Шелковые кошельки
Шелковые кошельки
Как было описано в предыдущей главе, новые паттерны поведения могут явиться непосредственным результатом формирования новых фреймов референции или точек зрения, касающихся самого себя и окружающего мира. Эти изменения точек зрения не обязательно должны быть продуктом какого-либо одного опыта, но могут являться функцией счастливого стечения обстоятельств или последовательности переживаний, которые происходят в жизни человека с течением времени, сочетаясь между собой неким характерным образом, так что индивид сможет придать им особый смысл. Преподаватель колледжа, который учил одного из авторов этой книги, описывал следующий случай: к нему был направлен мужчина, который по неизвестным причинам отказывался принимать пищу и ходить в туалет, а потому его приходилось кормить внутривенно. Этот человек был малообразован и почти неграмотен, работал сторожем и жил один. История этого пациента, которую постепенно удалось выяснить профессору, была такова. Однажды, убирая кабинет в университете, при котором он работал, он наткнулся на анатомический атлас, открытый на схематическом изображении продольного сечения человеческого тела по линии спинного хребта, идущего от головного мозга к копчику. Несколько дней спустя его начальник оказался недоволен тем, как тот выполнял свои обязанности охранника, и сказал ему: «Знаешь, у тебя дерьмо вместо мозгов!» Мужчина объяснил профессору, что после этого он стал воздерживаться от еды и туалета, потому что он и так туповат и не хотел еще больше терять свои мозги. Таким образом, новые формы поведения могут быть сформированы в результате изменения убеждений посредством упоминания в новом свете примеров из референтного опыта человека.
Приобретение новых форм поведения также может быть результатом самого поведения. При анализе работы Эриксона становится очевидно, что в основе большинства случаев его терапевтического вмешательства лежит понимание того, что если у человека есть время и возможность испытать опыт паттернов поведения, приносящих большее удовлетворение, он естественным образом будет усваивать эти новые формы поведения, так что они станут для него типичными. Как правило, те формы поведения, которые в какой-либо момент с точки зрения критериев конкретного человека оказываются эффективными, становятся для него и наиболее устойчивыми формами поведения. Достаточно понаблюдать за тем, как часто люди суют руки в окошки для возврата монет в телефонных автоматах, чтобы убедиться в устойчивости даже тех форм поведения, которые приносят вознаграждение лишь эпизодически (привычка проверять, нет ли денег в окошке для возврата монет, почти всегда является результатом лишь одной удачной попытки). Поведенческий паттерн (уместный или неуместный) часто представляет собой продукт одного или нескольких успешных опытов, явившихся результатом предложенного, навязанного или случайного поведения человека. Женщина, добившаяся в прошлом успеха, когда требуемое ею внимание было оказано ей благодаря ее прямой просьбе, вероятно, будет продолжать использовать ту же поведенческую тактику (даже в тех ситуациях, когда прямые просьбы неуместны, или с теми людьми, с которыми это не срабатывает). А человек, которому «наконец» удалось привлечь к себе долгожданное внимание, вскрыв себе вены, вероятно, сделает другое, но в равной степени функциональное и на первый взгляд обоснованное обобщение, касающееся того, как следует добиваться внимания к себе со стороны окружающих. Факт состоит в том, что люди, как правило, продолжают использовать те формы поведения, которые в прошлом оказались для них эффективными. В этом есть своего рода надежность и экономия — в том смысле, что такое поведение освобождает нас от необходимости размышлять, как следует вести себя в каждом из тех многочисленных контекстов, в которых мы оказываемся. Например, когда мы едим суп, нам значительно легче просто и автоматически реагировать посредством стандартного набора манер застольного поведения, вместо того чтобы задумываться о том, не нужно ли лакать суп из тарелки, или смачивать им салфетку, а затем выжимать ее себе в рот, или выпивать его прямо из супницы и т. д.
Однако стремление полагаться на поведение, имевшее успех в прошлом, может стать проблемой, если усвоенная форма поведения в целом оказывается неэффективной (хотя она может быть эффективной в отдельном случае: в той конкретной ситуации, в которой она первоначально была усвоена) или она стала неадекватной со временем в результате изменений окружающей среды и потребностей индивида. Так, человек из вышеприведенного примера, который перерезает себе вены, несомненно, находит свое поведение эффективным с точки зрения привлечения внимания, однако в целом оно, безусловно, не является ни полезным, ни адекватным. Работая с клиентами, которые жалуются на свои «проблемы» (то есть на формы поведения, по их мнению, мешающие им достичь некоего желаемого результата), психотерапевты часто ловят себя на том, что они испытывают соблазн обратиться к прошлому своих клиентов, пытаясь отыскать прецеденты их теперешнего поведения и, возможно, их обоснование. Как говорилось в предыдущей главе, безусловно, существуют кибернетические отношения между индивидуальным поведением и обоснованиями этого поведения (точками зрения на него), так что изменение точки зрения побудит человека тем или иным образом изменить и свое поведение. Эриксон осознает, что кибернетическая система функционирует в обоих направлениях: изменения в поведении приводят к изменениям точек зрения.
