинствами, о которых можно было мечтать: он был благороден, щедр, отличался отвагой и легким нравом. Пылкое сердце его не знало препятствий, чтобы завоевать счастье. Но проходил год за годом, а старанья Перона вызвать чувства в сердце супруги оказывались тщетными. Ее душа не принадлежала ему, и часто в глубине ночи граф просыпался от ощущения холода и одиночества. Воистину, в покоях он находился один, а леди Алана со свечой в руках бродила по бесчисленным комнатам замка, подходя к окнам и дверям, ожидая явления своего сказочного избранника. Безумие их отношений стало невыносимым, и однажды отчаявшийся граф Перон покончил с собой.

Леди Алана не оплакала своего супруга. На смену ему спешил следующий претендент. Второе замужество оказалось столь же неудачным. Маркиз Кломель считал себя достаточно уравновешенным и готовым терпеть все, что угодно, лишь бы владеть леди Аланой. Что это было? Холодный расчет игрока, готового на все, лишь бы украсить себя призом в виде женщины, обладающей волшебной красотой? А может, упрямство тщеславного гордеца, решившего переспорить судьбу?

— Я стану таким, каким вы захотите видеть меня! — заявил он Алане, когда она попыталась остановить его.

И вот опять потекли годы. Маркиз ждал, что всемогущее время рано или поздно укротит пыл прекрасной леди, она перестанет ждать своего неведомого возлюбленного и сердце ее повернется к нему. Напрасно. Самым страшным оказалось то, что леди сохраняла свою молодость, а он старился. Не выдержав этого, несчастный маркиз ушел из замка леди Аланы, и она не пыталась удержать его.

И в третий раз в ее жизнь ворвался неистовый рыцарь Дебрак Чуть ли не насильно он повел леди к венцу. Что произошло между новобрачными в свадебную ночь, трудно сказать, только, по словам слуг, рыцарь выскочил из дверей башни, где были расположены покои леди Аланы под утро, запер их и поджег башню, бросив в разбитое окно горящий факел. Затем Дебрак стал с обнаженным мечом в руках и не подпускал никого, чтобы потушить пожар. Наутро черный, обугленный остов угрюмо высился среди цветущих деревьев сада. С безумной усмешкой рыцарь подошел к дверям и одним ударом разрубил их тлеющие останки. В мертвой тишине раздались легкие шаги по каменным ступеням, и в темном проеме появилась девочка лет семи. Это была леди Алана; и она улыбалась. Рыцарь схватился за грудь и замертво рухнул на землю. Итак, огонь пожара вернул Алану в детство, и она продолжала жить в замке.

Однако теперь страшная слава Ждущей отпугивала от нее искателей ее руки. Тем не менее отважные юноши, искатели приключений из других стран стремились побывать в замке и хотя бы взглянуть на нее, чтобы оценить силу ее красоты. Кто-то поддавался ей и терпел поражение, кто-то отказывался, но общим оставалось разочарование. Рядом с ней сгорали как факелы жизни многих и многих искателей, и никого не увенчало счастье, а леди продолжала ждать.

Азарт, любопытство, честолюбие, призрачная надежда победить волшебницу продолжали собирать на ее балы достаточное количество гостей. Правда, по желанию претендентов на ее руку стали устраивать еще и турниры.

И вот опять на дворе был очередной високосный год. В день рождения леди Аланы замок был переполнен. Гости веселились и с интересом оглядывали интерьеры богато украшенных зал. В полночь зазвучал танец неведомых встреч, и волнующая мелодия увлекла гостей в водоворот движений. Среди десятков кавалеров, обнимающих ее за талию и прикасающихся к руке, Алана пыталась найти того, кто наденет ей кольцо. Вот и он. Счастье охватило леди, и она сжала своего партнера, решив, что выпустит его руку только со своей жизнью. Но он склонился на колени перед ней. Она сорвала с него маску. Увы, лишь седая борода, венчающая старческие черты, мелькнула перед ней в свете тусклого пламени камина. Руки следующего кавалера оторвали леди от ее старого принца и увлекли прочь.

А на следующий день был турнир. И виконт де Бриан победил всех претендентов на руку леди Аланы. В самодовольстве победы он снова вызывал любого помериться силой. И вот нашелся противник ему. Не видно было лица рыцаря. Но чувствовалось, что он не молод. Они сшиблись. И опять виконт победил. Последний рыцарь лежал на ристалище. Герольды подбежали к нему и сняли шлем. Благородные черты старика предстали перед ними. Что-то знакомое было в них, и люди зашептались, что незнакомец напоминает портреты исчезнувшего много лет назад короля Гридаля. Другие говорили, что этот человек — странник, которого не раз встречали на дорогах, и он всегда являлся в замок Ждущей в канун рождения леди Аланы.

Как бы то ни было, старый рыцарь встал на ноги.

— Леди Алана, увенчайте победителя! — обратились к хозяйке герольды, Она взяла золотой венец, но подошла не к виконту, а к старику. Смех раздался среди толпы гостей и смолк.

— Ты победил время, мой Принц! Ты победил судьбу и наконец пришел ко мне. Я дождалась тебя!

Она надела венец на его голову, и внезапное превращение старика в молодого человека заставило людей отшатнуться. Двое юных стояли друг перед другом и были почти на одно лицо.

— Колдовство! — завопил виконт, а затем и вся толпа.

Они бросились, чтобы схватить пару, но руки их сжали пустоту. Два белоснежных лебедя, взмахнув крыльями, взвились в воздух, и головы их венчали маленькие золотые короны.

— Куда мы летим дальше? — обратился один лебедь к другому — Мое сердце так полно, что вот-вот разорвется и остановится.

— Тогда нам нужно расстаться, чтобы снова ждать и искать друг друга. Быть может, в этом и заключена наша жизнь.

Над замком разгорался день, море успокоилось, и лазурные волны тихо лизали подножия башен. Казалось, что вернулось лето, и теплое дыхание солнца ласкало страну Спящих Камней.

Два лебедя поднялись высоко в небо и, сделав круг, полетели в разные стороны.