Водопад

Водопад

Там, у водопада, еще случались чудеса: кто-то мог читать судьбу в его пенистых волнах, кто-то мечтал и видел свои грезы осуществленными, кому-то являлись, как в зеркале, лица давно умерших людей, но в ночи полнолуния водопад принадлежал только Магу… И тогда странно преображалось это место. Падение стремительных потоков внезапно замедлялось, словно в их тягучие струи, подобные расплавленному стеклу, кто-то вливал тяжелый свинец. Среди облаков водяной пыли, из клокочущей пены вырастали на длинных стеблях цветы с прозрачными лепестками и сплетались в немыслимое кружево. Стаи хрустальных птиц реяли над ними, то рассыпаясь с мелодичным звоном, то вновь взлетая ледяными брызгами. Хаотичный шум, глухое гудение земли сменялись стройным хоралом, распеваемым неведомыми голосами, им вторили водяные арфы, их подхватывало эхо пробужденных камней и умерших деревьев. Ночные ветерки разносили пьянящие ароматы, будто здесь разливалось веками настоявшееся вино заповедного леса. Бабочки и мотыльки слетались к водопаду, чтобы кружиться белыми хлопьями под его чарующие песни. Холодным серебряным пламенем сверкала стена застывшей в падении воды, и на ней, высекая алмазные искры, металась гибкая женская тень. Из темных недр бездны, куда проваливалась река, несся бешеный перестук копыт незримого скакуна. Его ритму подчинялись движения танцовщицы, а у самого подножия водопада, сливаясь с мраком, чернела каменная фигура сидящего старика. То был сам Маг, вперивший неподвижный взор в беснующуюся стихию. Волны тянулись к нему и лизали его руки и ноги, словно моля благословить их бесконечный путь.

О, сколько лет миновало с тех пор, как Маг впервые ступил на узкие улочки небольшого города, затерявшегося на самой окраине этой страны, забытой Небом и проклятой людьми… Здесь, среди суровых скал и молчаливых озер, лишь изгнанники да потерявшие все надежды могли обрести забвение своих печалей. Для тех же, кто не мог утешиться, этот берег был последним пристанищем в их скорбной жизни.

Мрачная слава земли, где легко умирать, окружала этот край. И в самом деле, среди вечных сумерек, царивших на склонах скалистых гор, редкие проблески солнечных дней не рассеивали, а лишь сгущали чувство обреченности. Жизнь словно останавливалась и медленно таяла вместе с бледным сиянием морского залива, который глубокими лагунами прильнул к земле, чтобы заключить ее в свои смертельно ласковые объятия. Его призрачная красота под низко нависшими облаками таила в себе обещание великого покоя, и не проходило дня, чтобы кто-либо из уставших от жизни путников, добыв утлый рыбачий челнок, не отплыл к туманному горизонту. В серых облачных одеждах, завороженная молчанием, тихо катилась к своему концу по жемчужному царству человеческая жизнь. Перламутровые волны баюкали лодку с гребцом, пока он не засыпал непробудным сном вечности. И лишь бесчисленные глыбы камней, то выступающих над водой, то рассыпанных на пологом берегу, оставались немыми памятниками ушедшим. Море принимало всех, но не было случая, чтобы оно хоть раз вернуло берегу пловца или его останки.

Те же, кто выбирал жизнь и становился обитателем этого угрюмого края, постепенно исполнялись какой-то дремучей силы, царствующей над мощными стволами деревьев, тяжелыми громадами скал, тоскливой жутью морского простора.

И когда зимний гнет или весенние разливы переполняли меру их терпения, люди сбрасывали с себя чары земли. В диком разгуле их страстей, в слепом безумии, окрашивающем их веселье, они теряли человеческий облик и становились одержимыми духами стихий. Нежданные бури проносились над землей, ломая лес и расплескивая озера, молнии сверкали среда ясного дня, со страшным сухим треском вдруг рассыпались неприступные скалы. И тогда тщетно пытливый взгляд искал причин в природе — источник этого возмущения рождался в замкнутых жилищах людей, которые скрывались за узкими бойницами-окнами и дверьми, окованными железом.

