Свиные уши

Однажды моя дочь пришла из школы домой и сказала: «Папа, я собираюсь кусать ногти. Все девочки в школе кусают ногти, и я должна следовать моде». Я сказал: «Да, другие девочки тебя далеко опередили. Тебе нужно сильно постараться, чтобы их догнать. Так почему бы тебе не заняться тем, чтобы дважды в день по пятнадцать минут садиться и жевать свои ногти, чтобы догнать других девочек?» Она ответила: «Пятнадцати минут не хватит, мне нужно как минимум полчаса». На что я ответил: «Я думаю, пятнадцати минут достаточно». Она возразила: «Нет, я собираюсь заниматься этим по полчаса». Тогда я сказал: «Я дам тебе часы, и ты сама будешь следить за временем». И вот как-то раз она объявила: «Я собираюсь ввести новую моду в школе... НЕ кусать ногти». Такая мода мне очень понравилась.

Нам не потребовалось предварять описание следующего паттерна длинным примером, поскольку он не представляет собой ничего нового с точки зрения формальных паттернов (даже брошенное семя точно такое же). Различие состоит только в методе посадки этого семени. Как вы, возможно, уже догадались, подобно тому как изменяющий точку зрения паттерн сортировки в поисках положительных качеств (глава 4) имеет свой поведенческий аналог в виде паттерна, описанного в предыдущем разделе, паттерн сортировки в поисках слабых мест также имеет свой аналог в репертуаре форм поведенческого вмешательства, используемых Эриксоном. (Собственно говоря, поскольку слова являются всего лишь способом идентификации или «обозначения» конкретных форм поведения и сопутствующих им внутренних состояний, любое вмешательство, проводимое вербально, должно также осуществляться и на поведенческом уровне.) Данная форма вмешательства включает связывание нежелательного или неадекватного поведения клиента с «осознанием» того, что это поведение представляет серьезную угрозу для чего-то, что человек высоко ценит. Таким образом, поведение, которое ранее являлось приемлемым, начинает ассоциироваться со значительным дискомфортом, причиняемым грозящей утратой, что побуждает индивида к изменению. Вместо того чтобы пользоваться валютой вербально выражаемых идей, в описываемой здесь форме вмешательства Эриксон делает неуместное поведение клиента крайне для него дискомфортным, связывая его с другой формой поведения, цена которой оказывается слишком высока.

Анализ примеров работы Эриксона приводит к выводу о том, что описываемая нами в данном разделе форма поведенческого вмешательства наиболее часто используется им при работе с людьми, страдающими от неадекватного компульсивного поведения, — патологическое мытье рук, кусание ногтей, бессонница и т. д. Согласно ориентации, которой придерживается Эриксон при работе с такого рода проблемами, эти формы поведения являются результатом устаревшего и ставшего неадекватным научения, которое нуждается в пересмотре. С другой стороны, практикующие психотерапевты, как правило, рассматривают такие компульсивные формы поведения как поведенческие проявления — симптомы — стоящих за ними психологических проблем. Типичный вывод, к которому приходят те, кто действует исходя из этих исторических представлений, гласит, что психологические проблемы человека должны рассматриваться и решаться таким образом, чтобы обеспечить ему длительное избавление от этих симптоматических форм поведения. Эриксон же предпочитает рассматривать такие формы поведения как поведенческие паттерны, когда-то служившие некоей полезной цели, но в настоящее время сохраняющиеся скорее в силу привычки, чем в силу своей функциональности. Модель Эриксона избавляет его от необходимости выяснять истоки и значение поведения клиентов — ему достаточно просто изменить само неадекватное поведение неким полезным образом. Соответственно Эриксон предпочитает предпринимать непосредственные шаги по избавлению от самого компульсивного поведения, будучи уверен в том, что, сбросив с себя это бремя, индивид сможет самостоятельно завершить процесс терапии, адаптируясь к новой, полегчавшей нагрузке.

