XII. Кредо

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

XII. Кредо

Я верю, что человек – продукт естественной эволюции, что он – часть природы, но, наделенный разумом и самосознанием, он превосходит ее.

Я верю, что сущность человека постижима. Однако эта сущность не является субстанцией, характеризующей человека во все времена на протяжении истории. Сущность человека состоит в вышеупомянутом противоречии, присущем его существованию, и это противоречие заставляет его искать ответного решения. Человек не может остаться нейтральным и пассивным по отношению к экзистенциальной дихотомии. Благодаря самому факту человеческого бытия жизнь задает ему вопрос: как преодолеть разрыв между человеком и окружающим его миром, чтобы достичь ощущения единства и тождественности со своими близкими и с природой? Каждый момент своей жизни человек вынужден отвечать на этот вопрос. Не только и не столько мыслями и словами, сколько самим способом бытия и действия.

Я верю, что существует множество ограниченных и убедительных ответов на вопрос о существовании: история религии и философии – это перечень таких ответов. Однако все ответы в основе своей распадаются на две категории. В одной человек пытается восстановить гармонию с природой, возвращаясь к дочеловеческой форме существования, устраняя такие специфически человеческие качества, как разум и любовь. В другой его цель – полное развитие человеческих сил, пока он не достигнет новой гармонии со своими ближними и с природой.

Я верю, что первый тип ответа ведет к краху. Он ведет к смерти, разрушению, страданию, но никогда – к полному развитию человека, к его гармонии и мощи. Второй тип ответа предполагает устранение алчности и эгоцентризма, он требует дисциплины, воли, уважения к тем, кто может указать правильный путь. И хотя этот ответ более труден, он единственный, не обреченный на провал. В самом деле, еще до того, как будет достигнута конечная цель, израсходованные на ее достижение деятельностные усилия уже производят объединяющее, интегрирующее действие, чем интенсифицируют жизненную энергию человека.

Я верю, что основным для человека является выбор между жизнью и смертью. Каждый поступок содержит в себе этот выбор. Человек свободен сделать его, но его свобода ограничена. Существует множество благоприятствующих и неблагоприятствующих условий, склоняющих его к выбору: психический склад, специфика общества, в котором он родился, семья, учителя, друзья, которых он встречает и выбирает. И задача человека – раздвинуть границы свободы, усилить обстоятельства, благоприятствующие жизни и противостоящие тем, что способствуют смерти. Жизнь и смерть, как они обсуждаются здесь, – это не биологические состояния, а состояния бытия, отношения к миру. Жизнь означает постоянное изменение, постоянное рождение. Смерть означает прекращение роста, окостенение, повторение. Подлинным несчастьем для многих оборачивается то, что они избегают выбора. Они ни живы, ни мертвы, жизнь становится для них бременем, бессмысленным предприятием, а деловая активность – средством самозащиты от мучительного пребывания в царстве теней.

Я верю, что ни жизнь, ни история не обладают таким высшим смыслом, который бы в свою очередь придавал жизни индивида смысл или оправдывал его страдания. Учитывая противоречия и слабости, наполняющие человеческое существование, вполне естественно, что человек стремится к «абсолюту», который дает ему иллюзию уверенности и освобождает его от конфликтов, сомнений и ответственности. Однако спасает или осуждает человека отнюдь не Бог, будь то в теологическом, философском или историческом облачении. Только человек способен найти цель жизни и средства для реализации этой цели. Нельзя найти спасительного окончательного или абсолютного ответа, но человек может стремиться к такой степени интенсивности, глубины и ясности переживания, которая придаст ему силы жить свободно и без иллюзий.

Я верю, что никто не может «спасти» своего ближнего, сделав выбор за него. Все, что может один человек сделать для другого, – это правдиво и с любовью, но без сентиментальности и иллюзий показать ему имеющиеся альтернативы. Поставив человека лицом к лицу с подлинными альтернативами, можно пробудить всю скрытую в нем энергию и обеспечить ему возможность выбрать жизнь в противовес смерти. Если он сам не способен сделать выбор в пользу жизни, никто больше не сможет вдохнуть в него жизнь.

Я верю, что есть два пути сделать выбор в пользу добра. Первый состоит в подчинении моральным требованиям. Этот путь может оказаться эффективным, однако надо учесть, что на протяжении тысячелетий лишь меньшинство выполняло требования десяти заповедей. Гораздо большее количество людей совершали преступления, если последние преподносились им как требования властей предержащих. Другой путь – прививать вкус к благополучию и совершенствовать ощущение его, поступая хорошо и правильно. Говоря о вкусе к благополучию, я не имею в виду удовольствия в бентамовском или фрейдовском смысле. Я подразумеваю чувство повышенной жизнестойкости, в котором я утверждаю свои силы и самотождественность.