Такова была страна, куда однажды судьба занесла Мага. В ту пору его еще знали под именем Мунгра, никто не ведал о его силах и он мало чем отличался от остальных… Одинокий среди одиноких. Глухая молва вещала о том, что он попал в эти края, разыскивая свою исчезнувшую невесту. Видно, испытание счастьем не вынесла душа Тулли, как звали возлюбленную Мага. Она бежала от него в день, когда их судьбы должны были соединиться. Следы ее вели в страну Похьеллы и обрывались у одного из водопадов. Долго Мунгр тосковал у его безответных потоков, потом вдруг успокоился, вернувшись в город, приобрел на окраине заброшенный дом и стал в нем жить.

А еще через какое-то время среди людей поползли слухи о волшебном платье, появившемся в жилище Мунгра. Никто из видевших его не мог забыть о нем. Казалось немыслимым, чтобы его сумели создать человеческие руки, не говоря о том, что придумать его было не под силу самой богатой фантазии. Сплетенное из бисера и стекляруса, полупрозрачное, с переливающимися узорами цветов, оно являло собой платье-волну из тысячи застывших брызг, встречающих лучи света радужным сиянием. Надетое, оно напоминало стеклянную чешую, которая при каждом шаге вызванивала тончайшие мелодии, и в такт им в складках платья рождались маленькие темные омуты, осененные бледным мерцанием водовороты, от которых, как круги по воде, расходились вспененные отблески волн. Одна за другой катились, дрожали, падали с подола неиссякающие капли и струи света. Платье постоянно дышало, текло и пело. Но удивительнее всего, что оно в самом деле было живым и воплощало какое-то свое, особое существование. Всякая женщина, надевшая платье, приобщалась к его волшебной красоте, и, казалось, не было ей равных ни на земле, ни в озаренных мечтою небесах. Однако, увы, упоение и восторг новоявленной красавицы порой скрывали от нее грустную истину, а она состояла в том, что, сказочно преобразив тело, платье обнажало ее душу. И тайны, хранившиеся в глубинах сердца, вдруг поднимались на поверхность. Тщеславные становились неотразимыми, но были хороши отвратительной красотой, холодные излучали красоту жестокости, красота ревнивых дышала ненавистью, завистливые также облачались в красоту, но она не могла породить ничего, кроме зла. Та или иная, она тем не менее завораживала и давала ощущение непомерной власти. Но мало кто знал оборотную сторону этих чар. Платье служило красоте и в то же время превращало в раба каждого, кто хоть раз примерил его. Оно снилось по ночам, притягивало к себе в дневные часы, о нем мечтали, как о любви, за него предлагали огромную цену… наконец, его похищали. Но никто не мог надеть и носить его безвозмездно. Как ядовитый цветок, оно впитывало в себя жизнь и силы носивших его. Женщины умирали в нем, а платье, подобно воде, которую нельзя удержать в ладонях, утекало от них и возвращалось обратно к Мунгру. Только ему оно могло принадлежать, и он молча прятал его в кованый сундук.

Проходило немного времени, и незримый магнит красоты начинал притягивать новые жертвы. Они приходили к порогу и стучали в двери подобно нищим, прося единственного подаяния — разрешения надеть волшебное платье. Ни суровый отказ, ни угрозы не действовали на них. На мгновение платье превращало их в королев, исполняло их желания. Они жаждали повторения и в конце концов умирали, проклиная и одновременно благословляя свою судьбу и Мунгра.

Но вот двери дома отворились перед гостьей, которая вошла так легко и свободно, будто ветерок, не имеющий забот, или случайно залетевшая песня.

Казалось, душа этой женщины затерялась в безбрежных просторах и лишь эхо ее изливается чарующей музыкой в грациозных жестах и плывущих движениях, в светлой улыбке и цветами распустившихся глазах, струящих нежнейший в мире аромат. Увы, за молчанием, скрывающим тайную боль души, лежала ночь без звезд, пустыня с заброшенными оазисами и пересохшими родниками.

— Амайя! — произнесла она свое имя.

— Принцесса Амайя, — поправил ее Мунгр.

Грусть скользнула в улыбке незнакомки.

— Я потеряла свое королевство, вернее, отдала его.

— И вы хотите, чтобы я вернул его?

— Нет. Мои возможности утрачены.

— Зачем же вы пришли? — спросил Маг.

