Между прошлым и будущим. Психология памяти об умерших

Между прошлым и будущим. Психология памяти об умерших

Дата публикации: 5 Мая 2005

На данные философско-психологические размышления нас натолкнули некоторые высказывания наших соотечественников: "Я вижу неухоженные могилы, которые погребаются под слоем новых могил. Неужели люди потеряли память?", "Часто великие люди живут и умирают в нищете, а «криминалы» даже после смерти сохраняют тщеславие, которое выражено в суперсклепах", "Почему люди на склоне лет становятся похожими на детей, даже говорят — что стар, что млад?" и т. д.

В психологии есть такое понятие — "субъектная представленность". Мы существуем тогда, когда представлены в других, когда о нас знают. То есть, как утверждают экзистенциалисты (existence — сущность), мы живем, пока нужны. И если это отсутствует, то человек оказывается в психологическом вакууме и решается на суицид… Как-то ученые пошли на такой эксперимент: создали человеку физический вакуум, поместив его в закрытое темное помещение и лишив возможности видеть, слышать, обонять, ощущать. После критического времени у здорового индивида начались сбои в организме и нервные приступы…

Насколько человек был необходим другим людям, показывает время, в течение которого его помнят после ухода из жизни.

Жизнь после жизни — это и есть память. Люди научились различным формам памяти: ритуалам, обычаям и пр. Научились создавать постаменты, памятники. Научились ухаживать за могилами и таким образом общаться с теми, о ком хотят помнить. Однако в сегодняшнем мире уже ощущается острый кризис памяти. Связано это с тем, что человечество стало более прагматичным и менее мистичным, а мышление людей — более казенным.

Память приобрела более синтетическую форму: вместо «теплых» крестов на кладбищах появился «холодный» мрамор, простые деревянные гробы вытесняют навороченные «футляры» из замысловатых материалов. На дворе эпоха постмодерна… и всяческих симулякров. Похороны порой выливаются в показные шествия, а склепы или надгробия оцениваются в тысячи долларов. Но все это — не от души. Так, — дань моде, выражение тщеславия. Между тем потраченные на такую дорогостоящую «память» деньги вовсе не гарантируют покойнику, что о нем будут помнить долгие годы.

Согласно нашим социологическим исследованиям, лишь 9 % опрошенных знают своих прародителей по имени и отчеству, ведают об их роде деятельности. Лишь в 2 % случаев у горожан имеются семейные реликвии или фотографии, дошедшие до третьего поколения.

В лучшем случае человека помнят 200 лет после его смерти, в среднем — полвека. На вопрос "Как долго будут помнить Вас?" 85 % опрошенных реагировали весьма оптимистично: мол, есть достойные потомки, способные через века пронести память о них. Но если любого из этих 85 % спросить о том, как звали его прапра… (достаточно пару "пра"), то многие затруднятся дать ответ…

Отсутствие памяти о своих предках современники объясняют тем, что нечем было ее зафиксировать: не было компьютеров, фотоаппаратов, «видиков». Поэтому на первый взгляд кажется, что нынешнее поколение имеет "технические возможности" помнить своих предков несколько дольше. Однако постмодернисты уже давно говорят о смерти автора, симулякрах памяти и т. п. — дескать, кто нас будет помнить в этой "информационной помойке, наполненной анонимным мусором" (Интернета и т. п.). И у нас нет оснований для того, чтобы им не верить.

…В чем разрушительная сила отсутствия памяти о своих предшественниках? Согласно экзистенциальной философии, человеку должно быть присуще чувство ответственности, причем двухуровневой: конкретная ответственность — за других людей (ребенка, родителей) и экзистенциальная — за себя как промежуточное звено между прошлым и будущим (за свою династию, за свое поколение, за свое место в бытии).

Память — это и есть экзистенциальная ответственность. Пока есть память, мы ощущаем себя звеном между прошлым и будущим. Отсюда вытекает и смысл жизни. Причем, также двух уровней: жизнь человека имеет конкретный смысл (он молод, здоров, энергичен), но есть и более глубокий смысл — человек жив, потому что он чувствует ответственность. Другими словами, пока есть память, есть и смысл у жизни. Отсутствие же памяти ведет к неврозам и страху смерти.

