5. Принципиальное значение телесного внимания

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

5. Принципиальное значение телесного внимания

В данной главе мы обсудим, как чувствуемые ощущения отличаются от более привычных видов переживаний. Проводя эти сравнения, я постараюсь описать подробнее и саму природу ощущений.

Чувствуемые ощущения в сравнении с эмоциями

Автономность возникновения

Чувствуемые ощущения — нечто совершенно иное, чем эмоции, хотя в некотором смысле они имеют сходство. И те, и другие живут своей самостоятельной жизнью: мы не можем полностью контролировать возникающие эмоции, как не можем заранее знать, возникнут они или нет. Эмоции приходят к нам непрошеными, незваными, и все, что мы можем, — это создать предрасположенность к их возникновению. Например, живо вспоминая какие-либо события, мы можем испытать возникновение эмоций. И даже если события происходили достаточно давно, обычно воспоминание о них освежает связанные с ними эмоции. А иногда — нет. Действительно, эмоции приходят совершенно автономно, независимо ни от чего. Чтобы выяснить, возникли ли у нас те или иные эмоции, нам необходимо обратить внимание на то, чувствуем ли мы их. Если такого чувства нет, можно считать, что эмоции не возникли. В этом смысле эмоции действительно подобны чувствуемым ощущениям.

Различия

Первое и основное различие между эмоциями и чувствуемыми ощущениями состоит в том, что эмоции нетрудно распознать. Обычно мы знаем, какие эмоции испытываем. Гневаясь, печалясь или радуясь, мы не только испытываем эти чувства, но и знаем, что они собой представляют. Но имея дело с чувствуемыми ощущениями, можно лишь заметить: «Да, я испытываю их прямо сейчас, хотя и не знаю, что это такое».

В действительности чувствуемые ощущения имеют свое собственное значение, но обычно оно гораздо более сложное, чем то, что мы можем выразить с помощью обычных слов и понятий. Однако, несмотря на это, испытываемое нами ощущение — вполне очевидная и определенная вещь. Мы сразу чувствуем, если оно «не подходит». В этом случае ощущение как будто начинает возражать, съеживаться или же оставаться незатронутым. Неверно выбранные для описания ощущения слова приводят к тому, что чувствуемое ощущение тормозится; оно не может быть вызвано этими словами.

Если же нам удается найти правильные слова, чувствуемое ощущение раскрывается, проявляется еще больше и начинает естественно развиваться. Если перед тем оно было заторможенным, теперь оно приходит в движение, побуждаемое подходящими словами. Правильно выбранные слова становятся с ощущением одним целым.

Чувствуемое ощущение всегда целостно и связано с тем, как тело реагирует на сложные ситуации. Оно включает в себя много различных компонентов, в том числе и те, которые мы никогда ранее не выделяли, в частности различные эмоции.

Чувствуемые ощущения содержат в себе целый лабиринт значений и множество различных граней, образующих сложную структуру — узор, подобный персидскому ковру, гораздо более сложный, чем тот, что мы могли бы «сплести» словами или даже представить. Однако, несмотря на свою сложность, чувствуемое ощущение всегда имеет свой фокус, свою специфическую направленность, которая порой сводится к одному-единственному шагу. После того как он будет сделан, мы узнаем, чем это ощущение «оказалось на самом деле» и сможем сказать об этом. Сказанное, как выясняется, содержит всю сложность целостного ощущения. Иногда, если у нас возникают проблемы, мы можем сказать, что в ней заключено самое главное. Из целостного ощущения, если мы позволим ему проявиться и сформироваться, возникает единственное слово, утверждение или шаг.

Действительно, жизненные ситуации являются гораздо более сложными и запутанными, чем это могут выражать любые наши слова и понятия. Иногда довольно простое высказывание полностью выражает ситуацию, но это происходит потому, что за словами скрывается вся сложность происходящего. В таких случаях я говорю, что высказывание действительно содержит в себе всю сложность реальной ситуации.

Однако только вполне определенные слова или действия резонируют с чувствуемым ощущением и способствуют его дальнейшему проявлению. И до тех пор, пока такие слова или действия не будут найдены, мы не можем узнать, какими они должны быть. И даже если мы знаем довольно много о том, что содержит в себе чувствуемое ощущение, в действительности оно является чем-то гораздо большим, чем нам известно. Уникальное, неповторимое ощущение целостности и сложности не удается втиснуть в привычные и знакомые нам категории.

