Глава 6 Ограды и запреты: пусть растет в безопасности

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 6

Ограды и запреты: пусть растет в безопасности

Мальчики подобны коровам. Чем старше они становятся, тем просторнее должно быть пастбище. Но забор им нужен всегда.

Старый дедушка

Д: Когда я беседую с большой группой родителей на тему «ограды», я начинаю со своей любимой истории о выборе последствий. Эту историю на семинаре для родителей мне рассказала Сюзанна, мать двух мальчиков — девятилетнего Джейсона и восьмилетнего Майкла. Вот эта история.

«В течение трех месяцев мы всей семьей планировали свою первую поездку в Диснейленд. Сроки назначались и переносились, откладывались деньги, и когда в понедельник утром мы наконец отправились, все, казалось, было продумано. Особенно волновались мальчики: видения Диснейленда плясали в их головах. Я чувствовала себя уставшей от напряженной работы последних двух недель. Джеф, мой муж, хотел спокойно добраться до Лос-Анджелеса, где мы собирались устроиться переночевать у моей сестры, чтобы погулять несколько дней по Диснейленду. Спустя два часа с начала пути мальчики стали подпрыгивать на заднем сиденье. Это было еще до того, как обязательное использование ремней, и мальчики прыгали, стараясь коснуться головой потолка машины.

Своим самым спокойным „воспитательским голосом“ я предложила остановиться ненадолго, чтобы они могли побегать. Мы сделали тридцатиминутную остановку, все было замечательно. Но, оказавшись в машине снова, мальчики опять стали прыгать. „Мальчики, не прыгайте! Это опасно“. Но они не слушались. Я повернулась к ним и сказала это еще раз. Они продолжали прыгать. И тогда это случилось. Я до сих пор вижу эту сцену, как в замедленной съемке. Я пыталась закрыть себе рот, чтобы не произносить этих ужасных слов, но было поздно. Синапсы моего мозга уже сработали, слова слетели с моих губ, я сердито сказала: „Если вы подпрыгнете еще хотя бы раз, мы не поедем в Диснейленд“. Вы угадали: они подпрыгнули.

Я помню выражение лица мужа, когда он медленно подкатывал машину к обочине. У нас было соглашение по поводу выполнения обещанных угроз, поэтому они знали, что мы сделаем так, как было сказано. „Пойдем, надо поговорить“, — сказал муж. Мы стояли рядом с машиной, замершей в ожидании. „Ты знаешь, теперь так и нужно сделать“. Я была бы рада, если бы он предложил сделать исключение, только один раз — это ведь не так важно. Но я знала, что он прав. Мы с трудом втиснулись обратно в машину, и я сказала: „Мальчики, мы едем дальше в Лос-Анджелес, но вы побудете с тетей и дядей, пока мы с отцом погуляем по Диснейленду“. В их лицах было изумление и недоверие. Я не верила самой себе, что смогла сказать такое, но мы именно так и сделали. Два дня в Диснейленде — для нас с мужем, и два дня у родственников — для мальчиков.

Это было одно из самых тяжелых переживаний в моей жизни. Но больше у нас никогда не было никаких серьезных проблем с сыновьями. Если мы ставили какой-то предел, они знали, что это не пустые слова, и мы по-прежнему всегда выполняли сказанное. Сейчас им уже за тридцать, но они часто вспоминают ту роковую поездку. Они говорят, что теперь понимают, почему мы сделали то, что сделали, но все еще пытаются заставить нас признаться в ошибочности того поступка. Я не знаю, было это ошибкой или нет, но зато я хорошо знаю, что именно это научило меня считать до пятидесяти, прежде чем произнести роковые слова, называющие наказание за детский проступок».

Обычно родительская аудитория после этой истории распадается на две части. Одна половина соглашается с Сюзанной и Джеффом: «Нужно идти до конца, не важно в чем, только тогда дети почувствуют, что ты не бросаешь слов на ветер». Другая часть аудитории полагает, что Сюзанна и Джефф приняли ужасное решение: им следовало простить себя за это глупое заявление и установить другие, более соответствующие проступку последствия, а после этого всем вместе пойти в Диснейленд. Всегда находятся родители, которых просто приводит в ужас, как это Сюзанна и Джефф смогли пойти в Диснейленд без детей: уж очень это жестоко. Другие же считают, что они бы очень обидели детей, если бы из-за их поведения вся семья была вынуждена пожертвовать своей первой поездкой в Диснейленд.

Ни одну из этих реакций нельзя назвать ошибочной: в защиту любой из этих позиций можно привести веские доказательства. В конце концов, суть этой истории в том, что она прекрасно демонстрирует, как важно хорошо продумывать свой собственный подход к установлению границ дозволенного и определению последствий-наказаний и как жизненно необходимо в этом деле, чтобы все воспитатели действовали в согласии друг с другом. Существует столько же различных способов установления оград и пределов допустимого, сколько и способов, которыми дети умудряются попасть в неприятность, нарушив их.

Родители в роли добрых малых

Мой сын прямо выходит из себя, если я говорю ему «нет».

И нередко я в конце концов уступаю, потому что мне

бывает очень больно, когда он говорит, что ненавидит меня.

Брэд, отец шестилетнего мальчика

Родителям не нравится, когда их ненавидят. Но чем чаще детям предоставляют самим устанавливать для себя пределы допустимого поведения, тем ужаснее становится жизнь семьи. И если анархия стала modus operandi (способом действия) вашей семьи, вы никогда не будете знать, чего ожидать в следующее мгновение от своих отпрысков, особенно когда бываете с ними на людях.

