Возраст

Возраст

Ребенок, дитя, молодой человек и старик могут испытывать одно и то же страдание или одинаковое нравственное огорчение, но какая разница между их выражениями!

Мимика ребенка отличается преимущественно чрезмерною напряженностью и бедностью форм. Мозговые полушария еще слабы; рефлекторные движения проявляются в выразительных мышцах внезапными сокращениями, которые не умеряются и не сдерживаются ни самолюбием, ни рассудком, ни какими-либо иными высшими психическими энергиями, берущими свое начало из серого вещества передних долей головного мозга. И смех, и плач тут одинаково порывисты, а потому детская мимика сходна с мимикою обезьяны или негра. Ни малейших оттенков, никаких особенностей – ничего ровно здесь нет, кроме нестройного сокращения и расслабления мышц. Распределение психической работы, которое в этом возрасте находится еще в зародыше, играет в мимике столь же важную роль, как и во всех других случаях.

Крайняя скудость детской мимики главным образом обнаруживается малочисленностью жестов руки и кисти руки, сопровождающих и дополняющих выражение лица. Посмотрите, каким ничтожным числом жестов сопровождается речь ребенка в возрасте трех или четырех лет, и вы увидите перед собою портрет дикаря, который плохо подчеркивает главные части своей речи и слабо оттеняет различные степени своего волнения. У детей очень умных раннее появление сложного жеста обыкновенно вполне совпадает с большим развитием энергии мышления.

Таблица 6

^{Различные выражения: а – кокетство, б – смелость, в – страх, г – сострадание, д – внимание, ж – неустрашимость, з – висельник.}

Между тем, сила воли сказывается уже в самом раннем возрасте в форме сильной напряженности выражения. В возрасте, занимающем середину между ранним детством и юностью, мало помалу развивается деятельность мозговых полушарий и начинает обособляться и вырабатываться работа мышц лица и конечностей. В этом возрасте у ребенка замечаются даже полутона иронии, недоверия, подозрения, и его мимические мышцы, уже привыкшие подчиняться головному мозгу, лучше повинуются воле и усмиряются психическим влияниям высшего порядка.

У людей низшей расы, а в расах высших – у тупых личностей эта переходная мимика в таком виде и остается навсегда. Вообще, впрочем, у юноши впечатления еще весьма сильны и весьма бедны оттенками, а под влиянием сильных волнений у него часто еще выступают беспорядочные порывы животного, которое живо чувствует, но мало рассуждает.

Молодой человек достигает уже полного равновесия между силою и богатством выражения. Его мимика уже представляет нам самые красивые и самые полные выражения, соответствующие его сильным душевным волнениям и повышенной восприимчивости, и в то же время энергетически обуздываемые волею.

Биолог и художник должны ревностно собирать материалы для мимических картин из этого именно возраста, так как мимика выступает здесь в полной своей силе и в то же время очень богата формами и красками.

Мало-помалу преобладающее развитие передних долей головного мозга берет верх и обуздывает рефлекторные движения; разум и воля укрепляются за счет чувствительности. У взрослого человека выражения становятся слабее, упрощеннее и беднее оттенками, и в старости, наконец, мы снова делаемся похожими на малых детей. Старики легче плачут и смеются, чем люди в молодом и зрелом возрасте; мышечная сила у них уменьшена, и ослабление умирающей деятельности головного мозга сопровождается неверностью мышечных сокращений, которые ограничиваются весьма тесной мимической территорией.

Мне кажется, что в выражении стариков я подметил одну детскую черту, на которую мало или вовсе не обращалось внимания. Это именно настойчивое повторение какого-нибудь одного жеста, или одного и того же мимического движения. Таким повторением они стараются, по-видимому, пополнить недостаток интенсивности выражения. В то время как молодой человек или взрослый мужчина выражают одно и то же волнение целым рядом различных мимических движений, имеющих сходство с вариациями на известную музыкальную тему, – старик бьет и забивает все один и тот же гвоздь. Риторическую фигуру повторения я всегда считал слабее других, и вот при исследовании мимики мне удалось найти новое подтверждение этого взгляда.

Я охотно резюмировал бы сравнительную физиологию мимики различных возрастов в такой общей формуле: у ребенка мимика сильна и бедна оттенками, потом становится сильнее и богаче частностями; уже у молодого человека она отличается силою, богатством содержания и в особенности экспансивностью; у возмужалого мимика лучше уравновешена, скорее богата подробностями, чем силою выражения и постепенно становится все менее и менее экспансивною; наконец, у старика она слаба, неопределенна и очень концентрична.

При такой слишком широкой формулировке конечно неизбежно стушевывается множество тонких оттенков, так что до настоящей истины можно дойти не иначе, как по возможности сузив круг наблюдаемых явлений; но интеллигентный читатель сумеет сам отнести к синтезу то, что принадлежит ему, и на основании собственных наблюдений исправит излишнюю, быть может, схематичность моего очерка. Естественно, что всякое душевное волнение претерпевает различные видоизменения под влиянием возраста, и что мимика достигает своего совершенства и наибольшего разнообразия в том периоде жизни, когда душевные волнения отличаются наибольшей силой и устойчивостью.

Поэтому, в юношеском возрасте мы встречаем самые эстетические и самые возвышенные выражения любви, между тем как в возмужалом возрасте, когда мысль и слово достигают высшей степени своего развития, работа мысли сопровождается жестами самыми богатыми и самыми разнообразными. Никакому художнику не придет в голову изучать на стариках живую мимику мышечной игры или у ребенка – выражение спокойной меланхолии воспоминаний о прошлом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.