11. Современные концепции развития подростка и их значение в области высшего образования[51]

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

11. Современные концепции развития подростка и их значение в области высшего образования[51]

Предварительные наблюдения

Мой подход к этой очень широкой теме, те замечания, которые я могу сделать, исходят из моей психотерапевтической установки. Будучи психотерапевтом, я оперирую следующими понятиями:

— эмоциональное развитие индивида;

— роль матери и родителей;

— семья как нечто естественное, вытекающее из потребностей ребенка;

— роль школы и других групповых социальных формирований как продолжения семьи и освобождение от жестких семейных паттернов;

— особая роль семьи в том, что касается потребностей подростка;

— подростковая инфантильность, незрелость;

— постепенный процесс достижения зрелости в жизни подростка;

— обретение индивидом идентичности с социальной группой и всем обществом, без серьезных потерь в области его личной самостоятельности и спонтанности;

— общество как собирательное понятие, структура социума, состоящего из отдельных людей, как взрослых, так и не взрослых;

— абстрактные понятия политики, экономики, философии и культуры как вершина в развитии человеческой природы;

— мир как нагромождение биллионов индивидуальных паттернов.

Динамика заложена в самом процессе развития, и это достояние каждого человека. Хорошая легкая окружающая среда на самых первых этапах развития для каждого индивида является условием sine qua non[52], и это не нужно доказывать. Некоторые паттерны и тенденции роста могут быть унаследованы генетически, но все равно без хорошей поддержки со стороны социального окружения в эмоциональном развитии индивида не произойдет ничего. Заметьте, что в этом предложении отсутствует прилагательные «абсолютная», «совершенная» по отношению к роли окружающей среды. Эти определения подошли бы к машине, а человеческая адаптация со всеми ее дефектами и изъянами является неотъемлемой характеристикой легкого социального окружения.

Основа всего этого — идея зависимости индивида, которая вначале практически полная и определенным образом постепенно переходит в относительную зависимость и далее к независимости. Независимость никогда не становится абсолютной, и даже если индивид производит впечатление автономного существа, на самом деле он никогда не обретает независимость по отношению к социальному окружению. Однако, зрелый человек может чувствовать себя свободным и независимым, в той мере, насколько это позволяет ему чувствовать себя счастливым и ощущать собственную идентичность. Посредством перекрестных идентификаций происходит размывание четкой границы между «Я» и «не-Я».

На данный момент все, что я сделал — это лишь перечисление различных рубрик энциклопедии, которой является человеческое общество. Индивидуальное развитие, рассмотренное в динамике и исходя из социального контекста, представляется мне огромным кипящим котлом, бурление в котором никогда не успокаивается. Необходимо ограничить ту область, за которую я готов взяться, и здесь мне важно выделить то, о чем я буду говорить, из необъятного поля явлений, связанных с людьми, явлений, которые могут быть рассмотрены с разных точек зрения, и увидеть их можно, посмотрев в телескоп с любого конца.

Болезнь или здоровье?

Раз я покончил с общими фразами и обратился к особенностям, я вынужден что-то включать, а что-то отбрасывать. Например, возьмем психическую болезнь, которой страдает индивид. Все люди включены в общество. Структура социума строится и сохраняется благодаря его психически здоровым членам. Тем не менее в нем обязательно должно найтись место больным; общество, к примеру, включает:

— незрелых людей (по возрасту);

— психопатов (депривированных людей, которые, пока еще есть надежда, должны донести до общества факт собственной депривации — то, что они лишены хорошего, любимого объекта или подходящей структуры, которой можно доверять, чтобы справиться с нагрузками, возникающими из спонтанных движений);

— невротиков (терзаемых бессознательными влечениями и амбивалентностью);

— эмоционально неустойчивых (балансирующих между суицидом и другими альтернативами, которые могут включать высочайшие достижения в плане вклада в жизнь общества);

— шизоидов (у которых с самого начала есть работа — жизнь, а именно выстраивание себя как индивида, обладающего идентичностью и чувством реальности);

— больных шизофренией (которые, особенно на поздних стадиях, уже не могут чувствовать реальность, и в лучшем случае могут достичь чего-то, опираясь на доверенное лицо).