Д: Одна семья привела на консультацию своего пятилетнего шалуна. Они расселись, ребенок устроился на коленях у одного из родителей. Вдруг мальчик соскочил с коленей и быстро сбросил все книги у меня с полки. А родители сидели, качали головами, отец развел руками. Ни один из них даже не двинулся с места и тогда, когда мальчик направился к одной из моих статуэток. Я взвинтился, схватил мальчишку сзади, приподнял его и посадил рядом с отцом, потом я сказал родителям: «Мне не верится, что вы позволяете ему бегать по своим головам!» Мальчику же я сказал доброжелательно, но твердо: «Ты будешь сидеть здесь до тех пор, пока я не разрешу тебе двигаться». У ребенка расширились глаза. Никто и никогда еще так, без злобы, не говорил ему, что можно и чего нельзя. Отец добавил: «Да. Ты сиди здесь» — и засмеялся. Мальчик сидел спокойно в течение двадцати минут, пока не попросился в туалет. Я ответил, что ему придется подождать еще минуту, пока мы закончим разговор. Потом я отвел его в туалет, помог ему справиться с молнией, и мы спокойно вернулись в кабинет. Он тихо сидел до конца сеанса. Потом я отвел его в комнату с игрушками поиграть, и мы вместе отобрали игрушки.

Этим родителям было нужно не сочувствие в их страданиях, им нужно было показать, как следует обращаться с их сыном — решительно и твердо. Отец мальчика рассказал, что его собственный отец был человеком жестким и жестоким, поэтому сам он всегда боялся вести себя со своим сыном так же, как его отец. Вскоре он понял, что повторяет отцовскую жестокость в отношении своего сына, но делает это методом «от противного». Не знающий никаких пределов, мальчик никогда не научится нормально обращаться с другими людьми и даже с самим собой. Этот пятилетний ребенок мог перевернуть весь дом, но он оказался неподготовленным к встрече с жестокой реальностью внешнего мира. А мир с таким мальчиком будет обращаться сурово. Мальчикам не нужны в родителях «добрые малые». Им нужны родители, которые отважатся установить для их поведения суровые границы с прочными оградами. Мужской импульс «попробовать» иногда бывает сильнее, чем способность ребенка подумать о последствиях своих действий. Поэтому мальчик нуждается в узде.

Мне не пришлось много развлекаться в детстве, потому что после того, как отец ушел от нас, я должен был работать, чтобы помочь матери содержать семью. Поэтому я не мог дождаться, когда буду играть со своим собственным сыном. Мы играли с его друзьями в бейсбол, ходили купаться летом, гоняли зимой в хоккей. Мне казалось, все было великолепно. Потом он стал настоящим букой. Подолгу оставался один у себя в комнате. Отказывался от игры в мяч, когда я предлагал пойти вместе поиграть. И знаете, с ним стало трудно общаться. Он огрызался, возвращался поздно, не говорил нам, куда уходит. Я чувствовал себя паршиво. И вот однажды, когда я предложил ему позвать друзей поиграть, он сказал мне: «Знаешь, папа, то, что ты с нами играешь, и все такое — это замечательно, но мне нужно, чтобы ты был для меня отцом. Давай я один пойду играть со своими друзьями. Ладно?» Надо сказать, я был шокирован. Ну, после этого я стал требовать от него возвращения домой в установленное время и тому подобное. Иногда по выходным мы еще играли в крикет, но его свободное время было его собственностью, в разумных пределах конечно. Я думаю, что сейчас мы даже ближе друг другу, чем были раньше, когда проводили вместе столько времени. Не могу этого постичь!

Альберто, отец четырнадцатилетнего мальчика

Для того чтобы поршень двигателя работал эффективно, ему нужен прочный цилиндр, аккумулирующий энергию. И точно так же, как поршень, мальчик нуждается в строгих рамках, чтобы сфокусировать свою мужскую энергию на дерзновенном творчестве. Без четкого представления о допустимом поведении мальчик либо будет носиться как бешеный, либо не будет бегать вовсе. Мальчикам нужно дружить со своими родителями, но еще больше им нужно научиться понимать, где пределы допустимого и какие последствия вытекают из их нарушения. Если же задачу установления пределов допустимого поведения возлагают на посторонних — учителей, полицию, судебные органы, тюрьму, — то все они никогда не бывают так глубоко заинтересованы в наших сыновьях, как мы.

Но просто установить какие-то нормы и правила недостаточно. Это похоже на тюремную атмосферу, которая воспитывает желание сопротивляться или мстить. Мальчики проводят большую часть времени, строя планы отмщения, чем размышляя над тем, какое влияние оказало их поведение на окружающих. Только взаимопонимание между родителями и сыновьями является ключевым моментом для выработки эффективно действующих норм. Время, которое они проводят вместе, развлекаясь, слушая друг друга, учась друг у друга, пускаясь в совместные авантюры, связывает сердца родителей и сыновей.

