Урок 1. Заманивание в анализ сказок

Урок 1. Заманивание в анализ сказок

Ворон. Главное слово в нашей Школе – осознавание. Писать с большой буквы, произносить с придыханием. Что такое осознавание, я не буду вам объяснять. Это, в сущности, очень просто. Жизнь идет, в ней полно вещей осознаваемых и вещей неосознаваемых. Разница не так уж велика. Можно совершенно ничего не осознавать, научиться вовремя говорить «Здравствуйте» и «До свиданья» и более-менее адекватно вести себя в социуме, и вы спокойно можете прожить жизнь, то есть сыграть свою роль в сказке, ни разу об этом не задумавшись. Осознавание – в определенном смысле роскошь, доступная далеко не всем. Можно ничего не осознавать. Но – есть два но. Во первых, у многих зверей есть голова, а в ней, как любил говорить Вини-Пух, есть мозги. И этим мозгам присуще осознавание, и для многих зверей это инстинкт, против которого не попрешь. И во-вторых. Если вы не осознаете свою сказку и свою в ней роль, то у вас очень мало шансов что-то в ней поменять. Вы можете отлично играть свою роль, но вы не можете выйти за ее пределы, посмотреть со стороны, увидеть другие роли и другие возможные сюжеты. Осознавание подобно открытым глазам: вы видите не только то, что совсем перед мордой, но и то, что дальше, и перспективу, и фон, и чужие глаза. (В сторону) Многие из наших считают, что чужие глаза – это как раз самое вкусное. (Громко, всем) Вопросы?

Звери тихо пережевывают слово «ОСОЗНАВАНИЕ» и феерические перспективы, которые оно открывает.

Ворон. Отлично. Итак. Для осознавания можно использовать любой материал. Дядюшка Фрейд любил использовать сны. Можно использовать рисунки. Можно вообще ничего не делать специально, а просто прицепиться к тому, кто, где и как сидит. Взяли позу – и вперед. Но мне нравятся сказки. По-моему (а значит, и по-вашему, раз вы оказались в этой Школе), именно сказки прекрасно приспособлены для осознавания. Раз – они изначально метафоричны, то есть как бы всякому Ежу и Коню понятно, что на самом деле они означают что-то еще помимо непосредственно самих себя. То есть они символичны. Два – они целостны. Сны, например, обычно разорваны, кусочки всякие; а вот сказки целостны, они имеют начало, середину и конец, и если конца, скажем, нет, то опять-таки любому понятно, что он там должен быть. Три – они конкретны. Сказки не рассусоливают эпитетами и прочей мишурой; они говорят кто и что сделал, а это гораздо удобнее для анализа, чем приукрашенный язык других жанров. Кроме того, они не используют всякие сложные слова вроде «философия» или «увеличение эффективности», то есть с их помощью труднее морочить себе и другим голову. Сказка требует сказать – кто и что сделал, причем простыми словами. Понятно? Целостны, метафоричны и конкретны.

Крокодил. Можно сказать, что сказки анализу подвластны и внятны.

Ворон. Хорошее слово. И мне. Я вот в рисунках ничего не понимаю. Хотя там, скорее, то же самое, что и в сказках. Итак. Мы займемся анализом сказок, и на первое время именно это для нас будет сказкотерапией. В любой психотерапии, на мой взгляд, есть две принципиальные стадии. Первая – увидеть, как обстоит дело. И уже второе – если вам это дело не нравится, можно попробовать вносить изменения. Очень многие стремятся, не занимаясь особо стадией первой, сразу прыгать во вторую. Плохо, потому что есть огромная вероятность, что неосознанный сюжет так и будет править. Я буду вас удерживать на первой стадии, сколько смогу. И мы будем смотреть и думать: как обстоит дело, как оно есть на самом деле, что за сказка разыгрывается перед нами. И только потом мы добавим вопрос: а какие есть альтернативы, какие другие возможные пути и расклады. И чем еще хороши сказки – в них есть возможность помоделировать другие варианты в достаточно безопасном пространстве. И только потом – внесение изменений. Возможно, не все из нас до этого доживут.

Койот. Я, например, вечен.

Ворон. Отлично. У меня тоже еще до трехсот куча времени. Ну что, дети, займемся анализом сказок?

Дальше все шумят, ничего не разобрать, что принято считать единогласным «да!».