Сюда еще нужно добавить самую проблематичную, противоречивую категорию, включающую самых разных людей, но все они ставят себя в позицию власти или ответственности, например, параноики подчиняются системе мышления. Эта система должна объяснять абсолютно все и всегда, иначе человек (страдающий подобным расстройством) переживает замешательство, чувствует, что его поглощает хаос и мир перестает быть предсказуемым.

Все определения психиатрической болезни в чем-то повторяют друг друга. Люди не разбиваются четко на группы по нозологии. Именно поэтому психиатрия так трудна для терапевтов и хирургов. Они говорят так: «У вас есть заболевание, а у нас есть (или будет через год-два) лекарство». Никакая психиатрическая категория и тем более ярлыки «нормальный» или «здоровый» не могут полностью соответствовать конкретному случаю.

Мы можем рассматривать социум исходя из болезни: как больные члены общества привлекают к себе внимание, и как само общество окрашивается присутствием в нем групп, Характеризующихся определенной болезнью. Конечно же, мы можем исследовать, каким образом семья и другие социальные институты могут давать обществу психически здоровых людей, кроме тех случаев, когда социальное влияние изначально неэффективное и даже негативное.

Я решил, что этот путь мне не подходит. Я рассматриваю социум с точки зрения его потенциального здоровья, то есть роста и постоянного самовосстановления, независимо от здоровья отдельных индивидов. Я считаю именно так, хотя мне известно, что иногда процент психически нездоровых членов группы может стать слишком высоким, и тогда ее здоровая часть уже не может больше с этим справиться. В этом случае сам социальный институт становится жертвой психического заболевания.

И все же я намерен рассматривать общество как состоящее из психически здоровых людей. Проблемы, которые есть в социуме, никогда, никуда не денутся при таком подходе. Их будет более чем достаточно!

Заметьте, что я не использовал слово «норма». Слишком уж оно упрощает всю картину. Но я уверен в том, что существует такая вещь, как психическое здоровье, а это значит, что обосновано исследование социума (как это сделано у многих авторов) в терминах общества как собирательного обозначения персонального роста по направлению к самореализации. Из аксиомы, что нет другого социума, кроме выстроенного, сохраняемого и непрерывно реконструируемого самими индивидами, следует, что вне общества невозможна реализация ни одного из его членов, а само общество не существует отдельно от собирательного процесса развития тех людей, которые его составляют. Давайте не будем искать тех, кто является «гражданином мира», и будем довольствоваться тем, что то тут, то там нам встретятся люди, область социальных контактов которых шире, чем какая-то локальная группа, и выходит за переделы этнической группы или за рамки религии. На самом деле нам нужно принимать тот факт, что сохранение психического здоровья и самореализация людей зависит от их приверженности к определенной ограниченной части социума, это может быть, например, членство в местном боулинг-клубе. Почему бы и нет? Мы только будем расстраиваться все время, если везде будем высматривать Герберта Мюррея (Gerbert Murray).

Основные положения

Последние пятьдесят лет отмечены серьезными изменениями в понимании важности хорошего материнства, и формулирование моих идей сразу же наталкивает меня на эти изменения. В материнский уход включается и поведение отца, пусть отцы позволят мне использовать термин «материнство» для описания в целом установки по отношению к детям и уходу за младенцами. Понятие «родительский» вступает в силу чуть позже, чем «материнский». Отец, как мужчина, приобретает значимость постепенно. Далее идет семья, основа которой — мать и отец, разделяющие ответственность за то, что они вместе создали — за новое человеческое существо, их дитя.