Балансирование между строгостью предъявляемых требований и созданием связи между родителями и ребенком начинается с самого рождения мальчика. Отец, который планирует заняться семейными проблемами, когда мальчик станет подростком и с ним начнутся сложности, сам себя загоняет в угол: у такого отца почти не будет влияния на сына. Если начать «устанавливать законы» для мальчика в этом возрасте, то он может просто уйти из дому. Тринадцатилетние мальчики неделями живут вне дома, переходя от одного приятеля к другому. Зато когда в отрочестве тестостерон начинает поступать в кровь мальчиков в больших количествах, отцам сторицей воздается за время, проведенное с сыновьями, пока они были маленькими.

При отсутствии глубокой сердечной связи между родителями и сыновьями период отрочества становится подобен затяжным военным действиям. Так, например, и случилось у Бобби и его отца, преуспевающего администратора компании. Бобби появился на консультации, потому что он пропускал занятия и прогуливал школу. Отец всегда держал его «по струнке», но бывал дома редко. На одном сеансе отец сказал Бобби: «Я же хотел как лучше для тебя». Сын закричал: «С каких пор? Тебя же никогда не было дома. Что я от тебя видел? Одни приказы! Ты хоть раз нашел для меня время? Я был неудобен для тебя? Да? Прости, но все эта проклятая работа. Я сам выберусь из этой заварухи. Оставь меня в покое». Вряд ли есть что-либо более мучительное, чем видеть, как на отцовском лице выступают слезы подлинного горя, когда отец вдруг осознает, что не сумел наладить душевную связь со своим сыном. Человек, который был для мальчика первым героем, превращается во врага, и нет больше ничего, что бы их соединяло.

Качество совместно проведенного времени очень важно, но оно не может возместить тех часов, которые необходимы сыну, чтобы принять отца в свое сердце и свою душу. Вальдорфский педагог Рахима Бальдвин в своей замечательной книге для родителей «Вы — первый учитель своего ребенка» пишет: «Качество времени — это совсем не то же самое, что ежедневная совместная жизнь. Поэтому не надо его ни прославлять, ни недооценивать».

Мы видели, как установление норм при отсутствии сердечной близости оказывает действие, противоположное желаемому. Другая крайность — полное душевное взаимопонимание при отсутствии каких бы то ни было ограничений — может привести к полному хаосу и противоречиям другого рода. В нашей культуре, ориентированной на свободу, мальчику в руки иногда попадают рычаги управления, которыми должны пользоваться только старшие. Так и случилось с Майком, мать которого, Джейн, пришла на консультацию через день после того, как он убежал из дому. Джейн рассказала, что Майк убежал, потому что она не разрешила ему пойти на вечеринку к приятелю в полночь. Ему было пятнадцать лет. Как раз накануне сеанса Джейн видела Майка у лотка с гамбургерами и попросила его пойти с ней домой. Он отказался, но попросил денег, так как был на мели. Она дала ему пятьдесят долларов в страхе, что он ходит голодный.

Консультация помогла Джейн понять, что Майк использует ее сердечное материнское чувство против нее самой. Ей нужно, сохраняя свою сердечную привязанность к сыну, научиться держать его в рамках. Джейн решила не давать ему больше денег и не искать его. Когда же он сам позвонил ей и сказал, что возвращается домой, она ответила: «Я пока не готова к твоему возвращению. Мне нужно еще некоторое время. И когда ты все-таки вернешься, у нас все будет по-другому. Здесь распоряжаюсь я, и ты должен будешь принять установленные мною правила. Я постараюсь быть справедливой, но больше ты не будешь обращаться со мной как раньше». Через пару дней Майк объявился в помещении консультации, чтобы спросить у матери, пустит ли она его обратно. «Нельзя себе даже представить, как я была глупа, — сказала Джейн потом. — Мне было так страшно знать о том, что он где-то болтается один. Чем больше требований я ему предъявляла, тем больше он принимал. А теперь в них уже нет необходимости».

Если все дело в том, чтобы ввести ребенка в рамки приемлемого, можно добиться необходимых результатов, сосредоточившись, подобно Джейн, на поведении сына. Но если проблемы возникают из-за того, что дали трещину добрые отношения между мальчиком и родителями, то такой подход может привести только к усилению борьбы. В таком случае лучше отодвинуть проблемы поведения на задний план и заняться восстановлением доверительных взаимоотношений.

Д: Джейк и его мама — хороший тому пример. Лиза записалась на прием, потому что Джейк стал злобным. Его отец умер три года назад. Сейчас, в четырнадцать лет, он вдруг начал грубить матери и ничего не хотел делать по дому. Джейк был трудным клиентом. Я бы сказал, что он ненавидел психотерапевтов. Я сказал Лизе и Джейку, что злость Джейка — самая мелкая из их проблем. Мне хотелось знать, куда делись их теплые взаимоотношения. Центр беседы сместился с Джейка, и Джейк стал проявлять интерес к ней. Он охотно участвовал в поисках того момента, когда потералась связь между ним и матерью.

После того как умер отец, Лиза и Джейк очень сильно сблизились друг с другом. Мы выяснили, что каждый из них беспокоился о том, как другой перенесет эту смерть. Джейку было нужно, чтобы мать наконец «отпустила» его и позволила ему жить своей собственной жизнью. Лизе нужно было перестать жить только для Джейка и начать строить свою личную жизнь. Они должны были наконец поверить, что оба смогут продолжать нормально жить после смерти отца. Грубость и злость Джейка были лишь одной гранью проблемы созревания отношений между матерью и сыном.

