26. Воспитание великим Сказка про две печки
26. Воспитание великим
Сказка про две печки
Тридцать три года лежал на печи добрый молодец Иван в том ли граде не то во селе. Терпелив был! А и было ему всего тридцать три года отроду, выходит, сызмальства лежал, снизу подогревался. Хоть зимушка мела вьюгами, хоть лето светило солнышком – а он все лежал, и стыда не ведывал. Многого он не ведывал, а ведал зато как мамке наказать пирогов испечь, да отца сгонять в погреб за квасом. Хороша была его жизнь! Только что скучная, ну да зубами молоть да подушку поправлять – вовек не наскучит тем, кто наши друзья, дай им бог счастья и долголетия!
Была у Ивана соседка Марьюшка, забегала иногда. Однажды прибежала, руками замахала: объявился окрест не то змей, не то чудище поганое, всех-то оно огнем палит, людей пожирает, зверей не жалеет. Нет с гадом никакого сладу ни войску, ни силачам.
Чтоб Ивана напугать – это тоже дело богатырское. Он знай себе лежит на любимой печке, в ус не дует, в бороду не щелкает. Приветливый такой, милый – одно заглядение!
А как подобрался тот лютый змей под самые окна, прибежала опять Марьюшка, просит, плачется, убивается. Выскочил Иван тогда из дома, только и успел, что рубаху подпоясать, да кочергу схватить, какой в печке управляются. Глядит – а чудище-то грозное, огромное, ужасное. Он не испугался, но понял, что кочергой одной змею голову не срубит. Встал Иван, задумался.
А змей налетел на Ивана и спрашивает: «Ты что тут делаешь в рубахе посреди улицы? Али жизнь не дорога? Почему не убегаешь?» А Иван ему: «А я печник здешний и на весь мир самый козырный! Я смотрю – у тебя пламя-то изо рта коптит, гарью пахнет. Давай я тебе, змей, пламенную суть твою налажу! Глотай ты меня, змей, вовнутрь, я тебе подсоблю!»
Змей рот разинул и Ивана внутрь пропустил. А тот, оказавшись внутри, не сразу за работу принялся, а огляделся: мать честна! Сколько народу интересного, вещиц невиданных! Славно змей всякой дивы наглотался! Но, однако, решил Иван заняться огненной змеиной сутью. Уж что-что, а печку он и вправду знал хорошо, а внутри у змея, почитай, то же самое: поддувало, заслонка и прочее, только что не дрова горят, а какое-то странное месиво. Иван поначалу своей кочергой огонь-то прочистил, а потом думает: «Это ж змей, поганая сила! Этим огнем он честных христиан палит, дома сжигает, зверей не милует! Может, закрыть ему поддувало на веки вечные? Али не закрыть?» Все-таки убавил он огонь до малехонького и аккуратно полез наружу. Змей поперхнулся и его изо рта выплюнул. Иван встал, отряхнулся и говорит: «слышь ты, змей, поганая сила! Огня в тебе осталось совсем немного. Будешь если буйно пыхать – кончится вся твоя сила через три дня. Я тебе как мастер говорю. Бери меня в друзья, буду тебе огонь раз в неделю чистить. А не то прям сейчас этой кочергой по балде так огрею – смерть примешь, чудище!»
А змей только открыл рот, чтоб Ивану ответить либо сглотнуть его – а Иван только перехватил поудобнее кочергу – как вышла из дома Марья Маревна. Взяла она змея за шкирку и превратила в маленькую заколку, а ту заколку вставила себе в волоса. Вот колдовство какое! Это она Ивана с печи сгоняла, чтоб на себе женить! Пока Иван со змеем сражался, она и печку Иванову разобрала, дескать, дымит и ремонт нужен срочный – ну, в общем, наплела что-то его родителям! Получается, Ивану некуда стало ложиться, кроме как на Марьюшке немедленно жениться! Что он и сделал. И я на свадьбе был, сладкую горечь пил, кочергою по уху получил. От этого звона и вышла сказка эвона. Может, оно и не новь, так зато про любовь!