Другое существенное различие между эмоциями и чувствуемыми ощущениями состоит в том, что обычно мы считаем эмоции чем-то менее надежным, чем рассудок, в то время как чувствуемые ощущения как раз более достоверны и им можно доверять в большей мере, чем здравому смыслу и рассудку. Совершая поступки в состоянии гнева, мы потом часто сожалеем о том, что реагировали только на отдельную часть целостной ситуации. Спустя некоторое время, успокоившись, мы можем вспомнить всю эту ситуацию и по-иному взглянуть на нее. Поэтому мы и говорим, что эмоции менее надежны, чем рассудок.

В отличие от эмоций, чувствуемые ощущения оказываются более достоверными, чем рассудок, поскольку отражают в себе много таких факторов, над которыми здравый смысл и рассудок не властны. Это не означает, что необходимо отбрасывать здравый смысл и переносить ответственность за происходящее на чувствуемые ощущения. На самом деле нам в одинаковой мере необходимы как ощущения, так и рассудок. И то, что проявляется как изменение, на самом деле — только начальный этап длительного процесса, включающего в себя много других шагов. Нельзя заранее предусмотреть все последствия каждого шага. Иногда нечто, возникающее в качестве следующего шага, оказывается чем-то совершенно диким, иррациональным. Поэтому, чтобы позволить следующему шагу произойти легко и естественно, необходимо убедиться в способности сохранять ответственность за свой выбор и действия. Тогда можно приветствовать все происходящее. Нет необходимости сразу же пытаться что-то делать со всем, что возникает заново. Позже еще будет время, чтобы принять решение. Сейчас же, отложив попытки дать рациональную оценку происходящему, позволим неясному «нечто» говорить самому за себя, просто принимая все сказанное. Это только один шаг, за которым последуют другие, и мы сможем убедиться, что последующие шаги будут снова и снова изменять ситуацию. Поэтому нет необходимости отвергать то, что может показаться иррациональным. Если мы позволим на некоторое время проявиться иррациональным вещам, это вовсе не означает, что мы отвергаем здравый смысл.

Например, я знаю, что мне необходимо делать, но не могу заставить себя. Я позволяю своей неспособности действовать вызвать чувствуемое ощущение, на основе которого может быть сделан первый шаг: «Нет, этого делать нельзя». На уровне рационального рассудка я продолжаю думать, что должен и буду делать это, но позволяю присутствовать во мне и чувству «неправильности». Из нового для меня чувства может возникнуть следующий шаг: «Я был бы готов сделать это, если бы… вокруг меня была пластиковая оболочка». Естественно, данное условие воспринимается как нереалистическое: я не могу защитить себя, спрятавшись в пластиковую оболочку, да и не хочу. Однако этот шаг полностью изменяет мое видение всей проблемы. Сейчас у меня уже нет необходимости спорить с самим собой, правильным является это действие или нет. Оно действительно было бы правильным, но не в моем нынешнем состоянии уязвимости. Этот небольшой шаг указывает на корень проблемы: он в моей незащищенности. По отношению к чему я оказываюсь столь уязвимым? Последующие шаги откроют мне ответ на этот вопрос, и когда этот ответ проявится в полной мере, я буду лучше знать, что и как мне делать. Либо же я приду к выводу, что «уязвимость» — нечто совершенно иное. Возможно, это приведет к шагу, сделав который, я увижу, что испытываю гнев и могу выйти из себя в неподходящий момент, если все же заставлю себя сделать то, что надо.

Что касается чувствуемого ощущения, то человек никогда заранее не знает, что именно у него возникнет. После целого ряда шагов вся ситуация изменится, хотя мы и не знаем, как именно. Однако уже ясно, что чувствуемые ощущения включают в себя гораздо больше факторов, чем нам обычно известно. Эмоции же обычно представляют собой реакцию лишь на часть известных нам факторов.

Существуют и другие различия между эмоциями и чувствуемыми ощущениями. Сопоставление их дается в таблице 5. 1.

Чувствуемые ощущения имеют определенное телесное качество — например, нервозность, тяжесть, жар или напряжение. Иногда телесное качество может быть описано словами, которые в то же время являются и названиями эмоций, — страх, стыд или вина. Поскольку эти ощущения состоят из сложной совокупности отдельных элементов, они содержат в себе не только эмоции, носящие такое же название.

