Который из них я?

Который из них я?

Клиента зовут Максим, он начинающий психиатр. Это первый из трех сеансов работы с ним, представленных в книге.

Терапевт: Что вы хотите?

Максим (с улыбкой): Бросить курить.

Терапевт: А что это значит для вас?

Максим (после паузы.): Не курить сигареты.

Терапевт: А что вы собираетесь делать в это время?

Максим: Ну, я найду, чем еще заняться.

Терапевт: Ну, найдите.

Максим: Читать больше, гулять….

Терапевт: Какое-то глупое утверждение. Вот вы выходите в коридор, тянете руку ко рту. И что же вы в это время будете делать? Остальные будут курить, а вы читать? Да?

Мне кажется, что такая наглая интервенция в самом начале беседы, кроме шокирующего, имеет и другое значение. Я думаю, что он очень боится быть глупым, боится показаться глупым, боится сделать не то, что надо. У него сильная интеллектуальная неуверенность и претензия на то, что он должен быть умным. «Поиски ума» в виде повышенного интереса к психотерапии прикрывают его довольно высокую тревожность. Тревожность, которая часто бывает у молодых психиатров по поводу своей нормальности.

Поэтому для него такая реплика содержит гораздо большее значение, чем для обычного человека. Это фактически некая интервенция или сообщение о его разумности и нормальности.

Максим (после паузы): Нет, наверное…. Я не буду выходить в коридор.

Терапевт: А что же вы будете делать в это время?

Максим: Дома сидеть.

Терапевт: Ну, вот сейчас люди выходят курить в коридор, общаются. А вы что же будете тогда делать?

Максим: Ну, может быть, общаться без сигареты? (Начинает покусывать губу.)

Терапевт: Ну, все курят, а вы будете без сигареты?

Максим: Ну, меня это, по-моему, мало смущает…. Мне так кажется.

Терапевт: Хорошо, а что вам тогда мешает не курить?

Максим (чуть запинаясь): Я могу бросить курить, но мне тогда психологически плохо.

Терапевт: Почему?

Максим: У меня ощущение, что я тупею.

Терапевт: Может, правда тупеете? (Смех в аудитории.)

Я проверяю гипотезу, что для него курение, как это ни странно, один из способов чувствовать свою значимость. Он чем-то занят, организован, адекватен, он выглядит более значительным и важным. И, в некотором роде, он выглядит старше своих лет, что тоже является его целью на пути быть и казаться умным. Курение – это такой гвоздь, который вбит в способ общения с окружающими, в организацию его времени, в организацию его желаний. И он нуждается в таком организаторе.

Максим: Может быть….

Терапевт: А в чем это выражается?

Максим: Это выражается в том, что когда передо мной стоит какая-то задача и нужно ее решать, я начинаю курить, и как раз в момент курения у меня обычно появляются мысли, каким образом можно ее решить….

Терапевт: Ну, так что же вместо этого делать?

Максим: Не знаю.

Терапевт: Подумайте.

Максим: Я бы хотел не курить, но в то же время, чтоб у меня была возможность……

Терапевт (перебивая): Чем это можно заменить в таком случае? Чтобы вы не тупели?

Он имеет некий выбор здесь – о чем говорить, «как не тупеть, иметь голову на плечах» или о курении.

Максим (после паузы): Не знаю. Предлагают – алкоголем….

Терапевт: Подходит?

Максим: Не-е-ет….

Терапевт: А чем же тогда?

Максим: Ну, может быть, как-то научиться регулировать свое состояние, чтобы можно было принимать решения….

Он фактически сейчас сделал выбор: ему интересно говорить не о курении, а о состоянии «как не тупеть». Другой любопытный момент: когда я у него спрашиваю, не хочет ли он пить, он говорит: «Я не хочу». Думаю, что этот ответ значит примерно следующее: «Я и так в своей голове не уверен, а уж когда выпью, тогда совсем дурак».

Терапевт: Это какая-то общая фраза. Что она означает?

Максим: Научиться вызывать такое состояние….

Терапевт: А какое «такое состояние»?

Максим: Когда я хожу с сигаретой туда-сюда, и у меня нет вроде бы никаких мыслей, а потом вдруг появляется решение.

