Магический чуланчик

Магический чуланчик

Клиентку зовут Варвара. Она живет в областном центре.

Варвара: Мужчины – потенциальные преступники. (Все смеются).

Терапевт: А что же они могут преступить?

Варвара: У них всегда какое-то желание что-нибудь преступить.

Терапевт: Что же они могут преступить? Что они могут преступить в женской чести?

Варвара: Нет, ну мужчины, они… Что о них говорить?

Терапевт: Ну, мы же не вообще о мужчинах, а о мужчинах в вашей жизни.

Варвара: Ой, давайте не будем о мужчинах в моей жизни говорить.

Терапевт: Хорошо. А о чем будем?

Варвара: А вы меня просто в транс введите.

Терапевт: Ну, заходите. (Общий смех).

Варвара: Мне бы хотелось в транс…

Терапевт: Зачем вам транс, что вы в нем хотите достичь?

Варвара (задумывается): Чтобы за время транса вся эта белиберда, путаница, которая у меня в голове, разложилась по полочкам и чтобы наступил момент объективности…

Терапевт (перебивая): Зачем вам этот универмаг в голове?

Варвара: А что хорошего, когда, извините меня, там кладовка, и все вот так вот (показывает руками, что там все вверх тормашками).

Терапевт: А что хорошего, если там универмаг?

Варвара: Очень хорошо – пришел, взял…

Терапевт: С ценниками?

Варвара: Да, а почему бы и нет?

Терапевт: Да нет, я не возражаю, я спрашиваю. И вы такая деловая женщина, подошла – цок, цок каблучками, подошла, в своей голове взяла то, взяла это?

Варвара: А что, очень хорошо. Эмоций никаких, ноль. Вот так: красиво подошла, красиво взяла и красиво ушла.

Терапевт: Вы хотите, чтобы, когда вы работаете или когда думаете, как будто автомат пустили: он пошел бы, все без эмоций сделал – четко, ясно, ну, как настоящий автопилот. А вы себе сидите где-то в уголке при этом и ногти полируете.

Варвара: Мне действительно очень не нравится шараханье эмоций, мне бы хотелось, чтобы было какое-то среднее состояние.

Терапевт: Вы хотите, чтобы все это было без эмоций, чтобы вы выполняли все, что нужно, улыбались бы, как манекен, но не участвовали бы в этом?

Варвара: Нет, эмоции нужны.

Терапевт: Кому?

Варвара: Мне. Но мне надо, чтобы их было немного.

Терапевт: Такая частичная мумификация?

Варвара (кивает головой): Да… Мне очень нравятся спокойные люди. С ними приятно разговаривать. Вот знаешь, что у него бзыка нет никакого, что он нормальный человек. А у меня эти бзыки. (Делает закручивающее движение рукой, показывая, какой именно бзык есть у ненормального человека).

Терапевт: А что у вас за бзыки? (Отзеркаливает ее движение рукой.)

Варвара: То у меня одно в голове, то другое в голове, а так я нормальный здоровый человек.

Терапевт: А что такое – одно в голове, другое в голове?

Варвара: Ну, мне как что-нибудь втюрится – и все.

Терапевт: Ну, например, что?

Варвара: Я умею зацикливаться. Например, я зациклилась на психологии. Вот меня теперь раздражает все остальное… Я вот теперь прихожу на работу и как бы отсиживаю это время…

Терапевт: Ну, так займитесь психологией, чем плохо.

Варвара: Ну, я могу заняться психологией, но не могу заняться психологией самостоятельно.

Терапевт: Займитесь психологией профессионально.

Варвара: Я не могу.

Терапевт: Выучитесь.

Варвара: У меня нет возможности выучиться. А потом нужно найти работу.

Терапевт: Найдете.

Варвара: Да как я ее найду! Сейчас безработица.

Терапевт: Где это безработица?

Варвара: У нас.

Терапевт: Значит, поезжайте туда, где не хватает людей.

Варвара: Это невозможно.

Терапевт: Вас нужно тогда мумифицировать, чтобы у вас желаний было поменьше.

Варвара: Ну, а почему бы и нет?

Терапевт: Да я и не возражаю. Давайте будем потихонечку обрезать желания. Перевязывать. Хорошо. Сейчас займемся стерилизацией.

Варвара (смеется): Давайте. Не надо вот этого шараханья из стороны в сторону. У меня сразу сосуды все сжимаются. (Делает движение руками у головы, показывая, как сжимаются ее сосуды), в глазах темно становится, если какая-то эмоция очень сильная… А то мое поведение кажется ненормальным.

Терапевт: Кому кажется?

Варвара: Окружающим… Я иногда веду себя действительно не совсем хорошо.

Терапевт: Ну и прекрасно, чем вам это не нравится?

Варвара: Я хочу быть ровной. (Делает рукой движение в горизонтальном направлении, показывая, какой ровной она хочет быть.)

Терапевт: Ровной, как дорога? (Повторяет движение клиентки.) Что значит «ровной»?

Варвара: Ну, не психованной.

Терапевт: Куклой? Хотите быть женщиной-куклой?

Варвара: На людях, может быть, и куклой.

Терапевт: А без людей?

Варвара: А без людей тоже можно поменьше эмоций.