Когда чувствуемое ощущение изменяется и раскрывается, эмоции возникают вместе с мыслями, образами восприятия, воспоминаниями или же с аспектами проблемы, воспринимаемой более целостным образом. Чувствуемые ощущения нередко содержат в себе те или иные эмоции. Поэтому, если человек будет стараться избегать любых эмоций, он вряд ли обнаружит у себя какие-то ощущения. Скорее наоборот, если уже имеется эмоция, можно на ее основе вызвать чувствуемое ощущение, как нечто, что проявляется вместе с эмоциями, лежит за ними или находится где-то возле них.

На уровне чувствуемых ощущений эмоции не отделены от других граней опыта, таких как мысли, наблюдения, воспоминания, желания и т. п. После того как они сформировались, возникнув из чувствуемых ощущений, они начинают восприниматься нами как отдельные явления. Затем мы называем их эмоциями, воспоминаниями, желаниями, мыслями, сновидениями или чувствами.

Однако чувствуемое ощущение не является простым сочетанием этих или каких-либо других психологических элементов, хотя скрыто содержит их в себе. «Скрыто содержит» означает, что по мере дальнейших шагов все эти элементы могут возникать из чувствуемого ощущения. Однако в данный момент они не находятся здесь, подобно реальным предметам, спрятанным в коробочке. И когда мы говорим, что они «скрытые», то подразумеваем, что все эти элементы возникают лишь в том случае, если в дальнейшем наши слова и межличностное взаимодействие способствуют возникновению чувствуемого ощущения. Действительно, все, что раскрывается при дальнейших шагах, не находится здесь и сейчас, как вещи, накрытые покрывалом и спрятанные от нас. Правильнее будет сказать, что все это создается в результате осуществления следующих шагов.

Важное различие между чувствуемыми ощущениями и эмоциями можно увидеть в том, как вы испытываете все более и более сильные эмоции. Однако независимо от того, насколько сильны будут переживаемые вами эмоции, в них никогда не раскроются новые аспекты и они не изменятся. Если вы испытываете гнев и погружаетесь в него, в вашем теле появляется желание напасть, ударить, избить кого-то. Так бывает практически всегда вне зависимости от того, насколько различными оказываются ситуации, вызывающие гнев.

Напротив, чувствуемое ощущение скрыто уже содержит в себе все, что вызывало у вас гнев, — это восприятие ситуации и всего, что привело к ней, и то, как она вас затрагивает.

Гнев — это не чувствуемое ощущение. Чтобы позволить проявиться таким ощущениям, необходимо успокоиться. Чувствуемые ощущения обычно не столь интенсивны. Но когда они возникают, вы можете узнать новое и о причинах гнева, и о происходящем с вами в целом.

Таблица 5.1. Сравнение эмоций и чувствуемых ощущений

Общее

И те, и другие возникают на уровне тела. Мы можем заявить, что испытываем эмоции или чувствуемые ощущения, но не способны контролировать их действительное возникновение.

И те, и другие формируются в определенном, примерно одном и том же «месте». Обычно чувствуемые ощущения кажутся более «глубокими», потому что, как правило, они более четко локализируются где-то на уровне нижней части груди и желудка и (в другом, переносном значении слова «глубокий») потому, что воспринимаются как бы лежащими «под эмоциями». Однако о них можно сказать, что они находятся не «под эмоциями», как бы «вокруг» них. Это явно более широкое, более целостное ощущение чего-то большего, чем может быть выражено словами, — все, что связано с теми или иными эмоциями и приходит вместе с ними.

Чувствуемые ощущения многообразны, хотя и воспринимаются как единое целое. Они также имеют свою собственную точку фокусировки — худшую, лучшую или просто наиболее важную и выдающуюся. Эта точка соответствует следующему шагу, который необходимо предпринять в мыслях или действиях.

Действуя в соответствии с эмоциями, вы основываетесь на меньшем количестве факторов, чем обычно принимаете во внимание. Чувствуемое ощущение включает в себя большее, чем вы знали или думали о ситуации, и даже больше, чем вы могли бы представить. (Конечно, и при этом может быть упущено многое, например то, что чувствуют и знают другие.)