Я верю, что смысл образования состоит в том, чтобы познакомить молодого человека с лучшей частью человеческого наследия. Но поскольку большая часть наследия выражена в словах, оно действенно только тогда, когда эти слова реализуются в личности учителя или в практической жизни и устройстве общества. На человека может повлиять только воплощенная идея; идея же, оставшаяся словесной, меняет только слова.

Я верю в способность человека к совершенствованию. Способность к совершенствованию означает, что человек может достичь своей цели, но вовсе не означает, будто он должен ее достичь. Если индивид не делает выбора в пользу жизни, если он не растет, он неизбежно превратится в разрушителя, в живой труп. Греховность и утрата самости столь же реальны, как добродетель и жизненность. Они для человека вторичны, если выбор его заключается в том, чтобы не осуществлять первичные возможности.

Я верю, что лишь в исключительных случаях человек рождается святым или преступником. Большинство из нас предрасположены и к добру, и к злу, хотя соответствующее влияние этих наклонностей у разных людей различно. Поэтому наша судьба в значительной мере определяется теми влияниями, которые формируют данные наклонности. Наиболее сильное влияние оказывает семья. Но семья, как правило, является агентом общества, приводным ремнем для тех ценностей и норм, которые общество хочет внушить своим членам. Поэтому наиболее важными факторами для развития индивида являются структура и ценности общества, в котором он родился.

Я верю, что общество занимается как тем, чтобы содействовать человеку, так и тем, чтобы сдерживать его. Только в сотрудничестве с другими людьми в процессе труда развивает человек свои силы, только в историческом процессе создает он самого себя. Но в то же время большая часть общественных систем до сего дня служила целям меньшинства, желающего использовать большинство в своих интересах. Поэтому меньшинство пользовалось властью, чтобы дискредитировать большинство и запугивать его (а косвенно и себя), помешав тем самым всестороннему развитию его способностей. По этой причине общество всегда было не в ладах с человечностью, со всеобщими нормами, действительными для каждого человека. Только когда цели общества совпадут с целями человечества, общество перестанет уродовать человека и содействовать злу.

Я верю, что каждый человек представляет все человечество. Мы различаемся по уму, здоровью, способностям. Тем не менее мы все едины. Все мы и святые, и грешники, взрослые и дети, но ни один не превосходит другого и не судья ему. Все мы прозрели вместе с Буддой, всех нас распяли на кресте вместе с Христом, и все мы убивали и грабили вместе с Чингисханом, Сталиным и Гитлером.

Я верю, что человек может охватить опыт целостного универсального человека, только реализуя свою индивидуальность, а не пытаясь свести себя к абстрактному общему знаменателю. Жизненная задача человека совершенно парадоксально сочетает в себе реализацию индивидуальности и в то же самое время выход за ее пределы и достижение универсальности. Только полностью развитая индивидуальная самость способна отбросить Эго.

Я верю, что становящийся Единый Мир может начать существовать, только если появится Новый Человек – человек, вырвавшийся из архаических связей крови и земли и почувствовавший себя сыном человеческим, гражданином мира; человек, в большей степени преданный всему человеческому роду и жизни, нежели любой из их частей; человек, любящий свою страну потому, что он любит все человечество; человек, чьи взгляды не искажены преданностью только своему племени.

Я верю, что развитие человека – это процесс постоянного рождения, постоянного пробуждения. Обычно мы пребываем в полусонном состоянии и достаточно пробуждены только для деловой активности; но мы еще недостаточно проснулись для жизненной активности, каковая является единственной значимой задачей для живого существа. Великими вождями человечества становятся те, кто пробудил людей от полудремы. Великие враги человечества – это те, кто погружал его в сон, и не столь уж важно, применяли ли они в качестве снотворного поклонения Богу или золотому тельцу.

Я верю, что развитие человека в последние четыре тысячелетия нашей истории шло воистину устрашающим путем. Он развил свой разум до того, что справляется с загадками природы, и уже освободился от слепой власти природных сил. Но в момент своего величайшего триумфа на пороге нового мира он подпал под власть созданных им же самим вещей и организаций. Он изобрел новый способ производства вещей – и превратил производство и распределение в нового идола. Он поклоняется делу рук своих, а себя низвел до положения прислужника вещей. Он поминает всуе такие слова, как Бог, свобода, человечность, социализм; он гордится своей мощью, воплощенной в бомбах и машинах, чтобы замаскировать свое человеческое банкротство; он хвастается своей разрушительной мощью, чтобы скрыть человеческую несостоятельность.

Я верю, что единственной силой, способной спасти нас от саморазрушения, является разум, способность распознать неистинность большей части идей, которых придерживается человек, и проникнуть в действительную суть вещей, скрытую под наслоениями лжи и идеологий. Я рассматриваю разум не как корпус знаний, а как «вид энергии, силу, полностью постижимую только в ее действии и результатах…», – силу, «важнейшая функция которой состоит в способности как скреплять, так и разлагать на составные части»[90]. Ни насилие, ни оружие не спасут нас; это могут сделать только здравомыслие и разум.

