Вспомогательные средства языка

Вспомогательные средства языка

Надежность речевого общения людей повышается с помощью вспомогательных (паралингвистических) средств: темпа речи, акцентирования части высказывания, эмоциональной окраски, тембра голоса, его силы, дикции, жестов и мимики [127]. Рассмотрим их значение.

Вариации темпа речи ограничены размерами интервала между словами, поскольку предел ускорения темпа определяется разборчивостью фразы. Следовательно, экономия времени за счет ускорения темпа речи незначительна, а ее разборчивость при этом может пострадать. Однако регулируя темп, можно усилить выразительность речи. Замедление с одновременным понижением силы голоса способно привлечь внимание к особо ответственным местам выступления. Если оратор понижает силу голоса почти до шепота и говорит доверительно, то слушающие напрягаются и оказываются активно включенными в восприятие материала. Тихий голос сближает людей, а крик их разобщает. Вы слышали когда-нибудь, чтобы мужчина выкрикивал слова, ухаживая за женщиной? Стратегия говорить тихим голосом очень полезна в общении с шумными детьми и со взрослыми, которые имеют склонность повышать голос в качестве аргумента.

Всякое высказывание в принципе может быть двухслойным: основной слой — логическое содержание, оценочный — эмоциональная окраска. Если первый передает некоторую информацию, то второй выражает отношение говорящего к этой информации. Эмоциональная окраска речи (интонация) нередко является решающим фактором для интерпретации значения и смысла словесных высказываний. У человека с детства вырабатывается умение распределять внимание между словесной и паралингвистической информацией, без этого он не мог бы судить об истинности высказывания, ибо оценка высказывания в этом плане состоит в сопоставлении смысла словесной информации со смыслом, полученным по другим каналам. Нам очень важно понять, как было сказано: «да» в смысле «да», «да» в смысле «быть может» или да в смысле «нет»! Бернард Шоу говорил, что есть только один способ написать слова «да» или «нет», но существует пятьдесят способов их произнести. С этой точки зрения, эмоциональная выразительность лектора, несомненно, положительно влияет на восприятие и запоминание материала. Однако слишком эмоциональная речь может и отталкивать слушателей, которые нередко испытывают неловкость при виде эмоционального разгула выступающего. В устной речи лучше апеллировать к фактам, вызывающим эмоции, чем проявлять эмоции.

Жесты и мимика говорящего, безусловно, оказывают влияние на восприятие речи и ее оценку. Некоторая живость мимики, активность и изящество жестикуляции усиливают выразительность речи, помогают удерживать внимание и поэтому в небольших дозах желательны. Однако чрезмерное увлечение мимикой быстро утомляет аудиторию и вызывает у нее отрицательные эмоции. Как сделать жест и мимику контролируемыми? Идеальное средство обратной связи — звуковое кино или видеозапись.

Сила голоса, его тембр, обертоны, дикция по своей природе связаны с физиологическими особенностями человека и зависят от его психического состояния. Тембр голоса, манера говорить, интонация многое могут рассказать о чувствах и характере человека. Еще в «Книге занимательных историй», написанной Абуль-Фараджем [9] в XIII в., даются советы, как по голосу судить о различных чертах характера человека: «Тот, кто разговаривает, постепенно понижая голос, несомненно, чем-то глубоко опечален; кто говорит слабым голосом — робок, как ягненок; тот, кто говорит пронзительно и несвязно, глуп, как коза».

Громадное значение для выразительности и точности речи имеет акцентирование слова в предложении. В любую, самую обыкновенную разговорную фразу с помощью акцентов можно вложить столько значений, сколько в ней слов, и даже больше. Приведем пример такой многозначности из книги А. М. Арго. Он выбрал фразу «Дайте мне стакан чаю» и показал разнообразие ее смыслов в зависимости от акцентированного слова. «Если мы делаем упор на первом слове, открываем следующее:,Довольно пустой болтовни! Я пришел усталый, измучен жаждой, дайте мне стакан чаю, а потом я расскажу все новости». Упор на втором слове: «Соседу справа дали, соседу слева дали, всем налили, всех спросили, про меня забыли — почему так? Дайте и мне, если всем даете…». На третьем слове: «Вы знаете прекрасно, что я не пью из чашки, дайте мне стакан. Можете хоть немного считаться с моими привычками!» И, наконец, на четвертом: «Чаю. Понимаете — не вина, не кофе! Ничто так не утоляет жажду, как добрый, душистый, хорошо настоявшийся чай!» [21, с. 78]. Уже этот пример показывает все богатство возможностей, создаваемых управлением интонацией.