_________
___ ___
___ ___
_________
_________
_________
«Воспитание великим» – оно же «воспитание великого». Великое, обозначенное в этой гексаграмме тремя янскими палками нижней триграммы (как и «Обладании великим» № 14 и в «Мощи великого» № 34), в данном случае «накрыто сверху» триграммой горы. Это как бы дракон и его уздечка, тело и сознание, медведь и маша, народ и царь; другими словами, «низ» – это великое, мощное, буйное, природное, очень сильное; а сверху – постоянное, организованное, разумное, вводящее энергетику низа «в берега». «Укрощение дракона» – так можно назвать этот сюжет и не ошибиться.
Русская сказка «Маша и медведь» прекрасно иллюстрирует эту ситуацию: маленькая девочка ненавязчиво «воспитует» медведя до того благоприятного состояния, когда он сам несет ее домой к людям с гостинцами. Благоприятность этого сюжета (в отличие от того, где медведь бы ее просто съел с дальнейшим жестким вариантом «Красной шапочки»), в частности, в том, что он благоприятен для обеих сторон: медведя в деревне награждают. Вот этот знаменитый эпизод, когда Маша сидит в корзинке наверху медведя и не дает ему «сесть на пенёк и съесть пирожок» – явственная иллюстрация нашей гексаграммы. Это слабое и маленькое существо повторяет: «высоко сижу, далеко гляжу» – и это правда, хотя и не совсем буквальная. Это сознание, по большому счету, там, над макушкой головы.
***
Иероглиф, обозначающий данную гексаграмму, изображает плодородную, богатую илом черную почву речной дельты. Это еще один образ «дракона», в необработанном состоянии соответствующий ситуации «невинности», а в данном сюжете обрабатываемой и дающей урожай. Как и Ваня в нашей сказке. Основной комментарий И Цзин гласит: «Кормись не только от своего дома. Счастье».
Дальнейшие комментарии Книги Перемен показывают, что само по себе «великое», в «невоспитанном» состоянии, в этом сюжете проигрывает. «Будет опасность. Благоприятно остановить свою деятельность». А потом: «У воза выпали спицы». Всё это ждало Ивана, если бы он остался лежать на печке. Тридцать три года (подобно Илье Муромцу) он лежит на печке, не выходя в мир (сюжет «бегства» № 33), а потом, на тридцать четвертом году, всё же выходит ради свершения подвига (сюжет «мощь великого» № 34). Не выйти ему нельзя, плохо будет. Марьюшка это понимает (в отличие от родителей, которые поддерживают «ребёнка» в инфантильном состоянии).
А вот дальше, после прохода кризисной стадии, в этом сюжете героя ждет счастье и удача. Комментарии И Цзин подчеркивают безопасность ситуации в красивых образах одомашненных животных: «Защитная доска для теленка» (такую доску одевали в древнем Китае на рога быка); «Клыки выхолощенного вепря», каждый раз аккуратно прибавляя: «счастье» или «изначальное счастье». Другими словами, «воспитанному дракону» гарантируется высокая степень выживаемости и долгая счастливая жизнь. Где те дикие предки лошадей, коров и кошек? То-то и оно.
***
Неслучайно, что герой вроде бы, на первый взгляд, встречается с драконом, а на самом деле сталкивается с женщиной. Воспитание мужчины – одно из основных дел женщины, как и наоборот. Ох уж эта Марьюшка! Вечно-то она смотрит в сторону змея (в одних народных сказках он ее похищает, в других заколдовывает, в третьих – тайный ее полюбовник; в библии – соблазняет и так далее). Опасна Анима для человека, бок о бок с ней движутся хтонические, страшные энергетики. Близок сюжет «переразвития великого», в котором эти энергетики из плодотворных превращаются в мертвящие. Марьюшка в нашей сказке, кстати, делает один интересный шаг, когда рушит Иванову печку. Очень это похоже на сжигание лягушачьей шкурки из другой сказки («Царевны лягушки») – преждевременное насильственное «расколдовывание», которое до добра не доводит (там это делает Иван с Василисой, а я вам всё время твержу, что это равносторонне для полов, мы здесь в равном положении, мужчины и женщины; а в нашей сказке, кстати, Иван и Марья с печками поступают почти одинаково, Иван с драконовым нутром разве что поаккуратнее). Велика вероятность, что Иван ей еще за это отомстит, за вырывание его из материнского тепла и заботы. Эта битва могла бы быть бесконечной, если бы на «великую» ее энергетику не накладывалась сверху «гора» организованных традицией и законом взаимотношений – брака и семьи.