Терапевт: Хорошо. Вот если бы вы были принцессой, какую бы жизнь вы вели? Вот вы берете кольцо, оно может стать волшебным, будет выполнять ваши желания, изменит вашу жизнь, обручит вас с другой жизнью. Какая бы это была другая жизнь? Представляете: вы бы стали принцессой, у вас не было бы детей, не было бы мужа, не было бы забот, вы бы начали все сначала.

Варвара: Да, я об этом мечтаю, я иногда думаю о том, что когда я появлюсь в следующей жизни…

Терапевт: Вот и давайте проиграем вашу следующую жизнь, может, она достаточно легко перейдет в вашу настоящую жизнь.

Варвара: Я обязательно появлюсь на свет где-то в другой стране, которая будет благополучной и стабильной, не будет военных конфликтов – какая-нибудь нейтральная страна, например, Швейцария. Конечно, в стабильной семье, стабильной во взаимоотношениях и в материальном плане. Я бы хотела заниматься саморазвитием. Я бы много путешествовала, мне нравятся встречи по интересам. Мне бы хотелось получить образование более гармоничное, я бы обязательно музицировала, научилась бы рисовать. Ну такая, знаете, светская жизнь. Мне хотелось бы беспрепятственно заниматься всем, что меня заинтересовало бы. Например, можно было бы поехать куда-нибудь учиться, чтобы из-за этого не возникали проблемы.

Терапевт: Ну что ж – нормальная средняя жизнь типичной западной стюардессы.

Варвара: Нет, мне не нравится работать стюардессой, это техническая работа.

Терапевт: Тогда вы были бы директором туристического агентства.

Варвара: Ой, вы меня все время заставляете работать. (Все смеются.)

Я предлагаю ей другую жизнь, и фактически перебор других возможных реализаций: стюардессы как более вышколенной девочки, студентки как менее вышколенной девочки, любовницы богатого человека, директора турагентства. Это фактически предложение разных степеней организованности собственной личности, разных степеней подтянутости, разных степеней свободы.

Терапевт: Я чувствую, что вы хотите быть богатой старухой.

Варвара: Почему старухой? Я хочу быть богатой и молодой.

Терапевт: Бедной студенткой тоже быть не хотите?

Варвара: Бедной студенткой я уже была.

Терапевт: Нет, бедной западной студенткой?

Варвара: Что такое бедная западная студентка?

Терапевт: Ну вот, всюду путешествует, все видит… Хорошо, ну хотите быть любовницей богатого человека?

Варвара: Нет. Я бы хотела работать, я без работы не могу, только хочу выполнять работу, которая мне нравится. Может быть, я бы выращивала цветы – мне нравится находиться на природе. Но, скорее всего, я бы что-то проектировала.

Терапевт: Опять стали бы строителем, архитектором?

Варвара: Может быть.

Терапевт: Значит, дело только в том, чтобы это было в Швейцарии.

Варвара: Мне нравится ландшафтная архитектура, для этого там больше возможностей, а не так как здесь – нафантазируешь, а тебе все обрежут. Кастрат какой-то получается.

Терапевт: Ну, вы же хотели заняться стерилизацией чувств.

Варвара: Но в будущей жизни мне это не понадобится.

Терапевт: Значит, из Тюмени мы переезжаем.

Варвара (с энтузиазмом): Переезжаем.

Она очень включена в работу, очень включена в систему двойных сообщений, каждая реплика или сообщение реализуются: с одной стороны, полушутя, с другой стороны, с возможной примеркой для себя, и, более того, с возможным применением в сегодняшней жизни. На этом фоне фраза: «Значит, из Тюмени мы переезжаем?» – фраза, которая как бы формирует решение. Каждая такая возможная роль – некий образ ее возможного изменения. Наступает момент, когда после пятнадцати таких предложений измениться шестнадцатое принимается гораздо легче. Это решает одну проблему: актуализацию возможности изменений в принципе. А вторая проблема – в том, что она сама создает маятник состояний. Она об этом почти не говорит… Но, когда маятник качается в одну сторону, у нее наступает перевозбуждение, возникает много эмоций; в другую сторону – подавленность, она Золушка, сидит в темном углу, перебирает чечевицу, поет песенки. Это маятник внутренних состояний, который скрыт за слишком высокой подтянутостью, многими жизненными обязательствами, долгом перед другими, перед мужчинами в семье. У нее проблема, как совместить эти две реальности: реальность житейских подпруг и реальность своих внутренних состояний. Ей нужно найти нечто среднее: чтобы, с одной стороны, внутренние состояния не так резко менялись, было бы больше «хочу» и больше «могу», а с другой стороны, чтобы этих внешних «надо» было бы не так уж много и чтобы они не являлись жесткими лесами, подпругами, которые ее сдерживают. И для нее на самом деле очень приятна сама обстановка разговора. Думаю, что ей приятно со мной общаться, потому что я тот человек, который действительно видит ее другие возможные жизни, не ограничивает ее внешней житейской ролью, всерьез обсуждает с ней эти мифологические другие возможности. Фактически, она сейчас находится в своего рода трансе.

Терапевт: Хорошо. Жизнь меняется. Еще кольцо подержали, потрогали. В чем еще жизнь изменится?

Варвара: Материальные проблемы исчезнут. Мне вообще всегда противно думать о деньгах. У меня всегда настроение портится, когда я об этом думаю.

