Гений среди уродов

Гений среди уродов

Женщина лет пятидесяти, высокая, полная, ярко, но безвкусно одетая, решительно вошла ко мне в кабинет для предварительной записи.

Увидев меня, она быстро сделала плачущее лицо и произнесла:

– Доктор, прошу вас, помогите, у нас такое горе! Младший сын – психически неполноценный. Не слушается, отца не уважает, занимается непонятными вещами, уходит из дома и пропадает черт знает где! Помогите!

– Сколько лет сыну? – спросила я, усадив ее на стул и предложив стакан воды.

– Уже двадцать, – вздохнула она, – он всегда был ненормальным, но в последнее время мы с ним совсем не справляемся. Отравляет жизнь всей нашей семье. А семья у нас дружная: кроме него, есть еще сын и дочь. Мы с мужем живем хорошо. А этот младший – выродок, ей богу! Все нервы нам истрепал. Отца совсем не уважает. Лечить его надо, доктор, если только можно вылечить.

– Я – психолог, – привычно пояснила я, – лечением я не занимаюсь.

– Так меня к вам врач направил, – удивилась женщина, – он сказал, что ТАКОЕ вылечить не может, нужен психолог.

– Какой врач? – спросила я.

– Участковый, – снова удивилась женщина, – я его заставила сыну все анализы сделать. И крови, и мочи. Участковый сказал, что сын здоров, а остальное не по его части.

– Так, – сказала я, – а в армии сын служил?

– Так кто ж его такого в армию-то возьмет, – заголосила женщина, – там же стрелять надо, а может, и убивать, а он не в себе. Если б в армию взяли, я бы перекрестилась, ей богу! Хоть наша семья от него отдохнула бы малость.

– И какой же помощи вы от меня ожидаете? – спросила я без особого энтузиазма.

– Обследуйте его, как можно строже, это я вас как мать прошу, – сказала женщина, – а лучше в больницу его положите, в психиатрическую.

– Я никого не кладу в больницу, – предупредила я клиентку.

– Ну, вы мне тогда заключение дайте, что сын болен. А я уж сама дальше пойду. Участковый сказал, что с вашим заключением можно в больницу положить, – тараторила женщина.

Пришла моя очередь удивиться:

– Грамотный у вас участковый!

– А то! – воскликнула женщина. – Я ему мяса принесла, он мне ваш телефончик и подкинул.

– Почему мяса? – тупо удивилась я.

– Так я ж мясом торгую, – уже в дверях сообщила мне моя новая клиентка.

Семья Косоротовых, состоящая из пяти человек, занимала большую четырехкомнатную квартиру. Мать, Людмила Ивановна Косоротова, была женщиной хозяйственной и очень активной. Она любила чистоту и постоянно наводила порядок. Если кто-то из членов семьи входил в квартиру в грязной обуви, она летела как коршун и отправляла переобуваться за дверь. Посторонних людей в квартиру не впускали вовсе, все разговоры велись на лестнице.

Людмила Ивановна сама квасила капусту, варила холодец и пекла пироги. И дочку Валентину приучила к хозяйству. Та возражать матери не смела. Если мать ей приказывала заново вымыть еще чистые полы, Валентина без разговоров бралась за уборку. Если велела ставить тесто, та молча шла на кухню. Но мать Валентину не обижала. Наоборот, она старалась нарядить дочку как можно лучше, и гардеробу Валентины могли бы позавидовать многие девушки.

Отец, Николай Петрович Косоротов, занимался строительством коттеджей и ремонтом дорогих квартир и тоже был человеком хозяйственным. Он считал, что, строя один дом из материала заказчика, настоящий строитель всегда может построить два. Себе Косоротов давно построил коттедж с бассейном, и надо сказать, он обошелся ему совершенно бесплатно. Но Косоротов продолжал придерживаться своей тактики, купил хорошую квартиру, и семья жила в полном достатке.

Младший неблагополучный сын Косоротовых Алексей, к моему удивлению, легко согласился прийти ко мне на консультацию. Держался он настороженно. Тем не менее, буквально с первой минуты ему удалось меня удивить.

– Мне необходимо сделать откровенное признание, – угрюмо произнес он.

– Здесь психологическая консультация, – напомнила я.

– Да, я знаю, – серьезно ответил юноша, – мне нужен профессионал, обычный человек меня не поймет.