Таким образом, для того чтобы понять содержание речи, нужно проанализировать, что было сказано, т. е. семантический состав высказывания, и затем, как было сказано. Только после этого речь может быть воспринята достаточно однозначно.

Вспомогательные паралингвистические средства используются и в письменной речи. Она более развернута, чем устная, поскольку отличается отсутствием обратной связи от собеседника. Если внешними опорами для выделения ключевых элементов текста в устной речи служат акценты и паузы, то в письменной речи их замещают абзацы и курсивы. К паралингвистической графике должны быть отнесены варианты красочного и шрифтового оформления текста. Особый шрифт или цвет заставляют читателя присоединять к информации, непосредственно извлекаемой из высказывания, мысль о важности, срочности, опасности некоторого сообщения. Размером знака передается его значение в контексте — этот прием использовали еще древние египтяне, когда фигуру фараона рисовали меньшей, чем фигуру главного бога, но большей, чем фигуры домашних божков. Для усиления воздействия на читателей используется также необычное расположение текста и даже пустое пространство.

В данном разделе речь рассматривалась как орудие мысли и как средство общения людей. В качестве средства мышления речь включена в процесс вычленения новых отношений между предметами в виде слов, обозначающих понятия, и в виде зрительных символов, которые представляют образы высокого уровня обобщения в письменной речи. Будучи средством общения, речь развивалась параллельно с развитием коллективного труда, и в грамматической структуре речи запечатлена общая для человечества логика взаимодействия людей. Уникальные особенности каждого языка связаны с историческим развитием говорящего на нем народа. Когда человек овладевает родным языком, он получает слова-понятия в готовом виде, обусловленном историческим развитием данного языка. Специфика усвоенных понятий предопределяет мировосприятие человека, способ классификации предметов, свойственный людям, владеющим данным языком.

Язык лектора

Существенное значение для восприятия и понимания выступления имеет язык оратора. Важно обратить внимание на произношение слов, дикцию, мимику и жестикуляцию: аудитория чувствительна к неправильному произношению и плохой дикции, это отвлекает ее внимание от содержания, концентрирует его на форме и ухудшает отношение к выступающему. Невнятная речь, вызванная плохой дикцией, также оказывает отрицательное воздействие, все силы слушателей уходят на то, чтобы разобрать, что говорят, при этом они отвлекаются от существа выступления. Для улучшения дикции полезно записать лекцию на магнитофон и проанализировать ее с точки зрения правильности и отчетливости речи.

Выступающий перед аудиторией должен иметь хорошо поставленный голос. От этого в значительной мере зависит успех передачи содержания, направленного не только к разуму, но и к чувствам слушателей. Невозможно передать всю глубину содержания, воздействовать на аудиторию и эмоционально, и эстетически, если голос хриплый, сипящий и монотонный. Помимо этого охрипший оратор вызывает у слушателей непреодолимую потребность прочистить горло кашлем. Кстати о кашле. Кашель аудитории как-то мешал лектору начать выступление. В ответ на его просьбу перестать кашлять из аудитории ответили: «Что значит перестать? Кашель ведь неуправляем». «Представьте себе — управляем», — ответил лектор и рассказал о народовольце Н. А. Морозове, который, попав в Шлиссельбургскую крепость с очагом туберкулеза в легких и зная, что кашель ускоряет болезненный процесс, усилием воли приказал себе не кашлять. Когда через 30 лет он вышел на свободу, врачи поразились: от туберкулеза не осталось и следа. «Кстати, — закончил лектор, — обратите внимание: за то время, пока я рассказывал, ни один из вас не кашлянул» [185].

Речь должна быть сбалансирована по темпу. Торопливость, обычно вызванная робостью оратора, создает впечатление, что выступающий «отделывается». Вялая речь тоже неэффективна, так как вызывает безразличие к теме выступления. Очень медленное чтение лекции приводит к ослаблению восприятия, возникающие между словами паузы накладывают на каждое слово дополнительную смысловую нагрузку, слова получают неоправданно большую эмоциональную и содержательную значимость, что затрудняет восприятие.

Понятность языка выступления зависит от множества факторов: словарного состава, длины предложений, степени синтаксической сложности речи, насыщенности ее абстрактными выражениями, иностранными и специальными терминами. Очень важно правильно употреблять слова. Несоответствие употребляемого слова его общепринятому значению или стилистическим нормам вызывает у слушателей негативные эмоции, которые могут свести на нет цель выступления. Излишне выспренные выражения смешат, тривиальные — раздражают, неправильно употребляемые слова вызывают насмешку и иронию. Выдающийся русский юрист и оратор А. Ф. Кони, хорошо знавший цену точности построения фразы, писал:

«Стоит переставить слова в народном выражении, „кровь с молоком“ и сказать „молоко с кровью“, чтобы увидеть значение отдельного слова, поставленного на свое место» [138, с. 89].