Как-то в марте ко мне обратилась одна пациентка. Молодая девушка... волосы взлохмачены, платье в дырах, из прически торчат шпильки, колготки съехали... и она сказала: «Я в полной депрессии. У меня хорошая работа. Но, по-моему, я никому не нравлюсь. И я решила обратиться к психотерапии, и хотя я знаю, что из этого НИЧЕГО не получится, но я все равно постараюсь пройти курс продолжительностью в несколько месяцев, и вот вам плата за ваши услуги. Это заставит меня проходить психотерапию с марта по август». Итак, она просто оплакивала свое жалкое положение: у нее хорошая работа стенографистки, на одном этаже с ней работали несколько молодых людей, и каждый раз, когда она отправлялась попить водички из автомата, этих нескольких мужчин одолевали приступы жажды, но она всегда избегала их общества. Одним из изъянов ее внешности была щель между зубами, и девушка сказала мне, что твердо решила покончить с собой в августе. И тогда я сказал: пусть так, но у нее должно быть хоть одно ХОРОШЕЕ воспоминание, прежде чем она покончит с собой, поэтому «почему бы вам не устроить розыгрыш?» Я убедил ее, что она должна будет подойти к автомату с холодной водой, набрать полный рот воды, а когда молодой человек подойдет к ней, брызнуть в него изо рта. Она ответила: «Ничего хорошего из этого не выйдет». Тогда я сказал: «Действительно ничего, но у вас будет приятное воспоминание, которое вы унесете с собой в могилу». И она послушалась меня; на следующий день она подошла к автомату с холодной водой и набрала полный рот воды. Тут подошел молодой человек, который ей очень нравился, но она была уверена, что она его не интересует, и она брызнула в него! Он испугался, и последствия были предсказуемы... он сказал: «Ах ты, стерва, ну так я тебя за это ПОЦЕЛУЮ!» Она повернулась и бросилась бежать, а он бросился за ней и догнал ее... спустя два месяца они поженились. Она направила ко мне нескольких клиентов. Уговаривать ее НЕ совершать самоубийство было бы роковой ошибкой... но почему бы не унести с собой в могилу хорошее воспоминание? Так она и сделала! И теперь у нее дети-подростки, и она наслаждается жизнью. Терапия состоит из изменений всей жизненной ситуации — и реакций, и поведения, и интерпретаций.
Анализируя то, что Эриксон проделал с этой женщиной, в первом приближении можно сказать, что он вовлек ее в поведение, изменившее характер ее взаимоотношений с окружающим миром, так что самоубийство перестало казаться ей необходимым. Раз сформировавшись, поведенческие паттерны прочно укореняются в психике благодаря самоподкрепляющимся систематическим взаимодействиям с окружающей средой и индивидуальным опытом. Иными словами, определенный образ поведения создает сеть соответствующих реакций, исходящих от внешнего мира, и соответствующих примеров личного опыта, так что наша внешняя и внутренняя среда начинает поддерживать это поведение. Если вы ведете себя так, будто считаете, что вам могут за это дать пинка, то некоторые люди действительно могут (вполне обоснованно) поддать вам, а этот опыт, в свою очередь, укрепит ваше убеждение в том, что вам будут поддавать за ваше поведение, и т. д. Если бы человек, которому дают пинка, был нашим клиентом, а мы излагали бы вам материал главы 4, мы использовали бы форму вмешательства, предполагающую изменение точки зрения этого несчастного, так чтобы он перестал считать, что заслуживает пинка. Так, в приведенном выше примере женщина считает себя непривлекательной, и это убеждение проявляется в ее поведении, поскольку она не следит за своей внешностью и избегает контактов с мужчинами. Растрепанный вид и избегание мужчин, разумеется, в значительной степени исключают саму ВОЗМОЖНОСТЬ того, что какой-либо мужчина найдет ее привлекательной, что, в свою очередь, служит для нее подтверждением ее убежденности в своей непривлекательности. Эриксон мог бы попытаться изменить ее точку зрения таким образом, чтобы у нее возникло убеждение, что она действительно привлекательна, результатом чего явилось бы более эффективное и, вероятно, более адекватное поведение с ее стороны. (Этот подход он действительно избрал при работе с другой женщиной, имеющей избыточный вес и не следящей за своей внешностью. Проведя сеанс с этой женщиной, постоянно ерзая и демонстративно отводя взгляд в сторону, Эриксон «признался» ей, что не может продолжать быть ее психотерапевтом, так как находит ее настолько привлекательной, что не может сосредоточиться. В результате того, что эта женщина поверила в свою привлекательность, она сбросила лишний вес и начала следить за собой.) Вместо этого Эриксон вовлекает ее в поведение (брызгание водой на своего коллегу), обеспечивающее ей личный опыт, кардинальным образом изменивший ее точку зрения на окружающий мир и на свое место в нем. Однако поскольку простые предписания суицидальным пациентам брызнуть водой на кого-нибудь вряд ли могут оказаться универсальным средством, достаточным для возвращения таких людей к оптимизму и вступлению в брак, давайте рассмотрим более подробно последовательность действий, которые Эриксон использовал при работе с этой женщиной.