– Я вас слушаю, – сказала я, приготовившись услышать нечто особенное, – в чем ваша проблема?

– Я не люблю своих родителей. Совсем. И брата с сестрой тоже, – выпалил молодой человек и побагровел.

– Судя по вашей реакции, – сказала я, – вас это сильно беспокоит.

– Беспокоит, – ответил он, – но совсем не так, как вы думаете. Я надеюсь, что меня перепутали в родильном доме. Это не мои родители. У нас нет ничего общего. Они абсолютно чужие мне люди, как и брат с сестрой. Я думаю, что где-то есть моя родная семья. Я хочу сделать генетический анализ, но у меня нет денег.

Я посмотрела на него с сочувствием. Юноша выглядел подавленным.

– Вы говорили об этом со своими родителями? – спросила я.

– Они сказали, что были бы рады узнать, что я не их ребенок.

Старший сын Косоротовых Денис всегда плохо учился в школе, но папу Косоротова это совсем не волновало. Косоротов быстро пристроил сына к своему делу. Денис стал помогать отцу, Николай Петрович ему хорошо платил, и Денис буквально молился на отца. Они стали практически неразлучны. Когда Дениса забрали в армию, Николай Петрович переживал, ездил к сыну и с нетерпением ждал его возвращения. Когда Денис вернулся, он еще больше сблизился с отцом. Они не только вместе работали, но и вместе отдыхали: ездили на рыбалку, ходили в баню, пили пиво, которое оба очень любили. Конечно, иногда пили и покрепче.

Валентина Косоротова тоже работала и зарабатывала вполне прилично. Родители уважали ее за это, поэтому всегда давали ей выспаться и не шумели по утрам.

В общем, дружная была семейка Косоротовых, если бы только не младший сын…

Младший сын Леша был не похож на свою семью ни внешне, ни внутренне. Родители часто сомневались, что Леша – их родной ребенок. Иногда им казалось, что Алешу им подменили в родильном доме. И дело было не столько во внешности младшего сына.

– Глядит он не по-нашему, – вздыхала Людмила Ивановна, когда сынишка был еще совсем маленьким.

С дошкольного возраста ребенок отличался тихим, задумчивым нравом. Его взгляд, его вопросы к родителям, его замечания всегда портили родителям настроение. Он любил конструкторы, и отец поначалу это приветствовал, потому что думал, что в семье растет еще один строитель. Но постепенно сын стал увлекаться электричеством, а этого отец понять не мог.

– Еще квартиру спалит, – ворчал Николай Петрович.

Когда семья собиралась вечером дома, Валентина обычно помогала матери, Денис крутился около отца, а Алеша читал или чертил что-то за своим столом в другой комнате. Если к нему обращались, он молча смотрел в лицо говорившему до тех пор, пока его не оставляли в покое.

Учась во втором классе, Алеша собрал телефон, потом собрал приемник. Мечтал собрать телевизор.

– Сынок, ну кто в наше время делает самодельные телевизоры? – недоумевали родители, – сейчас в магазине можно любой купить! Действительно, телевизор, который собрал Алеша, выглядел неказисто, но он работал!!!

С детства Алеша не любил баню, ему там становилось плохо, а когда отец дал в первый раз попробовать мальчику пива, ребенка вырвало.

А вот Денису и Валентине пиво всегда нравилось. Они могли выпить по большой кружке уже лет в семь, но отец их ограничивал.

– Подрастите сначала, – ласково ворчал он, допивая пятую бутылку.

Алеша хорошо учился в школе. Косоротовы привыкли, что Денис и Валя учились плохо и выше «тройки» обычно не поднимались. Когда младший сын был в первом классе, Людмила Ивановна пошла к нему на первое родительское собрание. Все дети Косоротовых учились в одной школе с интервалом в два года. Людмила Ивановна была абсолютно спокойна, она привыкла не реагировать на замечания учителей в адрес ее детей. Сама она тоже всегда плохо училась и к школе сохранила неприязненное отношение.

Но учительница неожиданно сказала, что в классе есть пять очень способных учеников. Среди этих детей оказался и Леша Косоротов.

Леша оставался лучшим учеником и в следующих классах. Когда отец для порядка потребовал его дневник, он с удивлением обнаружил, что там сплошные пятерки.

Алеша много занимался и постоянно учил уроки. Это очень раздражало родителей. Он редко смотрел телевизор, не любил фильмы о войне, которые обожали отец и Денис, в особенности сцены убийств и насилия.

