Случаи из психотерапевтической практики:
Случаи из психотерапевтической практики:
«Парадоксальное удовольствие»
То, что наш мозг - это «фрукт» удивительный, надеюсь, уже все уяснили. Приведу один очень простой и весьма показательный пример.
Попробуйте ответить на вопрос какую реакцию вызовет у собаки прокол ее кожи достаточно толстой иглой? Отвечаете? Не торопитесь. Все зависит от того, не побывала ли эта собака перед такой процедурой на приеме у академика и лауреата Нобелевской премии - Ивана Петровича Павлова. Разумеется, естественной реакцией собаки на такую травму будет «оборонительная реакция». Иван Петрович убеждался в этом неоднократно.
Но однажды ему пришла в голову шальная мысль: а что, если научить собаку как-то иначе реагировать на эту экзекуцию? Подумал и провел эксперимент: он прокалывал кожу собаки специальной иглой (академик любовно называл ей «кололкой») и одновременно с этим подсовывал собаке мясо. У той, конечно, поначалу возникала оборонительная реакция, которая вслед за этим сменялась реакцией пищевой.
После нескольких таких сочетаний - применения «кололки» вместе с кормлением - у собаки возник стойкий условный пищевой рефлекс. Всякий раз, когда ей в очередной раз прокалывали кожу, она, вместо того чтобы оскалиться и вздыбиться, начинала весело вилять хвостом, призывно лаять и истекать слюной. Чистой воды парадокс - безусловный стимул, призванный вызывать оборонительную реакцию, стал для этого животного условным стимулом кормления и полностью подавил ее естественную для такой ситуации агрессивность!
Можете ли вы представить себе нечто подобное на человеческом материале?! Я думаю, что вряд ли. Но сейчас мне придется рассказать о чем-то еще более загадочном, причем из области уже чисто человеческой психологии. В одной из своих книг я уже рассказывал об одном крайне тяжелом психическом расстройстве, имя которому - анорексия, а проще говоря, патологическая страсть к похуданию. И хотя не многие относятся к этой «причуде» серьезно, смертность среди больных этим недугом достигает 20%!
Анорексия - это такой невроз, когда человек (чаще девушка) начинает думать, что он слишком растолстел, что ему срочно нужно худеть, и потому, начинает отказываться от еды. Я думаю, что многим известно, как тягостно соблюдать диету - этого нельзя, того нельзя. Сущее наказание! Разумеется, а как иначе, ведь приходится «наступать на горло» своему пищевому рефлексу, т. е. фактически «на горло» собственному инстинкту самосохранения.
Если крокодил сожрал твоего врага, это еще не значит, что он стал твоим другом.
Александр Фюрстенберг
Каков механизм этой болезни? Во-первых, на неокрепшие девичьи умы катастрофическим образом влияет массовая культура с ее извечными глупостями - рекламой идеальных форм, диет и средств для похудания. Во-вторых, как это часто бывает, масло в огонь подливают родители, которые то упрекают в полноте и обжорстве, то закармливают как на убой. В-третьих, не последнюю роль играю неудачи в личной жизни: любимый мужчина бросил или сказал что-то обидное, или просто внимания со стороны мужского пола недостаточно. И начинаются у девушки метания: отчего, почему? Верно, толстая, давай худеть! И дает… Сначала едим понемногу, потом рвоту у себя вызываем, чтобы «убрать лишнее», наконец, от такой жизни аппетит пропадает напрочь, а в животе «тяжесть» начинается после двух ложек супа. Все, готовая анорексия - получите, распишитесь.
При чем тут эксперимент И. П. Павлова, спросите вы. Отвечаю. Вот решается вопрос о госпитализации Тани (семнадцати лет) в Клинику неврозов имени все того же И. П. Павлова. Диагноз - анорексия, масса тела 38 килограммов при росте 162 сантиметра. Я ее спрашиваю: «Таня, ты понимаешь, что тебе нужна наша помощь?» Она смотрит на меня исподлобья своими болезненно горящими глазами и говорит: «Понимаю». Но, конечно, врет. Это ее родители заставили с криками и воплями, сама бы она к нам в жизни бы не пришла.