Давайте рассмотрим материнскую поддержку. Теперь мы знаем, какое значение имеет уход за ребенком и его воспитание, что важно, кто именно ухаживает за ребенком, его настоящая мать или кто-то другой. В нашей теории, посвященной уходу за ребенком и нормальному социальному окружению, центральное место занимает непрерывность заботы, мы считаем, что только благодаря этому младенец, будучи зависимым, может обрести качество непрерывности своей собственной жизни, а не паттерн реагирования на жизнь как на череду непредсказуемо прерывающихся и возникающих вновь событий (ср.: Милнер, 1934).

Здесь я могу сослаться на работу Боулби (Bowlby, 1969), предметом которой была реакция двухлетнего ребенка на потерю материнской фигуры (даже временную), при условии, что длительность этой потери выходит за временные рамки, в пределах которых ребенок может удерживать образ матери. Эти исследования должны быть продолжены, но важно, что за этим стоит идея, применимая вообще к проблеме непрерывности материнского ухода, с самого рождения ребенка, еще до того, как он может объективно воспринимать мать как таковую.

Еще одна новая особенность: как детские психиатры, мы занимаемся не только проблемами, связанными со здоровьем. Жаль, что этого нельзя сказать про психиатрию вообще. Мы занимаемся чувствами счастья и насыщенности жизни, которые есть у здоровых людей, а у психически больных они не формируются, даже если у ребенка есть врожденные предпосылки успешной самореализации.

Теперь мы смотрим на трущобы и нищету не только с чувствами страха и ужаса, но и не закрывая глаза на ту возможность, что младенец или маленький ребенок в семье нищих находится в более безопасных и «хороших» в плане нормального социального окружения условиях, чем в семье, живущей в прекрасном особняке, где им ничего не угрожает и никакие общечеловеческие опасности их не касаются[53]. Также давайте не будем постоянно делать акцент на тех различиях между социальными группами, которые связаны с принимаемыми традициями. Возьмем, к примеру, пеленание и, напротив, принятое сейчас в британском обществе позволение ребенку самому проверять окружающие предметы на прочность, исследовать мир, брыкаться и т. д. Каково отношение к использованию ребенком соски, сосанию пальца, аутоэротическим действиям вообще? Как люди реагируют на естественное недержание мочи у младенцев, вообще отсутствие у него самоконтроля и связывают это со сдержанность взрослого? И тому подобное. Взрослые люди все еще занимаются тем, что стремятся загладить свой комплекс Труби Кинга, тем, что позволяют своим детям самим узнавать суть человеческой морали, и это видно по тому, что крайняя вседозволенность является нормой воспитания. Возможно, именно это приводит к тому, что главным различием между белыми и чернокожими гражданами США вместо цвета кожи становится тип кормления младенца. Популяция белых американцев, вскормленных из бутылочки, неизмеримо завидует чернокожим, подавляющее большинство из которых, я уверен, кормили грудью.

Возможно, вы обратили внимание, что я занимаюсь бессознательной мотивацией, что не является популярной темой. Необходимые мне данные невозможно собрать при помощи анкетирования или тестов. Невозможно запрограммировать компьютер на вычленение бессознательных мотивов у индивидов, которые стали в исследовании «подопытными кроликами». Те, кто посвятили психоаналитической работе всю свою жизнь, должны взывать к рассудку и опровергать необоснованное доверие к поверхностным явлениям, которым посвящаются компьютеризованные исследования человеческой природы.

Дополнительные источники заблуждений

Другой источник заблуждений — поверхностное заключение о том, что если мама с папой хорошо обращаются и заботятся о детях, то проблем будет меньше. Не тут-то было! Это очень хорошо вписывается в основную тему главы. Сейчас я хотел бы донести следующее: когда мы работаем с подростком, который представляет собой нагромождение всех родительских успехов и неудач в его воспитании, мы должны понимать, что некоторые его теперешние проблемы связаны с положительными элементами современных установок по поводу воспитания и прав человека.

