Глава 6. Классический психоанализ

Глава 6. Классический психоанализ

В 1896 г. в статье об этиологии неврозов австрийский врач Зигмунд Фрейд впервые использует слово «психоанализ» для обозначения своего метода исследования и лечения психики.

Связав греческие корни – «психо» – душа и «анализ» – разложение, расчленение, З. Фрейд соединяет гуманитарный, философский и естественно-научный подходы. «Психо» напоминает поэтику греческих мифов о Психее, человеческой душе, а «анализ» – термин, взятый из химии, открывает возможность научного изучения сложных иррациональных, нематериальных феноменов душевной жизни. В дальнейшем в своих работах Фрейд будет постоянно подчеркивать тесную связь духовного и телесного, биологического и психического, поэтического и научного. Термины для новой науки он возьмет из греческих мифов и трагедий – «эдипов комплекс», «нарциссизм», «эротизм». А химические термины будет использовать для метафор – «осадки воспоминаний», «разложение аффектов».

До открытия собственного метода З. Фрейд занимался научными исследованиями в области гистологии, физиологии и невропатологии. Проходил стажировку в неврологической клинике Сальпетриер, работал врачом в Берлине, заведовал неврологическим отделением в Венском институте детских болезней. Не находя действенных способов лечения нервных заболеваний, Фрейд активно пробовал все новое – практиковал гипноз, электротерапию, продолжал исследования патогенеза нервных и психических заболеваний.

Применение гипноза постепенно стало для него не столько лечебным средством, сколько диагностическим – Фрейд использует гипноз с целью более полного изучения истории и личности пациентов. Именно изучение прошлого пациентов становится наиболее важным для понимания причин болезней.

В 1880 г. покровитель и наставник З. Фрейда известный врач общей практики Йозеф Брейер начал лечить от истерии молодую девушку Берту Паппенгейм. У пациентки наблюдались разнообразные истерические проявления, сопровождавшиеся нарушением зрения, речи, потерей чувствительности, парезами, психической спутанностью.

Берта была молода, прекрасно образованна и хороша собой. Кроме того, она ужасно страдала. Периодически она не могла пить, ее мучил удушливый кашель, она переставала говорить или забывала родной язык. Брейер с сочувствием отнесся к пациентке, но помочь ей традиционными медицинскими средствами не мог. Все, что он мог сделать, – регулярно посещать больную и разговаривать с ней о ее состоянии. Но именно эти разговоры неожиданно стали приносить облегчение. В результате подробного обсуждения обстоятельств возникновения симптомов они исчезали.

Сама Берта назвала новый метод лечения «talking cure» – «лечение разговором». Проблема заключалась только в том, что часто пациентка не помнила ничего об обстоятельствах возникновения тех или иных недомоганий. В нормальном состоянии она ничего не помнила. Но, впадая в спутанное состояние сознания, удивительно точно описывала не только все происходившее с ней, но и свои мысли, чувства, фантазии по поводу случившегося. Именно эти обстоятельства и находили впоследствии свое отражение в вычурных и, на первый взгляд, совершенно непонятных симптомах. Пережив еще раз в трансе тяжелые эмоциональные состояния, почувствовав боль душевную, Берта избавлялась от физической боли.

Заметив связь между эмоциональным отреагированием прошлых событий и улучшением самочувствия больной, Брейер начал применять гипнотерапию. В гипнозе пациентка вспоминала и переживала все, что происходило с ней и что в сознательном состоянии не могла вспомнить. Брейер предположил, что подавленные эмоции вызывают телесные недуги пациентки, а сильные переживания и возможность рассказать о них в процессе гипноза позволяют освободиться от тяжелых чувств и заместивших их симптомов.

Брейер называет свой метод «катарсическим», используя терминологию древнегреческого религиозного врачевания. По учению Аристотеля, трагедия, возбуждающая в зрителях сострадание и страх по поводу чужих проблем, производит безопасное и безвредное временное разряжение собственных тяжелых аффектов.

Брейер обсуждает курс лечения Берты Паппенгейм с З. Фрейдом. Они вместе готовят отчет об этом клиническом случае, и Берта Паппенгейм, переименованная из соображений конфиденциальности в отчетах Брейера в Анну О., остается в истории первой пациенткой и первым мифом психоанализа, которого, к слову, еще и не существовало.

Сам метод Брейера, хотя и произвел впечатление на З. Фрейда, не удовлетворил его до конца. Катарсис, как и предупреждал Аристотель, давал лишь временное облегчение. Вместо исчезнувших симптомов возникали новые. Но использование катарсического метода позволило Фрейду начать построение теоретической и практической базы психоанализа, создать топическую модель психики и понять этиологию неврозов.

