Мальчишки есть мальчишки

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Мальчишки есть мальчишки

Первая вещь, которую все спрашивают, когда узнают новость о рождении ребенка: «Девочка или мальчик?» Поэтому когда пара из Торонто, Кати Уиттерик, 38 лет, и Дэвид Стокер, 39 лет, объявили о рождении Шторма в 2011 году, но отказались открывать друзьям и семье пол своего третьего ребенка, их заявление было встречено в мертвой тишине. Они сказали, что не хотят, чтобы на их ребенка вешали ярлык, а хотят, чтобы Шторм свободно развивал свою собственную индивидуальность. Проблема была в том, что никто не знал, как быть с новогодним ребенком[236]. Четыре месяца спустя новость о «бесполом» ребенке вырвалась наружу, вызвав шквал уже в средствах массовой информации с волнами критицизма и насмешек в адрес родителей[237]. Но Кати и Дэвид стояли на своем. Наша самоидентификация, основывающаяся на том, мальчики мы или девочки, находится под очень сильным влиянием окружающих.

Мы настолько озабочены вопросом пола потому, что он является ключевым компонентом человеческого самоопределения и представлений о том, как мы должны вести себя и как другие должны вести себя по отношению к нам. Это одно из первых различий, которые мы проводим в детстве, когда растем, и, не зная, к какому полу принадлежит человек, мы не знаем, как с ним общаться. Быть девочкой или мальчиком – это половое различие, определяемое на уровне хромосом X и Y, которые мы наследуем от своих родителей. От каждого родителя наследуются 23 пары хромосом. В каждом наборе хромосом одна из пар является хромосомой пола (X или Y), а другие 22 пары – аутосомы. Особи женского пола имеют две X-хромосомы (XX), а мужские – одну X-хромосому и одну Y-хромосому (XY).

С другой стороны, пол подразумевает не только биологическую основу, но и социальную роль, т. е. гендер. Гендер скорее имеет отношение к психологическому портрету личности. Гендерные характеристики не наследуются генетически, а формируется в результате группового консенсуса. Это то, что понимается под традиционно мужским и традиционно женским поведением.

К 3 годам мальчики предпочитают компанию других мальчиков, а девочки предпочитают компанию девочек[238], а к 5 годам дети уже становятся «гендерными детективами» с богатым набором правил того, что уместно для девочки и что для мальчика[239]. Некоторые традиционные гендерные стереотипы универсальны для всех культур. Например, что женщины должны заниматься воспитанием детей и приготовлением пищи[240]. Именно поэтому «трансгендерные» личности вроде Бой Джорджа или Марлен Дитрих всегда вызывают столько страстей – они бросают вызов общественным стереотипам. Однако многие прежние стереотипы изменились за последние годы. Теперь и мужчины и женщины все чаще берутся выполнять те виды деятельности, которые традиционно считались уделом противоположного пола.

Хотя гендерные стереотипы и не высечены в камне, они имеют тенденцию передаваться из поколения в поколение. Именно этого пытались избежать родители ребенка по имени Шторм. Многие родители стремятся узнать пол ребенка еще до рождения, что устанавливает гендерное ожидание, проявляющееся, например, в покраске детской в голубой или розовый цвет[241]. Когда ребенок наконец рождается, новорожденные девочки описываются обычно в эпитетах красоты, а мальчиков – в эпитетах силы и характера.

В одном эксперименте опрашиваемые взрослые приписывали больше агрессивности младенцу, про которого им сказали, что он мальчик, чем младенцу, названному девочкой, хотя это был видеосюжет с одним и тем же малышом, тянувшимся к игрушке «чертик в коробочке»[242]. Родители склонны покупать детям, исходя из гендерных стереотипов: куклы для девочек и пистолеты для мальчиков[243]. В ходе еще одного эксперимента взрослым испытуемым показывали одного и того же младенца, одетого то в голубую, то в розовую одежду, и представляли его то Сарой, то Натаном. Если испытуемые полагали, что перед ними маленькая девочка, они оценивали красоту ребенка. Если же думали, что это мальчик, то больше говорили о том, кем он станет в будущем. Когда дело дошло до игр, испытуемые проявляли больше активности и подбрасывали ребенка вверх, если считали, что играют с мальчиком, а девочку тискали и ласкали. Фактически складывается впечатление, что нам требуется знать пол ребенка, чтобы знать, как себя с ним вести[244]. (Интересно, что ассоциация с голубым цветом в одежде мальчиков сформировалась совсем недавно – сто лет назад мальчиков одевали в розовое, а девочек в голубое[245].)