Если вы делаете все, на что только способны для содействия становлению личности вашего отпрыска, вам придется научиться иметь дело и с результатами этого процесса, которые могут сразить вас наповал. Как только ваши дети обнаружат самих себя, им больше уже не будет нужно ничего, кроме как познания самого себя целиком, а это, помимо различных положительных элементов, которые можно обозначить в целом как любовь, подразумевает и деструктивные элементы и агрессию. Это будет долгой борьбой, в которой вам самому необходимо выжить.

С кем-то из ваших детей все будет отлично, если с вашей помощью он быстро начнет и научится применять символы, играть, видеть сны, получать удовлетворение в творчестве, но даже в этом случае путь не будет легким. Вы все равно будете ошибаться, вам будет казаться, что эти ошибки — роковые и пагубные для ребенка. А дети постараются заставить вас почувствовать себя ответственным за эти неудачи, даже если на самом деле вы не виноваты. Дети просто скажут: «Я никогда не просил, чтобы меня рожали».

Вашей наградой будет постепенное обогащение ребенка как личности. Если у вас это получилось, то будьте готовы к тому, что начнете завидовать собственным детям, у которых было больше возможностей личностного роста, чем у вас самих. Вы почувствуете, что получили награду, когда однажды ваша дочь попросит посидеть с ее ребенком, отмечая, что вы умеете хорошо это делать; или когда ваш сын захочет в чем-то быть похожим на вас или влюбится в девушку, которая, будь вы помоложе, понравилась бы вам тоже. Вознаграждения приходят не напрямую. И конечно, вы сами знаете, что вы никогда не получите благодарности.

Значение смерти и убийства в подростковых процессах взросления

Теперь я перейду к рассмотрению вышеназванных проблем в плане их влияния на те задачи, которые встают перед родителями подростков, испытывающих муки пубертатного периода.

Хотя публикуется огромное количество работ по проблемам личности и общества, которые возникли и стали актуальными в последнее десятилетие, раз подростки теперь имеют большую свободу для самовыражения, я позволю себе сделать следующий комментарий по поводу фантазий в этом возрасте.

В подростковом возрасте мальчики и девочки оставляют детство и зависимость позади и начинают пробираться к взрослости — на ощупь, неуклюже, неравномерно. Рост здесь обусловлен не только наследственными факторами, но и сложными взаимосвязями в сопутствующей им социальной обстановке. Если семья есть, то она используется подростком по полной программе, если же семья недоступна для использования, как в позитивном, так и в негативном смысле (например, как отвергаемый объект), то необходимы другие малые группы, внутри которых будет обеспечено сопровождение процесса взросления подростка. В пубертатный период усиливаются те проблемы, которые были заметны и раньше, когда нынешние подростки были еще относительно безобидными детьми или вовсе малютками. Стоит также отметить, что если вы и раньше и по сей день все делали и делаете хорошо, вы все равно не можете рассчитывать на бесперебойную, гладкую работу запущенного механизма. На самом деле вам стоит быть готовыми к трудностям. Определенные проблемы присущи этому возрасту по своей сути.

Будет полезно сравнить то, о чем думают дети, и идеи подростков. Если в фантазиях детей часто присутствует смерть, то у подростков появляются идеи убийства. Даже если на данном этапе развития пет выраженного кризиса, подростку придется столкнуть с острыми проблемами, связанными с руководством, поскольку повзрослеть — значит занять место родителей. Это действительно так, а не иначе. На уровне бессознательных фантазий взросление является актом агрессии. И ваше дитя уже не ребенок, по возрасту, да и по размеру.

Здесь вполне правомерно и полезно, мне кажется, рассмотреть игру «Я — Царь этого Дворца». Эта игра связана с мужским началом в мальчиках и девочках (я мог бы начать анализ с женского элемента, но здесь это невозможно). Эта игра возникает в начале латентного периода, а в пубертатном на замену ей приходят реальные жизненные ситуации.