Как и всегда, фундаментом для работы Эриксона является его способность устанавливать и использовать раппорт. В данном примере его клиентка убеждена, что никому не нравится и должна покончить с собой. Вместо попыток убедить ее в том, что «на самом деле» она привлекательна и ее жизнь достойна продолжения, и даже вместо попыток отговорить ее от самоубийства Эриксон принимает ее твердое решение покончить с собой — и организовывает ей возможность обрести «по крайней мере одно хорошее воспоминание, прежде чем она совершит самоубийство». (Помните, что раппорт является функцией не сочувствия или симпатии, а подстройки, и измеряется силой не взаимного расположения, а доверия и авторитета.)
То, как Эриксон интегрирует подстройку к модели мира женщины (раппорт) и использование этой модели с целью создания ранее не существовавшей «возможности» (изменение точки зрения), — прекрасный пример одновременности функционирования описанных нами паттернов. По словам самого Эриксона, спорить с этой женщиной по поводу ее убеждений было бы бесполезно (или даже хуже), и это могло бы привести лишь к тому, что она заняла бы еще более полярную позицию (никто не любит признавать, что он не прав), тем самым поставив под угрозу раппорт между ними. Предложение Эриксона не только соотносится с ее собственным убеждением в неизбежности самоубийства, но и подстраивается к ее желанию получить также и приятный опыт (если бы ее совершенно не волновало то, насколько «хороши» переживания, которые она испытывает, она не думала бы о совершении самоубийства как о способе избавиться от своей депрессии, от своей непривлекательности и т. д.). Перспектива получения «хорошего» опыта естественным образом согласуется с ее собственными желаниями и в то же время серьезно меняет ее точку зрения таким образом, что она начинает размышлять о том, как ей лучше всего воспользоваться этой возможностью. Именно такая эволюция ее ситуации, включившая в себя новую (пока еще не конкретизированную) возможность, обеспечивает самого Эриксона возможностью и гибкостью, необходимой для вовлечения ее в некую форму поведения, имеющего далеко идущие последствия. Если не принимать в расчет возможные способы самоубийства, то сам по себе этот шаг является альтернативой «да-нет». Поэтому акт самоубийства когда он становится основным предметом дискуссии, психологически полностью посвящает психотерапевтической гибкости; ему остается лишь один вариант: ..... том, что это имеет смысл или, напротив, бессмысленно. С другой стороны, «получение хороших воспоминаний» может означать почти все что угодно с поведенческой точки зрения.