Терапевт: Сколько вам денег нужно для счастья?

Варвара: Мне нужно, чтобы вообще проблема с деньгами не возникала. Но в этой стране я не смогу быть счастлива даже при таких условиях. А, может быть, и да. Но, скорее всего, нет.

Терапевт: Но если проблема нерешаема, зачем вам тогда психологией заниматься, вообще зачем вам жить? Все равно – сплошное неудовлетворение. Чувства нужно обкорнать как следует – и все.

Варвара: Вот именно: входишь в транс, приводишь там свои растрепанные чувства в порядок и выходишь.

Терапевт: Может, вам вообще из транса не выходить?

Варвара: Да, вот и я думаю, может, это было бы неплохо, у меня такое желание иногда возникает.

Терапевт: Может, тогда наркотики?

Варвара: Нет. Это не мое.

Терапевт: Вы говорите: реальность все равно плоха и ее не исправишь как следует, можно себя попытаться обмануть, но это тоже не удастся – потому что реальность плоха, и понятно, что она плоха. Мечта хороша, и к ней существуют свои подходы. Но мы обязаны трезво знать, что мечта – это мечта, это такой временный наркотик забытья… Просто чтобы отодвинуть дальше скучную и тоскливую жизнь: люди ходят в кино, или мечтают о чем-нибудь, или заводят любовников, а вам нужно завести себе какой-нибудь беленький замок… Завести себе урок красивой жизни, помечтать, как будто подышать, как будто присоединиться к искусственной почке, потом опять выйти в реальность, и ее еще какое-то время переносить. И, еще к тому, нужно, чтобы чувства были хорошо подрезаны, как дерево в архитектурном ландшафте, и чтобы этот обрубок производил впечатление хорошо вписанного в пейзаж. Или, если чувства как реакция на ужасную действительность появляются, нужно бежать и подключаться к этому источнику нереальной мечты.

Варвара: Тут немножко другое. Скорее всего, вот как если бы я вышла на улицу, а там ураган, дождь и ветер, и у меня был бы такой маленький оазис, куда бы я могла зайти, привести себя в порядок, а потом уже снова выйти, но, по крайней мере, я бы знала, что у меня есть это маленькое, куда я могла бы зайти и привести себя в порядок (Очерчивает руками небольшое пространство.).

Терапевт: Ну, такой оазис для некоторых людей – это уютная квартира или уютная комната: всех разогнали и сидишь себе в отдельно взятой крепости, приводишь себя в порядок.

Варвара: Нет, у меня нет этого. У нас перенаселение в квартире. (Смеется.) У нас плотность населения выше, чем хотелось бы. От этого тоже никуда не денешься.

Терапевт: Вы не видите в себе силы победить реальность?

Варвара: Нет.

Терапевт: Вы видите в себе силы только от нее избавиться?

Варвара: Ну как избавится – просто привести себя в порядок – и дальше…

Терапевт: Ну, хорошо, а если вас в тюрьму посадить на время? В камеру. И там будет много народу, в этой камере. Грязи много. После этого ваша квартира вам как покажется? Перенаселенной? (Общий смех.)

Варвара: После этого моя квартира мне покажется раем. Наверное. На какое-то время.

Терапевт: Так может, вас в тюрьму посадить?

Варвара (смотрит вниз): Ну, почему вы против транса?

Терапевт (тоже смотрит вниз): Я не против. Я просто выясняю. Можно, в конце концов, вас в тюрьму посадить, раз вы так любите транс, в воображении. Понимаете, конечно, у вас есть причина описывать нашу реальность как малоприятную. Но мне кажется, вы вообще реальность не любите, даже если бы она была и получше. У меня такое подозрение, что даже в Швейцарии вы бы нашли нечто такое, что бы вас коробило. Там же опять будут вокруг мужчины ходить… Мне кажется, вы вообще не любите сутолоки, чтобы кто-нибудь близко подходил, касался вас, смотрел бы на вас пристально. Вы бы хотели жить на дистанции с окружающими.

Варвара: Может быть.

Терапевт: Здесь дело не в том, что это Тюмень, а не Швейцария. Конечно, Швейцария лучше… Вы красивая женщина, вам нужно сшить костюм по мерке, зачем вам ходить в обносках, в тюремной робе? Я и выясняю, какой будет ваша мерка, какой будет ваш костюм. Дело не в том, что в этом магазине вы не можете его купить. Мне кажется, вы вообще не хотите с людьми находиться на близкой дистанции. У вас на это, видимо, есть какие-то свои причины.

Варвара: Да, есть.

Терапевт: Что это за причины?

Варвара (задумывается): Какие причины?

Терапевт: Что вам плохого сделали люди?

Варвара: Да я к людям хорошо отношусь.

Терапевт: Я шучу. Ну, похоже, вы к ним относитесь не очень хорошо, но кто же к ним хорошо относится?

Варвара: У меня был ряд неудачных опытов в общении с людьми. Я ошибаюсь в людях.

