Персоналистические и натуралистические концепции истории науки

Персоналистические и натуралистические концепции истории науки

Для объяснения развития психологии можно использовать две теории: персоналистическую и натуралистическую.

Персоналистическая теория

В персоналистической теории[3] истории науки упор делается на Персоналистическая монументальные достижения отдельных личностей. Согласно этой точке зрения движение вперед и перемены в науке приписываются непосредственно влиянию уникальных людей, способных в одиночку определять и изменять ход истории. По этой теории, Наполеон, Гитлер или Дарвин были главными движущими силами великих исторических событий. Персоналистическая концепция предполагает, что связанные с их именами события никогда не произошли бы без появления именно этих выдающихся людей. Наконец, сторонники этой теории утверждают, что человек «делает время».

На первый взгляд, кажется очевидным, что наука — это работа интеллектуалов, творцов, энергичных мужчин и женщин, которые определяют ее направление. Мы часто называем эру по имени человека, чьими открытиями, теориями или другими достижениями отмечен данный исторический период. Мы говорим о скульптуре «после Микеланджело» или о физике «после Эйнштейна». Все это свидетельствует о том, что благодаря отдельным людям в науке и культуре в целом происходят разительные (иногда — разрушительные) перемены, поворачивающие ход истории.

Таким образом, в персоналистической теории есть доля истины. Но достаточно ли этого, чтобы в полной мере объяснить развитие науки или общества? Отнюдь. Часто работу ученых, философов, художников при жизни не замечают, подвергают гонениям, их заслуги признаются слишком поздно. Каждый такой случай говорит о том, что одобрение или отрицание идеи, похвала или презрение могут зависеть от культурной или духовной атмосферы времени. История науки изобилует примерами, когда новые теории и открытия не признавались современниками. Даже самые великие мыслители и изобретатели были ограничены Zeitgeist, то есть «духом времени». Образ мышления и насущные проблемы, в данный момент преобладающие в обществе, могут преградить путь открытию. Идею, которую с восторгом воспримут столетнем позже, в момент появления могут назвать странной или неортодоксальной. К сожалению, движение к прогрессу иногда бывает слишком медленным.

Натуралистическая теория

Итак, идея о том, что человек «делает время», не совсем верна. Вполне вероятно, что, как утверждает натуралистическая теория[4], наоборот, время «делает человека» — или, по крайней мере, предоставляет возможность самореализации того или иного человека. Если Zeitgeist и те социальные силы, о которых мы говорили выше, не готовы к новой идее или новому подходу, то их глашатаев не услышат, засмеют или сведут в могилу; все зависит от «духа времени».

Натуралистическая теория — идея, согласно которой прогресс и изменения в научной истории зависят от «духа времени», Zeitgeist, который и делает людей восприимчивыми к одним идеям и невосприимчивыми к другим.

Согласно натуралистической концепции, если бы, например, Чарльз Дарвин умер в юности, то в середине XIX века кто — нибудь другой развил эволюционную теорию. Другой ученый предложил бы эволюционную теорию (хотя не обязательно точно такую же, как у Дарвина), потому что интеллектуальная атмосфера того времени была благоприятной для появления нового взгляда на происхождение человека. (Из главы 6 мы узнаем, что, действительно, в то же самое время предлагалась подобная теория.)

Тормозящее влияние Zeitgeist сказывается не только на общем культурном уровне, но и в рамках самой науки, где оно может быть даже ощутимее. Мы уже отмечали, что многие научные открытия, прежде чем их внедрили, в течение долгого времени оставались в забвении. Еще в 1763 году шотландский ученый Роберт Витт высказал идею об условных рефлексах, но тогда ею никто не заинтересовался. «Только более ста лет спустя, когда исследователями были освоены более объективные методы, российский физиолог И. П. Павлов, опираясь на наблюдения Витта и расширив их. заложил основы новой системы психологии. Таким образом, каждому открытию должно прийти свое время. Как известно, «ничто не ново под луной». «Какой — нибудь ученый откроет хорошо известное явление как новое, просто потому, что никто не обратил на него внимания раньше» (Gazzaniga. 1988. P. 231).