Связь между родителем и ребенком с младенчества до переходного возраста образует ту платформу, с которой сын-подросток может начать постигать свою уникальность, свои взаимоотношения с миром и многогранность мужской сути. Отсутствие такой эмоциональной платформы оставляет пустоту в сердце мальчика, и он отправляется на поиски того, чем ее заполнить, — обращается к наркотикам, алкоголю, неумеренному сексу, сверхнапряженной работе, крайней пассивности агрессивности. Сила души требует признания среди биологических импульсов мальчика-подростка. Если мы сосредоточимся только на том, чтобы определить границы поведения своего сына и установить ограды, мы будем продолжать создание бездушных мужчин. Мы, родители, должны ограничивать поведение ребенка, но эти рамки должны базироваться на фундаменте сердечной близости с сыновьями.

Как определить границы дозволенного и последствия действий

«Мне кажется, я не могу установить границы для своего сына» — стало очень частым признанием и криком о помощи со стороны многих родителей. Довольно трудно установить справедливые и разумные границы поведения для себя, взрослого, если мы никогда не делали этого в детстве. На книжных прилавках лежит множество хороших книг по воспитанию детей, но нужно всегда идти на одну главу впереди своего растущего сына. Страницы об установлении оград следует изучить задолго до того, как он подрастет. Вот каких установок придерживались мы, и нам это помогало.

Установление пределов дозволенного и оград — процесс недемократичный. Существует три стиля воспитания. Авторитарные родители устанавливают жесткие правила, предоставляют немного возможностей выбора и ожидают приверженности стилю жизни семьи. Демократичные родители стараются быть справедливыми в любой ситуации, вникают в состояние каждого, предоставляют достаточную возможность выбора и принимают решения на основе правила большинства. Все позволяющие родители разрешают детям вести себя как угодно и верить в то, во что хочется.

Исследование детей из этих трех групп семей, продолженное, когда они уже стали взрослыми, дало поразительные результаты. Дети, воспитывавшиеся во вседозволенности, став взрослыми, испытывали затруднения при необходимости работать вместе с другими людьми и ладить с ними. Демократичный стиль сформировал взрослых, которым трудно принимать решения. Те же, кого воспитывали авторитарные родители, были наиболее приспособленными взрослыми: они умели принимать решения, следовать нормам и сотрудничать с другими.

Необходимо провести четкое различие между жестким авторитаризмом, который можно было бы назвать четвертым стилем воспитания, и авторитетом родителей. Первый, т. е. родитель, который утверждает свою власть при помощи жестокости и насилия, не обращая никакого внимания на потребности, чувства, состояние других членов семьи, — такой родитель воспитывает детей, еще менее приспособленных к жизни, чем в трех остальных группах. Многие дети из подобных семей становятся извергами в детском коллективе, дерутся, ругаются и в конце концов превращаются в психически нездоровых взрослых. Наиболее продуктивным стилем воспитания является благожелательно-авторитетный, когда родитель заботится о ребенке с добротой, пониманием и сочувствием. Такой подход убеждает ребенка, что есть кто-то, кто думает о нем. Ребенок верит, что родители всегда сделают, что сказали. И это снимает с ребенка ответственность за ситуацию, с которой сам он не может справиться. Вопреки популярному мнению, дети совсем не маленькие взрослые! Рахима Бальдвин напоминает нам: Жан Пиаже, швейцарский психолог и философ, пришел к выводу, что рациональное мышление не может развиться до возраста 10–11 лет. Бальдвин пишет: «Нам кажется, что мы сможем все объяснить ребенку, как только он начнет говорить. Мы беремся обсуждать с ним все: от поведения и его последствий до вопроса о том, почему море соленое. И действительно, некоторые пятилетки оказываются способными вести такие беседы со своими родителями, но они научились этому за годы подражания такому способу взаимодействия. Маленькие дети не умеют мыслить рационально, и разумные доводы малоэффективны в управлении их поведением». Только четкие рамки допустимого поведения и логические последствия непослушания могут помочь им вести себя должным образом.

Как-то раз, сказав своему сыну, что из его плохого поведения последует то-то и то-то, я спросила его: «Ты знаешь, почему так будет?» Со всей серьезностью он ответил: «Чтобы мне стало плохо?»

Необходимо многократно напоминать об одних и тех же правилах, доброжелательно и авторитетно. Причем установленные правила не должны приниматься голосованием. Иногда, в зависимости от возраста ребенка, обсуждение бывает необходимо, но голосование — никогда. Голосовать он будет после восемнадцатилетия.

Установленные границы должны соответствовать возрасту. Четырехлетнего сына нужно держать в строгих рамках, чтобы обеспечить его безопасность и иметь возможность наблюдать за ним постоянно. Подростку нужно больше «пространства»; фактор безопасности здесь принимает форму установленного «времени Ч» возвращения вечером домой. Запереть его мы не в силах.

Основные нормы устанавливаются для пятилетки твердо и безо всякого обсуждения. Что ему нужно, так это бесконечное повторение, терпение и понимание того, что он еще маленький и иногда может нарушить их. С подростком же нужно все обсуждать, чтобы держать руку на пульсе совершающихся в нем перемен, процесса его созревания и изменения потребностей. Отрочество требует постоянного анализа того, насколько свободными или строгими должны быть правила в каждый конкретный момент. Вполне вероятно, что не раз он поставит нас в тупик: только что вел себя вполне сознательно и вдруг «откусил больше, чем способен прожевать». Если мы не будем готовы к обсуждению, сын может просто отвернуться от нас. Начнется жестокая борьба, и недостаток доброты заставит нас переживать поздно вечером: где он и когда вернется домой. Большинство хорошо приспособленных к жизни взрослых, способных регулировать свое поведение, выросли в семьях, где родители были доброжелательны, но строги.