Терапевт: Это очень общее утверждение. Вы уже пожили такой нормальной жизнью, выполнили массу жизненных оброков. И замуж вышли, и детей родили. И правильной жизнью живете, и работаете. Вы уже отдали массу долгов. Как хорошая правильная девочка. Вы уже сделали массу вещей, которые вам не нравятся. (Клиентка вытирает глаза.) И, конечно, еще много впереди. До пенсии еще вон сколько. Я сейчас не этот вопрос выясняю. Я выясняю, что вам в действительности хочется. А вы на этот вопрос боитесь отвечать.

Варвара: Нет, я просто не знаю, что мне действительно нужно… Мне вот действительно нужно было бы место, чтобы приводить себя в порядок.

Терапевт: Для чего? Для катафалка?

Варвара: Ну как для чего? Чтобы быть нормальной, такой спокойной.

Терапевт: Вы и так нормальная и спокойная, с моей точки зрения.

Варвара: Но внутри-то ведь я не всегда спокойная.

Терапевт: Так вы живете как будто не своей жизнью. Мне кажется, вы живете жизнью, которая должна нравиться участковому милиционеру. Вы живете для участкового милиционера?

Варвара: Нет.

Терапевт: Значит, вы не для милиционера живете. Тогда давайте разберемся, что вы хотите и для чего вы живете.

Варвара: Хочется мне спокойствия, покоя. (Вытирает глаза.) Другими глазами смотреть на эту жизнь.

Терапевт: Как будто вы про другую жизнь ничего не знали, ничего не подозревали?

Варвара (смеется.) Ну, может, мне действительно нужно изменить отношение к жизни… Нет, я хочу входить в трансовое состояние, приводить себя в порядок и выходить оттуда.

Терапевт: Выходить куда?

Варвара: Ну вот, в нашу жизнь.

Терапевт: Она ж вам не нравится!

Варвара: А куда деваться-то?

Терапевт: Я и спрашиваю – куда деваться? Кто вам в детстве сказал, что вы должны отбывать карму в этой жизни и быть несчастной? Откуда у вас это знание?

Варвара: Ну, интересно, если жизнь несколько раз даст по голове, то потом начинаешь задумываться…

Терапевт: Хорошо, давайте представим себе, в качестве эксперимента, что вы настоящая Золушка, вы на балу и этот бал происходит для вас, и без вас этот бал произойти не может. Потому что вы прекрасны, принц в вас влюблен, все вокруг в вас нуждаются. Вы ведьма, вы фея, вы стерва, вы то, се, пятое, десятое.

Варвара: Мне не нравится эта роль, когда бал не может состояться из-за одного человека. Какая-то зависимость получается.

Она все время говорит, что ей ничего для себя не надо, лишь бы все было спокойно и тихо. Чтобы показать, что это не так, я выхожу на перебор ее разных состояний.

Терапевтическая задача заключается в том, чтобы клиентка признала в себе все свои состояния, потому что, пребывая в одном состоянии, она боится другого. Когда она в депрессивном состоянии, она боится маниакального, когда пребывает в маниакальном состоянии – боится депрессивного. Моя задача состоит в том, чтобы она, находясь внутренне в определенном состоянии, помнила о других состояниях и коммуницировала с разными видами самой себя. Вторая задача: чтобы она находила лучшие реализации для каждого состояния. Принимая его как есть, находя в нем различные варианты. В каждом состоянии возможны максимальные использования… Третья задача заключается в том, чтобы смягчить в целом ход этого маятника. Чтобы это были не резкие переходы, а плавные перемещения, с градациями, со ступеньками, с вариациями внутри каждого из этих состояний. И четвертая терапевтическая задача – служебная – заключается в том, что клиентка может видеть себя и не бояться во всех этих ипостасях, они все приемлемые для нее, и для внешнего наблюдателя в том числе. Клиентка, находясь внутри каждого состояния, может находиться вне этого состояния. Выходить из него – входить в него. Внутри каждого состояния имеется своя оболочка, проницаемая… В целом можно говорить, что она в любом своем эмоциональном состоянии может задержаться, никуда из него не вылетать, не стремиться, не возбуждать себя, а стараться помедитировать, как бы немножко расшириться, найти применение самой себе в этом состоянии. И, поскольку клиентка – человек достаточно талантливый, но очень всего боящийся, такое терпение к разным проявлениям самой себя рождает довольно высокую энергетику. И на определенной стадии работы с ней каждое состояние не просто метафорически маркируется, а, например, находятся некие реализаторы физических действий, которые позволяют в ситуации реальной жизни находить данное состояние как реальность, а не просто как мечту. Показ возможности воплощать реальность в мечту является оппозицией тому, что для нее вообще никакая реальность – не реальность, она все равно ее маркирует как нелюбимую, нежелательную, отрицательную. И рождение мечты как замка внутри себя, который и есть настоящая жизнь, очень важно. Следует понимать, что для того, чтобы выносить реальность, нужно иногда помечтать, и как-то соотнести их друг с другом. Эта схема предполагает, что из мечты непосредственно можно строить хорошую реальность. А хорошая реальность может давать материал для хорошей мечты.

Терапевт: Вы коммунист?

Варвара: Я не коммунист. (Смеется.) Но, получается, что навязываешься.

Терапевт: Я вас спрашиваю сейчас не совсем про это. Вы хотите в стройной колонне быть как все?

Варвара (устало): Я хочу приводить свои чувства в порядок с помощью транса.

Терапевт: Иными словами, для вас транс – это расческа, чтобы правильно причесываться.

