Глава 5 Кто и что потерял в раю?

Глава 5

Кто и что потерял в раю?

[Человек] придумал себе рай и не допустил в него высшее из всех известных ему наслаждений, экстаз, который его племя… ценит более всего, – половой акт! Словно погибающему в жаркой пустыне путнику его спаситель предложил всё то, о чём он мечтал в часы страданий, попросив сделать только одно какое-нибудь исключение, – и путник отказался от воды!

Марк Твен. Письма с Земли

Выходит, что райские сады на самом деле вовсе не были садами. Чем угодно, только не садами: джунглями, лесом, диким берегом, открытой саванной, продуваемой ветрами тундрой. Адама и Еву не изгнали из сада. Их загнали туда.

Задумайтесь об этом. Что есть сад? Засаженная земля. Ухоженная. Культивированная и упорядоченная. Организованная. Имеющая предназначение. Сорняки беспощадно выдраны или вытравлены. Семена отобраны и высеяны. Ничего свободного или самопроизвольного в таком месте. Случайности нежелательны. Но история говорит, что до грехопадения Адам и Ева жили беззаботными, нагими и невинными – у них было всё. Их мир давал им всё необходимое: еду, кров и компанию.

Но после грехопадения хорошие времена закончились. Еду, что была ранее подарком природы, теперь приходилось зарабатывать тяжким трудом. Женщины стали рожать в муках. И сексуальное удовольствие – ранее невинное – теперь стало источником унижения и стыда. Хотя библейская история преподносит, что первые люди были изгнаны из сада, что-то в ней, совершенно очевидно, было напутано в процессе пересказов. Проклятие, от которого страдали Адам и Ева, – это смена беспечной, полной удовольствий жизни собирателей (или бонобо) на тяжкий труд земледельца в саду от рассвета до заката. Первородный грех – это попытка объяснить, как вообще наши предки умудрились так опростоволоситься с этой сделкой⁸⁹.

История грехопадения даёт описательную структуру болезненного перехода от быта собирателей – по принципу «где нашёл, там и съел» – к трудной битве за жизнь хлебороба. Они сражаются с насекомыми, грызунами, погодой, самой землёй; они зарабатывают свой хлеб в поте лица своего вместо того, чтобы, как делали их предки, просто сорвать и съесть плод, который теперь стал запретным. Немудрено, что собиратели почти никогда не проявляли интереса к изучению земледельческих навыков европейцев. Как выразился один собиратель, «зачем мне что-то сажать, когда вокруг столько орехов монгонго?».

Книги вроде этой, о человеческой природе, – словно лампочки в ночи, на которые роем слетаются неприятности. С одной стороны, каждый из нас – знаток в этой области. Мы же люди, поэтому прекрасно разбираемся в вопросах человеческой природы. Что тут понимать-то, достаточно лишь элементарного здравого смысла и толики внимания, направленного на поток собственных беспрерывных симпатий и антипатий. Чего усложнять-то.

Но на самом деле понять человеческую природу совсем не легко. Её высаживают, пересаживают, пропалывают, удобряют, обносят забором, засевают и поливают не хуже сада или поля для гольфа. Люди культивируются дольше, чем что-либо ещё на этой планете. Мы одомашнены нашими культурами для каких-то непонятных целей; в нас воспитываются и поощряются одни аспекты поведения, а другие – те, что могут оказаться деструктивными, – отбрасываются. Можно сказать, что сельское хозяйство одомашнило человека больше, чем любое другое растение или животное⁹⁰.

Наше представление о возможностях собственной природы, как и наш рацион, постоянно сокращается. Каким бы полезным и питательным оно ни было, но если оно дикое, то вырывается с корнем, как сорняк, – хотя, как мы увидим, некоторые из этих корней уходят в глубокое прошлое. Можете пропалывать сколько угодно, но они будут прорастать снова и снова.

То, что культивируется – в почве или в сознании, – необязательно хорошо для отдельных членов сообщества. Что-то может быть полезно культуре в целом, но при этом явится личной катастрофой для большинства её членов.

Индивиды будут страдать и погибать на войне, а общество может получить от неё выгоду. Промышленное отравление воздуха и воды, глобализация торговли, генетически модифицированные продукты… Всё это принимается индивидами, которые, скорее всего, в итоге от этого проиграют.

Такой разрыв между интересами индивида и группы помогает объяснить, почему переход к сельскому хозяйству обычно представляется как огромный скачок вперёд, несмотря на то, что это было фактически катастрофой для большинства индивидов, переживших его. Останки скелетов в различных регионах мира, датированные временем перехода от собирательства к земледелию, говорят об одном и том же: вспышки голода, витаминная недостаточность, замедление роста, радикальное снижение продолжительности жизни, насилие. Мало поводов для ликования. Для большинства людей, как мы увидим, переход от собирательства к земледелию был, скорее, не громадным скачком вперёд, а головокружительным падением с благодатных вершин.