Последствия должны вытекать непосредственно из плохого поведения. Подростки обычно хорошо знают, какого наказания они заслуживают от родителей, и относятся к себе гораздо суровее, чем это делают взрослые. Один подросток вспоминает, как однажды он приехал домой на два часа позже, чем обещал. «Мама запретила мне смотреть телевизор в течение двух недель. Это привело меня в бешенство! Она должна была отобрать у меня автомашину на неделю, но только не говорите ей об этом».

Д: Иногда последствия, которые мы декларируем, бывают более неприятны для нас самих, чем для детей. Мы все помним, как в минуту гнева было объявлено о последствиях в истории с Диснейлендом, причем реализация обещания потребовала больше времени и сил, чем само поведение, его вызвавшее. Однажды в чудесный субботний день мой сын и его товарищ гонялись друг за другом по всему дому, громко и радостно крича. Рассердившись, я гаркнул: «Если крикнете еще раз, гулять не пойдете!» Конечно, они крикнули, и я, вместо того чтобы спокойно провести утро за чтением газеты на диване, был вынужден сидеть взаперти с двумя скучающими мальчишками, которые ходили и канючили, чтобы я с ними поиграл. Совсем не обязательно сразу же называть последствия. Обдумайте, что вы хотите сказать, а не заявляйте в запальчивости первое, что придет в голову, чтобы потом не сожалеть о сказанном.

Будьте осторожны, прибегая к отсроченным наказаниям: например, сказав сыну, что в следующую среду, когда наступит время вечерней сказки, он не будет ее смотреть, вы вносите в жизнь маленького ребенка очень много беспокойства. Есть хорошее правило: чем моложе ребенок, тем ближе к проступку должно быть наказание. Мальчики постарше, у которых хорошо развито чувство времени и пространства, могут справиться и с наказаниями, отнесенными во времени на определенный срок. Помните, главное — воспитывать у сыновей сознательность и ответственность, а не создавать эмоциональный дискомфорт.

Устанавливайте границы, которые дают возможность маленьких побед. У одного из лучших кеглистов брали интервью после 300 удачных игр. Телеведущий спросил его: «Когда вы были маленьким мальчиком, что вы испытывали, бросив мяч мимо всех кеглей?» Кеглист ответил: «Я никогда не бросал мимо. Я не хвастаюсь. Когда я был маленьким, вместо сегодняшних машин были такие „кегельные мальчики“, которые расставляли кегли. Отец заставлял меня катить мяч по трассе, и, конечно, мяч закатился бы в лунку, но „кегельному мальчику“ была дана инструкция ставить кеглю на пути мяча. Когда я стал старше, мой мяч катился уже между лунками, но и тогда „кегельный мальчик“ ставил кеглю каждый раз точно перед ним. Я попадал в кегли все чаще и чаще, пока наконец не привык попадать в них всегда. Это отец всегда расставлял кегли так, чтобы я мог в них попасть».

Ключ к сотрудничеству и самомотивации спрятан в постановке реалистичных целей и границ дозволенного поведения. Маленький успех, которого можно добиться, рождает веру в себя, дружелюбное отношение к дисциплине и настойчивость. История тринадцатилетнего Джейсона хорошо иллюстрирует, насколько это верно.

Д: Впервые я встретился с Джейсоном и его родителями на сеансе психотерапии сразу после того, как они лишили мальчика всех привилегий, кроме права есть, спать и ходить в школу. В ходе работы я узнал, что, когда Джейсону было семь лет, его ввиду высоких результатов тестирования перевели на класс вперед. Теперь, когда его тело выглядело на 16 лет, от него ожидали большего, чем он мог дать в соответствии со своим развитием. Джейсон эмоционально отставал от сверстников, он чувствовал себя изгоем в классе и не мог сосредоточиться на уроках из-за той отверженности, которую испытывал в школе. Дома он тоже замыкался на себе. И его подавленность достигла уровня клинической депрессии. Его «кегли» все время оказывались за пределами попаданий: чем ближе он к ним подходил, тем дальше они отодвигались!

Мы нашли несколько решений. Во-первых, чтобы ослабить «мертвую хватку» трудностей в общении, Джейсону разрешили почаще бывать на мероприятиях в семейной церкви, где возрастная группа охватывала ребят нескольких классов. Кроме того, семья наняла репетитора, который должен был помочь мальчику наверстать материал по тем предметам, где он особенно отстал. После этого было проведено повторное тестирование на предмет оценки уровня развития. Результаты тестирования убедили родителей изменить программу обучения сына на такую, которая бы в большей степени соответствовала его навыкам. Это несколько поуменьшило выданный ему кредит доверия, но зато сняло с него огромное бремя необходимости соответствовать недостижимым стандартам.

Я увидел Джейсона спустя полгода и был поражен происшедшими в нем изменениями. Он был воодушевлен, увлечен своими занятиями и горд успехами. Когда он оказался в рамках, которые позволяли достичь небольшого успеха в различных областях, жизнь вернулась к нему во всех своих красках. Границы, установленные прежде родителями из самых благих побуждений, душили мальчика. Сейчас родители поддерживают его, а не властвуют над ним. «Мне кажется, как будто с груди у меня сняли двадцатикилограммовую гирю», — говорит он.