«Я — Царь этого Дворца!» — это личный девиз человека. Это означает некоторое достижение индивида в его эмоциональном развитии. Эта позиция подразумевает смерть всех соперников или доминирующую позицию. Атакуют короля при помощи следующих слов: «Жди, негодяй, своего конца!» Назови своего соперника, и ты поймешь, где ты сам. Вскоре кто-то из этих негодяев обыгрывает Царя и сам, в свою очередь, становится Царем. Иона и Петер Они (Opies, 1951) ссылаются на эти строки, по их словам, эта игра очень древняя, сам Гораций (Horace, 20 г. до н. э.) упоминал такие детские стишки:

Rex erit qui recte faciet;

Qui non faciet, non erit[54].

He надо думать, что изменилась сама природа человека. Мы должны в мимолетном попытаться разглядеть вечное. Необходимо детскую игру перевести на язык бессознательной мотивации подростка и на язык социума. Ребенок обязан повзрослеть, и он может сделать это, только перешагнув через труп другого взрослого. (Я сейчас опираюсь на уже известные читателю идеи бессознательных фантазий, которые лежат в основе игры.) Конечно, мне известно, что иногда эта стадия протекает постепенно, в гармонии с родителями, без выраженного кризиса или бунта. Но и не забудьте о том, что неповиновение подростка связано с той свободой, которой вы сами наделили своего ребенка, воспитывая его таким образом, что он способен жить своей собственной жизнью. Подходящими здесь были бы такие слова: «В начале был ребенок-ангел, а в результате получилась бомба». На самом деле эта формула всегда истинна, но выглядит по-разному.

В подростковом и юношеском возрасте всеобщей и основной особенностью бессознательных фантазий является чья-то смерть. Многое можно преодолеть через игру, замещение, при помощи перекрестных идентификаций. Но я как психотерапевт могу утверждать, что в практике индивидуальной терапии с подростками обнаруживается, что смерть и личная победа являются теми внутренними характеристиками, которые но сути своей присущи процессу взросления и обретения взрослого статуса. Именно поэтому они (процессы взросления. — Прим. пер.) приносят столько проблем родителям и опекунам. Но точно так же все это тяжело и для самих подростков, которые робеют перед убийством так же, как перед своим успехом, на критической стадии взросления. Бессознательные процессы могут выразиться в суицидальных намерениях или реальной попытке самоубийства. Родители здесь практически ничем не могут помочь ребенку; самое лучшее, что они могут сделать — это выжить самим, сохранить цельность, не изменив себе, не отказываясь от своих принципов. Это не значит, что сами они не развиваются при этом.

Какая-то часть подростков станут жертвами этого возраста. Они достигнут зрелости (или чего-то, похожего на взрослость) в плане секса и супружества, возможно, сами станут родителями. Да, они смогут сделать это. Но где-то на заднем плане у них останется борьба жизни и смерти. Если он слишком легко и слишком успешно избежит противоречий этого возраста, он таким образом лишится всего богатства, изначально присущего ситуации взросления.

Здесь я подхожу к самому главному и сложному пункту — инфантильность подростка. Зрелые взрослые люди знают, что это такое, и должны как никогда верить в свою зрелость.

Поймите, довольно сложно сформулировать эти вещи и избежать при этом двусмысленности, ведь так легко, говоря об инфантильности, назвать это просто деградацией личности. Но я имею в виду другое.