Для женщины из данного примера это означало брызнуть водой на своего коллегу. Очевидно, что выбор Эриксоном формы поведений для этой женщины был далеко не случайным. Клиентка сказала Эриксону, что непривлекательна и избегает контактов с мужчинами, которые ей нравятся, что, безусловно, является достаточно веской причиной для депрессии. Принимая во внимание эту ситуацию, Эриксон избирает в качестве формы поведения ту, которая (как он имеет основания надеяться) предоставит ей возможность обнаружить, что она заблуждалась по поводу своей непривлекательности и что взаимодействие с мужчинами может быть приятным и приносящим удовлетворение. Эриксон также использует в качестве инструмента усиления эффекта этого опыта одну из особенностей своей клиентки, которую она воспринимает как недостаток, — щель между зубами. Таким образом, Эриксон вовлекает женщину в поведение, которое может способствовать переориентации ее мышления (а следовательно, и дальнейшего поведения) в отношении того, что она считает своим «дефектом». Щель между зубами становится средством на пути к достижению желаемого ею результата, а вовсе не препятствием к нему. Данный паттерн с очевидностью аналогичен паттерну сортировки в поисках положительных качеств, описанному в главе 4. Эриксон делает следующее: он выбирает нечто, что женщина считает препятствием к достижению желанной цели быть привлекательной, и делает его частью поведения, ОТВЕЧАЮЩЕГО за достижение этой желанной цели. В результате препятствие становится положительным качеством. Таким образом, успешность использования этой формы вмешательства зависит от: 1) вашей способности устанавливать и поддерживать раппорт так, чтобы ваш клиент был склонен прислушиваться к тому, что вы ему говорите и предлагаете; 2) при необходимости — от вашей способности изменить точку зрения клиента с целью обеспечения себе гибкости, необходимой для вовлечения его в новые или предписываемые вами формы поведения; 3) от вашей способности генерировать для клиента формы поведения, в конечном итоге дающие ему возможность достичь того, чего ему желательно или необходимо достичь. Создание и использование раппорта и точек зрения уже являлись основными темами глав 3 и 4 (хотя мы, безусловно, во всех примерах работы Эриксона будем продолжать идентифицировать и обсуждать их применение и значимость). В совокупности они составляют факторы, обеспечивающие вам возможность действительно вовлекать вашего клиента в те формы поведения, которые вы определили как полезные. Каким же образом вы определяете, какие именно формы поведения следует задействовать?
Как уже говорилось, очевидно, что Эриксон отнюдь не выбирает какие угодно формы поведения в надежде, что благодаря «перемешиванию» они в конце концов интегрируются в более удовлетворительную конфигурацию. Напротив, существует вполне определенная взаимосвязь между поведением, которое он выбирает, и желаемым результатом — взаимосвязь, приводящая к неизбежному, казалось бы, запусканию логической цепочки, ведущей от первого ко второму. Давайте рассмотрим, как вычислить последовательность, которая позволит вам генерировать для вашего клиента формы поведения, в равной степени способные вызвать у клиента опыт, оказывающий на него глубокое терапевтическое воздействие.
Как уже говорилось, индивидуальное поведение в рамках конкретного контекста одновременно указывает на содержание индивидуальной модели мира и подкрепляет существование этой модели (определяя тип и формы взаимодействий, в которые вовлечен клиент). Разумеется, верно и обратное, так что содержание индивидуального фрейма референции будет вызывать к жизни определенные типы поведения и формы взаимодействий. Оставляя пока в стороне вопрос о курице и яйце, достаточно отметить, что реальное поведение может привести к упрочению точки зрения, закрепляющей это поведение, а изменение точки зрения может привести к появлению и закреплению (контекстуально) новых форм поведения. Различные формы поведения обеспечивают человеку ассортимент способов оказания воздействия на окружающий мир, тогда как индивидуальная точка зрения является фактором, организующим эти формы поведения в соответствии с тем, какую из них следует использовать, когда, с кем и каким образом. В этом смысле именно модель мира обеспечивает ту стабильность и конгруэнтность во времени, которую мы воспринимаем как характеризующую конкретного человека. Изменение индивидуального поведения, таким образом, имеет значение лишь постольку, поскольку оно вовлекает индивида в формы поведения, приводящие к соответствующим изменениям и в его модели мира, так как именно изменение модели мира обеспечивает закрепление новых способов взаимодействия в рамках данного контекста.