Сегодня многие освободились от тенденции к интеллектуальному анализу, столь характерному ранее для психологии, поскольку этот анализ оказался недостаточно эффективным, и считают достижение эмоционального катарсиса лучшим методом психологической помощи. (Подробнее мы обсудим это далее, в главе 14.) Ловушка катарсиса состоит в следующем. Обычно человек испытывает тенденцию к проявлению одних и тех же эмоций. Существует ошибочная теория, что эмоции могут «исчерпаться». В действительности же каждый раз, когда происходит катарсис, эмоции возникают снова и снова. Эмоции не пребывают в неподвижном состоянии и ожидании, пока с ними разделаются и отбросят, как какой-либо неживой предмет: одни и те же эмоции будут возникать вновь и вновь.

Можно не сомневаться в пользе способности чувствовать и выражать эмоции, долгое время остававшиеся заблокированными. Многие люди подавляют свои эмоции, не в состоянии испытать их и живут, не зная своих действительных чувств. Поэтому когда мы позволяем проявиться эмоциям, это может принести значительное облегчение. Осознание этого факта становится выдающимся достижением человека или общества в целом. Но если однажды эмоции уже были полностью пережиты и выражены, от их повторения у индивида не будет возникать никаких изменений.

Если предложить отыскать чувствуемое ощущение, лежащее в основе эмоции, многие могли бы заявить: «Не вижу здесь ничего особенного. О какой сложности вы говорите? Испытывая гнев, я знаю причину его возникновения. И то, что приводит меня в бешенство, приведет в бешенство любого нормального человека». Ответ на подобное заявление состоит в том, что мы обычно знаем, какое именно событие вызывает у нас гнев. Нам кажется, что аналогичные события непременно вызовут гнев у любого человека. И это самое далекое, куда могут привести эмоции. Чувствуемое ощущение способно вести дальше. Например, человек говорит: «Я чувствую печаль. Почему? Потому что умерла моя кошка. Будет ли каждый человек испытывать печаль, если его кошка умрет?» С такой точки зрения, может показаться бессмысленным вопрос: «Что именно в факте смерти моей кошки вызывает у меня печаль?» Если погрузиться в это глубже, можно понять, что чувство вины (за то, что вы недостаточно хорошо заботились о кошке) оказывается одним из компонентов печали. И это «недостаточно заботился» оказывается лишь незначительной частью того большого количества вещей, которые вы должны были быть сделаны, но этого не произошло. Тяжелый груз: «Да, если бы я сделал кое-что немного раньше, мне бы не пришлось испытывать сейчас чувство печали». Это не означает, что чувство печали не возникает просто так, вообще. Оказывается, что частью печали является тяжелый груз вины. Кто-то другой может в подобной ситуации чувствовать себя одиноким; ощущать, что ему не хватает чего-то, что связывало бы его с остальными, будет испытывать страх перед опустошенностью. Иногда это бывает чувство беспомощности, причина которого в том, что попытки избавить от одиночества другое живое существо потерпели крах.

Если обратить внимание на физическое качество всей этой ситуации, то в ней всегда можно будет найти сложность и многокомпонентность. Мы также будем обнаруживать в ней и те моменты, которые делают ситуацию особенно тяжелой именно для нас, когда она так сильно «достает» нас, каждый раз оказываясь чем-то новым, уникальным и неповторимым, обладающим сложной целостной структурой. Когда мы обнаруживаем то, что больше всего «достает» нас, и оказываемся способным выразить это словами, наши чувствуемые ощущения начинают проявляться все больше и больше, раскрывая всю свою сложность, разделяясь на компоненты, из которых оно сплетено, и начиная изменяться.

Чувствуемые ощущения в сравнении с образами

Далее я буду сравнивать чувствуемые ощущения с другими видами опыта. Я не претендую на то, что смогу адекватно проанализировать их все. Моя цель — просто показать с помощью такого сравнения, чем являются чувствуемые ощущения.

Образы — визуальная форма опыта, некая картина перед вами. Или звуковой образ, например звук колокола или звучание слов, которые вы слышите. Образ связан с восприятием чего-то видимого или слышимого.

Чувствуемое ощущение возникает в вашем теле, подобно подташниванию, указывающему на то, что определенные проблемы, с которыми, как вам казалось, вы уже разобрались, в действительности так и не разрешены.