Варвара: Нет, не расческа, что-то более светлое.

Терапевт: Вы хотите, чтобы это был какой-то инструмент? Чтобы все было функционально.

Варвара (вздыхает): Да, вот некоторые люди таблетки пьют, а я считаю, что транс – такое универсальное средство.

Терапевт: Средство для чего? Чтобы на короткое время входить в интенсивную сноподобную жизнь, глубокий сон, потом выходить в жизнь, которую не любишь и в ней обманывать себя и делать вид, что все в порядке. Так, что ли?

Варвара: Да. Ну, у каждого есть свои увлечения. (Вытирает глаза.)

Терапевт: Я не возражаю, пожалуйста. Но я не понимаю, почему нужно транс использовать именно так. Ну, представьте себе: вы дикарь, и вам подарили волшебную палочку, а вы ее используете в качестве молотка. Использование транса так, как вы хотите – это использование волшебной палочки в качестве молотка. (Клиентка смеется сквозь слезы.) Но, может быть, транс можно было бы использовать в качестве инструмента, который мог бы расколдовать реальность, которая вам так не нравится.

Варвара: Ну, для дальнейшего развития транс тоже необходим.

Терапевт: Для какого развития? Вы говорите, что жизнь ваша – это звон кандальный. Люди видят, что вот все у вас хорошо, а вы ходите, вериги на себе носите, потому что вам то не нравится, это не нравится и живете вы не своей жизнью. Правильной жизнью, но не своей. Вы живете жизнью правильной, которую бы одобрили ваши родители или участковый милиционер. А вам она не нравится. Но у вас появляется свое волшебное стекло. Для всех это тайна. Как в сказке. Вы приходите, смотрите в волшебное зеркальце и говорите: «Свет, мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи». И оно вам показывает. Какую-то другую, красивую жизнь. (Клиентка утвердительно кивает.) У вас есть какое-то свое окно. Кроме этой обычной жизни, у вас есть какая-то своя тайна и свой вход в нее. С помощью этого волшебного зеркальца… И вы благодаря этому на время можете действительно чувствовать, что вы не такая, как все, что у вас действительно есть другая возможность, другой мир. Про это мы договорились.

Варвара: Да. А что вы от меня хотите-то еще? (Вытирает глаза.)

Терапевт: Я от вас хочу счастья. Я вас спрашиваю: может быть, можно с помощью вот этого зеркальца сделать так, чтобы ваша обычная жизнь тоже стала счастливее?

Я говорю, чтобы она была довольна и счастлива, а не просто спокойна. Она возражает, что хочет быть спокойной, а я говорю, что быть спокойной – это фон, а на этом фоне должны быть еще какие-то узоры.

Варвара: Я была бы только рада.

Терапевт: Я этого не чувствую. Мне кажется, вы сильно сопротивляетесь.

Варвара: Изменить отношение к жизни, почему бы и нет.

Терапевт: Но вы жизнь свою не обсуждаете. Вы как бы заведомо принимаете, что все, что у вас есть, все, что есть – это так и надо, это крест, его нужно носить.

Варвара: Но это так и есть.

Терапевт: Может быть, так и есть, а может быть, и нет.

Варвара: Но там вообще невозможно ничего изменить. Там и не надо. Там, как говорится, уже идет вторичная выгода. Что-то менять, хотя бы одно какое-то звено вытаскивать – это все, рушится полностью все. Там невозможно ничего вытащить.

Терапевт: Можно сказать, у вас есть возможность чемодан с деньгами получить, а вы мечтаете, чтоб на улице вы нашли сто долларов.

Варвара: Я все равно не могу понять. Не хочу, чтобы у меня в жизни что-то менялось, потому что это повлечет за собой кучу проблем, я просто знаю, что с ними не справлюсь.

Для этой девушки расфокусировка – это просто ее возможность мечтать. Она готова мечтать, но с некоторым элементом обреченности, потому что у нее нет уверенности, что мечты будут реализованы. Расфокусировка в данном случае заключается в том, чтобы дать ей возможность мечтать дальше: прорисовывать эту картину не просто в виде намечающихся, векторных линий, но так, чтобы эти картины находились ближе к реальности и были более систематичными. Ее мечты просто не дозревают. Ей нужно понять, что она не заточена в свою сегодняшнюю жизнь, как в какой-то чуланчик.

Терапевт: Ну, представляете: лежит человек в снегу и замерзает. И вот уже совсем замерз, ему уже и холодно, и тепло. (Клиентка смеется.) Его спасатели вытаскивают, говорят ему: «Э, дурачок, сейчас мы тебя согреем, накормим, водки дадим». А он говорит: «Не-е-ет, меня так даром не возьмешь. Если я согреюсь, мне завтра на работу идти придется. Я уж лучше здесь в сугробе полежу, помечтаю». (Клиентка грустнеет.)

Откуда вы знаете, что вам что-либо придется менять? Может, вы проснетесь через год в Швейцарии?

Варвара: Нет, ну… Может быть.

Терапевт: Но ведь это значит, что ваша жизнь изменится?

Варвара: Да нет, у меня в жизни ничего не может измениться. (Смеется.) Кроме дополнительных неприятностей, а зачем они мне нужны?

Терапевт: Ну, прямо Спящая Красавица.

Варвара: Я в своей жизни не хочу изменений.