Итак, ному нужны симптомы? Замещение симптомов... О да, это милое суеверие, очень милое. Если вы сломаете ногу и наденете гипс для ее лечения, нужно ли вам ломать еще и руку? А затем, когда вы вылечите руку, может быть, вам нужно сломать еще и ребра? Кому НУЖНЫ симптомы? Вы оставляете поведение без изменений, но заставляете пациента желать: «Я хочу избавиться от этого поведения». И большую часть лечения вы проводите таким образом. Знаете, ведь прошлое не изменить. Вы можете бесконечно обсуждать его, но вы ни к чему не придете.

В характерной для всей своей работы манере Эриксон никогда не пытается прямым образом заставить своего клиента отказаться от компульсивного поведения. Вместо этого Эриксон принимает поведение клиента, а затем тем или иным образом задействует само это поведение в качестве катализатора, благодаря которому оно впоследствии разрушается само по себе, как это имеет место в следующем примере.

НЕКОТОРЫХ пациентов-невротиков... нужно намеренно, специально побуждать делать невротичные вещи. Я вспоминаю женщину, которая пришла ко мне и сказала: «Я выдергиваю себе волосы. Я СМОТРЮ на свою голову, а на ней плеши. И Я ЗНАЮ, что буду продолжать выдергивать себе волосы — по несколько волосинок за раз». Я сказал, что могу исправить положение, ТОЛЬКО МОЕ ЛЕЧЕНИЕ ВАМ НЕ ПОНРАВИТСЯ. Я хочу, чтобы вы попробовали в течение тридцати дней следующее... Вытаскивайте по ОДНОМУ волосу, только по одному, и накручивайте его очень туго на спичку. Следите за тем, чтобы у вас получалась аккуратная спираль. По одному волосу каждый день... И старайтесь выбрать самый длинный волос». И ей НАСТОЛЬКО надоело вытаскивать по одному волосу, что она спросила меня, нужно ли ей продолжать. Я ответил: «Вы МОЖЕТЕ продолжать вытаскивать по два волоса, по три волоса и накручивать каждый из них на отдельную спичку». Она сказала: «Я не хочу ничего делать со своими волосами!» Тогда я сказал: «Вы ПРИЧЕШЕТЕ их, снимете выпавшие волосы с расчески и накрутите их на спичку». Прошло совсем немного времени, прежде чем она перестала выдергивать свои волосы и начала причесывать их и накручивать ЭТИ волосы, пока ей это не надоело, и она не захотела больше заниматься ЭТИМ. Я взял с нее обещание, что она найдет замену этому занятию. Сколько раз пациенты пытаются фрустрировать вас, делая отвратительные вещи, действительно отвратительные. И они ожидают, что вы начнете упрекать их, а вы в ответ выверните ситуацию наизнанку и заставьте их жалеть о том, что они сами это делали. Иными словами, нужно сохранять целостность своей СОБСТВЕННОЙ личности и предоставить ЭТОМУ человеку шанс почувствовать целостность его собственной личности.

Как и во всех примерах работы Эриксона, описанных до сих пор, способность устанавливать раппорт продолжает оставаться фундаментом успеха его терапевтического вмешательства. Говоря выдергивающей свои волосы женщине, что он может «исправить ее положение, «ТОЛЬКО МОЕ ЛЕЧЕНИЕ ВАМ НЕ ПОНРАВИТСЯ»», Эриксон одновременно подстраивается к надежде женщины на то, что он сможет ей помочь, и демонстрирует, что осознает ее склонность отвергать предложения со стороны других людей как неприемлемые. При этом необходимо помнить о том, что прежде чем обратиться к доктору Эриксону, она уже, несомненно, исчерпала многие, если не все известные ей средства избавления от своей проблемы и, таким образом, уже обзавелась личной историей неудач и, соответственно, «обоснованных» возражений, к которым она могла прибегнуть, оценивая предложения Эриксона. Подстроившись к этой склонности женщины, Эриксон помогает ей удостовериться в том, что она может рассматривать его как человека, который ее «понимает» и к мнению которого, следовательно, стоит прислушиваться. (Мы также хотим обратить ваше внимание на намек, содержащийся в его интонационном акценте на слове «мое» во фразе «ТОЛЬКО МОЕ ЛЕЧЕНИЕ ВАМ НЕ ПОНРАВИТСЯ». Подчеркивая тот факт, что ей не понравится его лечение, Эриксон тем самым предполагает, что существует и еще чье-то лечение, которое ей ПОНРАВИТСЯ... естественно, ее собственное.) Другой способ, которым Эриксон устанавливает раппорт с женщиной, состоит в принятии — по крайней мере, внешне — компульсивного поведения женщины.