Я верю, что разум не может быть действенным, пока у человека нет надежды и веры. Гёте был прав, когда говорил, что глубочайшее различие между историческими периодами состоит в том, сопровождаются ли они верой или безверием: все эпохи, в которых преобладает вера, – блестящи, возвышенны и плодотворны, тогда как эпохи преобладающего безверия проходят бесследно, поскольку никто не испытывает желания посвятить себя бесплодному делу. XIII век, эпоха Возрождения, эпоха Просвещения, несомненно, были эпохами веры и надежды. Боюсь, что западный мир XX столетия заблуждается насчет того, утрачены ли в нем надежда и вера или пока нет. Воистину, где нет веры в человека, вера в машины не спасет нас от гибели; наоборот, такая «вера» лишь ускорит конец. Одно из двух: или западный мир окажется способным возродить гуманизм, узловой проблемой которого является наиболее полное развитие человечности, а не труд или производство, или же Запад погибнет, как и многие другие великие цивилизации.

Я верю, что постижение истины в первую очередь дело не ума, а характера, ибо наиважнейшей его чертой является решимость сказать «нет», не подчиниться диктату власти и общественного мнения, прервать сонное существование и стать человеком, пробудиться от спячки и отбросить чувство беспомощности и тщетности бытия. Ева и Прометей – два великих бунтаря, само «преступление» которых освободило человечество. Но способность оказать «нет» с полным осознанием предполагает способность со столь же полным осознанием сказать «да». «Да» Богу означает «нет» кесарю, «да» человеку означает «нет» всем тем, кто стремится порабощать его, эксплуатировать, оглуплять.

Я верю в свободу, в право человека быть самим собой, отстаивать свои права и бороться против тех, кто пытается воспрепятствовать ему в этом. Но свобода – нечто большее, чем отсутствие насилия и угнетения; большее, чем «свобода от…». Это «свобода для…» – свобода стать самостоятельным, свобода скорее быть многим, чем иметь много или использовать вещи и людей.

Я верю, что ни западный капитализм, ни советский или китайский коммунизм не способны решить проблему будущего. Все они порождают бюрократию, превращающую человека в вещь. Человек должен поставить силы природы и общества под сознательный и разумный контроль, но не под контроль бюрократии, управляющей и вещами, и человеком, а под контроль свободных ассоциированных производителей, управляющих вещами и подчиняющих их человеку – мере всех вещей. Выбирать приходится не между «капитализмом» и «коммунизмом», а между бюрократизмом и гуманизмом. Демократический, децентрализованный социализм предполагает осуществление необходимых условий для того, чтобы высшей целью сделать развертывание всех человеческих способностей.

Я верю, что одна из наиболее трагичных ошибок индивидуальной и социальной жизни состоит в том, что мышление сковано стереотипными альтернативами. Вот примеры таких альтернатив: «лучше мертвый, чем красный», «отчужденная индустриальная цивилизация или индивидуалистическое доиндустриальное общество», «перевооружаться или остаться беспомощным». Всегда существуют иные, новые возможности, которые выявляются лишь тогда, когда человек освободился от мертвой хватки клише и дает себе возможность услышать голос человечности и разума. Принцип «меньшего зла» – это принцип отчаяния. Чаще всего он только отодвигает время победы большего зла. Рискнуть поступить правильно и человечно, поверить в силу голоса человечности и истины куда более реалистично, чем так называемый реализм оппортунизма.

Я верю, что человек должен избавиться от порабощающих и парализующих его иллюзий, что он должен осознать действительность внутри и вне себя и создать мир, не нуждающийся в иллюзиях. Достигнуть свободы и независимости можно лишь тогда, когда разорваны оковы иллюзий.

Я верю, что сегодня существует единственная главная забота – вопрос о войне и мире. Похоже, что человек готов уничтожить жизнь на земле, разрушить всю цивилизованную жизнь и сохранившиеся пока ценности и создать варварскую тоталитарную организацию, которая будет править тем, что останется от человечества. Пробудить людей перед лицом этой опасности, прорваться сквозь двусмысленности, используемые со всех сторон для того, чтобы помешать людям увидеть, к какой бездне они движутся, – такова единственная обязанность, единственное моральное и интеллектуальное требование, которое должен уважать человек сегодня.

Если он этого не сделает, все мы будем обречены. Если нам суждено погибнуть в ядерной катастрофе, это совершится не потому, что человек не мог стать человечным, и не потому, что он зол от природы; это произошло бы потому, что тупое единодушие помешало человеку осознать реальное положение вещей и действовать в соответствии с истиной.

Я верю в самосовершенствование человека, но сомневаюсь, достигнет ли он этой цели, если не пробудится в ближайшее время.

Сторож! Сколько ночи?

Сторож отвечает:

приближается утро, но еще ночь.

Если вы настоятельно спрашиваете,

то обратитесь и приходите

(Исаия 21; 11–12).