Симптомы психических заболеваний перестают быть странными и бессмысленными. Напротив, симптом всегда имеет смысл. Он детерминирован сильными эмоциональными переживаниями, связан с обстоятельствами этих переживаний. Симптом символически воспроизводит то, что человек хотел бы забыть, но не может забыть до конца.

Фрейд делает вывод – заболевание возникает, если при всех патогенных положениях подавлять возбуждение, вместо того чтобы избавляться от него словами или действиями. Подавленное возбуждение не исчезает, удаляется из сознания, трансформируется и возвращается в виде симптома. Истерические больные больны воспоминаниями. Симптом позволяет им забыть свои чувства, не осознавать их, но и не отпускать, страдая, они постоянно неосознанно воспроизводят травмирующие обстоятельства.

Но что происходит с воспоминаниями о столь значимых и мучительных событиях, если пациент не в состоянии о них вспомнить и осознать? Где находятся эти воспоминания, удаленные из сознания? Вне сознания, без сознания? Случай с Анной О., собственная практика, изучение снов, простой забывчивости и ошибочных действий дают неопровержимое доказательство наличия таких психических процессов, которые совершаются без участия сознания.

Фрейд предпринимает попытку осмыслить психическую деятельность в ее целостности, преодолеть разрыв между представлениями научной психологии о тождестве сознания и психики (В. Вундт) и философией, аппелирующей к иррациональному в толковании жизни души (Г. Лейбниц, И. Кант, Г. Гегель, А. Шопенгауэр, Э. Фон Гартман).

Фрейд разделяет психику на область сознательного и бессознательного. Именно в бессознательном находятся воспоминания о травмирующих событиях. Извлечь их возможно не только с помощью гипноза. Достаточно сосредоточения пациента на симптоме. Фрейд исследовал симптом вместе с пациентом, задавал бесконечные вопросы, прибегал к «небольшой методической уловке» – нажимал рукой на лоб пациента, убеждая его в том, что это облегчит процесс воспоминаний. Этот новый метод Фрейд назвал «психическим анализом».

Активность и настойчивость Фрейда вызывали неприятие у пациентов. В ходе вполне успешного курса терапии одна из пациенток, Элизабет фон Р., воскликнула: «Не трогайте меня, не подходите ко мне, ничего не говорите». Фактически именно это пожелание пациентки легло в основу новой техники – психоанализа. Фрейд отказывается от активности, вопросов, провоцирования воспоминаний. Вместо пожелания сосредоточиться пациентам предлагается говорить все, что приходит в голову. Сосредоточение заменяется свободными ассоциациями. Но целью терапии так и остается воскрешение и переживание забытых событий. Забытая психическая травма является причиной невротических нарушений.

Но почему травмирующее событие забывалось? Ведь сильное эмоциональное переживание, наоборот, должно было бы оставаться в памяти. Что-то требовало от человека вычеркнуть его из сознания, не давало возможности жить с ним. Воспоминание угрожало чему-то очень важному в человеке, основам его представлений о себе, окружающих людях, мире в целом. Эти угрожающие воспоминания часто были связаны с сексуальной сферой. Многие из пациентов в ходе терапии вспоминали ситуации сексуального насилия или соблазнения. Фрейд выдвинул идею о ранней сексуальной травме как причине неврозов. Однако клиническая практика и собственный анализ все чаще опровергали стройную теорию раннего соблазнения. В знаменитом письме к Флиссу (1897 г.) Фрейд пишет: «Я больше не верю в свою невротику».

Но ведь пациенты вспоминали! И охотно рассказывали о сценах совращения. Было ли совращение детей столь массовым явлением или рассказы пациентов являлись вымыслом? И не был ли этот вымысел желанным развитием событий? То есть пациенты не столько вспоминали, сколько описывали то, чего на самом деле желали – соблазна и инцеста? Но если совращения не было, что же травмировало пациентов настолько, что привело к психической болезни? Фрейд приходит к выводу, что вымысел может оказывать не меньшее влияние на жизнь человека, чем реальные события. Бессознательное вообще не интересуется реальностью. Фантазия, принятая за реальность, становится реальной. Это новое понимание связано с признанием психической реальности важным и определяющим фактором развития человека.

Признание психической реальности в качестве основного фактора возникновения неврозов привело к необходимости исследования возникновения и развития психики, обращения к самому раннему периоду детства.