И снова оказывается, что для того чтобы понять значимость этого, казалось бы элементарного, но тем не менее важного шага, следует принять во внимание склонности клиентов, касающиеся их предшествующего опыта. Женщина из данного примера, несомненно, подвергалась упрашиванию и принуждению со стороны друзей и врачей и со стороны самой себя отказаться от неуместных манипуляций со своими волосами. И все же несмотря на свое знание о том, что она должна прекратить выдергивать себе волосы, и на свои попытки использовать для этого все известные ей и ее знакомым средства, она продолжает это делать. Поэтому для психотерапевта сказать ей об этом в очередной раз и снова попытаться изменить ее поведение означало бы вызвать с ее стороны недоверие и чрезмерную осторожность, поскольку такие призывы противоречили бы ее личному опыту. Оставляя ее поведение на время в покое, Эриксон, по крайней мере, избегает вероятной полемики по поводу содержания ее прошлого опыта и, возможно, дает ей понять, что осознает, насколько сильным и труднопреодолимым является для нее позыв к выдергиванию волос (что, несомненно, соотносится с ее собственным опытом, а следовательно, укрепляет раппорт).

Установив раппорт с женщиной, Эриксон позволяет ей продолжать свое компульсивное поведение, но добавляет к нему нагрузку, которая, как он подозревает, окажется для нее настолько скучным и утомительным занятием, что это вынудит ее прекратить выдирать себе волосы. Значимость этой дополнительной формы поведения такова, что в сознании клиента оно цепями приковано к компульсивному поведению, так что прекращение одного означает прекращение и другого. Таким образом, эффективность этой формы вмешательства зиждется на вашей способности: 1) к установлению и поддержанию раппорта, так чтобы ваши предписания, касающиеся дополнительных форм поведения, были восприняты серьезно; 2) к выбору уместной, но, в конечном счете, обременительной формы поведения, предписываемой клиенту. Уместность предписываемого поведения связана с представлением о том, что это поведение имеет некий смысл для клиента с точки зрения своей релевантности проблемной ситуации. Хотя ходить задом наперед каждый второй час в день, вероятно, является обременительной задачей, предписание такой формы поведения выдирающей волосы женщине или дочери самого Эриксона могло бы вызвать лишь сомнения в его компетентности и альтруизме как психотерапевта. История с дочерью Эриксона, открывающая этот раздел главы, — прекрасная иллюстрация подобных соображений. Вместо того чтобы осуждать или принижать интерес дочери к обкусыванию ногтей, Эриксон воспринимает ее желание серьезно, тем самым устанавливая раппорт. Затем он вовлекает ее в форму поведения, кажущуюся в сложившейся ситуации совершенно разумной, и все же Эриксон убежден, что вскоре эта форма поведения превратит обкусывание ногтей в вызывающую отвращение повинность.

На первый взгляд инструкции Эриксона, выданные лысеющей женщине и своей дочери, кажутся ярчайшими примерами краткосрочной терапии, включающей «предписание симптома». Однако это не так, и мы ни разу не обнаружили в наших стенограммах терапевтической работы Эриксона примеров простого предписания симптома. В качестве формы вмешательства, предписано противоречия, свойственного некоторым людям. Предлагая клиенту продолжать или даже усиливать его компульсивное поведение, психотерапевт лишает клиента подсознательного и приносящего определенное удовлетворение удовольствия от совершения того, что в обычных условиях и в любой другой ситуации было бы достойно осуждения. В результате данная форма поведения перестает быть для клиента единственным средством к тому, чтобы самоутвердиться в своей независимости от желаний других людей.

