Вред зависти для страны

Вред зависти для страны

Когда ты сядешь за богатый стол, не раскрывай на него гортани твоей и не говори: «много же на нем!» Помни, что алчный глаз – злая вещь.

Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова

Зависть одного человека может нанести огромный урон военным и политическим интересам целой страны. В русской истории есть как минимум два таких примера. Один из них – гибель армии А. В. Самсонова в 1914 году, когда отчаянно завидовавший ему генерал П. К. Ренненкампф, несмотря на приказ ставки, не пришел на помощь боевому товарищу и угробил своего более удачливого коллегу, а заодно и десятки тысяч русских солдат. В 1914 году Самсонов разгромил несколько корпусов противника и фактически спас Париж от немецкой оккупации, но в критический момент не получил помощи от соседней армии. В итоге зависть коллеги-генерала оказалась сильнее немецких пушек. При прорыве окружения Самсонов погиб вместе с большей частью своих войск.[50]

Второй эпизод той войны еще более показателен. Речь идет о знаменитом Брусиловским прорыве – наверное, самой успешной наступательной операции русской армии в Первой мировой войне. По замыслу ставки Верховного главнокомандующего, главный удар в той операции должен был наносить Западный фронт под командованием генерала А. Е. Эверта, а в качестве прикрытия предполагалась атака Юго-Западного фронта под командованием генерала А. А. Брусилова. Однако Генеральный штаб не учел, что военный талант Брусилова был повыше, чем у Эверта. Четвертого июня 1916 года армии Брусилова прорвали фронт и устремились в прорыв. Только за первые три дня его войска взяли в плен более сорока тысяч солдат противника и девятьсот офицеров. Вся Россия восторженно встретила этот успех, кроме одного человека – генерала Эверта. Ведь именно ему дали лучшие войска и вооружение, и именно он мечтал во всем блеске показать свой военный талант. А тут все лавры достаются соседу. Поэтому когда Ставка принимает решение сделать удар у Брусилова главным, а Эверту приказали помочь ему с правого фланга, обиженный командующий Западного фронта решил отомстить герою. Генерал Эверт добивается у Николая II разрешения отложить свое наступление на 6 суток, в то время как у Брусилова уже кончались боеприпасы и продовольствие, а личный состав был измотан и обескровлен непрерывными боями. Брусилов обращается к генералу Эверту и начальнику Генерального штаба М. В. Алексееву с просьбой бросить в прорыв хотя бы 3-ю армию Эверта, прикрывающую фланг фронта Брусилова, и Эверт с трудом дает на это формальное согласие. Однако завистливый генерал так и не отдал соответствующего приказа своим подчиненным, и Брусилову пришлось биться в одиночку, в то время как к австро-венграм на помощь подошли немецкие корпуса. Брусилов снова обращается к начальнику Генерального штаба: «Если Западный фронт не перейдет в наступление, мы потеряем все успехи, которые достигли в тяжелейших боях». Алексеев снова приказывает Эверту начать наступление 3-й армией, но тот опять не дает приказа о наступлении, объясняя отсрочку… плохой погодой. Через несколько дней Эверт снова добился лично от царя отсрочки наступления, а в близком кругу бросил фразу, которая стала известна всем: «С какой стати я буду работать во славу Брусилова».

В конце концов, заслуги и военные успехи Брусилова были так очевидны, что Ставка передала часть войск Западного и Северного фронтов в его распоряжение, в результате чего наступление продолжилось. Потери противника были огромными: за два с половиной месяца только пленными противник потерял 8924 офицера и 408 000 солдат. Но если бы не зависть генерала Эверта, то Австро-Венгрия была бы полностью разгромлена, выбыла бы из войны, и результат мировой истории мог бы быть совсем другим.