Духовный смысл блуда

Духовный смысл блуда

Многие думают, что Церковь запрещает блуд просто из принципов христианской морали. Но не в этом дело. В браке муж и жена образуют особое единство, а блуд создает трещину, раскол, черную дыру. А это, в свою очередь, тяжелейшим гнётом ложится на детей. Подводя коротко итоги о пороке блуда, можно сказать, что блуд, помимо самого хотения, а точнее похотения, зиждется ещё и на нескольких вполне наивных, но из века в век повторяющихся аксиомах блуда.

Блудник или прелюбодей говорит сам себе, что «никто не узнает» его похождений. Но ведь сердце чувствует, что мистически это не только не сокрыто ни от кого, но об этом знают вообще все: и небо, и земля, и дети, и жена или муж. И это сначала на неосознаваемом уровне, а затем откроется воочию. Эмоциональной индикацией блуда являются чувства витальной тоски и отчаяния. Сопутствующими страстями, которые поддерживают блуд и взаимно усиливают друг друга, выступают уныние, тщеславие, объедение и пьянство.

Вторая иллюзия состоит в том, что в блуде, якобы, есть только телесное сочетание и нет духовной порочности. На это отвечает апостол Павел, который говорит: ничто не должно обладать мною<… >Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела… Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с [нею]? ибо сказано: два будут одна плоть… всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа (1 Кор. 6, 12–19). И в этом контексте следствием невероятной духовной и профессиональной деградации выглядят советы, увы, теперь уже многих горе-психотерапевтов о том, что если, мол, у вас половая несовместимость с мужем (женой) — найдите себе партнершу (партнера). Партнера! Эти «специалисты» вообще ничего не смыслят в науке о человеке и вполне соответствуют евангельскому образу: Они — слепые вожди слепых; а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15, 14).

Меня могут спросить, а что все же делать, если действительно несовместимость. И я отвечу. Надо разбираться в каждом конкретном случае, но твердо знать, что нравственное падение не рождает ни душевного, ни физического комфорта. Напротив, такие советы порождают ещё целый ряд проблем и переживаний.

Третье заблуждение. Дело в том, что половые отношения как в браке, так и в блуде в Священном Писании ассоциируются с понятием познания. Скажем, в Книге Бытия говорится: Адам познал Еву, жену свою (Быт. 4, 1). Но и при описании в Книге Судей изнасилования женщины говорится: Они познали её, и ругались над нею всю ночь до утра (Суд. 19, 25). Познание такого рода сопряжено ещё и с радостью победы и владения.

Если мы внимательно исследуем пушкинскую версию Дон Жуана, то увидим поистине жуткий исход его жизни. Конец, душевный исход блудника можно обозначить через два образа — евангельский и святоотеческий: это мерзость запустения и окамененное нечувствие. И действительно — это всегда некое омертвление, пугающая пустота одиночества. Блудник — это образ духовного странничества. Недаром блудные дела называются похождениями. Блуд, блуждания, заблудший, потерянный, богоставленный — все это один смысловой синонимический ряд. И сказать просто, что Дон Жуан не прав, ибо в одной женщине — все женщины мира — это ничего не сказать. Надо было бы сказать о той духовной борьбе, которую все мы должны вести за полноту вхождения в это знание. Это откровение о той самой неисчерпаемости образа Божия в человеке, о том, что откровение и познание в браке не имеет предела. Но это опытно можно знать только Духом Божиим.

В Апокалипсисе Иоанна Богослова есть два полярных образа, которые задают как бы нравственную вертикаль в отношении этой страсти. И высшим предельным образом целомудрия является Божия Матерь. Она именуется в Откровении Женой, облеченной в солнце (см.: Откр. 12, 1). Бездну и низ изображает жена-блудница. С нею, — говорится в Откровении, — блудодействовали цари земные, и вином её блудодеяния упивались живущие на земле<…>и на челе её написано имя: тайна (Откр. 61 17,2–5). Как в браке есть своя тайна, тайна благочестия, Истины и Правды, так и в блуде — есть тоже тайна, но тайна беззакония и греха. Тайна благочестия не навязывает себя, а смиренно и кротко возвышается над нами, тайна же блуда — манит, заигрывает, прельщает, обманывает, липнет.