Глава 4.  Жертва

Глава 4.  Жертва

.

  Я учился в средней школе. К удивлению и удовольствию моих родителей, их ребенок, которого однажды признали аутистом, прекрасно чувствовал себя в государственной школе. Для меня это место было тюрьмой, наполненной обезьянами и свиньями. Я понял, что являюсь чужим в этом месте.

 Чтобы ориентироваться в обществе, необходимы определенные навыки. Один из них-умение не выделяться. Но просто сидеть тихо недостаточно. В действительности, это может иметь противоположный эффект. Суть в том, чтобы быть середнячком. Быть веселым как все, быть умным, как все, быть глупым как все, быть послушным, как все.

 Я проводил дни, нацепив на лицо робкую трусливую улыбку. Я оттачивал эти навыки для того, чтобы дистанцировать себя от этого общества. Для меня это было настолько неважно, что я безболезненно играл роль такого же, как все.

 Несмотря на то, что они были детьми... или, возможно, ПОТОМУ, что они были детьми, они были не очень избирательны в выборе своих жертв. Малейшего отличия было достаточно для того, чтобы привлечь их внимание. Мои одноклассники выбрали для мучений одну девочку. Они схватили ее, прижали ее кисть руки к парте, достали иголки.

 "Если ты издашь малейший звук, получишь еще одну. А если заплачешь-две". Они засовывали иглы ей под ногти пальцев на руке, а та только ойкала, сдерживая крики.

 "Отлично, еще одна. Скажи "Спасибо".

 "Спасибо".

 Для этого не существовало определенной причины. Просто у этой девочки не хватило навыков, чтобы ориентироваться в детском социуме. Однажды на обед кто-то принес видеокамеру. На записи было видно, как ее тащат в туалет. Другие девочки окружили ее и заставили испражниться. Потом они сказали ей это съесть. И она молча подчинилась. Все дети либо возбудились, как мартышки, либо им было плевать, как свиньям. Эти двуличные отродья однажды станут взрослыми. Они станут порядочными гражданами.

 В тот день я остался после уроков, чтобы помочь учителю с мелкими поручениями. Когда я вернулся в класс, эта девочка продолжала сидеть за партой, уставившись в никуда. Она намочила свои трусы. Ее страх был таким огромным, что его не могла бы выразить ни одна гримаса. Вместо этого, ее лицо не выражало ничего. Почему она не попыталась убежать? Ведь хуже этого не было ничего.

 Она была мне любопытна. Как и весь класс, я видел в ней только жертву. Я подошел к ней.

 "Помочь тебе?". Она посмотрела на меня. "Хочешь, я убью их для тебя?".