Терапевт: Ну, а без сигареты с чем ходить туда-сюда?

Максим: Не знаю.

Терапевт: Тогда как же можно бросать курить? Можно сказать, когда вы говорите «бросать курить», это означает «бросить мысли». Их и так-то обычно немного. А тут еще и последние бросить? Это что же за преступление против человечества? (Смех в группе.) По вашему рассказу, сигарета – лучшее, что у вас есть, а вы хотите ее бросить….

В поведении этого парня есть много невольного эпатажа, клоунства. И его клоунство – форма поиска неизвестного «кто я». Такое впечатление, что он как бы немножко никакой, еще не вылеплен. С помощью своих клоунад Максим немножко заостряет себя, много говорит, умничает, хочет быть небанальным. Так он старается привлечь внимание группы и хотя бы время от времени быть лицом, быть каким-то очерченным. Но он отстранен от группы и то, что группа над ним смеется, – это скрытый, бессознательный позыв группы включиться, придвинуться ближе, потому что высокопарностями и умничаньем он отодвигается от нее, дистанцируется в абстрактное далеко.

Максим: Ну да, я могу бросить курить, но потом мне становится плохо….

Терапевт (перебивает): Лучше всего бросить дом, работу, любимую женщину, но сигареты надо оставить. Как же можно их бросать?

Максим: Я понимаю, что это плохо. Знаю, что когда я не курю, у меня улучшается физическое состояние. Я могу больше и быстрее плавать, не так устаю. И вообще, это не престижно….

Терапевт: У вас будто два полюса: на одной чашке весов находится все лучшее, что у вас есть, а именно – сигарета. А на другой находится здоровье, лучшие результаты в плавании….

Максим: Престиж.

Терапевт: Ну, и какую же чашу бросить?

Максим: Ну, я-то хотел бы так бросить курить, чтобы при этом оставить то, что мне дает курение….

Терапевт: Тогда что же может быть вместо этого?

Максим: Ну, какой-то ритуал, видимо….

Терапевт: Какой?

Максим (задумывается, разводит руками): Любой. Может быть, перебирание часов, четок, еще чего-нибудь….

Терапевт: Ну, поперебирайте часы.

(Максим расстегивает ремешок часов, снимает их с левой руки, перекладывает в правую и растерянно смотрит на них.)

Терапевт: Подходит? (Максим пожимает плечами). Может, их пососать? (Максим смеется.) Не подходит? (Максим снова застегивает часы на руке). Ну, так что же делать? (Максим пожимает плечами и, растерянно улыбаясь, смотрит на терапевта.)

В этой простой сценке проигрывается ситуация «Как из человека можно сделать полного дурака». Оказывается, что это состояние для него, как ему ни странно, вполне переносимо, и внутри него совершается некий цикл событий: он задумывается о том, что же на самом деле очень важно, во что-то погружается, переносит кажущийся неуспех… Он становится дураком и вдруг понимает, что дураком тоже можно жить. И это состояние, когда он попал в то состояние, которого так боится, и при этом жизнь продолжается, и с ним продолжают разговаривать и смеяться, но может, уже не над ним, это состояние достаточно важно. Мы как бы зондируем здесь три линии: что действительно он мог бы делать вместо того, чтобы курить; насколько можно врать, насколько можно быть искренним и реально говорить о проблеме, которая его волнует; и третья проблема – проблема его внутренней тревоги, нормальности и ума. Вся эта ситуация с часами показывает ему, что не принимается то, что он на ходу придумывает, но принимается он сам. И эта фигура повторится: его скоропалительные идеи подвергнутся высмеиванию, но это не будет для него означать смерть.

Так что же это за античеловеческое желание бросить курить в вашем случае? Тогда вам, наоборот, надо курить больше? (Максим растерянно смеется). У вас будет больше мыслей, чувств, больше связей с действительностью… (Максим молчит, чуть отвернувшись от терапевта и как бы отгородившись от всех и всего.) Вы какие сигареты курите?

Максим: «LM».

Терапевт: Сколько в день?

Максим: Когда нервная напряженная работа, три сигареты, пять….

Терапевт: В день?

Максим: Да. В сутки.

