9.1.5. Стратегии избегания трудных ситуаций

9.1.5. Стратегии избегания трудных ситуаций

Для защиты от отрицательных эмоций, борьбы с эмоциональными нарушениями, вызванными неустранимыми, с точки зрения субъекта, негативными событиями, используются стратегии избегания, ухода, бегства от трудных ситуаций, которые могут осуществляться не только в практической, но и в чисто психологической форме, – путем внутреннего отчуждения, отстранения себя от ситуации или подавления мыслей о ней [10, 390]. Человек, который использует стратегии избегания, обычно чтобы устранить стресс, физически или мысленно покидает место его возникновения. Он, например, может избегать обращения к врачу из страха услышать плохие вести о своем здоровье.

Избегание не всегда ориентировано на реальную обстановку, и когда оно используется в экстремальных ситуациях, то может мешать эффективному преодолению стресса. Это происходит тогда, когда недостаточно обоснованное избегание оказывает отрицательное воздействие на чувство самоуважения и самоэффективности, то есть на оценку собственных способностей преодолеть стресс и успешно выполнить задание. Такое поведение вызывает дополнительный дистресс вместо его снижения. Субъекты, использующие такую стратегию, – это, например, люди, пережившие много разочарований и неудач. Избегание всех сомнительных ситуаций становится их личной особенностью.

J. Suls и B. Fletcher [479] установили, что стратегия избегания по сравнению с другими стратегиями проявляет преимущества только в течение короткого периода времени. Например, после появления стрессора эта стратегия более эффективна, чем стратегия проявления повышенного внимания к ситуации, однако через 2–6 недель отрицательных воздействий стрессоров стратегия повышенного внимания начинает проявлять свое превосходство. Полученные данные авторы объясняют тем, что человеку нужно определенное время для мобилизации ресурсов активного наступления на стрессор, а до этого момента проявляется стремление избежать воздействия стрессоров.

В практической жизни довольно часто возникают ситуации, когда человек не может ни преобразовать проблему, ни уйти от источника опасности и страдания. В подобных обстоятельствах, как отмечает Л.И. Анцыферова [10], субъект прибегает к «фокусирующимся на эмоциях» стратегиям психологической борьбы со своими негативными эмоциями и болезненными ощущениями, – он игнорирует симптомы болезни или признаки развивающегося конфликта, старается относиться с юмором к своему положению, надеется на то, что все несчастья и огорчения пройдут сами по себе или же обстоятельства неожиданным образом изменятся. Ясно, что такое поведение не устраняет саму проблему как источник отрицательных эмоций, хотя и позволяет несколько облегчить психическое состояние субъекта.

Стратегия «конструктивного отвлечения внимания» предусматривает переключение внимания с печальных или тревожных мыслей о неприятных, трагических и других негативных событиях на размышления или действия, связанные с текущими важными делами или тем более с приятными занятиями (общение с друзьями, увлекательное хобби, посещение театров, концертов, увлечение спортом и т. д.). Отвлечение внимания может быть полезно также в ситуации неопределенности, – например, ожидание возможного сообщения о неприятном событии. Эти приемы не устраняют трудную проблему, но они адаптируют человека к ситуации, облегчают его психическое состояние.

Для устранения неприятных эмоций, то есть избегания стресса, человек может использовать контролируемые стратегии «подавления», когда событие загоняется в глубину подсознательного и «отрицания», когда игнорируется стрессор, происходит отказ от признания, что произошло травмирующее событие. Особенностью реакции отрицания является то, что человек не переживает острых негативных чувств, ведет себя так, как будто ничего не случилось, хотя и знает, что произошло нечто ужасное. Эти защитные механизмы представляют собой отказ принять объективную реальность такой, какая она есть.

Стратегия когнитивного избегания может быть полезна тогда, когда, например, угрожающие жизни болезни становятся реальной угрозой и человек может себя предохранить от них применением профилактических средств, а также, возможно, при развитии чувства горя в связи с потерей близкого человека.

M. Horowitz [348] много писала о психических реакциях на серьезные события в жизни. Она отмечала виды и симптомы реакции отрицания, которые возникают при стрессовых состояниях. Например, отрицание может проявляться со стороны функции восприятия и внимания в виде селективной невнимательности, нежелания оценить значения стимулов и т. д., со стороны сознания – в форме амнезии, «потери опыта», в процессах формирования понятий – в форме утраты чувства реальности, отрицания большого значения стимулов, негибкости в организации мышления, фантазии противодействия реальности, в эмоциональной сфере – в форме оцепенения, а в действиях – в чрезмерно повышенной активности, в устранении, уходе от реальной ситуации и т. д.

R. Janoff-Bulman [356] в ряде своих работ, а также M. Horowitz рассматривают отрицание как психологический барьер на пути разрушительного проникновения трагедии во внутренний мир человека, в его ценностно-смысловую концептуальную системы. Как отмечает Л.И. Анцыферова [10], отрицание позволяет субъекту перерабатывать информацию о трудных или трагических ситуациях малыми дозами, постепенно ассимилируемыми смысловой сферой личности. После ассимиляции запредельного для сознания человека события, меняются его представление и отношение к миру, ситуации, появляется новая оценка жизни и собственных возможностей, увеличивается пространство личного будущего в его сознании.

Стратегия избегания (отрицания) не ориентирована, как правило, на реальность, и когда она используется, то в ряде случаев может мешать эффективному преодолению стресса. Это происходит тогда, когда чрезмерное избегание оказывает отрицательное воздействие на такие личностные черты, как самоуважение и самоэффективность.

Еще одним механизмом избегания является стратегия «интеллектуализации» – перевода чувств в процесс мышления [431]. Эта трансформация блокирует наши негативные переживания, чувства, которые являются нежелательными для реализации преодоления стресса. Однако чрезмерная интеллектуализация может явиться причиной угнетения всех эмоций в связи с конкретным событием, что приводит к снижению чувственного контроля за развитием и проявлениями травмирующей ситуации.

Одной из наиболее ранних форм защитного поведения, особенно у детей, является стратегия «пассивного протеста», которая проявляется в отстранении от общения даже с близкими людьми, от пищи, от игр [66]. Обычно пассивный протест обнаруживается в так называемом синдроме «госпитализма» – стремлении к изоляции («поведенческом уходе») или лежание в кровати лицом к стене, немотивированном отказе от выполнения требуемых действий.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.