Реакции на кризис смысла

Реакции на кризис смысла

Сегодня в дебрях «относительных ценностей» нелегко найти нужное и по-новому увидеть человека и смысл его существования. Мы не можем не создавать новые мифы, которые придают смысл нашей жизнь и помогают заново сориентироваться. Психотерапия могла бы занять здесь свое место, помогая находить смысл собственного существования и уникальный для каждого узор смыслов, осознавать позитивное в том, какой я есть и как я живу. Она могла бы помочь нам восстановить связь с утраченными смыслообразующими архетипическими структурами, с нашими образами и сновидениями.

Петер Слотердайк считает, что психотерапия должна помочь нам смириться с катастрофой нашего бытия. Как мы поступим в дальнейшем – захотим ли осознать бессмысленность, какова она есть, а затем активно бороться с ее причинами, или речь идет лишь о том, как в ходе терапии избавиться от чувства бессмысленности и продолжить участие в коллективном отгораживании от этой проблемы – это вопрос нашей личной воли. Мы можем реагировать на кризис смысла защитным вытеснением этой темы, отщеплением от сознания страдающей части личности и отвержением своей субъективности; мы можем поддаться отчаянию или стать циничными, как Андерс, для которого вообще нет никакого смысла. Упорное отрицание бессмысленности всячески приветствуется сильными мира сего, которые видят в наркоманах и в «разрушителях мира» меньшую опасность, чем в активных диссидентах. Когда-то Кристофер Лэш описал наше время как эпоху нарциссизма, а теперь мы видим в нарциссизме искаженный поиск смысла своего бытия и своей сути.

Еще одну возможность реагировать на упадок ценностей мы можем увидеть в попытках создавать все новые ценности и устанавливать все новые нормы, что ведет к «избытку норм», а затем и к «отрицанию любых норм» (Лей). Еще одна попытка защититься от неопределенности – это абсолютизация существующих ценностей и насильственное отгораживание от всего чуждого, воспринимаемого как бессмысленное, что проявляется в усилении националистических тенденций и враждебности к иностранцам. Еще один вариант реагирования на кризис смысла состоит в том, чтобы искаженно толковать то, что видится бессмысленным, игнорируя все, что не вписывается в собственное мировоззрение. В результате картина мира становится фундаменталистски ограниченной, а сам человек боязливо цепляется за «единственно верный» смысл. Такие упрощающе-искажающие стратегии пропагандируются, как правило, полурелигиозными движениями, чтобы утолить жажду смысла. Это может доходить до безумия, например до коллективного самоубийства членов секты.

Еще одна форма реагирования на бессмысленность – сделать из нужды добродетель, например, так, как Ницше и Сартр переиначили понятие «свободы смысла». Они заявили, что наступила не только «смерть Бога», но и «смерть смысла», и теперь полное освобождение от «жажды смысла» делает человека самостоятельным и взрослым. Логический вывод из такой «философии бессмысленности» сделал Сартр: «Бессмысленно наше рождение, бессмысленна наша смерть».

Так же могут быть поняты саркастические слова Фрейда по поводу американской рекламы: «У меня в голове вертятся слова одного объявления, которое, на мой взгляд, является очень удачным и, я бы сказал, рискованно оригинальным образцом американской рекламы: «Why live, if you can be burried for ten dollars?»[20] (Freud, 1960, S. 429).

Все же в человеке жива и неизбывна глубинная потребность в осмысленности, человек не может жить бессмысленно, и поэтому он пытается разными способами компенсировать «безграничность» господствующей относительности ценностей и ее последствий – страха и неуверенности. Также в качестве стратегии противостояния бессмысленности мы можем рассмотреть мятеж – протест, описанный экзистенциализмом как придание смысла бессмысленному. Этому радикальному настрою в отношении бессмысленности соответствует противоположная позиция покорности «людей-без-будущего», которые считают протест выше своего достоинства и которым «всё до лампочки». Еще одна форма реагирования – это «жалобный протест человека, тоскующего по смыслу» (Лей). Он ностальгирует, оглядываясь на старые добрые времена, или прячется в иллюзорной безграничности наркомании или в «религиозных движениях, базирующихся на поиске смысла» с их «профессиональными создателями и искателями смыслов» (Lay, 1990). Но возможна также реакция в виде активного поиска смысла в соответствии с какой-нибудь приемлемой концепцией смысла, как пытается это сделать Пауль Тидеманн в своей книге «О смысле жизни» (Tiedemann, 1993).

Надо оставить открытым вопрос о том, можно ли вообще найти приемлемую концепцию смысла в наше время дегуманизации и отчужденности и можно ли вообще исчерпывающе ответить на вопрос о смысле.

Из крестильного, венчального, погребального звонов

Возникает звучание жизни.

Откуда, куда, зачем?..

Ты задаешь вопросы напрасно!

(Надпись на фасаде дома на Юнкергассе, Берн)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.