Любой ребенок (лет, скажем, шести) может внезапно оказаться в ситуации, когда ему необходимо стать ответственным, например, в случае смерти кого-то из родителей или распада семьи. Такой ребенок должен раньше времени стать взрослым, лишившись детской беспечности и спонтанности в игре и творческих стремлениях. Подростки чаще оказываются в подобной позиции, когда внезапно обнаруживают, что уже имеют право голоса на выборах или обязаны принимать решение о поступлении в колледж. Конечно, обстоятельства могут сложиться таким образом, что вы не сможете избежать преждевременного возложения ответственности на ребенка (например, кто-то из родителей заболеет или умрет, в семье возникнут финансовые затруднения). Может получиться так, что ребенку необходим уход и учебные занятия, а при этом семье не хватает денег на жизнь. И совсем другое дело, когда взрослые обдуманно скидывают ответственность на ребенка. Суть таких действий взрослого — подвести, кинуть ребенка в критический момент. С точки зрения игры, игры, которая называется жизнью, вы отрекаетесь от ребенка, как будто бы он угрожает вашей жизни, хочет вас убить. И кому от этого радость? Конечно, не самому подростку, который теперь стал сформированным отдельным существом, утратившим всю свою активность в сфере воображения и все силы в борьбе с собственной незрелостью. Бунт уже не имеет никакого смысла, и получается, что подросток, которому так легко далась победа, попадает в собственный капкан — он вынужден сам стать диктатором в семье и быть убитым — не собственными детьми, а его братьями и сестрами. Естественно, он стремится их контролировать.

Здесь одна из многих областей социальной жизни, где общество игнорирует опасности, связанные с бессознательной мотивацией. Конечно, социологи и политики, точно так же как обычные взрослые люди (будучи зрелым в своей ограниченной сфере влияния, человек может в своей частной жизни оставаться незрелым), лишь в малой степени могут извлечь пользу из материала каждодневной психотерапевтической работы.

Я утверждаю (категорично, но зато кратко), что подросток инфантилен. Инфантильность является существенным элементом в здоровье подростка. Есть только один путь лечения инфантильности подростка — это само течение времени и обретение взрослости, что приходит со временем.

Инфантильность — самое драгоценное, что есть в отрочестве и юношестве. Сюда относятся самые яркие творческие идеи, новые пьянящие чувства, идеи новой жизни. Обществу нужна встряска со стороны новых людей, которые пока не несут никакой ответственности. Если взрослый отдаляется от ребенка, то он взрослеет раньше времени и сам приобретает статус взрослого, но ложным образом. Обществу следует прислушаться к такому совету: в связи с инфантильностью подростков, но ради их собственного блага, не давайте им возможность «бежать впереди паровоза» и достигать ложной зрелости, скидывая на них ответственность, которая пока еще ими не освоена, даже если они борются за эту ответственность.

С тем условием, что взрослый не отказывается и не отрекается от заботы о подростке, мы уже можем думать дальше — о том, как подросток стремится найти самого себя и заявить о своей судьбе как о самом потрясающем явлении в окружающем мире. Сама по себе юношеская идея идеального общества очень захватывающая и обладает побудительным действием, но суть самого этого периода остается в его инфантильности и отсутствии ответственности. Это — самое драгоценное и святое, что есть в юношестве, и длится-то всего несколько лет, это та особенность, с которой, по достижению зрелости, каждый индивид должен расстаться навсегда.

Я постоянно напоминаю самому себе о том, что только такие подростки остаются в обществе, а те взрослеющие мальчики и девочки, которые, увы, за пару лет становятся взрослыми, идентифицируются лишь с некоторым подобием каркаса системы, в которой новые младенцы, дети, подростки могут быть свободны в своих взглядах, мечтах и идеях о новом мироустройстве.

Победа — это достижение зрелости постепенно, в процессе развития. Ложная зрелость, поверхностное подражание взрослому — это не победа личности. И за этой формулировкой стоят ужасные факты.

Природа инфантильности

Сейчас необходимо бросить быстрый взгляд на саму природу инфантильности. Мы не должны ждать, что подросток будет осознавать свою собственную незрелость или знать признаки инфантильности. Мы сами не можем знать это во всех подробностях. Важно принять, ответить на вызов подростка. Но кто сделает это?

