Влияние трансформационых объектных отношений на развитие аддиктивного поведения

Bollas (1987) подчеркивает наличие «тени объекта», возникающей в раннем возрасте. Тень падает на ребёнка и оставляет следы в течение всего взрослого периода жизни. В отличие от классических психоаналитических трактовок, Bollas Утверждал, что значение первого осознания человеком окружающего мира заключается не в осознании объекта как такового, а в возникающем при этом процессе отношения. Иными словами, человек осознаёт и ощущает не сам статический объект как таковой, а он чувствует определённое отношение к нему. Эти селф-объектные отношения всегда эмоционально оформлены и насыщены, поэтому их сколько ? нибудь полная вербализация невозможна или затруднена. Например, при контакте ребёнка с Матерью или отцом особую значимость для него приобретает не само восприятие родителей, а переживание, которое возникает при этом контакте. Эмоционально насыщенный процесс отношений, возникающий при этом, во-первых, имеет свойственный каждой семье индивидуальный ритм, а, во-вторых, прочно фиксируется в памяти ребёнка. Природа отношений с объектом имеет большее значение, чем качество самого объекта. Ребенок воспринимает мать как процесс, как ритм.

Возникающие эмоционально оформленные отношения с близкими ребёнок интернализирует. Анализируя суть введения ребёнком информации, автор отмечает, что при этом происходит интернализация не объекта, а процесса, который связан с отношением к этому объекту. Особое внимание фокусируется на эмоциональном аспекте интернализации, т.к. именно от него зависят периодически возникающие у человека эмоциональные «вспышки», находящие отражение в его поведении. Следствием проявлений интернализированной когда-то информации является ряд не осознаваемых человеком состояний, которые характеризуются внезапным появлением у него определённого «настроения». Такие состояния грусти и раздражения, с точки зрения Bollas, представляют собой комплекс состояний селфа, связанный с тем, что происходило ранее. Их нельзя назвать пассивными воспоминаниями, т.к. они являются следствием повторного воссоздания прежде существующих переживаний.

Следовательно, появление у человека определенного оттенка настроения связано с отражением его прежнего Я. В этот момент человек «становится» тем, кем он был в детстве, пребывая в состоянии какого-то Я, которое было у него когда-то, не отдавая себе отчета в происходящем. При этом он может чувствовать себя виновным, достойным осуждения, покинутым, ненужным и, наоборот, может чувствовать себя прекрасно, «извлекая» из бессознательного грандиозное чувство восхищения, испытанного им когда-то как реакция на похвалу со стороны окружающих.

Таким образом, мы оцениваем внутренний, нераскрытый мир человека не только как мир интернализированных им объектов, образов и репрезентаций, а как мир интернализированных аффектов, которые возникали в момент межличностных отношений и генерировались этими отношениями.

Возникающее у человека несколько повышенное жизнерадостное настроение, не относящееся к разряду гипоманиакальных, и противоположное дистимическому состоянию, получило название ютимического. Это настроение может быть связано с реверберацией тех положительных состояний, которые человек испытывал в ранние периоды жизни, если они были насыщены этим состоянием.

Иногда у человека может отсутствовать способность связать глубокие селф переживания с каким-то конкретным объектом. В связи с тем, что эти селф-переживания способствуют развитию идентичности, Bollas называет их консервирующими, то есть сохраняющими чувство детского селфа. Иными словами, то, что было когда-то в детстве, интернализируется и оказывает сильное влияние на смысл дальнейшего существования человека. Это особенно касается травмирующих психику событий, которые овладевали незрелым ребёнком еще тогда, когда у него не было возможности для символизации и интеграции этих состояний. Эти не интегрированные состояния и связанные с ними чувства навсегда остаются в подсознании. Имеет значение характер воспитания ребёнка, связанный с пренебрежением к нему, отсутствием эмоциональной поддержки, насилием, жесткостью и отсутствием эмпатии.

Так, мы наблюдали пациента, в анамнезе злоупотребляющего марихуаной, с интенсивными слуховыми галлюцинациями. Попытки терапии галлюциноза нейролептическими средствами оказывались малоэффективными. Психодинамический анализ состояния больного позволил сделать вывод, что, несмотря на усталость от голосов, они были чем-то приятны для пациента, т.к. в момент галлюциноза он испытывал положительные ощущения, напоминающие его детство. Пациент сравнивал ощущения от галлюцинаций с ощущениями от употребления марихуаны. Голоса ассоциировались с родителями, они осуждали его за употребление наркотика и грозили наказанием, и в этом было что-то притягательное. Пациент «цеплялся» за это состояние, т.к. оно воспроизводило те эмоциональные паттерны, которые были для него когда-то приятны.