Учитывая весь этот энтузиазм со стороны взрослых в ранние месяцы, стоит ли удивляться, что к двум годам большинство детей легко идентифицируют себя со своим полом, а также с ролью и внешним видом, которые ему соответствуют. Однако их представления довольно поверхностны. Вплоть до 4-летнего возраста дети полагают, что именно длинные волосы и платья определяют, девочка ты или мальчик. Так, если показать ребенку куклу по имени Кен (друг Барби), а затем надеть на эту мужскую куклу женское платье, дети говорят, что теперь Кен стал девочкой. Лишь к шести годам детское понимание пола становится более комплексным и выходит за рамки внешнего облика. Дети начинают понимать, что смена одежды и стрижки не превращает мальчиков в девочек и наоборот. И тогда ребенок начинает воспринимать пол как ключевой компонент своего Я, как неизменный атрибут и фундамент того, кем является и он сами, и другие люди[246].

По мере развития дети становятся более фиксированными в своих взглядах на то, какие соответствующие гендеру качества надо приобретать. Например, к шести годам дети думают, что мужчины должны больше разбираться в механике, а женщины – хорошие секретарши. Даже то, как родители говорят с детьми, усиливает стереотипный взгляд на то, что считают значимым для каждого пола[247]. Например, родители склонны делать замечания типа «мальчики играют в футбол» и «девочки занимаются балетом», вместо того чтобы смягчить утверждение: «некоторые мальчики играют в футбол» и «некоторые девочки занимаются балетом». Мы неизбежно попадаем в гендерную ловушку, и наше общение с детьми усиливает гендерное разделение. Матери склонны обсуждать эмоциональные проблемы с дочерьми больше, чем со своими сыновьями[248]. Посещая научные музеи, родители втрое чаще поясняют экспозицию мальчикам, чем девочкам[249].

Стереотипы и поддерживают, и подрывают иллюзию Я.

И не только родители. Учителя тоже поддерживают гендерные стереотипы. В смешанных классах мальчики получают больше внимания и похвал учителей. В возрасте от 8 до 10 лет самооценка девочек ниже, чем у мальчиков, и не потому, что девочки менее способны[250]. В соответствии с данными Управления статистики Великобритании 2007 года, девочки превосходят мальчиков по показателям на всех уровнях образования: от начальной школы до университета. Существует определенное превосходство мальчиков в математических способностях, о котором много пишут, но эта разница не проявляется до подросткового возраста, а к этому возрасту существует масса возможностей для влияния стереотипов[251]. Мужской мозг отличается от женского по многим параметрам, которых мы пока не понимаем (например, формой мозолистого тела – пучка волокон, соединяющего два полушария). Однако комментаторы порой переоценивают значение биологии, когда речь заходит о некоторых навязанных обществом гендерных стереотипах в отношении того, как дети должны думать и вести себя[252].

Стереотипы и поддерживают, и подрывают иллюзию Я. С одной стороны, мы обычно следуем стереотипам, поскольку не хотим быть изгоями в обществе. С другой стороны, мы можем осознавать существование стереотипов, но настаивать на своем праве отличаться от всех остальных как личность. Наша иллюзия Я полагает, что мы можем действовать по-другому, если захотим. Есть такие, кто отрицает любые стереотипы ради утверждения своей индивидуальности. Но можно ли быть по-настоящему независимым при условии, что именно социальное окружение позволяет нам уяснить, кто мы такие и чем отличаемся от других? Нам по определению нужны другие люди, чтобы им соответствовать или восставать против них. Например, возьмем татуировку как признак индивидуальности – индивидуальности, которая становится все более похожей на других благодаря росту популярности татуировок! Даже те, кто доходит до крайности самоувечия, неизбежно отталкиваются от других людей для измерения степени своей особости. Иллюзия Я – слишком мощный и хитрый аспект, чтобы ее избежать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.