Случаи одновременно сделанных одних и тех же открытий подтверждают натуралистическую концепцию научной истории. Нередко похожие открытия делались людьми, работающими в географическом удалении друг от друга, которые даже не подозревали о том, что где — то ведутся параллельные изыскания в той же области. Так, в 1900 году сразу три незнакомых друг с другом исследователя повторили — случайно — работу австрийского ботаника Грегора Менделя, чьи работы по генетике практически игнорировались в течение 35 лет.

Наличие в науке некой доминирующей теории может препятствовать обсуждению новых точек зрения. Порой большинство ученых так горячо поддерживают какую — то теорию или подход, что подавляются, душатся любые ростки нового. Господствующая концепция может определять пути организации и обработки информации, то, результаты каких исследований допускаются к публикации в научных журналах, а какие не допускаются. Если результаты противоречат принятым взглядам — причем это касается не только революционных идей, но даже просто необычных интерпретаций, — то выступающие в качестве цензоров редакторы журналов могут либо отклонить их, либо представить в недопустимо упрощенном виде.

Как раз такой случай произошел в 70–х годах нашего столетия, когда психолог Джон Гарсия попытался опубликовать результаты своего исследования, которые подвергали сомнению господствующую «S — R» (стимул — реакция) теорию научения. Ведущие журналы отказались принять его статьи — даже, несмотря на то, что, по общему мнению, работа была выполнена на высоком уровне и уже получила профессиональное признание и престижные научные награды. В конечном итоге Гарсия издал свои труды в менее известных журналах, что задержало распространение его идей (Lubek & Apfelbaum. 1987).

Zeitgeist может оказывать тормозящее действие и на определение предмета научных исследований. В последующих главах мы поговорим о существовавшей ранее в научной психологии тенденции фокусировать внимание на вопросах сознания и субъективных аспектах человеческой природы. И если до 20–х годов нашего века говорили, что психология «постоянно теряет сознание», то позднее с полным правом можно было сказать, что она его совершенно потеряла! Но полстолетия спустя, когда переменился «дух времени», психология вновь обратилась к исследованию проблем сознания.

Ситуация станет понятнее, если мы проведем аналогию с эволюцией видов. И наука, и живые организмы изменяются в ответ на требования условий окружающей среды. Что произойдет с отдельным видом с течением времени? Если в окружающей среде в основном сохраняется равновесие, то практически ничего. Но если равновесие покачнется, вид должен приспособиться к новым условиям или исчезнуть.

Точно так же существует и наука в контексте окружающей среды, на которую она определенным образом реагирует. Однако среда науки, Zeitgeist. — скорее не физическая, а духовная. Но и «дух времени», подобно физической среде, подвержен изменениям.

Этот эволюционный процесс очевиден на протяжении всей истории психологии. Когда Zeitgeist благоволил размышлениям, созерцанию и интуиции в качестве путей постижения истины, то и психология одобряла подобные методы. Позже интеллектуальный <дух времени> диктовал применение таких подходов, как наблюдение и эксперимент, и психология обратилась именно к ним. Когда на заре XX века стало очевидным наличие двух различных ветвей в рамках психологии, это стало началом развития двух отдельных разновидностей психологии. С эмиграцией немецких психологов в Соединенные Штаты сама «немецкая» психология изменилась и приобрела самобытную «американскую окраску» — при том, что в Германии психология развивалась своим путем.

Мы уделили много внимания «духу времени», Zeitgeist, что не отрицает важности персоналистической концепции для истории науки, огромной роли великих ученых. И все же следует рассматривать их вклад в науку с иной позиции. Сила гения Чарльза Дарвина или Марии Кюри не меняет в одиночку ход истории. Они были способны на это только потому, что почва для преобразований была уже подготовлена — и это истинно для каждой из ключевых фигур в истории психологии.

Думается, что для рассмотрения развития психологии в историческом аспекте следует сочетать оба подхода — персоналистический и натуралистический — хотя, по нашему мнению, Zeitgeist имеет преобладающее значение. Идеи, слишком далекие от господствующей в данную эпоху общей атмосферы, практически обречены на забвение. Любое индивидуальное творчество скорее похоже на призму, пройдя через которую, свет современной общественной мысли рассеивается или становится ярче, чем маяк, — но, так или иначе, все они освещают дорогу человечеству.

Психологическая школа — группа ученых, разделяющих теоретическую ориентацию и работающих над общими проблемами; их имена связаны с определенной системой идей.