В результате перед вами как психотерапевтом встает двойной вопрос: какие новые убеждения (точки зрения) я хочу сформировать у этого человека и будут ли эти убеждения естественным образом вызывать у него типы поведения, являющиеся адекватными и необходимыми? Обучая участников наших семинаров уже описанным и им подобным паттернам, мы обнаружили, что единственным значимым фактором, влияющим на эффективное использование этих паттернов, является способность задействовать естественные формы поведения и их последствия с точки зрения индивидуального опыта. Рассматривая тот или иной тип поведенческого вмешательства для конкретного клиента, большинство психотерапевтов сразу переходят к рассмотрению различных типов поведения, в которые НУЖНО вовлечь клиента в рамках «проблемного» контекста. Те формы поведения, которые могут предложить психотерапевты, рассуждающие таким образом, безусловно, могут оказаться полезными, однако сама их природа вовсе не обязательно будет гарантировать, что КЛИЕНТ получит тот же удовлетворительный опыт, какой получил психотерапевт, когда использовал их, или что клиент научится именно тому, чему должен научиться на этом опыте. Крайне маловероятно, чтобы некто, пытающийся предложить полезные формы поведения женщине из приведенного выше примера решившей совершить самоубийство, сгенерировал бы такое предложение, как «брызнуть изо рта водой в своего коллегу», если бы только этот психотерапевт сначала не проследил в обратном порядке цепь причинно-следственных событий от желаемого результата (то есть от изменения точки зрения и сопровождающих ее форм поведения) к предшествующей ему ситуации. Иными словами, поведение, в которое вы вовлекаете вашего клиента, должно быть связано с результатом, который преследуете вы и ваш клиент, так, что данное поведение естественно и неизбежно приведет к этому результату. В таком случае первым элементом информации, который вы должны для себя определить, является ответ на вопрос «Какой формы поведения я хочу добиться от клиента в рамках конкретного контекста и какое убеждение или точку зрения естественным образом предполагает это поведение?» Итак:
1. Конкретизируйте для себя, какие формы будут составлять адекватное поведение в рамках проблемного контекста и какие изменения точки зрения естественным образом вызовут это поведение.
В вышеприведенном примере Эриксон хочет, чтобы женщина вступала в контакты с мужчинами, а изменение точки зрения выразится в том, что она начнет считать себя привлекательной.
Теперь мы определили для себя, что должно явиться для клиента конечным результатом. Но как сформировать эту новую точку зрения? Вспомните, когда вы в последний раз изменяли собственные взгляды на окружающий мир. Толчком к этому изменению послужило либо некое противопоставление идей в новом свете, под воздействием которого вы скорректировали вашу модель мира (этот случай являлся темой главы 4), либо некий опыт взаимодействий, который оказался достаточно интенсивным, регулярным и позитивным, чтобы вы сформулировали новые обобщения, касающиеся этого опыта. Поскольку данная глава посвящена поведенческим формам вмешательства, нас будет интересовать здесь второй случай. Следующим шагом, ведущим в обратном порядке по цепи к требующемуся нам изменению точки зрения клиента, является опыт, способствующий принятию этой предполагаемой нами точки зрения. Ваш клиент, как и всякий человек (будем надеяться), изменит свое мышление под влиянием достаточно впечатляющего опыта взаимодействия с внешним миром. И, разумеется, являясь агентом этого изменения, вы хотите обеспечить вашему клиенту возможность получить именно тот опыт, благодаря которому он сможет научиться тому, чему ему следует научиться с точки зрения понимания проблемного контекста и своей деятельности в нем. Таким образом, следующим шагом является определение того, какой опыт (во внешнем мире) ЕСТЕСТВЕННЫМ образом обеспечит ЛЮБОМУ человеку опыт обучения, который, согласно вашим желаниям, ваш клиент должен получить. Поскольку вы не можете предписывать или контролировать то, какой смысл ваш клиент извлечет из своего опыта, важно, чтобы опыт, который вы хотите ему обеспечить, содержал в самом себе форму обучения, необходимую вашему клиенту. Генерируя опыт, природа которого подходит для «каждого», вы максимально увеличиваете шансы выбрать форму опыта, эффект которой окажется универсальным, а не сугубо индивидуальным. Такого рода расчет позволит вам идентифицировать именно тот опыт, который вы хотите обеспечить вашему клиенту.
2. Идентифицируйте для себя, какой опыт в реальном мире естественным образом сформирует практически у любого человека убеждение или точку зрения, которую, согласно вашему желанию, должен приобрести клиент.
Столкнувшись с конгруэнтной реакцией на себя как на привлекательную женщину в ситуации, когда такое внимание будет неожиданным (иными словами, когда она не будет иметь тайного мотива вызвать эту реакцию), эта женщина, вероятно, убедится хотя бы в том, что конкретный мужчина находит ее привлекательной.
Теперь мы можем рассмотреть вопрос о том, «зачем вообще утруждать себя придумыванием нелепой ситуации, в которую должен попасть клиент, когда можно просто объяснить ему то, что ему следует знать?» Очевидно, что Эриксон мог просто сказать этой женщине: «Тот факт, что мужчины, работающие вместе с вами, пытаются заговорить с вами около автомата с холодной водой, свидетельствует о том, что вы кажетесь им привлекательной, и в подходящих условиях они бы сами сказали вам об этом». Однако люди часто находят собственный опыт намного более убедительным, чем то, что им говорят. Об этом неопровержимо свидетельствуют испачканные пальцы миллионов людей, не способных устоять перед искушением проверить правильность слов, написанных на табличках «ОСТОРОЖНО, ОКРАШЕНО». Поэтому первым пунктом, в котором нужно удостовериться при выборе формы вмешательства, является то, что она обеспечит клиенту опыт в реальном мире, чьи уроки в силу своей «реальности» обретут весомость, которую трудно опровергать или игнорировать.