Ее жизнь – как жизнь Спящей Красавицы. Ей кажется, что она сейчас не живет, а только ожидает жизни и немножко побаивается того, что может начаться. У нее есть опасение, что если она будет о чем-то мечтать и делать то, что хочется, как-то перестраивать свою жизнь, она выпустит себя из-под контроля, как джина, который что-то разрушит в ее жизни. В самой себе у нее есть страх беспокойства, страх истерики, страх необычности. Для того, чтобы это с ней не произошло, она готова вести связанную, смиренную жизнь в грезах, без резких движений. Поэтому она играет роль нормальной, хорошенькой, серенькой девочки. Я хотел бы, чтобы она это поняла.

Терапевт: Вы очень благодарный клиент. Вам ничего не надо. Только такую игрушку-побрякушку. (Клиентка смеется.) Весь мир не может измениться, с вашей точки зрения. Да и вообще, есть он или нет, вам до него дела нет. А вот на транс вы согласны, лишь бы было волшебное зеркальце и в него можно было бы смотреться. Особый брильянт, которым можно любоваться. Особый цветок аленький, но только ваш.

Варвара (утвердительно кивает головой): Кристалл.

Терапевт: Кристалл. Это же замечательное свойство. Это же значит, что у вас есть особая вера в исключительность, в то, что в этом мире какое-то волшебное окно, какая-то дверь, которая куда-то еще ведет, позволяет этим воспользоваться. Вам нужен маленький волшебный чуланчик, чтоб вы могли туда заходить и за собой его запирать. (Клиентка утвердительно кивает головой.)

Варвара: Да, да, и больше никто.

Терапевт: Сейчас будем строить отдельный чуланчик, в четвертом измерении, в коммунальной квартире.

Варвара (немного помолчав, очень значительно): Мне чуланчик нужен.

Терапевт: Ну, давайте создадим вам чуланчик. Дизайн, по крайней мере.

Варвара: Это светлое помещение. (Смеется.)

Терапевт: Вы знаете, на меня очень сильное впечатление произвела книжка «И начинается ветер», написанная известным диссидентом Владимиром Буковским. Это книга о том, как он сидел в тюрьме.

Варвара: Что вы меня все время в тюрьму сажаете? (Смеется.)

Терапевт: Потому что вы живете в тюрьме. В такой позолоченной. В клетке.

Варвара: Мне чуланчик нужен, а вы мне говорите, я в тюрьме живу. Я как раз вот в тюрьме и не живу.

Терапевт: Вы в клетке живете. А чуланчик будет свой такой, свободный. Чулан свободы. (Общий хохот.) В этой книжке есть, как мне кажется, очень интересное психологическое описание. Он, когда сидел в тюрьме, а там плохо сидеть было, мечтал и строил себе в воображении дом, в котором хотел бы жить. И этот дом он себе ярко представлял, обживал его: камин, поскрипывание ступенек, как он на второй этаж поднимается, гостей, которых он бы приглашал, террасу. Он его буквально по палочке, по кирпичику, по звуку, по картинке создавал. И у него на это уходило очень много времени… И я думаю, что его дальнейшая судьба была во многом связана с этой способностью создать воображаемый дом. Потому что существует связь между образами, словами и вещами. Кто мог действительно представить, что безвестный, бесправный, ничтожный, заброшенный человек, сидящий непонятно где, в конце концов будет жить в своем доме, в Кембридже, в Англии, именно в таком доме, о котором он когда-то мечтал и представить себе не мог, что этот дом будет реальным. Представьте себе: он сидит в советской тюрьме (клиентка утвердительно кивает головой), ни на что не рассчитывает и мечтает не о коммунальной комнате и не об однокомнатной квартире, а о доме из многих комнат, с большим пространством, с большим садом. (Клиентка утвердительно кивает головой.) И этот дом получает. В тюрьме у него что было? Чуланчик? Даже и чуланчика не было.

Это парафраз всего предыдущего разговора. Он фактически возвращает еще раз все, про что было сказано. С одной стороны, про тюрьму, с другой стороны, про связь между образом, мечтой и выходом в новую реальность и, в-третьих, про то, что сегодня можно находиться в тюрьме, а завтра – в этой новой реальности.

Варвара: Мне не нужен дом большой.

Терапевт: Ну, конечно, вас на дом не уговоришь. Вы же карму отбываете.

Варвара: Мне нужен маленький чуланчик.

Терапевт: Давайте его обставим.

Варвара: Ну вот он – светлый, чистый, в нем много цветов. Все.

Терапевт: Ну, а там есть где сесть или лечь? Вы там сами в каком образе?

Варвара: Я цветы поливаю. (Вытирает глаза).

Терапевт: Вы, значит, Дюймовочка, которая живет в чуланчике у крота. Помните эту сказку?

Варвара: Угу. Нет, это светлая комната. Там много цветов…

Терапевт: А хотите ручную бабочку?

Варвара: Нет.

Терапевт: А белочку?

Варвара: Нет.

Терапевт: Никаких животных?

Варвара: Нет, почему? Кошку туда в чуланчик нужно.

Терапевт: А оленя волшебного не хотите?

Варвара: Нет.

Терапевт: Вы знаете, в Австралии вывели маленькую корову – размером с собаку, не хотите?