Необходимо обратить внимание на словарный состав речи. В языковом отношении суждения должны быть сформулированы так, чтобы соответствовать запасу знаний слушателей и в некоторой степени характеру их ожиданий — социальных установок. Образец гибкого следования письменной речи за меняющейся во Франции обстановкой можно найти у Е. В. Тарле. Он приводит наблюдение над спецификой подбора слов в парижской прессе, для описания продвижения Наполеона с момента его высадки в бухте Жуан до вступления в Париж (период Ста дней). Первая публикация: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан», вторая — «Людоед идет к Грассу», третья — «Узурпатор вошел в Гренобль», четвертая — «Бонапарт взял Лион», пятая — «Наполеон приближается к Фонтенбло», шестая — «Его императорское величество ожидается сегодня в своем верном Париже». Вся эта литературная гамма извлечена из одних и тех же газет, издававшихся при одном и том же составе редакции на протяжении нескольких дней: менялись ситуации и вместе с ними — слова [260, с. 351].

Для того чтобы слушатели доверяли выступающему, его язык должен быть в известной мере близким к языку аудитории, в противном случае возникает отчужденность. «Следует иметь в виду, что, как отмечал еще Н. Г. Чернышевский, формулой чувства групповой принадлежности становится утверждение „человек, говорящий нашим языком, — наш человек“». Современный русский литературный язык быстро развивается. Опытные преподаватели — это люди, учившиеся говорить и получившие представление о языковой норме 40–50 лет назад. Они сохраняют представления о такой норме и поныне. Молодежь овладевает уже изменившимся языком, у нее формируется иное представление о речевой норме. Отсюда и ряд психологических трудностей: «старшие» поколения относятся с непониманием и нередко с возмущением к речевой норме молодежи, а молодежь стремится любой ценой отстоять свою речевую самостоятельность. Едва ли зрелый человек скажет «до фонаря», «до фени», но и юноша не употребит выражений «соблаговолите», «не извольте беспокоиться». Из этого можно сделать некоторые выводы: необходимо освежать речь отдельными образными элементами современного языка и, может быть, даже студенческого сленга, не доводя, разумеется, этот процесс до абсурда — до языка людоедки Эллочки. Очень важно помнить, что функции распределения значений слов могут не совпадать у вас и у ваших слушателей. То, что вам кажется смешным, они не поймут, а там, где вы говорите о серьезных вещах, могут засмеяться. Учет этих моментов существен для успешности лекторской и пропагандистской работы.

Нужно обратить внимание на то, что обилие слов-паразитов («так сказать», «значит», «ну» и т. д.) отталкивающе действует на слушателей, и речь засоряется ими особенно часто, когда лектор волнуется. Эмоциональная напряженность выступающего специфически искажает его речь, в ней появляется «мусор» типа слов «это», «какой-то», «этот самый», «вот», «значит» и паузы с наполнителями типа «э-э-э». Сильное волнение лектора может сделать его выступление излишне категоричным, увеличив количество слов с четкой позитивной и негативной ориентацией («очень», «совершенно», «прекрасный»), участить повторы слов и склонность к использованию стереотипов и терминов.

Язык выступления должен быть по возможности простым. Не следует думать, что сложность и наукообразность речи способствуют ее пониманию и завоеванию авторитета лектора у слушателей. Некоторые лекторы без необходимости используют слишком сложную форму для выражения совсем простых мыслей. Манера сложно излагать очевидно простой материал иногда выявляет стремление создать определенную дистанцию между собой и собеседником, что ухудшает контакт. Представления о том, что о сложных научных проблемах нельзя говорить живо и просто, совершенно несостоятельны. Известный физик Гейзенберг писал: «Для физика возможность описания на обычном языке является критерием того, какая степень понимания достигнута в соответствующей области» [по 142, с. 48]. Конечно, нужно отдавать себе отчет в том, что простота изложения требует не только большой работы над формой, но и углубленного знания предмета.

Допустимо ли использовать в речи штампы и стереотипы? Совместная жизнь и сотрудничество людей формируют общие для них стереотипы мышления. Мысленным штампам соответствуют и языковые стереотипы в форме нормативных оборотов речи. Иногда целесообразно пользоваться стереотипами, поскольку некоторые из них обладают большой действенной силой, которая сохраняется даже и тогда, когда условия, при которых были выработаны конкретные штампы, изменились, например, «зов боевой трубы». Многие люди считают, что лучше обходиться без штампов, но ведь штампы экономят восприятие, позволяя быстро просматривать материал для обобщенной оценки его значимости.