89 % опрошенных поставили собственную смерть на первое место. Последующие пункты распределились таким образом: дети, родители, Бог, счастье, жизнь, карьера, семья и т. д. Как говорится, комментарии излишни…

Мы живем в эпоху "информационного мусора". Любой индивид может широко растиражировать свои мысли. И фильтрами, способными отсеять суррогат, являются история, память. То, что оседает в памяти, — есть истина, а что отсеивается — мусор. Запоминаются не только радостные события, но и те, которые нанесли человеку сильные раны, причинили страдания (помним как урок).

Между тем сегодня в средствах массовой информации ветеранам Великой Отечественной войны (павшим и живым) адресованы абсолютно бессмысленные, мертвые лингвистические блоки. То, что они пережили, словами передать невозможно. Пожалуй, только музыка еще как-то приближается к участникам войны, а все остальное вызывает в них непонятное чувство, которое также нельзя передать словами.

День Победы для многих из них — день воспоминаний нелепых, абсурдных, страшных и деструктивных чувств, которые породили в них нежелание жить и разочарование в жизни и людях. Война им показала, что человеческая жизнь — ничто. И после всего этого надо как-то найти смысл в жизни, верить в красоту и остаться Человеком. Лишь немногие таковыми остались. Война делает из человека личность опасную не только для общества, но и для себя. Именно в этом причина пьянства и самоубийства многих участников войны. Об этом в нашей застойной стране как-то не принято было говорить. Между тем День Победы — это день напоминания о деструктивности людей и всего человечества.

…Мы говорили о памяти, по сути, после смерти. Но сегодня имеются определенные исследования генетиков, биологов и других специалистов, которые говорят о памяти первого порядка, т. е. о человеке еще до его рождения. В снах, гипнотических состояниях 94 % опрошенных видят события, которые происходили не с ними, но с их материей.

По суждениям некоторых философов и психологов, память — это небытие второго порядка, т. е. жизнь после смерти. Что же тогда является небытием первого порядка?.. В этом понятии больше субъективной формы в виде будущего того, кто пока находится в небытии. Допустим, у вас пока нет ребенка, но вы мечтаете о нем, представляете, каким он будет, по сути, моделируете его. И у 50 % людей представленный образ совпадает затем с истинной картиной.

Не будем вдаваться в различные концепции существования этих двух нечто. Интересно другое — доказательство их симметричности…

Мы разработали следующую теорию. Принимаем за полюса небытие до рождения и небытие — после. То, что находится между ними — жизнь. Есть переходные периоды между небытием первого порядка и жизнью (детство), а также жизнью и небытием второго порядка (старость). И если существует симметрия между этими периодами (ребенком и стариком), то можно говорить и о симметрии между двумя нечто.

Например, людей преклонного возраста тянет к земле (с удовольствием работают на садовых участках), детей — аналогично (играют в песочницах, копают и пр.). Старики, как и дети, находят интересное в малом, часами занимаясь примитивными операциями и радуясь каждому прожитому дню. Время для тех и других течет медленно. Если ребенок играет в игрушки, то и старик «играет» с некоторыми бытовыми или коллекционируемыми вещицами.

И старые люди, и малыши капризны, мудры ("устами младенца глаголет истина"), верят в Бога, мифы, сказки. И те, и другие любят бывать на природе, много спят. Если старики похожи на себя в грудном возрасте, то и внешний облик новорожденного — кожа, сморщенное лицо, лысая голова — схож со старческим. У старых и малых отсутствует влечение к противоположному полу, зато присутствуют плохое зрение, невнятная речь, неумение пережевывать твердую пищу, отправление физиологической нужды в постель.

Галлюцинации, видение "того света", ангелов или чертей (в зависимости от своей "греховности") характерны для старцев, особенно перед смертью. Американские ученые доказали, что малыши живут с синестезией (умением видеть мир нетрадиционными формами восприятия: слушать цвет, нюхать музыку, т. е. определенные анализаторы меняются ролями).

Старик плачет перед смертью, ребенок — во время рождения (кстати, в первом плаче младенца заложена его психика). И старики, и дети запросто знакомятся со своими сверстниками, не стесняются своей наготы. У стариков — жажда познания Бога, бессмертия, у детей — жажда познания окружающего мира. Старец уходит из жизни в одиночестве (не узнает окружающих), младенец приходит в мир один (безразличие к родителям). Часто люди на склоне лет открывают в себе способности, обостренно чувствуют искусство. Дети — соответственно. Старики не боятся смерти, так как устали от жизни, дети не боятся потому, что жизнь для них прекрасна, а смерть непонимаема.

…Таким образом, отказ от памяти об ушедших равносилен отказу от трепетного ожидания ребенка. Обреченные на забвение старики — это нежеланные дети.