Второй момент, на который мы хотим обратить ваше внимание, заключается в том, что при работе с решившей покончить с собой женщиной Эриксон НЕ конкретизирует, что именно она должна будет усвоить из предлагаемого ей опыта. Более того, он побуждает ее поверить, что цель ее поведения — обеспечить себе с точки зрения придания своему вмешательству эффективности, поскольку он позволяет клиенту оценить свой опыт в контексте фрейма, делающего этот опыт «реальным», а не подстроенным, и не являющимся результатом «внушений» психотерапевта. Иными словами, тот факт, что результаты опыта не были ни ПРЕДСКАЗУЕМЫМИ, ни ОЖИДАЕМЫМИ, позволяет клиенту доверять этому опыту как подлинной репрезентации «реальности». Вы сможете проследить за тем, как на протяжении всей своей терапевтической работы Эриксон использует этот паттерн, позволяя клиентам считать, что предлагаемое им поведение должно иметь вполне определенные последствия, хотя на самом деле этот опыт был организован для них с целью привести к совершенно иным последствиям.
Теперь, после того как мы идентифицировали, какой опыт должен получить человек, нам предстоит определить, какие условия естественным образом приведут к получению этого опыта. Иными словами, что именно должен сделать клиент с нашей подачи, чтобы получить тот род опыта, который ему необходим? Для этого нам нужно сделать еще один шаг назад во времени и определить для себя, в какого рода поведение нужно вовлечь клиента, чтобы создать желаемую ситуацию. При выборе поведения Эриксон, как правило, использует ту особенность или форму поведения клиента, которую он считает источником проблемы. Именно на эти «дефекты» и «недостатки» клиенты указывают в качестве обоснования наличия и серьезности их проблемы. Превращая эту «причину» в «инструмент» достижения высоко ценимого клиентом результата, Эриксон изменяет и реакцию клиента на этот фактор. Так, решившая покончить с собой женщина первоначально рассматривала щель между зубами как отвратительное физическое уродство. Разумеется, после того как эта женщина использовала эту щель, чтобы брызнуть водой на своего будущего мужа, она, возможно, и не начнет восхищаться красотой своих зубов, однако взгляд в зеркало на зубы будет вызывать у нее воспоминания о той важной (и забавной) роли, которую они сыграли в изменении ее судьбы.
3. Определите для себя, в какую форму поведения вы можете вовлечь вашего клиента, чтобы она естественным образом способствовала получению уже идентифицированного вами опыта и при этом, если возможно, задействовала в качестве катализатора ту особенность или форму поведения клиента, которую клиент идентифицирует как «причину» своей проблемы.
Эриксон побуждает женщину использовать щель между зубами, чтобы брызнуть водой на своего коллегу.
4. Двигаясь назад от желаемого вами результата через естественным образом происходящую последовательность предшествующих событий, вы сформируете цепь эффектов, которая, будучи запущенной, вероятно, приведет к желаемому результату. Конкретно вы генерируете форму поведения, которая, если вовлечь в нее вашего клиента, приведет его к получению опыта, вероятно, способствующего появлению у него новой точки зрения в соответствии с вашими намерениям. Такая форма вмешательства работает благодаря двум факторам; во-первых, точка зрения, опыт и поведение вашего клиента должны сочетаться друг с другом таким образом, чтобы предполагаемая вами последовательность событий реализовалась, и во-вторых, полученный вашим клиентом опыт должен оказаться для него неожиданным, что придаст ему убедительность и, следовательно, силу воздействия.
Разумеется, собрав информацию, необходимую для генерирования описанной нами причинной последовательности, вы должны и на самом деле вовлечь клиента в эту форму поведения. Эриксон осуществляет это за счет поддержания раппорта (необходимого для поддержания своего авторитета) и за счет использования паттерна сортировки в поисках положительных качеств, описанного в предыдущей главе, с целью перекидывания мостов (не важно, насколько реальными или мнимыми они являются) между существующей проблемной ситуацией и поведением, которого он хочет добиться от клиента. Для мужчины из главы 3, обреченного улететь на орбиту, подъем в горы служил для облегчения его полета, а ВОВСЕ НЕ для того, чтобы доказать, что он заблуждается. Итак, в сжатом виде паттерн выглядит следующим образом:
1. Конкретизируйте для себя, какие формы будут составлять адекватное поведение в рамках проблемного контекста и какие изменения точки зрения естественным образом вызовут это поведение.