Говорите кратко. Еще древние риторы предостерегали против длинных фраз, поскольку они плохо действуют на слух аудитории и на дыхание оратора. Цицерон [289] утверждал, что величайшее из достоинств оратора — не только сказать то, что нужно, но и не сказать того, что не нужно. Насколько известное высказывание Цезаря «Пришел, увидел, победил» лучше, чем «Сначала пришел, потом увидел и после этого победил»!

Желательно выражаться точнее. Известный физик Дирак говорил точно и требовал точности от других. Однажды, окончив сообщение, он обратился к аудитории: «Вопросы есть?» — «Я не понимаю, как Вы получили это выражение», — сказал один из присутствующих. «Это утверждение, а не вопрос, — произнес Дирак, — вопросы есть?».

Необходимо выражаться не только точно, но и образно. Вот пример из книги врача-гипнолога П. И. Буля. Человеку в гипнозе внушалось: «Вы съели жирную пищу». Затем экспериментально изучали процессы в желчном пузыре, но никаких результатов, сходных с картиной реального насыщения жирной пищей, не обнаружили. Тогда изменили формулу внушения: «Вы видите перед собой на столе много вкусных питательных жирных блюд — яичницу с салом, колбасу, масло, ветчину с горчицей, свинину с хреном. Вы начинаете есть, выбирая то, что вы любите…» Рентгеновские снимки желудка и желчного пузыря показали картину, аналогичную той, которая возникает после реального насыщения подобной пищей. Чем конкретнее речь, тем ярче зрительные представления, и напрасно в погоне за наукообразием вытравляют образность речи. Так, в газете писали о том, как режиссер научно-популярного фильма «Воздуху и воде быть чистыми» сдавал его заказчику. Дикторский текст начинался словами:

«Ученые формулируют эту проблему просто: или люди сделают так, что в воздухе станет меньше дыма, или дым сделает так, что на Земле станет меньше людей». Два почтенных специалиста-заказчика усмотрели в этом крамолу и исправили текст так: «Ученые формулируют эту проблему просто: или люди обеспечат достаточную очистку выбросов в атмосферу и водоемы, или фауна и флора будут подвержены уничтожению». И стало скучно.

Поэтичность речи способствует ее восприятию. Например, архитектор Ф. О. Шехтель обратился к своим слушателям с такими словами: «Едва ли есть сказка более волшебная, чем сказка о трех сестрах: Архитектуре, Живописи, и Скульптуре. С тех пор, как существует наш мир, мы не перестаем зачаровываться этой постоянной сказкой, в которой в неменьшей степени участвует Музыка, Поэзия и остальные музы…» Слушатели запомнили это на всю свою жизнь.

Желательно в речи чаще применять прямые обращения. Такой прием способствует активизации мышления слушателей, так как они тем самым непосредственно вовлекаются в решение излагаемых проблем. Начало речи Цицерона [289] против Катилины, на которой училось много поколений ораторов, звучало так: «Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотреблять нашим терпением? Как долго еще ты в своем бешенстве будешь издеваться над нами?» Выражения типа «Попытаемся решить этот вопрос совместно с вами», «А теперь подойдем к этому же вопросу с другой стороны…», «Рассмотрим эту проблему с иной точки зрения», «Что мы знаем об этом деле?», «И что же мы видим?» приглашают слушателя к активному взаимодействию с лектором. Используйте личные местоимения и сокращенные формы, принятые в разговорной речи.

Все приведенные рекомендации направлены на усиление действенности речи, но ее эффективность определяется не только мастерством оратора. А. Ф. Кони писал о том, что умение быть оратором достигается выполнением ряда требований: «Этих требований или условий, по моим наблюдениям и личному опыту, три: нужно знать предмет, о котором говоришь, в точности и подробности… нужно знать свой родной язык и уметь пользоваться его гибкостью, богатством и своеобразными оборотами… Наконец, нужно не лгать… Изустное слово всегда плодотворнее письменного, оно живит и слушающего и говорящего. Но этой животворной силы оно лишается, когда оратор сам не верит тому, что говорит, и, утверждая, втайне сомневается или пытается призвать себе на помощь вместо зрелой мысли громкие слова, лишенные в данном случае внутреннего содержания. Вот почему лучше ничего не сказать, чем сказать ничего» [138, с. 142].

Речь, открыв возможность общения людей в совместном труде, явилась катализатором его совершенствования. Прежде всего она выступает для человека как способ организации своего и чужого поведения, как орудие анализа внешней среды, поскольку слово выделяет объект, давая ему имя, включает его в категорию сходных. Речь — это всегда средство внешнего проявления мыслей и чувств одного человека для другого.