Маленькие дети обычно переступают границы, когда они устали, заскучали или голодны. Подросток может нарушить правила, если он рассердился или хочет отомстить. В обоих случаях проблема возникает не из-за границы как таковой, а из-за какой-то потребности, часто неосознанной, которая осталась незамеченной или неудовлетворенной.

Периодически границы приходится укреплять так же, как бывает нужен особо прочный загон, чтобы удержать на ферме вновь приобретенного жеребца. Естественное любопытство и энергия будут толкать его к тому, чтобы проверить, может ли он перепрыгнуть через ограду или пройти сквозь нее. То же самое происходит и с мальчиками в возрасте от трех до десяти лет у нас по соседству. Обычно мамаши с детьми собираются вечерком на одной из ближайших лужаек, и пока ребятишки играют, мамы общаются между собой. Немного беготни, толкотни, борьбы и потасовок между мальчишками вполне допускается. Нельзя лишь всерьез драться и обижать друг друга. Однажды вечером игра стала слишком шумной, дошло до драки, и для нескольких мальчиков она закончилась слезами и синяками. Вмешались родители, и игра продолжалась нормально. На следующий день опять случилось то же самое, на этот раз были разбиты до крови носы и коленки. Матери пришли к выводу, что нужно установить более строгие ограничения, чтобы избежать серьезных травм.

Когда жеребенок становится великоват для пастбища, нужно расширить загон, чтобы ему хватало места побегать и размять ноги. Если мальчик начинает перелезать через ограду, настала пора расширить пределы допустимого.

Когда Крису было тринадцать лет, ему захотелось ходить на свидания. Я установила время его возвращения домой — 9.30 вечера и сказала, что пока не станет старше, он должен проводить время в компании друзей. Он согласился, и до сих пор у нас с этим проблем не было. Сейчас ему шестнадцать, у него есть постоянная девушка. Он всегда возвращается домой вовремя, все было вроде бы прекрасно. А потом я обнаружила кухонную табуретку под его окном. Он пояснил, что около 11 якобы отправлялся спать, а потом вылезал через окно, чтобы встретиться с девушкой. Она делала то же самое. В ту ночь он вернулся очень уставшим и забыл табуретку под окном. Я поняла, что он вырос и пора корректировать требования.

Шейла, мудрая одинокая мать

В следующем разделе мы рассмотрим пять основ типов границ, или пределов, которые могут использовать родители, чтобы ввести жизнь сыновей в какие-то рамки. Более подробно о том, как и когда в соответствии с возрастом применять эти границы, будет рассказано главах 8-10, где пойдет речь об этапах возрастного развития мальчика с рождения до 17 лет.

Словесные наставления (соблюдается соглашение, достигнутое на словах)

Эти словесные соглашения между сыном и родителем не имеют никаких последствий. Соблюдение соглашения поддерживается обеими сторонами. Напоминания бывают нужны редко, а если случаются ошибки, то мальчик сам добровольно исправляет их. Например, девятилетний Джон должен был ежедневно кормить и поить кошку, и если он забывал это сделать, то чувствовал жалость к кошке и испытывал угрызения совести. Поэтому он сам разработал систему, которая напоминала ему об этой обязанности. Соблюдать соглашение с родителями для него было важно, ибо от этого зависело состояние его любимицы. Никакие наказания не были нужны. Шестнадцатилетний Рекс взял на себя обязанность закупать продукты. Если он забывал купить какую-нибудь из трех важнейших составляющих семейного питания, он извинялся за причиненные всем неудобства и, не колеблясь, возвращался в магазин.

Совсем другая история приключилась с Мэри, сыну которой полтора года. «Я просила его не трогать стеклянную вазу, а он двинулся прямо на нее и перевернул. Я шлепнула его по руке, но на следующий день он сделал то же самое!» Мэри ожидала, что ребенок последует ее словесному распоряжению, которое он был не в состоянии даже понять. До шести лет у большинства детей нет того, что Пиаже называет «конкретным операционным мышлением», которое позволяет ребенку следовать инструкции и запоминать ее на будущее. «Спасая» ребенка, уберите подальше все ценные и опасные предметы: это самый надежный выход, когда в доме маленькие дети. Словесная инструкция предполагает довольно высокий уровень развития способности соблюдать установленные границы. Это — цель, которой можно достичь, когда ребенок будет к этому готов (обычно после девяти лет). И если вам удалось добиться соблюдения словесных инструкций, можете праздновать победу.

Плетень

Эта граница устанавливается родителями без обсуждения. Ее задача — способствовать функционированию хозяйства и научить ребенка ответственности за самого себя. Пятилетний Мэтт должен был класть свою грязную одежду в кучу, приготовленную для стирки. Обычно он не забывал этого делать, но иногда требовалось напоминание. Он выполнял это сразу же, и напоминать ему приходилось все реже.

Различие между плетнем и договором состоит в том, что договор обычно заключается родителями и сыновьями постарше на равноправной основе. Здесь имеет место некоторое обсуждение, и сын сам бывает заинтересован в соблюдении договора. Если же используется плетень, то сын не несет полной ответственности за соблюдение установленного порядка. Обязанность родителей — напоминать ему при необходимости, иначе он будет перепрыгивать через установленный плетень снова и снова. Хотя ребенок и рад бы сделать все, как требуется, но он еще недостаточно умеет управлять собой. Поэтому и нуждается во внешней мотивации (со стороны родителей), чтобы не нарушать установленные правила. Следовательно, такие ограничения требуют большего внимания со стороны родителей и иногда нуждаются в подкреплении за счет возможных последствий-наказаний.