Очевидно, что речь фактически идет совсем не о курении. Его настоящий вопрос состоит в том, нормален ли он, не глуп ли, не сумасшедший ли, может ли управлять собой или не может.

Терапевт: Ну, а если вам курить пятнадцать?

Максим: Ну, когда у меня что-то напряженное, я могу и две пачки выкурить. Когда я долго не сплю. Когда мне надо что-то делать….

Терапевт: Я не понимаю, почему вам надо бросать курить.

Максим: Потому что мне это не нравится само по себе. Мне это мешает жить. (Резко передергивает плечами, откидывает голову, будто бы от чего-то отмахиваясь).

Терапевт: А что-нибудь еще вам в себе не нравится?

Максим: Мне много чего в себе не нравится, но это не нравится больше, чем остальное (Начинает покусывать нижнюю губу и замолкает).

Если судить по интонации, с которой он говорит, у него есть несколько голосовых масок, которые, как мне кажется, довольно точно передают его состояния. Одно из таких состояний: «А, нам все равно!», – маска человека, который «отбалтывается», легко говорит о чем угодно. Другая маска – это маска человека с дрожащим голосом, который что-то в себе сдерживает, чего-то побаивается, неуверен, немножко суетится и хочет это скрыть. Третья маска появляется сейчас – маска отступающего, капризного человека, который, отступая, хочет что-то найти, но опасается, что не найдет. Я же хочу, чтобы он начал выступать в достаточно сильной энергетической ипостаси, когда он не будет бояться задумываться, молчать, чего-то искать, куда-то углубляться.

Терапевт (после паузы): Все-таки я не понимаю, чего вы хотите. Какая-то игра на уничтожение. Зачем же бросать курить, если это так для вас значимо и так приятно?

Максим: Я понимаю, что если не брошу курить, буду платить за это слишком большую цену.

Терапевт: Иными словами, вы как бы предлагаете мне сделать операцию: отрезать кусочек тела, который не нужен, чтобы все остальное тело сохранилось.

Я предлагаю ему отрезать кусочек тела – фактически произвести некую кастрацию.

Максим: Нет.

Терапевт: А как?

Максим: Я хочу именно избавиться от этой привычки. Уметь регулировать себя. Может, как-то психологически….

Терапевт: Вы что, автомат? Что значит «регулировать себя»? Где у вас будет кнопка? Что вы имеете в виду?

Максим: Для меня сигарета – способ вызвать состояние, когда я могу мыслить.

Терапевт: Хорошо. Что вместо этого может быть?

Максим (раздраженно): Я не знаю.

Терапевт: А кто знает?

Максим (после паузы): Я думал, вы знаете….

Терапевт: Нет, я не знаю.

Максим: Я думал, что, может быть, смогу вызывать это состояние без сигареты. Может, оно само будет приходить….

Терапевт: Вызывайте, попробуйте. Посмотрим.

Я придерживаюсь пути, который противоположен пути, выбранному клиентом: я часто веду себя как дурак. И, косвенным образом, показываю ему, что иногда это достаточно продуктивно: можно быть достаточно уверенным в себе, и при этом оставаться дураком.

(Максим растерянно смотрит на терапевта, молчит, с досадой шлепает рукой по подлокотнику кресла).

Терапевт: Что происходит, когда у вас появляется мысль? Откуда, как она появляется? Что вы называете «этим состоянием»?

Максим: Это такое состояние, когда сначала нет никаких мыслей. Я обладаю какой-то новой информацией, которую не понимаю, не воспринимаю. Я закуриваю и хожу все это время. Мне кажется, у меня вообще ничего нет. Я ни о чем не думаю, просто хожу. Видимо, это какое-то трансовое состояние. Потом у меня вдруг появляется решение. Может быть, несколько решений. А потом я уже могу их обдумывать. (Все это он произносит скороговоркой.)

Терапевт: Хорошо. Что вы от меня хотите?

Максим: Я хочу, чтобы вы, с одной стороны, помогли мне бросить курить, и при этом научили вызывать это состояние без курения.

Терапевт: Какое «это состояние»?

(Максим долго молчит.)