Если вы перестанете ощущать прямое воздействие, которое образ оказывает на вас, это может привести к возникновению чувствуемого ощущения. Однако оно возникает не сразу. Вам необходимо по крайней мере в течение нескольких секунд находиться в покое, обращая внимание на то, что будет возникать в теле в качестве реакции на данный образ. Это и есть чувствуемые ощущения, не тождественные визуальным образам или звукам.

Работу с образами мы подробнее рассмотрим в главе 13.

Чувствуемые ощущения в сравнении с обычными физическими ощущениями

Ощущения, о которых мы говорим, возникают на уровне тела, но они не тождественны таким обычным физическим ощущениям, как щекотка или боль. Это скорее телесное ощущение какой-то значимости, непонятной и скрыто присутствующей сложности. Ощущение, отражающее целостный образ ситуации, проблемы или, может быть, точки зрения, которую индивид хотел бы выразить. Поэтому речь идет не просто о телесном ощущении, а об ощущении чего-то неопределенного.

Некоторые обычные физические ощущения также могут напоминать то, о чем мы говорим, и иногда довольно сложно определить разницу между ними. Например, несварение желудка может напоминать чувствуемое ощущение в глубине живота. При этом вы обычно не знаете, связано ли такое ощущение с ситуацией или же в данном случае это просто признак несварения желудка. Если вы представите себе, что нет необходимости решать свою проблему прямо сейчас, что ее можно отложить, в желудке возникнет чувство облегчения. Теперь попробуем сделать обратное: представьте, что вам необходимо что-то предпринять прямо сейчас. Если при этом к вам снова возвратится чувство напряженности в желудке, вы будете знать, что это просто способ вашего реагирования на ситуацию. Это и есть пример чувствуемого ощущения.

Бывает, что ситуация вызывает обычные физические ощущения, затем перерастающие в чувствуемые ощущения. Тяжесть в плечах или мурашки, бегающие по коже, могут возникать в различных ситуациях, но это еще не те чувствуемые ощущения. Отличие состоит в том, что данные ощущения по своей сущности не являются сложными и многокомпонентными. Я имею в виду, что боль — именно то, чем она является, например, внезапная острая боль. Сложность и многокомпонентность ситуации никак не отражается в таком простом ощущении, как боль. И когда у человека болит затылок, это состояние никак не передает сложности эмоциональных обстоятельств, с которыми связана боль.

Физические ощущения возникают на периферии тела, в то время как чувствуемые ощущения обычно (за редкими исключениями) возникают в центре тела — в брюшной области, солнечном сплетении, груди или горле. Тем не менее, даже периферические физические ощущения могут быть весьма полезными. И если человек спрашивает: «О чем говорит боль в плечах?», может проявиться нечто, даже если он и не испытывает чувствуемых ощущений. Боль в плечах — компонент целостного переживания. И когда человек обращает внимание на боль в плечах, это помогает ему непосредственно прикоснуться к целостному переживанию, возникающему у него в глубине тела.

Постепенно, по мере того как чувствуемое ощущение станет развиваться, проходя через ряд поэтапных изменений, возникает чувство облегчения, а сама боль в плечах ослабевает. Так периферические ощущения оказываются своего рода барометром, указывающим на возникающие изменения.

Поэтому следует позволить проявиться чувствуемым ощущениям, в особенности в том случае, если человек предполагает, что психологические проблемы порождают физические болезни (психосоматические симптомы). Кто-то может сказать, что практически все физические болезни имеют психологические последствия. Может быть, и так, но мы не знаем этого наверняка.

Чувствуемые ощущения в сравнении с тревогой

Хотя чувствуемые ощущения сами по себе не являются тревогой, они нередко включают ее в себя и служат ее индикаторами. Возможны ощущения, из которых потом возникает тревога; они содержат ее в себе. Тревога сама по себе весьма неинформативна. При ее возникновении человек ощущает лишь то, что и до этого знал и чувствовал, думал и наблюдал. При тревоге чувствуемое ощущение формулируется с трудом, но сама тревога при этом уменьшается. Человеку может не понравиться то, что он находит в себе на уровне чувствуемых ощущений, сопровождающих тревогу, но каждый дальнейший шаг будет все больше и больше избавлять его от нее. Так, с помощью чувствуемых ощущений человек может обнаружить самый неприятный момент в своем опыте и, как ни странно это звучит, вздохнуть с облегчением.