Почему? Потому что она патологически, смертельно, до темноты в глазах боится потолстеть. И госпитализация, имеющая своей целью повысить массу ее дистрофичного тела, разумеется, в Танины планы не входит. «Ладно, - говорю я ей. - Значит, будем госпитализироваться. Какие-то вопросы у тебя ко мне сейчас есть?» «Вопросы?… - раздумывает она и потирает пальчиком, на котором торчат бугорки всех фаланг, ввалившиеся скулы. - А вы меня есть будете заставлять?»
Мне приходится уклониться от прямого ответа - заставлять не будем, но чтобы масса оговариваемого тела повысилась, сделаем все возможное и невозможное: «Конечно, надо будет есть - завтрак, обед, ужин; все по распорядку, ничего сверхъестественного!» «И что, следить будете?» - Таня настроженно продолжает свой импровизированный допрос. Я пытаюсь быть как можно более деликатным: «Ну не так чтобы следить… Медицинские сестры, конечно, наблюдают за пациентами…». «Тогда я не лягу!» - «выстреливает» Таня и смотрит на меня злобно, с ненавистью, которую трудно ожидать от такого, в сущности, ребенка. Я аж поеживаюсь.
«Таня, а как же не есть-то совсем?» - говорю я как можно мягче. «Я не могу!» - отвечает. «Ну это же глупость, право! Что значит "не можешь"?» - я решаюсь пойти на небольшую конфронтацию. «Не могу, и все! Не заставите!» - Таня кричит и встает со своего места, порываясь выбежать из кабинета. «Постой, Таня! Сядь. А правда, что приятно не есть?» - из моих уст вылетает парадоксальная фраза. Таня замирает у двери и смотрит на меня словно на сумасшедшего, а потом неожиданно с доверием спрашивает: «А откуда вы знаете?»
Если кто-то будет рассказывать мне теперь, что диета - это ужасно, я ему не поверю. И знаете почему? Потому что, значит, он недостаточно боится быть толстым, если же он будет бояться быть толстым, то в скором времени начнет бояться и самой еды - да, да! А потому самым большим удовольствием для него будет - не есть. Конечно, это противоречит биологической логике, здравому смыслу, инстинкту самосохранения, всему на свете! Но человек может научиться получать удовольствие от голода, голода, доводящего его до состояния дистрофии! Голод для Тани значит буквально следующее - она успешно избегает еды, спасает себя от полноты, она наслаждается!
Да, воистину страх способен сделать с нами вещи удивительные! А кроме того, парадоксальные и по-настоящему страшные. Ведь двадцатипроцентная смертность - это показатель рака! И вот теперь скажите мне, что страшнее - страх или рак?…
ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАДАНИЕ
Возвращаемся к практической части - борьбе со страхами. Мы уже составили список - «рейтинг» наших страхов, что называется, от мала до велика. Но теперь нам известно, что любой невротический страх - это просто привычка, и потому важен даже не страх, а то, чем мы его подкрепляем. Подкрепляются же наши страхи фактом бегства, попытками избежать того, что, нам кажется, произойдет, т. е. мы стараемся спрятаться, предохранить себя от возможных неприятностей, которыми пугает нас наше воображение.
Естественно, что третьим этапом практической работы по борьбе со страхами становится выявление тех способов, которыми мы себя защищаем от возможных, как нам кажется, «напастей». Иными словами, мы должны прояснить то, что можно было бы назвать «путями отступления», «траекториями бегства», «планами побега», которые мы «разрабатываем». Есть страх, а есть то, что мы предпринимаем, дабы с грезящейся нам «угрозой» не встретиться. И сам факт этих попыток закрепляет и тренирует нашу привычку бояться.
Любой рефлекс, если его не подкреплять, угасает, а потому, чтобы справиться с рефлексом нашего страха, нужно выявить все способы, которые мы используем, желая «обезопасить» себя.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.