Ахиллесовой пятой этих форм вмешательства является, однако, необходимость успешно мотивировать людей выполнять наши инструкции... Таким образом, потенциальным слабым местом может оказаться неспособность психотерапевта представить клиенту свое вмешательство на «языке», имеющем для него смысл и тем самым вызывающем в нем готовность принять и выполнять инструкции.

(Вацлавик П., Виклэнд Дж., Фиш Р. Изменение, Р. 115 (Watzlawick Р., WeaklandJ. & Fisch R., 1988))

Если бы вы решили предписать симптом женщине, выдирающей себе волосы, вы сказали бы ей, что она должна выдирать волосы в три раза чаще. Обременительность такого поведения действительно могла бы заставить женщину отказаться от него при условии, что вам каким-то образом удалось бы побудить ее действительно выдирать волосы в три раза чаще. Эриксон не предлагает этой женщине чаще выдирать волосы. Вместо этого он прикрепляет к выдиранию волос дополнительную форму поведения, бремя которого клиентка не в состоянии отделить от своей исходной формы поведения, состоящей в выдирании волос. Оставляя проблемное поведение женщины без изменений, Эриксон избегает почти неизбежной конфронтации. Сам факт, особенности и последствия ее поведения, несомненно, занимали центральное место в ее личном и социальном опыте в прошлом, а потому контекст выдирания волос является для нее в высшей степени психологически нагруженным. После многих лет самоанализа и консультаций с другими людьми у нее были наготове всевозможные оправдания такого поведения. Эриксон сумел не увязнуть в этом историческом болоте, сделав обходной маневр вместо попыток изменить поведение этой женщины или напролом продраться сквозь ее возражения. Самое важное здесь то, что вы перетягиваете клиента на другую сторону, где под влиянием новых форм поведения и обобщений естественным образом формируется среда прямой и обратной связи, берущая на себя роль по закреплению и поддержанию этих новых форм поведения.

Воспроизведение этого паттерна с точки зрения структуры требует строгого соблюдения алгоритма. Просто примите нежелательное поведение клиента, а затем прикрепите к нему в качестве условия некую дополнительную форму поведения, которая в конце концов окажется крайне обременительной. Секрет успеха, как уже говорилось, состоит в том, чтобы придумать дополнительную форму поведения с таким притягательным эффектом, что он вовлекал бы клиента в это поведение, форму, которая создавала бы условные отношения между компульсивным и предписываемым поведением. Способность к генерированию такого сильнодействующего обременительного поведения будет зависеть от вашего опыта по использованию подобных форм поведения (иными словами, вы будете обучаться в процессе использования паттерна). Ваше влияние, необходимое для формирования отношений условия и вовлечения клиента в предписываемое поведение, будет в значительной степени определяться вашей способностью к установлению и поддержанию раппорта (как говорилось выше, прежде всего это следует делать посредством принятия нежелательного поведения, подстройки к текущему опыту клиента и подстройки при выборе обременительного поведения к его модели мира). Следующие примеры ярко иллюстрируют использование данного паттерна:

Один доктор сказал мне: «Я ложусь около и вечера, но не могу заснуть до пяти или половины шестого, а мне нужно быть в кабинете в 7 утра. Все время, пока я учился в колледже и в медицинском училище, я клялся себе, что буду читать Диккенса, Теккерея, Достоевского, Вольтера и Скотта. Мне пришлось много работать, чтобы окончить медицинское училище, и когда я женился, мне пришлось много работать, чтобы содержать семью. У меня шестеро детей. И мне ни разу НЕ УДАЛОСЬ почитать, и я страдаю от бессонницы. После работы и забот о семье мне не заснуть, и я чувствую себя просто скверно». Я сказал ему: «Доктор, если вы хотите избавиться от бессонницы, я знаю верный способ сделать это. У вас дома есть каминная полка?» Он ответил: «Да, у меня есть камин с полкой». Тогда я сказал: «Поставьте на полку лампу и пристройте рядом собрание сочинений Диккенса. Если вы не можете заснуть с п до s, стойте у камина и читайте Диккенса». Когда он одолел первый том, то спросил: «Извините а можно, я буду читать сидя?» Я ответил: «Да»... а затем он пришел ко мне и сказал: «Я заснул в кресле». Я ответил: «Ничего, раздобудьте часы с подсветкой циферблата. Ложитесь в постель в обычное время и через пятнадцать минут после того, как ляжете, если вы сможете определить время по этим часам, вставайте и читайте Диккенса, стоя у каминной полки». Он научился засыпать. У него также нашлось время на то, чтобы прочесть Диккенса, Вольтера, Скотта и Достоевского.