В семье четырнадцатилетнего Сета существует правило: если ты ешь не на кухне или в столовой, то должен сам отнести свою тарелку и остатки еды в мойку. Сет любит есть у себя в комнате, делая уроки, но зачастую он забывает отнести остатки на кухню. Мама обнаруживает их спустя недели, когда все уже протухло и покрылось плесенью. Напоминания помогают на некоторое время, но матери Сета необходимо, чтобы это правило соблюдалось неукоснительно. Поэтому они вместе с Сетом решили повесить диаграмму, на которой было бы отмечено, когда он уносил еду из кухни. Если на диаграмме там, где стоит отметка о возвращении остатков, появляется пропуск, то мама знает, что Сету нужно напомнить об этом, пока блюдо не стало несъедобным.

Иногда плетня бывает недостаточно. Сыновья порой чувствуют себя увереннее в способности нести ответственность, если они четко знают, чего от них ждут и как далеко они могут от этого отойти. Они испытывают прочность границ в словесных препирательствах или выказывают к ним полное пренебрежение, чтобы посмотреть, каковы будут последствия. Резиновая стенка гибка, но удар последствий бывает тяжелее, чем в случае плетня.

Шестнадцатилетний Джеймс два дня подряд возвращался домой на два часа позже установленного срока, т. е. после полуночи, и даже не удосуживался позвонить, чтобы предупредить родителей о своей задержке. В первый вечер ему просто напомнили об установленном «комендантском часе». После второго раза «комендантский час» был перенесен на 10 часов вечера сроком на три недели, и было обещано, что при строгом соблюдении его будет возвращено право по-прежнему возвращаться домой к полуночи.

Резиновая стенка действует более эффективно, если устанавливается родителями без гнева и угроз. Важно уважать потребность сына иногда толкнуться в нее и проверить установленные границы на прочность; если родители часто пересматривают установленные пределы, это позволяет им идти в ногу с взрослением мальчика и его расширяющимися потребностями. На этом этапе сыновьям нужно пастбище побольше, но пока еще обязательно огороженное.

Мы все знаем историю о крестьянине, который каждое утро до работы бил своего осла доской. Путник спросил крестьянина, хорошо ли осел работает. «Да, — ответил крестьянин, — но сначала нужно привлечь его внимание!» Иногда нам бывает нужна кирпичная стена, чтобы «привлечь внимание» своего сына. Он может перепрыгнуть через плетень, он бывает не в состоянии соблюдать договор, а резиновая стенка может вызывать его возмущение. Кирпичную стену родители ставят, если не хотят обращаться за помощью к обществу (в школу, к соседям, в полицию).

Пятнадцатилетний Син долго прогуливал школу, прежде чем признался родителям, что пропускает уроки. Родители объяснили ему важность получения высоких баллов, необходимость окончания школы и поступления в колледж. Син пообещал, что не будет больше пропускать уроки и станет лучше учиться. Однако он продолжал прогуливать, пока однажды отец не заметил его во время уроков в местном ресторанчике. Син показал, что он не в состоянии соблюдать договор, поэтому для него было необходимо установить такие рамки, нарушение которых вело бы к серьезным последствиям.

Прежде чем ставить кирпичную стену, родители должны попытаться найти ответ на несколько вопросов. Когда наш сын перестал соблюдать правила? Какие отношения у ребенка с нами, с приятелями, с учителями? С какими проблемами или трудностями он столкнулся? Не это ли отразилось на его поведении? Если затронуты официальные инстанции, как, например, школьная администрация в случае с Сином, мы должны убедиться в том, что действия семьи согласуются с действиями этих органов.

Кирпичная стена требует от нас тщательного контроля за временем мальчика. В школе Сину решили назначить дополнительные занятия, чтобы он мог исправить свои оценки, а родители требовали, чтобы он приходил домой сразу после школы и занимался. Любой выход из дому должен проходить под наблюдением взрослого. Самое важное, чтобы Син с отцом проводили больше времени вместе, занимаясь делом, интересным для обоих. Иногда потребность в кирпичной стене возникает, если мальчику не хватает внимания со стороны отца, хотя очень немногие подростки готовы в этом откровенно признаться.

Когда отношения между родителями и сыном восстановлены, последствия реализовались и мальчик проявил стойкость в соблюдении установленных кирпичной стеной ограничений, требования к нему могут опять стать более гибкими, типа резиновой стенки. Однако спешить с этим не стоит; если такое случилось однажды, то проблемы могут возникнуть и снова, в другой сфере его жизни. Он может хорошо успевать в школе и никогда не прогуливать уроков, но откажется при этом делать что-либо по дому. Каждый мальчик нуждается в индивидуальном подходе. Родительское терпение, желание уделить ребенку необходимое время, скорее позволят воспитать сознательного и ответственного мальчика, будут способствовать формированию у него самомотивации, и тогда потребность в кирпичной стене будет возникать все реже и реже.