Варвара (убежденно): Нет. Я хочу кошку.

Терапевт: А она поместится в чуланчик?

Варвара: Поместится.

Терапевт: Но это будет только ваша кошка или еще чья-то?

Варвара: Она будет приходящая – уходящая… (Смеется.) Стол, стул, книжная полка. Книги, которые мне нужны. Удобное сиденье. Но только так, чтобы мне ничего не приходилось покупать, я бы просто хотела там сразу иметь то, что мне нравится. Все.

То, что она говорит про кошку, которая приходит и уходит, представляет собой некое сообщение о том, что она, в конце концов, соглашается попробовать некий вид волшебства или выхода из своего обычного состояния, в котором все время пребывала, но так, чтобы выйти, попробовать, а потом войти обратно.

С одной стороны, она уже устала, с другой стороны, готова согласиться с тем, чтобы воспринять некую новизну. И это, в общем, сигнал к тому, что пора проводить с ней транс.

Терапевт: Хорошо, мы сейчас научимся входить в такой транс, и каждый раз, когда будем входить, будем прибавлять что-нибудь к этому чуланчику, будем украшать его, картинки вешать.

Варвара: Это мой чуланчик, что хочу, то и ставлю.

Терапевт: Мужчин там не бывает?

Варвара: Не бывает, я там вообще одна.

Терапевт: Но это чуланчик или гробик? (Все смеются.)

Варвара: Нет, это чуланчик, потому что я туда захожу, я там отдыхаю, отсиживаюсь…

Терапевт: Это не мавзолей?

Варвара: Нет, и туда еще могут заходить животные – ну, если я захочу.

Терапевт: У вас что, волшебный свисток есть?

Варвара: Какой свисток?

Терапевт: Ну, такой платиновый свисток, чтобы животных звать.

Варвара: Интересно. Это волшебный чуланчик: что захочу, то и появляется.

Терапевт: Ну, хорошо.

Варвара (очень сердито): Это мой чуланчик. (Общий хохот.)

Терапевт: Это настолько ваш чуланчик, что его никто не в праве у вас отобрать, никто… Даже если бы я положил жизнь, чтобы его отобрать, это было бы все равно невозможно. Ну, закрывайте глаза. Сейчас раздастся голос из чуланчика.

Варвара: А кто там – в моем чуланчике? (Все хохочут.)

Терапевт: Сейчас раздастся голос из соседнего чуланчика… (Опять смеются.)

Варвара: Вот это мне нравится. (Закрывает глаза, улыбается, потом открывает.) Да, мне действительно не хватает голоса из соседнего чуланчика, голоса товарища по интересам. Но только так: по чуланчикам. (Закрывает глаза и смеется.)

Терапевт: Представляете, приходите на работу, а там лозунг висит: «Владельцы всех чуланчиков, соединяйтесь!»

Варвара (смеется): Ни за что.