Тревогу можно сравнивать с чувствуемыми ощущениями примерно так же, как и эмоции. Ее можно классифицировать как разновидность эмоций. Особенность тревоги состоит в том, что она часто становится «царской дорогой» к познанию самого себя, дорогой, проходящей через то, что мы чувствуем, но не осознаем. Однако сама по себе тревога не содержит в себе той сложности, которая необходима для ее объяснения. И если мы будем сосредоточиваться на тревоге, это приведет лишь к ее усилению. Спустя некоторое время мы можем адаптироваться к тревоге и стать невосприимчивыми к ней, но ничего нового так и не возникнет. А когда человек становится все более и более тревожным, это означает, что у него уменьшается возможность почувствовать то, что он пока еще не знает. Поэтому мы и говорим, что тревога не является чувствуемым ощущением.

Но так же, как и при всяком другом виде опыта, из тревоги зачастую возникает чувствуемое ощущение как целостный, холистический способ восприятия ситуации.

Чувствуемые ощущения в сравнении с гипнозом

Помимо конкретной пользы от специфических гипнотических внушений, пребывание в состоянии гипноза само по себе нередко оказывает весьма благоприятное воздействие на человека, так как при этом происходит глубокий отдых и расслабление. Я не противник гипноза, я просто отделяю гипнотическое состояние от фокусирования на чувствуемых ощущениях.

Возникновение чувствуемых ощущений имеет весьма незначительное сходство с гипнотическим состоянием. Некоторое подобие может быть усмотрено только в первый момент, когда у человека возникает состояние покоя. В случае же телесных ощущений, в отличие от дальнейшего погружения в состояние релаксации, происходящего во время гипноза, индивид остается на нормальном уровне расслабленности, и это состояние явно отличается от гипноза. На том уровне релаксации, где возникают чувствуемые ощущения, гипнотическое внушение неэффективно. Тело не подчиняется ему и даже оказывает сопротивление гипнозу, предпочитая сосредоточиваться на чувствуемых ощущениях.

Предположим, вы говорите: «Я чувствую, что справлюсь с этой проблемой, у меня все в порядке». В гипнотическом состоянии эти слова играют роль внушения, которому придется подчиняться. В результате у вас действительно все будет в порядке. Произнесение этих слов во время фокусирования на чувствуемых ощущениях поможет возникновению таких ощущений. Тело возражает вам с помощью чувствуемого ощущения, которое показывает, что совсем не «все в порядке».

Во время гипнотического состояния чувствуемые ощущения обычно вообще не возникают, потому что тело «безмолвно». Именно поэтому и работает гипноз: «телесное знание», создающее чувствуемые ощущения, как бы выключено. Тело воспринимается как нечто готовое к проявлению любых внушаемых телесных ощущений.

То, что обычно называют «обкуренным» состоянием, также отличается от фокусирования на чувствуемых ощущениях по тем же причинам. В обкуренном состоянии, вместо того чтобы позволить проявиться в теле тому или иному конкретному ощущению, которое сможет ответить нам и скорректировать наши мысли, человек «улетает» очень далеко от своего тела.

Конечно, для описания происходящего при попытках фокусирования на чувствуемых ощущениях можно использовать термин «самогипноз». Но я не намерен сейчас пускаться в споры по поводу выбора подходящих слов. Существенны действительные отличия. И если человек будет расслаблен хотя бы немного более, чем это необходимо, чувствуемые ощущения могут и не проявиться. Если все стихает, останавливается и погружается куда-то внутрь, так что невозможно предпочесть одно другому, индивид, судя по всему, становится слишком сильно расслабленным для того, чтобы сосредоточиваться на чувствуемых ощущениях. При такой глубокой релаксации намеренное управление вниманием весьма затруднительно, даже болезненно, что и делает фокусирование невозможным (подробнее об этом см. мою статью — Gendlin, 1996b).

Чувствуемые ощущения в сравнении с медитацией

Если слово «медитация» понимать достаточно широко, то описываемый мной процесс может напоминать определенную форму медитации. Существует много видов медитации; действительно, почему бы не назвать фокусирование одной из форм медитации?