В практической деятельности специалисты встречаются с переживаниями, которые возникли у человека задолго до развития его логического мышления. Эти первичные чувства оформляются в виде матрицы и возникают раньше, чем способность их вербализовать.

Пациенты с аддиктивным поведением стремятся «выйти за пределы» обычного сознания - эго-состояния и вернуться в область первичных переживаний. По мнению Bollas, эти первичные переживания связаны с контактами с матерью. Автор называет их трансформационными объектными отношениями. К их числу относятся отношения с объектами, которые вызывают наиболее значимые для человека ощущения. Несмотря на то, что мир взрослого человека включает в себя взаимодействие с разнообразными одушевлёнными и неодушевлёнными объектами, какой-то один из них имеет для него большее, чем другие, значение. Этот объект называется трансформационным, в силу того, что он приводит к трансформации, стимулирующей внутреннее положительное или отрицательное развитие.

Bollas считает, что на восприятие других объектов в качестве значимых влияют первичные трансформационные отношения, которые складывались у ребёнка в ранние периоды его жизни. Это влияние может быть как прямым, так и косвенным, как, например, при аддикциях, когда трансформационным объектом является не сама бутылка алкоголя, а его употребление.

Трансформационным объектом может стать встреча с другим человеком, «спроецированная» на матрицу ранних отношений. В поведении взрослого человека проявляются следы таких отношений. Если мужчина встречает женщину, которая производит на него сильное впечатление, это может быть объяснено тем, что она напоминает ему какой-то трансформационный объект из детства. Возникает сильная эмоция, на основании которой устанавливается определённая связь.

Трансформационные «узлы» очень значимы для человека, т.к. они накладывают отпечаток на его жизнь. В момент кризисов человек стремится к объекту, вызывающему эти сильные чувства, т.к. встреча с ним выводит его на другую орбиту. Этот объект может вызвать ощущение комфорта и способствовать реинтеграции нового опыта. В моменты переживаемого экстаза новым трансформационным объектом может стать другой человек, музыка, произведения искусства, литература, место, событие и пр.

Bollas считает, что жизнь человека наполнена постоянным поиском новых трансформационных объектов. Поскольку таким объектом может быть идеология, это позволяет по-новому проанализировать понимание духовности. Если для Otto святость является не концепцией, а скорее особым типом переживания, которое захватывает человека полностью, то для Bollas это восприятие встречи с каким-то объектом. В момент этой встречи человек переживает чувство, приближающее его к истокам ранних ощущений. Для него этот объект является идолом.

С нашей точки зрения, «идолом» может оказаться аддиктивное средство, что вызовет деструктивный трансформационный процесс. Аддиктивный объект стимулирует и эксплуатирует стремление человека к трансформации, но, обещая конструктивную трансформацию, в реальности обеспечить её не может. Качество возникших отношений и их значимость зависит от способности спровоцировать возникновение такого вида трансформации человека, который «выведет» его к источникам селфа, к первичному его переживанию.

Встреча с трансформационным событием находится в основе селфа. Значимость события заключается в возвращении человека к невербализуемым и неосознаваемым переживаниям, которые «освежают» чувство жизни и активизируют стремление жить. Происходит как бы второе рождение. Возвращение к источнику сознания в виде основных переживаний в жизни, позволяет найти в себе силы для дальнейшего личностного роста. Этот возврат делает возможным прорыв к новому уровню интеграции и трансформации, катализируя процесс развития. Bollas считает, что у каждого человека существует потенциал для этой трансформации.

Возврат человека внутрь себя не следует квалифицировать как регрессию, оценивая её только с отрицательной стороны. Положительная сторона этого явления заключается в том, что оно служит толчком для дальнейшего развития.

К объектам, которые могут вызывать процесс трансформации, относятся новый вид деятельности, смена профессии, переезд на другое место жительства, отдых, встреча с природой, появление нового человека в жизни, изменение отношений, активизация религиозного чувства.

Анализ с этой точки зрения мира рекламы позволяет сделать вывод о том, что в основе рекламного воздействия лежит попытка сделать предлагаемый товар трансформационным объектом для потенциального покупателя.