2. Идентифицируйте для себя, какой опыт в реальном мире естественным образом сформирует практически у любого человека убеждение или точку зрения, которую, согласно вашему желанию, должен приобрести клиент.
3. Идентифицируйте для себя, в какую форму поведения вы можете вовлечь вашего клиента, так чтобы она естественным образом способствовала получению уже идентифицированного вами опыта и, если возможно, задействовала в качестве катализатора ту особенность или форму поведения клиента, которую клиент идентифицирует как «причину» своей проблемы.
4. Используйте раппорт и, если необходимо, изменение фреймов референции, чтобы мотивировать вашего клиента быть вовлеченным в поведение.
Мы не можем с уверенностью сказать, что Эриксон действительно производил все те расчеты, которые мы вам описали, но мы уверены, что он регулярно проявлял способность генерировать формы поведенческого вмешательства, которые создавали для его клиентов опыт обучения, оказывающий долговременный эффект как на их жизненную ориентацию, так и на их поведение. Интуиция Эриксона в этом отношении регулярно оказывалась адекватной и эффективной, однако, как мы уже отмечали, интуиция Эриксона в значительной степени является функцией его собственного опыта в выяснении того, какие именно методы в каких случаях работают. Использование приведенной последовательности расчетов не только повысит ваши шансы на генерирование форм поведенческого вмешательства, которые будут убедительными для ваших клиентов, но и обеспечат вам опыт, необходимый для развития вашей интуиции. Далее следует еще один пример того, как Эриксон использует поведение, которое его клиент считает недостатком, в качестве средства, ведущего к получению важного опыта обучения.
Пару лет назад я получил рождественскую открытку, в которой говорилось: «Л хочу поблагодарить вас за изумительное время, проведенное с вами в 1959 году. Я знаю, что должен был написать вам раньше... но все откладывал. С того момента, как я провел с вами три часа, моя жизнь стала прекрасной». Это был очень богатый человек. Он получил профессиональную подготовку концертирующего пианиста. У него был личный концертный зал, и на первом публичном концерте, который он дал, или точнее, который он ХОТЕЛ дать, он перепугался и не смог выйти на сцену. И когда он приезжал сюда на три часа в 1959 году, я объяснял ему... что он должен продолжать практиковаться в игре на фортепиано. За те десять лет, которые прошли сего первой попытки дать публичный концерт, он смог позволить лишь ОДНОМУ своему другу присутствовать в зале. ДВОИХ в зале он уже не мог выдержать. И когда он приехал ко мне, я сказал: «Ну, ваша проблема решается очень просто. Я хочу, чтобы вы купили кипу цветных полотенец... красное, зеленое, голубое, фиолетовое, цветастое и так далее. Когда вы приедете домой, аккуратно разложите их на полу вашего зала, а два последних положите на табуретку перед роялем и на крышку рояля. Затем вы разошлете приглашения на фортепианный концерт, чтобы весь зал был заполнен публикой. И когда настанет время выходить на сцену, вы остановитесь и посмотрите на первое полотенце... ну что, хотите упасть в обморок на этом полотенце или предпочтете на следующем?» И вот он дошел до следующего с той же дилеммой: где упасть в обморок — на этом полотенце или на третьем? Так он добрался до табуретки... он знал, что будет очень некрасиво УПАСТЬ с нее в обморок, поэтому он на нее СЕЛ. И тут он подумал о возможности упасть в обморок с крышки рояля, но не мог придумать, как туда попасть. И так он сыграл всю программу. И я думаю, что это терапия, потому что он собрал ВСЕ свои страхи и тревоги, перевел их в конкретную форму и перенес на полотенце, — вопрос был только в том, на КАКОЕ полотенце. И он прошел через целый ряд полотенец, и каждый раз, когда он миновал их... ему ПРИШЛОСЬ играть, он НЕ МОГ упасть на эти полотенца. И с тех пор он играл, как настоящий концертирующий пианист.