Терапевт: Давайте представим себе, что вам очень важно научиться сосредоточиваться… и уходить в особое состояние… и кроме разных волшебных свойств в этом состоянии… вам очень важно испытывать… одиночество и независимость… Это значит, что даже в мелочах… вы должны быть действительно независимы… Чтобы вы могли чувствовать… ту температуру, которую вы хотите… и ту тишину… и время от времени вы можете слышать звуки… как будто бы волны… то покоя… то грусти… то радости… Все шумы жизни, все шорохи… голоса… отряхиваются где-то за порогом… и уходят все стуки… и вы чувствуете себя действительно независимой… И ваше лицо освобождается от лишней мимики… и становится своим… и вам не нужно думать ни о чем… И кажется, что какая-то вечность… чистая вода, сосредоточивает… если вы захотите, вы вспоминаете запахи… какие-то картины… или же это может быть полное бездумье… и облака… Вот у вас на столе стоит волшебный глобус… и стоит вам его повертеть… всмотреться в какую-то точку… у вас появляется особое зрение… и вы можете увидеть, что происходит… и вы чувствуете, что вам совершенно не любопытно… но все-таки иногда, если вы захотите… вы можете заглянуть в любое окно… и вы это изредка делаете… И главное, что никто не может заглянуть в ваше собственное окно… И вы чувствуете себя действительно совершенно свободно… Будто все условности куда-то пропали, и вам не нужно думать о своем теле… своих руках и ногах… И это глубокий покой… в котором есть немножко от сна… немножко от смерти… немножко от счастья… немножко от другой жизни… немножко следов от своей настоящей жизни… сегодняшней… И в этом месте особенно легко дышится… С каждым дыханием… может проходить время… и не нужно ни о чем спохватываться… потому что какие-то вечные часы… сами отсчитывают… Так приятно оказаться там… где больше нечего считать… и вы чувствуете себя легко и спокойно… И это удивительное место… когда бы вы ни пришли туда… какое бы у вас ни было до того состояние… как будто вы нажимаете кнопку лифта… или какой-то особый эскалатор… поднимает вас… Как будто вы поднимаетесь в горы… в какое-то красивое место… в особую хижину и смотрите на все сверху… хотя вы остаетесь в своем закрытом месте… Ощущение горного пейзажа… ощущение… покоя… отрешенности… И иногда, как маленькой девочке, вам хочется пошалить… и представить себе, что вы летаете на воздушном шаре… и увидеть сверху… разные города, людей… события… а иногда вам кажется… что вы переселяетесь в очень старую, пожившую на свете женщину… и на этой вершине… в этой хижине храните особую мудрость… разных веков… и народов… и если вам нужны какие-то ответы… или советы… то эта старая женщина, седая и мудрая, могла бы спокойно ответить на все… и все понять, и так хорошо входить в состояние… полного покоя… Где тело не имеет веса, где все происходит само собой. И полный покой… И ничто не трогает вас, и вы не трогаете другого… И в этом покое… в этом месте никто и ничто… не может достать до вас… Будто бы вы выполнили все свои долги… сейчас… Вот вы находитесь в этом состоянии… покоя… Иногда струятся сны… и мысли… Легко и спокойно… И вы чувствуете тепло… или холодок… Вы чувствуете прикасания волос… к щекам, возможность входить в свое пространство… и отдыхать, расслабляться… и чувствовать покой… независимость… покой и независимость… И с каждым днем у вас растет ощущение… у вас растет умение… входить в состояние… полного покоя… выращивать… отрешенность… и иногда это всего лишь пространство… а иногда это особая вода… которая струится… а иногда это волшебное зеркальце… волшебный глобус… который позволяет блуждать по далеким коридорам… по далекому лабиринту… куда-то уходить в другие пространства… в другие времена… и возвращаться обратно… И это ощущение полной свободы… когда можно не двигаться… а можно перемещаться… когда вы захотите… вы сможете записывать… эти волшебные сны… или истории… а можете забывать… их… И вы чувствуете… как где-то в стороне… происходит ваша жизнь… и когда вы хотите… вы возвращаетесь к ней… будто спускаетесь с горы, получив совет и поддержку… как будто выходите из других пространств… попутешествовав и испытав приключение… Или как будто вы возвращаетесь обратно… отдохнув в пустоте… и с новым любопытством к жизни… вы входите обратно… прежде всего ощущаете свое дыхание… и чувствуете, как отражение напора жизни… ее новых впечатлений время от времени… воспринимаете все, что происходит вокруг вас с новым интересом… любопытством… легко и спокойно… И ваше путешествие… ваше пребывание в этом месте с цветами… и с несколькими волшебными предметами… в полном покое… каждый раз приносит вам все новое и новое… удовольствие… И когда вы захотите, вы опять возвратитесь в эту тишину с ощущением глубокого покоя, независимости и одиночества… будто отгородившись хрустальной стеной от всех вопросов… и ответов. (Варя открывает глаза, улыбается терапевту и он улыбается ей в ответ.)

Терапевт: У меня три замечания: во-первых, здесь очень часто повторяется такая фраза «Когда вы захотите…» – по разным поводам. Она мне кажется очень важной, потому что часть терапевтического разговора строится по принципу «А чего вы хотите?». И теперь у клиентки в этом состоянии обреченности и выполнения долга будет много маленьких «чего я хочу». Они, как силовые опилочки, в определенном состоянии могли бы выстраиваться в какую-то свою линию. Из этих опилочек возникала бы линия «Чего хочу, того достигаю» – мои маленькие воображения и представления формируют направления усилий, и они реализуется.

Второй момент, который здесь важен: все наведение сделано с очень специфической интонацией, произносятся очень короткие фразы, точечные, являющиеся аналогом разных отличающихся точек в ее теле. Именно не линии, не длинные предложения, не суставы, которые сгибаются, а точки. Очень короткие фразы и длинные паузы между ними. Эти паузы – аналог следующего мотива – тишины. Часто говорится: «Тишина. Горный пейзаж». Я ввел горный пейзаж, так как клиентка сказала, что Тюмень ее раздражает, местность – как тарелка вогнутая. Горный пейзаж – это и вообще спокойный пейзаж, типический, но и нечто противоположное тому месту, где она сейчас живет.

И последнее замечание, касающееся того, что она здесь проводится в качестве женщины разных возрастов. Она легко становится маленькой, легко становится мудрой старухой, сама с собой советуется. Это тоже состояние, в котором клиентка легко меняется и, то становится легкой и молодой, больше наполненной желаниями, то отрешенной, старой и мудрой, свысока смотрящей на происходящее. Это тоже движение – от подавленности к приподнятости. И к середине, к некоей уравновешенности и легкости. Состояние нормальной, молодой средней женщины как бы уравновешивается такими раскачиваниями маятника «старая – молодая», что заменяет маятник «подавлена – возбуждена».

Что же касается глобуса, то когда клиентка приближается к определенной точке глобуса и рассматривает ее, и это место на глобусе увеличивается – аналог волшебного кристалла, в который она может вглядываться. Вход в другое пространство. Ход такой: я чего-либо хочу, начинаю об этом думать, мечтать, начинаю это видеть, и тогда оно ко мне приближается, я могу выйти в это, как в реальность. И желанная, мечтаемая, чаянная реальность тем самым и реализуется.

Вопрос участника группы: Варя жалуется на недостаток пространства, и вы предлагаете ей маленький чуланчик?

Терапевт: Для нее маленький чуланчик – это не пространство, а отверстие в другую жизнь, дверца в чулане папы Карло. Это ее стартовая площадка, с которой она может начинать перемещаться в другие миры и гораздо большие пространства.