В одном из распространенных типов медитации медитирующий расслаблен слишком сильно для того, чтобы у него могли проявиться чувствуемые ощущения. После длительной практики медитации достижение достаточно глубокого уровня релаксации происходит сразу же после обращения внимания вовнутрь. При таком погружении, подобном спуску на лифте в глубь самого себя, медитирующий как бы проскакивает тот уровень, где могут возникать чувствуемые ощущения. Я хотел бы отметить для тех, кто практикует медитацию, что чувствуемые ощущения возникают на полпути к такому достаточно глубокому уровню расслабления; именно там и следует остановить лифт.

Человеку необходимо на собственном опыте испытать чувствуемые ощущения и все их стадии, в том числе и для медитации. Однако при медитации, если индивид испытывает ту или иную форму скованности, лучше выйти из состояния сосредоточения, немного пошевелить плечами и возвратиться в нормальное состояние. После этого необходимо снова начать погружаться в себя, но остановиться на полпути и наблюдать беспорядочное проявление чувствуемых ощущений. После нескольких этапов пошагового процесса проявления чувствуемых ощущений можно возвратиться в состояние медитации и отметить, что оно стало глубже, чем прежде.

Я хотел бы как можно точнее передать свою мысль: фокусирование предполагает намеренное обращение внимание на «нечто», лежащее в глубине всякой активности и всякого действия. Необходимо удерживать внимание на неотчетливых ощущениях дискомфорта и на чувствуемых ощущениях, возникающих в ответ на их направленный поиск. Индивид стремится найти целостное ощущение того, что в данный момент ему не нравится. Очевидно, что подобное состояние отличается от обычного медитативного состояния, когда внутренняя активность стихает и субъект испытывает в себе глубокое, хотя и неопределенное «нечто» (McGuire, 1984; «Making a Space», Gendlin, 1984b).

Отличие чувствуемых ощущений от «четырех функций» Юнга

Юнг выделял четыре типа «функций» — ощущение, чувство, интуиция и мышление. Чувствуемые ощущения не относятся ни к одному из этих типов. Но Юнг предполагал, что в центре четырех функций находится некая пятая, «трансцендентная» функция. В определенных моментах его описание данной функции совпадает с моим описанием чувствуемых ощущений. Независимо от того, является ли «трансцендентная» функция примером чувствуемых ощущений, мы можем увидеть, что эти ощущения не могут быть отнесены ни к одной из четырех функций. Чувствуемые ощущения — особая форма каждой из четырех функций. Да, действительно, они ощущаются в теле, как и обычные ощущения, и точно так же, как и обычные чувства, могут переживаться. Подобно интуиции, чувствуемые ощущения дают нам информацию, выходящую за пределы того, что мы знаем в настоящий момент. И, несомненно, эти ощущения содержат в себе нечто, напоминающее познавательную активность, включая в себя и все, что характерно для мышления. Но это, повторяю, особая форма каждой из четырех функций.

То, что Юнг говорил о трансцендентной функции, напоминает инструкцию: он предлагал нам использовать ту силу, с помощью которой мы создаем слова, чтобы дать возможность этой функции выразиться, «приобрести власть над аффектом» через слово (или образ). Кроме того, Юнг говорил, что тот вид «аффекта», который ответственен за это, не является функцией чувства.

Но Юнг, по-видимому, упустил специфику направленности чувствуемых ощущений: они обладают способностью развиваться и приводить к новому. Юнг считал: нам необходимо «аккумулировать» проявившийся «материал», интерпретировать его (мы используем сейчас понятия самого Юнга). Чувствуемые ощущения, наоборот, сами предлагают нам интерпретацию, указывая то направление, в котором они хотели бы развиваться, — к их следующей стадии.

Сравнение чувствуемых ощущений с катарсисом

При использовании катартических методов (психотерапия с помощью «первичного крика»[3] и другие направления психотерапии, ориентированные на «разрядку») клиенты повторно переживают прошлые события и связанные с ними эмоции. Как я уже отмечал ранее, если эти эмоции были заблокированы и никогда не выражались в полной мере, их повторное проявление и проживание может оказаться весьма полезным. Однако при катартических формах психотерапии клиенты приобретают привычку постоянно переходить от чувств в настоящем к прошлому опыту. Психотерапевты, работающие с техниками катарсиса, подчеркивают значение переживаний в настоящем, но в этом случае они подразумевают возникающие в настоящем чувства и телесные ощущения, связанные с прошлым опытом. Такие психотерапевты стремятся к тому, чтобы клиенты в точности повторили в настоящем прошлое событие. Испытывая нечто в настоящем, они позволяют проявиться воспоминаниям о прошлом событии. Но они уже многократно «разрядили» эти прошлые события и «прокричали» их задолго до настоящего момента. Поэтому данный метод нередко приводит к тому, что клиенты утрачивают ощущение своего бытия в настоящем, как будто в нем действительно нет ничего такого, что было бы достойно внимания.