Я знал одного мужчину, у которого был сын-холостяк. И он со своим сыном содержал агентство недвижимости. А когда жена этого мужчины умерла, у него развилась бессонница. Он ворочался и метался в постели, а когда засыпал, уже пора было вставать. Он пришел ко мне и рассказал об этом. Я спросил: «А где вы живете сейчас?» — «Я живу вместе со своим холостым сыном». — «А кто занимается хозяйством?» — «Мы делим работу пополам... по большей части, но я терпеть не могу натирать пол мастикой, поэтому это всегда делает сын». Тогда я сказал: «У меня есть лекарство от вашей бессонницы. Вам оно не понравится, но оно ПОДЕЙСТВУЕТ. В ближайшем будущем оно заставит вас отнимать у сна часть времени, но не все. Вместо того чтобы лечь спать сегодня вечером, возьмите мастику для пола фирмы «Джонсон» и будьте любезны всю ночь НАТИРАТЬ ПОЛ. На следующий день отправляйтесь в свою контору, а когда закончите работу, возвращайтесь домой. Поужинайте, а когда придет время ложиться спать, достаньте мастику и натирайте пол всю ночь. Вы не отнимете у себя много сна... всего две ночи. К тому времени вы уже излечитесь от бессонницы. Я думаю, будет достаточно двух ночей». Полагаю, что на третью ночь он решил дать отдых глазам и проснулся в семь утра. Он пришел ко мне и все рассказал. Я ответил: «Хорошо, поставьте на тумбочку часы с подсветкой, чтобы вам хорошо было их видно, а рядом — банку с мастикой для пола и половую щетку. Если вы не заснете через пятнадцать минут с того момента, когда ляжете спать, то вставайте и всю ночь натирайте пол». Через некоторое время он сказал мне: «Теперь я сплю регулярно». К чему было утруждать себя проведением обычной психотерапии с этим мужчиной? Я просто создал такую ситуацию, что он сделает ВСЕ ЧТО УГОДНО, лишь бы заснуть и не заниматься этим!»

В обоих вышеприведенных случаях Эриксон вовлекает людей, страдающих бессонницей, в формы поведения, от которых они, несомненно, рано или поздно захотят отказаться: в первом случае — СТОЯТЬ И ЧИТАТЬ ... рать пол. И в обоих случаях урок был усвоен настолько твердо, что одной лишь угрозы повторения этого опыта обучения было достаточно, чтобы эти люди уносились в царство сна в течение пятнадцати минут. Что касается выбора предписываемых форм поведения, то первый из этих случаев является примером выбора опыта, который любой человек сочтет крайне утомительным: стоять всю ночь. Второй случай — пример выбора дополнительной формы поведения, обременительной именно для данного конкретного клиента, — натирки пола. Эти формы поведения не просто неприятны: как стоять, так и натирать пол — по самой природе своей утомительные задачи, что делает перспективу возвращения в удобную постель значительно более привлекательной. Эриксон формирует у этих страдающих бессонницей людей искреннюю мотивацию усвоить новую форму поведения, в их случае — засыпание, поставив развитие способности быстро засыпать условием, позволяющим избежать утомительных обязанностей. В результате они действительно следуют его инструкциям, принимая их в качестве условий...

Моя дочь однажды спросила меня: «Папа, почему люди СОВЕРШАЮТ те безумные вещи, которые ты им предлагаешь совершать?» Я ответил: «Потому что они знают, что я говорю серьезно».

Примечание

1 Один из лучших примеров калибровки паттерновых поведенческих последовательностей вы можете найти в диалоге между мастером дедукции Шерлоком Холмсом и его хроникером Ватсоном, открывающем рассказ «Картонная коробка».