Кирпичная стена — наилучший способ оградить маленького ребенка от беды. Вокруг нашего пятилетнего сына много кирпичных стен. Ему нельзя играть на переднем дворе, если там нет взрослых. Ему нельзя играть на улице. Ему нельзя играть со спичками. Ему нельзя включать кухонную плиту. Ему нельзя садиться в автомобиль с посторонними. Ребенок в возрасте до 7–8 лет не может сам оградить себя от всего этого, поэтому мы должны выставить такие преграды. Некоторые дети нуждаются в постоянном подкреплении установленных правил, что требует немало родительского времени. Именно для этого мы и существуем, но нас поддерживает сознание того, что сын вырастет и сможет сам устанавливать для себя пределы допустимого.

Железные решетки (в случае опасности для себя или других)

Это самые жесткие границы они требуют круглосуточного наблюдения за ребенком со стороны родителей или в детской колонии. Железные решетки бывают нужны, если сын нарушил закон или вышел из доверия родителей или других авторитетных лиц. В его поведении прослеживается криминальный настрой, даже если сам мальчик этого не замечает. Свобода его перемещений должна быть ограничена. Он может быть отдан под опеку, временно помещен в специальный детский дом или в другое учреждение для молодежи.

Четырнадцатилетний Митч провел три недели в специальном детском доме после того, как был арестован за кражу трех тысяч долларов, на которые хотел купить редкие монеты для своей коллекции. Затем он вернулся домой на два месяца испытательного срока, отработал три тысячи часов на общественных работах и работал два года, чтобы выплатить ущерб своей жертве. Если бы он нарушил условия, ему пришлось бы возвратиться в спецучреждение. Родители Митча сознательно сотрудничали со службами помощи семье, чтобы вернуть его к нормальной жизни. Они охотно отправились по приговору суда на семейную консультацию и привели на индивидуальное консультирование сына. Там Митч прошел психологическое тестирование на предмет того, не являются ли его действия результатом глубокого психического расстройства и не подвергся ли он дурному влиянию. Этого тяжелого урока достаточно, и ему нужно дать возможность вернуть себе свободу и личные права.

В некоторых семьях этот процесс занимает от трех месяцев до нескольких лет. Это время глубокого душевного потрясения и для родителей, и для мальчика, но это и время прощения. Это время стойкого соблюдения установленных границ. Это критический момент, когда еще можно помочь сыну освоить позитивную роль и в семье, и в обществе.

Установление границ и пределов — сложнейший элемент в воспитании сыновей. Мы должны отнестись к этой задаче с максимумом ответственности. Лучше всего, если границы соответствуют возрасту ребенка, поэтому мы должны быть очень внимательными наблюдателями. Поведение сыновей поможет нам решить, какие рамки соответствуют их уровню зрелости. Наиболее эффективными оказываются те последствия, которые логически вытекают из проступка, поэтому мы должны хорошо подумать, прежде чем произнести «сакральную фразу». Наши сыновья будут верить нам только в том случае, если мы никогда не будем нарушать данного слова, поэтому мы должны заранее предвидеть развилки типа «никакого Диснейленда!». И установление границ, и проведение в жизнь последствий требуют тщательного контроля, поэтому нам нередко приходится посвящать этому свое время «сверх необходимого». Но в любом случае мы должны действовать, любя своего сына и сострадая ему, даже в самые тяжелые и страшные минуты его жизни. Мы должны научиться признавать и исправлять свои собственные ошибки и благодарить сыновей за то, что они так жизнерадостны и податливы. Нам нужно научиться видеть за поведением ребенка желание сделать добро, научиться слушать голос его души.

Ограды: краткое резюме

Словесные наставления (соблюдается соглашение, достигнутое на словах)

Между родителем и мальчиком заключается устное соглашение, нарушение которого не влечет за собой никаких последствий. Напоминания редко бывают нужны, и обе стороны проявляют заботу о выполнении соглашения. Если случаются нарушения договора, то они быстро устраняются с извинениями. Для соблюдения устного соглашения необходима внутренняя мотивация, поэтому такие ограды эффективны для детей старше девяти лет.

Плетень (напоминания бывает достаточно)

Бывает достаточно одного напоминания, чтобы соблюдались требования, предъявляемые родителями и обеспечивающие нормальное существование семьи. Мальчик может иногда перепрыгнуть через такую ограду, не выполнив какие-либо требования, поэтому необходимо предусмотреть какие-либо санкции за нарушения и обсудить их с ребенком.

Резиновая стенка (когда он сам не может держаться в рамках)

Если ребенок не может сам установить для себя границы, кто-то должен определить их для него. Ребенку нужно от чего-то оттолкнуться, чтобы чувствовать себя в безопасности и научиться ответственности. Здесь гораздо большее значение имеют неприятные последствия нарушения этих границ.

Кирпичная стена (для подкрепления границ необходимы суровые последствия)

Для того чтобы привлечь внимание сына к соблюдению этих норм, необходимо, чтобы из их нарушения вытекали серьезные последствия. Ребенка необходимо «удерживать в рамках», иначе он подвергнет себя опасности или попадет в неприятность. Задача этой ограды — решить проблему внутри семьи, не привлекая к вмешательству авторитеты извне.

Железные решетки (в случае опасности для себя или других)

Если ребенок представляет опасность для себя или других, то за ним необходимо круглосуточное наблюдение со стороны родителей или в детском спецучреждении. Сын нарушил закон. Свободное перемещение должно быть ограничено. Он должен продемонстрировать серьезные намерения вести себя добропорядочно, прежде чем ему будут возвращены свобода, права, доверие и дееспособность.