Сознаюсь, у меня такое чувство, что уже говоря об этом, я могу задеть за живое, вообще перевернуть всю проблему с ног на голову. Чем более простыми словами мы будем говорить, тем менее эффективным это будет. Представьте, что кто-то, глядя на подростков свысока, начнет им объяснять: «У вас самое замечательное — это ваша инфантильность». Это пример серьезной неудачи в попытке ответить на вызов со стороны подростков. Фраза «ответить на вызов» здесь скорее связана с трезвой, здравой реакцией, ведь вместо понимания теперь конфронтация. Это слово здесь обозначает способность взрослого человека отстоять право иметь свою собственную точку зрения, которую могут поддержать и другие взрослые люди.

Подростковый возраст — скрытые возможности

Давайте посмотрим, что именно не является достижимым в подростковом возрасте.

Даже у здоровых детей изменения, связанные с пубертатным периодом, не обязательно относятся к определенному возрасту. Мальчикам и девочкам нужно просто ждать этих изменений, от них не требуется никаких действий. Это ожидание ведет к значительному напряжению, которое сказывается на всем в жизни подростка, особенно у тех ~детей, кто запаздывает в развитии. Можно обнаружить, следовательно, что те, у кого развитие идет медленнее, стремятся имитировать поведение тех, у кого этот процесс начался раньше и даже уже завершился, а это ведет к ложной зрелости, построенной на идентификации, а не на естественных процессах развития. В любом случае, изменения в сексуальной сфере — не единственное, что происходит в этом возрасте. Происходит физический рост и укрепление организма, человек становится по-настоящему сильным; отсюда идет новая опасность — насилие, которое в подростковом возрасте приобретает новое значение. Вместе с физической силой подросток приобретает знания и практические умения.

Юноша или девушка могут лишь с течением времени и накоплением жизненного опыта постепенно принять ответственность за все происходящее в их индивидуальных фантазиях. Между тем в этом возрасте сильна склонность выражать агрессию в форме суицида. Или же агрессия выливается в поиск наказания, чтобы выйти из системы бреда преследования. Там, где в состоянии бреда преследования можно ожидать наказания, проявляется склонность к провоцированию агрессии, в попытке освободиться от безумия. Один единственный ребенок (мальчик или девочка) в группе, страдающий психической болезнью и обладающий сформированной бредовой системой, может взорвать все групповые нормы, что приведет к ситуациям спровоцированного преследования и наказания. Если хоть раз подросток побывал в этой позиции жертвы, основанной на бредовом упрощении ситуации, то уже никакие доводы разума и логики не смогут повлиять на это.

Но самым трудным для подростка является напряжение, связанное с бессознательными сексуальными фантазиями и соперничество, которое по ассоциации связано с выбором сексуального объекта.

Подросток, парень или девушка, которые все еще находятся в процессе развития, еще не могут нести ответственность за жестокость и страдания, за убийства и смерть от руки убийцы, а именно это им предлагается в мире. На данном этапе это предохраняет человека от чрезмерных негативных реакций но отношению к собственной латентной агрессии, а именно от суицида (к чему приводит патологическое принятие ответственности за все существующее и предполагаемое зло). Создается впечатление, что латентное чувство вины у подростков просто огромно, и для того чтобы развить у индивида способность находить в себе равновесие между плохим и хорошим, видеть, что ненависть и разрушение идут рядом с любовью, потребуются годы. В этом смысле зрелость — это более поздний возраст, а от подростка нельзя ожидать того, что он видит на годы вперед и знает, что с ним будет в 20–25 лет.

Иногда считается само собой разумеющимся, что парни и девушки, которые «не спят две ночи подряд в одной постели», вступают в половые сношения (была беременность, и даже не одна), достигли сексуальной зрелости. Они сами понимают, что это не так, и начинают презирать секс как таковой. Это слишком просто. Сексуальная зрелость подразумевает, что человек принимает свои сексуальные фантазии и потребность в интимности, а также способен отдавать себе отчет в том, что происходит в его сознании параллельно с процессами выбора сексуального объекта, закрепления постоянства этого объекта, сексуальным удовлетворением и сексуальным актом. Также здесь присутствует чувство, вины, которое определяется всеми бессознательными фантазиями в целом.