Отношения между братьями совсем не сложились. Денис невзлюбил младшего брата за то, что тот отлично учился в школе и его постоянно ставили Денису в пример. Они никогда не играли вместе, иногда дрались. Денис был всего на два года старше, но намного агрессивнее и всегда брал верх.

Валентина, которая была старше на четыре года, относилась к Алеше лучше: она его просто не замечала.

– Лишний ребенок, – думала Людмила Ивановна, тяжело вздыхая, – и зачем я его родила? Все равно, он как неродной. Может, правда, мне его подменили?

Она сказала о своих подозрениях мужу.

– А что? – ответил отец-Косоротов. – Давай узнаем.

– А если не наш? – спросила супруга.

– Сдадим, – равнодушно ответил супруг, – он все равно не такой какой-то. Не будет с него толку. Обуза одна и раздражение.

– А если наш, родной ребенок, у чужих людей?

Отец пожевал губами.

– Погоди, давай с этим сначала разберемся.

Людмила Ивановна пришла на консультацию с объемистым пакетом.

– Вам покушать принесла, – приветливо улыбаясь, пояснила она.

– Я не беру подарков, – сдержанно сказала я.

– Да что вы, мясо мне бесплатно досталось, берите, не стесняйтесь, – заявила клиентка.

– Давайте лучше поговорим о вашем младшем сыне Алеше.

– Да-да, я вся – внимание, – кокетливо отозвалась мама Леши.

– Вы знаете, что Алексей думает о том, что не приходится вам родным сыном? И его это очень беспокоит. Он страдает.

– Ах, это! – равнодушно махнула рукой моя клиентка, ну это ерунда, нечего ему страдать. Знаете, мы с мужем поначалу так и думали. Что его нам в роддоме подменили. Сдать его хотели, так он нас раздражал. Но потом сделали анализы, денег не пожалели, между прочим. Понимаете, душевный покой дороже! И что вы думаете?

Я смотрела на Людмилу Ивановну во все глаза, не веря, что она говорит все это серьезно.

– И какой же был результат? – спросила я.

– Ужасный! – ответила клиентка. – Если бы оказалось, что Лешка не наш сын, сдали бы его в детдом, и дело с концом. Но все оказалось гораздо хуже! Это наш генетический ребенок! Без вопросов! Да я тогда бы перед вами не сидела!

– Странно, а Алеша мучается, – сказала я, – вы, что же, ему не сказали ничего?

– Ничего не сказали, а зачем ему знать?

– Но он думает об этом, переживает.

– Да чего ему переживать-то? Это мы переживаем. Лучше скажите, что можно с ним сделать?

Алексей окончил школу с серебряной медалью. Он принимал участие в олимпиаде по математике в МГУ, а потом втайне от своей семьи пошел на так называемые пробные экзамены на факультет вычислительной математики и кибернетики.

– Не поступлю, будет проще, – думал Алеша, – а иначе как я маме скажу? Отец тоже будет недоволен. Весной они мне все равно не разрешат в МГУ поступать.

Он написал письменный экзамен по математике на «четверку», а устный экзамен по математике сдал на «отлично». Один из преподавателей, принимавший у него устный экзамен, приветливо глядя на абитуриента, спросил: «Вы, молодой человек, какую школу заканчиваете?»

Алеша назвал номер. Преподаватель удивился: «Не математическую? А кто вас готовил к экзаменам?»

– Я сам готовился, – ответил Алеша, по книгам. Преподаватель удивился еще больше.

– В вашей семье есть математики?

– Нет, – покраснел Алеша.

– Ваши родители должны вами очень гордиться, – сказал профессор, – вы только что блестяще решили задачу, которую до вас у меня абитуриенты решали только наполовину! Вы будете зачислены, молодой человек, досрочно. Могу вас поздравить!

Алеша долго гулял по улицам, не решаясь пойти домой. Он не мог придумать, как рассказать о случившемся родителям.

Вечером он собрался с духом и вошел в большую комнату, которую в семье все называли «зал», а Алеша называл «гостиной».

Родители смотрели телевизор и пили чай.

– Мама, папа, – взволнованно произнес юноша, – я хочу вам сказать, что поступил в МГУ на ВМК. По эксперименту.

– Что за черт? – не понял отец. – Говори яснее.

Алеша объяснил попроще.