— Чтобы увидеть вас. Я знаю, что здесь хранится красота. О вашем платье ходят страшные и чудесные слухи, но моим желанием было увидеть его Хранителя. Когда-то в детстве я мечтала встретить принца, друга, который мог бы отдавать себя, не ожидая ответных даров. Я сама была такой и искала равного, но жизнь заставила меня слишком долго ждать, и я отдала свое сердце случайному встречному. Увы, он оказался простым ремесленником. Я ждала, что моя любовь совершит чудо, что моя корона, увенчав его голову, превратит бедняка в принца. Но он остался тем же, кем был, а я потеряла самое себя и свой трон.

Амайя подошла к Мунгру, и он ощутил легкое прикосновение ее губ.

— Скажи мне, Маг, в чем моя ошибка? Почему любовь не смогла превратить моего избранника в принца?

— Может, то была лишь жажда любви, а не она сама. И еще, сажая дерево, нельзя ждать плодов, — ответил Мунгр.

— Ах так… — шепнули ее губы, — что ж, спасибо, и прощайте. Я ухожу.

Но Мунгр заслонил ей путы.

— Амайя! Амайя! Нет смысла удерживать вас — вы утеряли душу и принца, которого искали всю свою молодость. Но именно потому я хочу, чтоб вы надели мое платье. Клянусь, оно не принесет вам зла. Вы угадали, что мы сродни друг другу, но, верно, мое время, как и ваше, миновало. Когда-то я любил, но моя возлюбленная предпочла исчезнуть в волнах водопада. Может, она боялась разочарования, может, не смела носить венец, который я хотел надеть на нее. Я бросился искать ее, но нашел лишь ледяные струи, поглотившие короткую, нерасцветшую жизнь. Отчаяние и гнев охватили меня. День за днем я приходил к водопаду. «Неужели разумная воля человека способна уступить слепым духам природы», — думал я. И вот однажды, собрав все силы своей души, я вошел в клокочущий поток и, подняв руки, преградил путь воде. Грозно ревущие волны замедлили свое падение и стали затапливать окрестности. В самом сердце потока, среди слепящей пены, искал я душу реки, чтобы вырвать ее и умертвить. Не знаю, что произошло, но в какой-то миг вода вдруг исчезла, словно испарившись, а на руки мне пало волшебное платье. Наденьте его, Амайя! В нем душа водопада, и может, она заменит вам собственную.

..Дивная музыка взметнулась над домом Мунгра, когда платье легло на плечи принцессы. Радужные сполохи северного сияния озарили спящую страну. Затрепетала грудь Амайи, освободившись от оков печали. Легкие ноги сами понесли принцессу вслед музыке, а руки, превратившись в крылья, затрепетали в воздухе. Странным светящимся цветком распустилась ее красота во мраке ночи. Она напоминала язык пламени, бьющийся за свою жизнь с бешеным ветром. Но пламя не жгло и не опаляло. Это была сама любовь, восставшая против урагана. Ее красота воплощала красоту танца, красоту души, вернувшейся в покинутый сад вместе с хрустальным звоном фонтана и ожившими ручьями.

И никто, кроме Мага, не видел танца Амайи. Он длился всю ночь, и лишь восход солнца смог его остановить.

— Амайя! Это платье ничего не изменило в вас, кроме того, что вернуло вам душу, — сказал потрясенный Маг.

— Да, — промолвила она со слезами, — я не почувствовала его чар. Оно просто помогло мне сбросить путы и обрести легкость и свободу. Оно раздело меня, вместо того чтобы облачить во что-то новое.

— Амайя! Придете ли вы еще? — спросил, прощаясь Мунгр.

— Если вы будете ждать! — ответила она.

И Маг склонил голову и не поднимал ее, пока принцесса не скрылась.

Время остановилось в доме Мунгра, и ничто не могло ускорить его бег, ибо Маг ждал новой встречи с Амайей. Но в следующий раз пришла не она, а ее принц. Его звали Рилль. Он был молод и прекрасен, но в глазах его царила растерянность.

— Я скорее убью Амайю, чем соглашусь отдать ее тебе! — заявил он.

— Ты уже почти убил ее, присвоив себе ее душу! — ответил Маг. — Скажи, что ты сделал с даром Амайи?

— Я стал принцем!

— Ошибаешься. Ты только украсил голову короной, но остался самим собой, — грустно сказал Мунгр.

— Хорошо! Если ты знаешь все тайны и желаешь счастья Амайе, помоги мне стать настоящим принцем! — промолвил Рилль.