В данном примере пианист нуждался в опыте успешного выхода на сцену и исполнения концерта, в опыте, который бы не только продемонстрировал ему, что он способен выступать перед публикой, но и обеспечил ему возможность получить подкрепление своего поведения благодаря аплодисментам и восторженным реакциям аудитории. Таким образом, его поведение и его окружение вступали в союз, призванный внушить ему фрейм референции, согласно которому он способен выступать, а выступление является опытом, приносящим удовлетворение. Эти взгляды (плюс с неизбежностью вытекающее из них поведение, состоящее в реальном участии в выступлении) становятся желаемым результатом, а успешное проведение концерта — очевидным выбором формы опыта, способствующей формированию этих новых точек зрения. Интересующим нас вопросом, который в течение десяти лет не давал покоя самому пианисту, является вопрос о том, каким образом можно вывести его на сцену так, чтобы он МОГ выступать.
Как и в предыдущем примере данного паттерна поведенческого вмешательства, Эриксон использует в качестве средства, вызывающего желаемый результат, ту самую характеристику, которую пианист считает причиной своих трудностей: его боязнь упасть в обморок. Работая с решившейся на самоубийство девушкой, Эриксон заручается ее согласием на участие в поведении, которое он спланировал для нее, сформировав у нее представление о том, что приятно будет унести с собой в загробный мир хорошее воспоминание. Аналогичным образом во втором примере Эриксон воздерживается от попыток изменить мнение пианиста, касающееся необходимости, полезности или вероятности действительного наступления обморока. Вместо этого Эриксон формирует у него представление о падении в обморок на «подходящем» полотенце. Заметьте, что, внедряя в его психику это соображение, Эриксон рассматривает неизбежность падения в обморок как нечто само собой .... второстепенным (если не снятым с повестки дня) вопросом, уступая место более актуальному вопросу о том, какое полотенце является для этого «подходящим». Такая смена приоритетов становится эффективным средством вывести пианиста к своему инструменту благодаря тому, что совокупность критериев, которую он будет использовать для оценки преимуществ падения в обморок на том или ином полотенце, будет принципиально отличаться от тех критериев, которые он ранее применял, размышляя о выходе на сцену. Контекст «выхода на сцену» означал для пианиста размышления о множестве эмоциональных и нагруженных прошлыми переживаниями вопросов — о его готовности к концерту, о необходимости надлежащим образом развлечь аудиторию, о возможности судить об уровне своей подготовки по реакциям аудитории, а также, возможно, о своей ценности как личности и т. д. За исключением вопроса о сравнении болезненности падения со стула или с крышки рояля, выбор подходящего полотенца являлся для него контекстом, по отношению к которому он совершенно не представлял себе, какие критерии следует использовать. А без этих критериев он мог сколько угодно беспокоиться, но был не в состоянии принять решение (и, следовательно, упасть в обморок), а потому вынужден был переходить от одного полотенца к другому. Итак, резюмируя этот случай, мы можем сказать, что Эриксон использует озабоченность пианиста возможностью падения в обморок, заставляя его заботиться о выборе «подходящего» для падения в обморок полотенца. Не располагая критериями, позволяющими сделать такой выбор, пианист оказывается рядом со своим инструментом, где, не имея возможности упасть в обморок, начинает играть, тем самым получая опыт, необходимый для осознания того, что он способен выступать перед публикой. И даже если в будущем, во время ожидания за кулисами, он вдруг начнет беспокоиться о возможности падения в обморок, ему придет на ум (вероятно, забавное) воспоминание о том, как ему удалось исполнить программу, несмотря на эти самые страхи (иными словами, референтный опыт успеха уже был им получен).
Моменты, касающиеся использования Эриксоном этого паттерна поведенческого вмешательства, которые мы считаем особо важным отметить на данном этапе, включают следующее: 1) он использует естественным образом демонстрируемые последовательности форм поведения, реальные ситуации и паттерны выведения обобщений в качестве базы для выбора терапевтических форм поведения для своих клиентов; 2) вместо того чтобы обсуждать достоинства существующих на данный момент у клиентов точек зрения и форм поведения или вместо того чтобы открытым текстом указывать им на то, что они ДОЛЖНЫ считать и делать, Эриксон позволяет им сделать эти открытия самостоятельно, в результате собственных усилий и умственных расчетов; 3) Эриксон использует те характеристики своих клиентов, которые они считают камнем преткновения, в качестве пинка, выталкивающего их на совершенно новый путь. Именно такое использование модели мира своих клиентов и естественно происходящей цепи событий (наиболее легко запускаемой, как мы полагаем, с помощью описанного выше алгоритма) позволит вам в конечном итоге научиться воспроизводить самостоятельно данный терапевтический паттерн.