Отец с усмешкой смотрел на него.

– Таких, как ты, в наше время называли сторублевый инженер. Будешь учиться, учиться, а жрать и пить на мамкины и папкины деньги. Да еще одевай тебя. А потом найдешь себе работу, тыщ на пять, но не долларов, а рублей, заметь. И ни в чем себе не отказывай! Ну, знал я, что ты у нас малохольный, но сколько же можно! Ты работать вообще собираешься? Ты Максима Горького в своей школе гребанной читал? Что сказал дед Каширин? Так вот, ты тоже не медаль, чтоб у меня на шее висеть, понял?

Отец сердито отвернулся.

Алеша посмотрел на мать.

– Зря я третьего ребенка родила, – вздохнула мамаша, – отец не хотел. А меня, дуру, врачиха уговорила, сказала, что мне для здоровья полезно…

И все же Алексей начал учиться в МГУ. Родители попросту махнули на него рукой.

– Все равно от него никакого толку, – сказал отец, – да и Денис отказывается с ним работать. Прокормим нашего придурошного. Не Даун он, и слава богу!

Учеба давалась Алеше легко. Перейдя на четвертый курс, он стал знаменитой на факультете личностью, подающей большие надежды. У него появилось много друзей и среди студентов, и среди преподавателей.

На повторной консультации я сообщила Алеше, что у родителей есть результаты генетической экспертизы, подтверждающие, что они являются его биологическими родителями. Молодой человек смотрел на меня с отчаянием.

– Рухнула последняя надежда, – сказал он, криво улыбаясь, – и, заметьте, они чувствовали то же, что и я.

– Я попробую убедить вашу мать принимать вас таким, какой вы есть, – неубедительно произнесла я, – но вы тоже должны постараться понять свою семью. Другого выхода у нас с вами нет.

– Вы не все знаете, – мрачно сказал Алексей.

– Я знаю только то, что вы мне рассказываете, – улыбнулась я, – ну, и то, что рассказывает ваша мама. По проведенным с вами тестам я обнаружила у вас высокий интеллект и небольшой невроз. Но в наше время для студента МГУ невроз – это обычная вещь.

– У меня большой невроз, – ответил студент ВМК, – слушайте.

Валентина всегда одевалась на работу очень нарядно. От нее приятно пахло дорогими духами. Единственное, что не нравилось Алеше, это то, что она злоупотребляла косметикой.

– Валя, зачем ты так сильно красишься? – спросил Леша сестру. – Ты и так красивая.

– Красивая, говоришь? – засмеялась польщенная Валентина. – А ты, оказывается, разбираешься! А крашусь я потому, что это модно, да и работа у меня такая…

– Какая? – простодушно спросил младший брат.

– Какая надо! – бросила на бегу Валентина.

Вскоре Алеша узнал, какая работа была у Валентины. Произошло это случайно.

Однажды Алексея разбудили громкие голоса матери и Валентины.

– Пора брать валютой, дочка, – сердито говорила мать, – рубль неустойчивый. Сейчас самое твое время. Сколько ты собираешься так крутиться? Еще год-два и хватит. Надо мужа будет искать.

– Мама, ты не представляешь, какая конкуренция! В твое время было совсем по-другому.

– Конечно, по-другому. Но это не значит, что мне было легче! Шмотки, знаешь, как было трудно доставать! А обувь! А косметику! А риск какой был! Меня несколько раз в ментуру загребали. Но я в двадцать пять лет завязала! И все успела. И мужа нашла, и детей родила, и работу приискала непыльную.

– Мам, да я это тыщу раз слышала. Ладно, я все понимаю, но мне тоже нелегко. Ты мне лучше вот что скажи, мне все-таки здесь братка в мужья брать или ты на иностранце настаиваешь?

– Вальк, я и сама не знаю. Конечно, денег сейчас у бандюганов в России больше, но за иностранца – мне лестнее.

– А в какой стране лучше жить, мам?

– Да с хорошими деньгами, дочка, везде хорошо. Я мечтаю, чтоб ты купила дом на море. А я бы к тебе приезжала. Может, тоже стариной бы тряхнула. А то я уж застоялась, дочка. Скучно мне бывает. Да и отец здесь. Мне неприлично.

– Ну, мать, ты даешь! А давай вместе будем на море зажигать!

Валентина захохотала.