Маг молчал.

— Или ты ищешь добычи для себя? Но взгляни в зеркало. Можешь ли ты вернуть себе молодость, чтобы стать рядом с Амайей? Природа каждому предназначает место. Юности не нужна старость. Твое время миновало, и я подхожу принцессе больше, чем ты! — продолжал юноша.

— Истинный возраст определяет душа, — сказал Маг, — и тебе, чтобы стать принцем, нужно научиться дарить. Пока ты что-либо просишь у жизни, ты беден и никогда не поднимешься к трону.

— Значит, отказываешься помочь? — усмехнулся Рилль.

— Нет, я попробую, — промолвил Мунгр. — Возьми цветок ириса из моего сада. Он еще в бутоне, но, когда распустится, у тебя будет шанс почувствовать себя настоящим принцем!

И принц, взяв цветок, ушел. Теперь каждый день Мунгр выходил в сад и смотрел, не распустились ли оставшиеся цветы. Наконец они расцвели, и Маг, оседлав коня, отправился в страну Амайи.

Чудный дворец принцессы располагался среди гор. На вершинах семи скал возвышались башенки из белого мрамора, и между ними, над фантастическим садом с десятками беседок, гротов, ручьев, протянулись висячие мостики. Античные скульптуры охотников, воинов и нимф украшали извилистые дорожки, а из увитых розами пещер в глубь горы вели подземные галереи с зеркальными стенами, так что дневной свет сверкал в самых глубоких залах дворца. Рыцарские доспехи, драгоценное оружие, многочисленные гобелены и ковры дополняли изысканный интерьер королевских покоев.

Воистину дворец Амайи словно воплощал ее мечты о принце. Когда Мунгр прибыл, над парком разносилась тихая музыка, долетавшая из подземных галерей, и разряженные гости бродили среди цветников и деревьев, ожидая начала праздника. На башенках дворца развевались шелковые белые флаги, на которых был вышит лиловый цветок ириса.

Маг скрыл свое лицо под шляпой с широкими полями и вместе с толпой придворных спустился в тронную залу. Она располагалась у подземного озера. Сотни огоньков плавающих деревянных канделябров тихо скользили по водной глади, подчиняясь едва заметному течению. Их отблески падали на причудливые сталактиты, спускавшиеся с потолка, и разноцветные движущиеся тени создавали впечатление, что сама зала превратилась в корабль и плывет. Принц восседал рядом с принцессой на хрустальном троне, отделанном золотой инкрустацией. В правой руке, вместе со скипетром, он держал распустившийся цветок ириса, который ему дал Мунгр. Лицо Амайи было печально. Рилль подал знак, и звонкие трубы возвестили начало бала.

— Я хочу, чтобы все веселились в этот день! — провозгласил принц. — Во дворце несть числа развлечениям и предела красоте. Но пусть каждый почувствует себя совершенно свободным. Да будет его выбор выбором сердца, ибо радость нельзя придумать!

Удивленная толпа гостей молча внимала его словам, не узнавая своего повелителя. Он же улыбнулся:

— Я первый должен подать вам пример, а потому отказываюсь от своего права возглавить танец и передаю его принцессе Амайе.

Принцесса встала. Придворные ожидали, что, оценив великодушную вежливость Рилля, она пригласит его, но Амайя, склонясь перед принцем, лишь коснулась губами лилового ириса. В следующее мгновение она спустилась по ступенькам трона и шагнула в толпу. Гости расступились, а принцесса, взяв за руку Мунгра, вывела его на середину зала. Ропот негодования пронесся среди придворных. Стража схватилась за оружие, готовая броситься на чужеземца, но принц молчал, и никто не посмел остановить Амайю и Мунгра. Торжественный менуэт рассеял тишину, и, взявшись за руки, они двинулись в глубь роскошных покоев дворца. Ни одна пара не последовала за ними, ожидая страшной развязки этой смертельно опасной игры принцессы и незнакомца. В их поведении был вызов традициям, устоям и правилам, ибо какие законы могут быть у сердца…

Между тем Мунгр и Амайя, не разжимая рук, обошли все залы и дорожки дворца. Люди отворачивались или старались не замечать их. Амайя с тревогой взглянула на Мага:

— О, Мунгр, я не знаю, что происходит со мной. Я иду по своему дворцу не госпожой, а служанкой, меня не замечают. Мне кажется, что я нахожусь в царстве спящих или слепых людей. С тех пор как я надела корону Риллю и ввела его в эти покои, мне кажется, что мой дворец умер. — Слезы потекли из глаз Амайи. — Верни ему жизнь, Маг! Верни мне радость сердца!