Стремление человека к поиску трансформации это часть постоянно продолжающегося процесса человеческого развития, в основе которого лежит внутренний драйв. Процесс может носить деструктивный характер.

Так, например, может иметь место уход в аддиктивное поведение. Временное стимулирование первичного переживания сменяется чувством пустоты, потери связи с глубинной частью своего Я. Возникает стремление вернуться к этому состоянию, что достигается путем употребления большей дозы, более частым приёмом вещества. Аддикцию характеризует искусственность процесса, который в результате блокирует естественную возможность осуществления трансформации. Аддиктивный процесс оказывается несовместимым с возможностью личностного развития. В связи с этим следует отметить, что в ритуалах древних культур (индейские племена) в особые периоды жизни Используются психотропные вещества растительного происхождения с целью вызывания состояний с выходом за пределы обычного сознания. Тем не менее, это происходит только несколько раз в жизни и не имеет отношения к развитию аддиктивного процесса.

С точки зрения Buber (1970), человек оценивает объекты, которые его окружают, исходя из двух позиций. Первая позиция включает в себя отношение «Я-Вы», а вторая - «Я-Оно». Таким образом, окружающий человека мир разделяется на два класса отношений - отношения к «Вы» и к «Оно». Несмотря на имеющееся в данном процессе разделение объектов и явлений на одушевленные и неодушевленные (люди и предметы), здесь подчёркивается другая, не менее значимая сторона позиции: различие между отношениями «Я-Вы» и «Я-Оно» заключается не в объектах, которые человек воспринимает, а в самом Я, в разном поведении человека в отношениях «Я-Вы» и «Я-Оно», Предполагается, что в отношениях «Я-Оно» Я носит отстранённый, «глухой», не вовлечённый в этот процесс характер. В случаях отношения «Я-Вы» Я приобретает признаки участия, заботы, отвлечённости и принадлежности.

При отношении «Я-Оно», человек рассматривает «Оно» в качестве объектов для достижения своих целей и беззастенчиво пользуется ими. В отношении «Я-Вы» часть, относящаяся к «Вы», признаётся как свободная и автономная структура второго человека. Следовательно, речь идет о различиях, касающихся не объекта, а состояний Я, возникающих по отношению к этому объекту.

Отношение «Я» к объекту как к «Оно» является типичным для аддиктивных расстройств, т.к. при аддиктивных реализациях отношение к людям носит инструментальный, манипулятивный характер. Отношение здорового человека к людям также не всегда приобретает значение «Я-Вы». Так, например, в случае приобретения билета между кассиром и покупателем, как правило, устанавливаются инструментальные отношения, т.к. другой характер отношений в данном случае нецелесообразен. Проблема возникает тогда, когда человек настолько вовлекается в отношения «Я-Оно», что при этом теряется способность к установлению отношений «Я-Вы». Для аддикта характерна потеря такой способности. Рассуждения о потере способности к установлению отношений «Я-Вы» исходят из наличия таких отношений в прошлом. Если эти отношения существовали, а потом были потеряны, значит, их можно восстановить.

Согласно Buber, эти отношения носят первичный характер, относятся к числу наиболее ранних, отражающих основной подход человека к миру. Отношения ребенка с неодушевлёнными предметами представляют собой отношения «Я-Вы». Например, игрушка может быть настоящим другом ребенка, которому он дает имя, отмечает дни его рождения и пр.

Представляет интерес факт наличия эмоциональной окраски в отношениях человека к неодушевлённым объектам. Так, например, пилоты частных самолётов иногда дают им имена, разговаривают с ними, любовно чистят и полируют их. Алкоголики испытывают аналогичные чувства к бутылке, горюют, если она оказывается почти пустой. Речь идет о наличии свойственной многим людям тенденции персонифицировать значение того, что наиболее интимно связано с ними. Такая персонификация, происходящая по типу отношений «Я-Вы», делает человека человечным. В случае потери этой способности, человек теряет нечто большее, он лишается части человечности, «кусочка» себя.

Автор называет Бога вечным «Вы». Его центральная теологическая позиция заключается в том, что вечное «Вы» никогда не может стать «Оно», т.к. к Богу можно относится только как «Я - вечное Вы». В противном случае эти отношения перейдут в разряд отношений к идолу. Отношение «Я - вечное Вы» имеет большое значение в преодолении экзистенциального страха.