Построение, компенсация, восстановление

Подростку пока еще не понятно, что удовлетворение может принести участие в таком деле, где от каждого требуется такое качество, как его собственная надежность. Подросток не может представить себе, насколько работа, в связи с тем, что это вклад в жизнь сообщества, уменьшает в человеке чувство вины (которое относится к бессознательной агрессивной активности и тесно связано с объектными отношениями и чувством любви) и как она помогает смягчить внутренние страхи, снизить интенсивность суицидальных импульсов или предрасположенность к катастрофическому, рискованному поведению.

Идеализм

Одна из самых захватывающих тем, связанных с подростковым возрастом — это идеализм подростков. Они еще не включены в процесс разрушения иллюзий, а результат таков — они свободны в том, чтобы строить идеальные структуры. Например, студенты, изучающие искусство, понимают, что его можно преподавать хорошо, и они требуют, чтобы именно им хорошо его преподавали. Почему бы и нет? Только они не учитывают того факта, что в мире есть лишь несколько человек, которые могут хорошо научить искусству. Или студенты видят, что условия их жизни слишком стесненные, что это можно улучшить, и они начинают бастовать и с криками требовать этого. А проблема в деньгах. Они скажут: «Хорошо, откажитесь от оборонной программы и потратьте деньги на новые здания для университета!» С точки зрения подростка здесь нет необходимости смотреть исходя из более длительной перспективы, такое видение естественным образом появляется у людей, которые прожили уже много десятилетий и начинают стареть.

Все это усиливается, концентрируется просто до абсурда. При этом упускается первостепенная значимость дружбы. Также пренебрегают позицией тех юношей и девушек, которые не вступают в супружеские отношения или откладывают их на потом. За бортом остается и жизненно важная проблема бисексуальности, которая разрешима, но никогда не решается полностью в контексте гетеросексуального поведения. Также по поводу теории творческой игры очень многое лишь принимается на веру, но не доказывается. Более того, что касается культурного наследия, среднестатистический подросток практически не знаком с культурой, ведь знания в этой в этой области требуют серьезной работы. Сегодняшние мальчики и девочки в свои шестьдесят будут, в попытке скомпенсировать потерянное время, с пеной у рта преследовать богатства цивилизации вместе с ее побочными продуктами.

Самое главное состоит в том, что юношество и подростковый возраст — это нечто большее, чем физический пубертатный период, хотя и основанный на нем. Подростковый возраст подразумевает рост, а рост занимает время. И пока развитие идет вперед, ответственность должны взять на себя родительские фигуры. Если они отходят в сторону, то подростку приходится перепрыгивать в ложную зрелость и терять таким образом свой главный козырь: свободу в идеях и импульсивных действиях.

Резюме

Это просто замечательно, что подростки стали активными и высказывают свое мнение, но их борьба, связанная с ощущением, что необходимо немедленно решить все проблемы во всем мире, может обрести свое существование, стать реальной, вещественной лишь через конфронтацию. Конфронтация должна быть личной, индивидуальной. Взрослым нужно, чтобы подростки обязательно жили и радовались жизни. К конфронтации не относится месть или репрессивные меры, но она имеет свои собственные сильные стороны. Полезно помнить о том, что происходящие в настоящее время студенческие беспорядки и открытое, яркое самовыражение подростков частично является результатом наших установок, которыми мы так гордимся, по поводу ухода за младенцами и воспитания детей. Позвольте молодежи переделывать, изменять общество, а старших научите видеть мир по-новому; но там, где взрослеющий человек, мальчик или девочка, бросает вызов обществу, позвольте, взрослому принять вызов. И это не обязательно будет чудесным и радостным.

Ведь в бессознательных фантазиях, по сути дела, есть и жизнь, и смерть.