Мунгр достал из-под плаща сверток и протянул его принцессе. Это было волшебное платье Мага. В одно мгновение Амайя облачилась в него, и красота ее засверкала сказочным блеском.

Как вихрь, она бросилась в толпу, заполнявшую залу. И там, где она проходила, людей охватывало веселое безумие. Привычные взгляды, строгие устои рушились, как карточные домики. Тяжелый гнет опасности, придавивший гостей в начале бала, исчез. В конце концов, быть может, все это была только шутка, которую царственная чета решила разыграть перед своими подданными? Ведь сам принц провозгласил свободу и теперь как будто не чувствует оскорбления. А принцесса? От нее вообще следовало ожидать каких угодно фантазий. И толпа придворных единодушно решила, что это праздник чудачеств. Танец Амайи вернул им ощущение детства, и с беспечной радостью люди последовали за своей принцессой. Очарованная ее красотой, оглушенная звуками незнакомых мелодий, опьяненная весельем, толпа танцевала, смеялась, не зная чему, и была счастлива, не понимая причин своего счастья.

Солнце поднялось над горами, когда последние звуки праздника смолкли. Уснули утомленные гости, забыв снять свои роскошные наряды, и даже рыцари, стоявшие на страже, склонили головы к длинным копьям, не в силах преодолеть дремоту. Только три человека во всем дворце не спали. Это были Мунгр, Амайя и Рилль.

Принц в задумчивости сидел на троне, и цветок ириса увядал в его руке.

— Скажи, Маг, согласился бы ты отдать свое платье взамен Амайи?

Волшебник усмехнулся:

— Чужое достояние не сделает тебя богаче. Ирис увядает, и ты перестаешь быть настоящим принцем!

— Нет, нет! — воскликнул Рилль. — Я испытал за эту ночь и боль, и счастье. Я понял твои слова и потому больше ничего не буду просить у тебя или у Амайи. Она свободна и вольна уйти за тобой, если захочет покинуть свой дворец.

Это были слова настоящего принца, и Маг испытующе взглянул на Амайю. Она заколебалась.

Принц Рилль сидел на троне, лицо его было бледнее первых утренних облаков.

— Я… — начала Амайя, но вдруг замолчала.

Всего на миг ее охватило сомнение, а Маг уже исчез…

Прошло время, и вновь Амайя постучалась в дом Мунгра.

— Я не могла не вернуться к тебе! Ирис увял, и Рилль забыл свое великодушие. Теперь он гонится за мною. С ним воины и те, кого он убедил, что ты черный колдун, насылающий смерть и наваждения. Мы должны бежать.

— Жаль, — ответил Маг, — Рилль был так близок к тому, чтобы стать настоящим принцем в тот последний миг, если бы ты ушла! Но дорога еще не кончилась. Надень платье и двинемся в путь.

И вот зазвенела волшебная музыка, и двое всадников понеслись в сторону леса.

Долго преследовала их погоня, пока не загнала на скалистую гору. В русле высохшей реки у самого обрыва остановился конь Мага. Амайя обняла его за шею:

— Только не поражение, Мунгр! Только не возвращение!

Он улыбнулся ей в ответ и стегнул коня. Бешеный поток водопада ударился о камни вместо всадников. В одно мгновение к реке вернулась жизнь, и испуганные преследователи бросились врассыпную. Рилль остался один у водопада. В отчаянии сорвал он с головы корону и швырнул ее в волны.

Чья-то рука поймала ее, и через мгновение из кипящей воды вышла прекрасная женщина.

— Кто ты? — воскликнул Рилль, не в силах сдержать удивление и восторг.

— Я — Тулли, мой принц, — отвечала она. — Маг возвращает тебе корону, а мне — жизнь. Теперь от нас зависит наше счастье.

Рилль и Тулли вернулись в свою страну и до конца жизни были настоящими принцем и принцессой.

А водопад шумит и по сей день. И в ночи полнолуния принадлежит только Магу и Амайе.