– Нет, Вальк, ты будешь сюда в отпуск приезжать, отрываться. А я к тебе! Знаешь, денег много не бывает. Может, старичков каких себе найду. Есть и на меня любители. Сама знаешь, какая в России пенсия.

Людмила Ивановна и Валентина неприлично хохотали, а Алешу передернуло от отвращения. Так вот какая работа у Валентины! Но мать! Неужели его мать была в прошлом проституткой?!

– Мать, пойдем, выпьем с тобой, – капризно протянула Валентина. – Чего у тебя там вкусненького? Коньячка хочу, французского. И рыбки беленькой.

– Пойдем, пойдем доченька, посидим еще немного. Тебе поспать надо. Ты на работу-то когда пойдешь?

И женщины удалились на кухню.

Алеша встал с постели и, не завтракая, уехал в университет.

Он стал меньше общаться с матерью и Валентиной. А вскоре произошел еще один эпизод.

Отец с нетерпением ждал Дениса. Старший сын уехал в командировку. Было уже часа два ночи.

– Пап, ты чего нервничаешь? – спросил Алеша, который засиделся за компьютером, – да приедет он, чего ему сделается! Не сегодня, так завтра.

– Чего сделается? – усмехнулся отец. – Да это ты у нас дармоед. Книжки да компьютер – все твои дела. А Денис, всего на два года тебя старше, на серьезном задании. Свои деньги честно отрабатывает.

В это время послышался поворот ключа в замке и в прихожую ввалился Денис. Одежда его была в крови.

Отец бросился к нему.

– Сынок, ты цел? Тебя никто не видел?

– Никто не видел, пап. Но есть проблемка. Отбойники перестарались, боюсь.

– А деньги-то он отдал?

– В том-то и дело. Упирался, гад. А ты ж велел деньги вернуть.

Отец повернулся к Алеше, который замер у двери.

– А ты, придурошный, вали отсюда, быстро. И чтоб молчал. Ничего не видел, ничего не слышал. А то сам прибью тебя, понял? Мне с Денисом поговорить надо.

Алеша ушел к себе в комнату и бросился на диван.

– Что происходит в его семье? Чем занимаются его родители, сестра, брат?

Нет, не может быть, чтобы это была его родная семья!

– А теперь вы уничтожили мою последнюю надежду, – угрюмо сказал Алеша, сидя, сгорбившись, в моем кабинете, – хотя я непременно сам взгляну на результаты генетической экспертизы.

Людмила Ивановна пришла на третью консультацию. Она была недовольна.

– Вы обследовали Алексея? – спросила она. – Каковы результаты?

– Ваш сын – талантливый математик и одаренный человек, – серьезно ответила я, – вот увидите, он еще прославится!

– Вам что, не понравилось, что я мясо принесла? – грубо спросила меня женщина с ярко накрашенными губами. Не морочьте мне голову, просто назовите свою цену. Или вам надо с кем-то поделиться?

Я с трудом сдержалась, но повторила:

– Ваш сын – талантливый математик, вы еще будете им гордиться…

– Он становится опасен, этот ваш математик, – ответила женщина, одетая дорого, но безвкусно, – он слишком хорошо считает. Вы поставили ему диагноз?

Я поняла, что о материнских чувствах тут не может быть и речи.

– Чем опасен? – сделав наивный вид, переспросила я.

– Лезет куда не надо, – подозрительно глядя на меня, ответила мамаша. – Ну да ладно, будем принимать свои меры…

Зря я к вам обратилась.

Я позвонила Алексею на мобильный и попросила срочно приехать.

– Ты имеешь право не любить свою семью, – сказала я юноше, впервые за всю свою психологическую практику, – и тебе лучше переехать в общежитие. Я могу похлопотать за тебя. Хотя не представляю, на что ты будешь жить.

Алеша посмотрел на меня умными добрыми глазами.

– Они становятся опасными, – сказал он о членах своей семьи, в точности повторяя интонации матери, – но я рад, что наши с вами мнения по ряду вопросов совпадают. И не беспокойтесь. Я сумею заработать себе на жизнь. Тем более что мне много не надо.

Я посмотрела на его открытое одухотворенное лицо и вспомнила старую-старую картинку из юмористического журнала.

На картинке на ветке дерева сидела семья совсем несимпатичных на вид обезьян: папа, мама, два обезьяньих детеныша и один очаровательный белокурый младенец – херувим.

Под картинкой стояла подпись: «В семье не без урода…»