Однако сами по себе катартические методы вовсе не обязательно должны приводить к таким результатам. Те, кто защищает их использование, часто заблуждаются, утверждая, что прошлое необходимо «проработать», поскольку оно всегда является основой переживаний, проявляющихся в настоящем. Однако сама природа всех переживаний такова, что они скрыто включают в себя прошлый опыт. Некоторые психотерапевты допускают ошибку противоположного характера, считая, что клиенты должны сосредоточиваться не на прошлом, а лишь на настоящем.

Чувствуемые ощущения по-иному связаны с настоящим. Разговоры о необходимости «быть здесь и сейчас» игнорируют то, как время соотносится с переживанием. Ведь переживания нельзя разделить на части, расположенные в линейной последовательности: эти — прошлое, эти — настоящее, а те — будущее. Каждое мгновение представляет собой новую совокупность опыта, в которой скрыто присутствует прошлое, а также относящиеся к будущему надежды, в том числе и связанные с прошлым; и все это постоянно изменяет контекст переживаний. Все это справедливо по отношению к любой части прошлого опыта. Прошлое вновь и вновь воссоздается в каждом переживании настоящего, в каждом чувствуемом ощущении. Прошлое присутствует в переживании скрыто, не само по себе и не в качестве неких неизменных частей, например воспоминаний. Когда переживаются воспоминания, настоящее не присутствует в них. Например, мы не можем обращать внимание на настоящее, пока вспоминаем и переживаем прошлые события. Если прошлое не присутствует само по себе, оно скрыто существует в настоящем. Настоящее — часть прошлого, и если изменяется прошлое, соответственно, изменяется и настоящее. В этом смысле прошлое действительно всегда присутствует в настоящем и не может быть отделено от него.

Воображаемое будущее является существенным компонентом всякого опыта настоящего. Я не имею в виду события, которые просто произойдут позже. Я подразумеваю события, которых мы ожидаем или на которые надеемся. Это будущее, присутствующее в настоящем, — предполагаемое будущее, воображаемое в настоящем, являющееся важным элементом значения настоящего для нас (Gendlin, 1996a).

Сравнение чувствуемых ощущений с измененными состояниями сознания

Некоторые психотерапевтические техники уводят клиента от настоящего, предлагая ему погрузиться в «измененные состояния сознания», никак не связанные с жизнью в настоящем. Опыт «измененных состояний сознания» может быть поистине колоссальным, но часто он приводит к весьма незначительным изменениям — кроме, разве что, общего расширения перспективы мировосприятия. Да, этот опыт может быть величественным, но человек остается столь же малым, так же легко дезорганизуемым и столь же часто засасываемым в трясину обстоятельств. Каким бы ни был этот опыт, он не освобождает нас от необходимости развивать себя как личность. А это может происходить только постепенно.

Область чувствуемых ощущений находится в пограничной зоне между обычным состоянием сознания и состояниями измененными. Для их возникновения необходима определенная степень релаксации, так же как и для того, чтобы иметь возможность испытывать ощущения и в дальнейшем, давая им возможность возникать в пограничной зоне. Но когда эти ощущения возникают, индивид немедленно возвращается в обычное состояние, реагируя таким образом на то, что проявилось, и задаваясь вопросом, что это такое. На той карте внутреннего пространства, где присутствует сознательное, бессознательное и пограничная зона, чувствуемые ощущения находятся в промежуточной зоне. Можно было бы сказать, что они и составляют пограничную зону. С помощью этих ощущений можно в данный момент почувствовать целостное состояние организма. По сравнению с типом осознавания в измененных состояниях сознания ощущения в пограничной зоне оказываются ближе к обычному типу сознания, хотя и находятся на грани измененного состояния.

В следующей главе я опишу подробнее, как может быть обнаружена пограничная зона.