В этой длинной паузе, я думаю, он отвечает сам себе на два вопроса: «Кто из нас дурак, этот терапевт или я?» и «Кто над кем издевается?»

Максим: Состояние, в котором я могу принять решение, найти ответы на вопросы.

Терапевт: Таким образом, сигарета – это такой сустав, с помощью которого вы перемещаетесь? Можете принять новое решение….

Максим: Сигарета в разных ситуациях разная…. Она может служить средством успокоиться, средством простимулироваться.

Терапевт: Она для вас – волшебная палочка. Усиливает любые действия?

Максим (поспешно): Да, да.

Терапевт: Она катализирует эти действия. Без нее вы более вялый, не принимаете решений…. А тут прикоснулся – и она вас как укол оживила… (Максим согласно кивает). Вы, что, наркоман?

Максим: Ну, да….

Терапевт: Угу…. (Пауза.) Получается, что психологически вы не можете без какой-то волшебной палочки. Вы не чувствуете себя самодостаточным. Нужно, чтобы кто-то вам помогал?

Максим (с горячностью): Я могу – физически – не курить. У меня был период, когда я не курил месяц или два. Но мне плохо психологически….

Терапевт: Кто вас научил курить?

Максим: Что значит «кто научил»? (Пауза.) Ну, как все начинают курить? Во дворе, видимо….

Терапевт: Я не знаю, как все. Как вы?

Максим: У меня были друзья. Появились сигареты. Кто-то принес.

Терапевт: Ну, а кто?

Максим: (скороговоркой): Мне было лет семь или восемь… (Пауза.) Был один парень.

Терапевт: Вы помните его?

Максим: Да.

Терапевт: Он вам помог? Тогда?

Максим: Тогда было просто интересно. Потом мне понравилось это ощущение.

Терапевт: Что, он был опытнее, сильнее вас? Как это вышло?

Максим: Скорее, мы с ним конкурировали.

Терапевт: И что?

Максим: Он принес сигареты и закурил. Я тоже. Потом это продолжалось эпизодически. Потом я стал курить постоянно.

Терапевт: А он?

Максим: Тоже.

Терапевт: А он не хочет бросить?

Максим (после паузы): Нет.

Терапевт: Ну, а если вы бросите курить, вы проиграете?

Максим (задумавшись): Нет.

Терапевт: Почему?

Максим: Я выиграю, если брошу курить.

Терапевт: Ну, если бы вы тогда не начали курить: он бы закурил, а вы – нет….

Максим: Тогда – да….

Терапевт: А что изменилось? Вы что – повзрослели?

Максим: Правила игры поменялись….

Терапевт: Но те правила игры ведь тоже остались? Куда они делись?

Максим: Если я брошу курить сейчас, я выиграю.

Терапевт: Из чего это следует?

Максим: Из того, что сейчас престижнее… Ну, не престижнее…… Ты окажешься впереди, если сейчас бросишь курить.

Интересный момент. Сейчас он называет первый для себя реальный стимул в своей системе ценностей, чтобы бросить курить.

Терапевт: Тогда бросайте.

Максим: Тогда я потеряю то, что стало для меня стереотипом действия….

Терапевт: Ну, если вы не хотите курить…… Подумаешь, потеряете. Что у вас, мало стереотипных действий останется? Вы ведь по утрам умываетесь?

Максим (со смехом): Да. Зубы чищу.

Терапевт: Умывайтесь пять раз в день.

Максим: Процесс умывания не дает мне такой подпитки.

Терапевт: Сколько раз вы затягиваетесь, когда курите?

Максим (задумывается): Посчитать? Раз двадцать. Может, меньше. Но наиболее ценные – первые три-четыре затяжки. А самая классная – первая.

Я сделал два разных хода с точки зрения детализации его внимания. Первый ход: я задал несколько вопросов о том, как он начал курить, как это произошло – такова детализация связанных с курением ощущений. Сейчас, во второй раз, происходит детализация того, как он закуривает, сколько затяжек, каковы реальные ощущения и т. д. Это перевод разговора в принципиально другое, более подробное русло.

Терапевт: Трудно тогда лишиться такого удовольствия. Каждую сигарету нужно достать, размять, потрогать, закурить, увидеть, какие у тебя сигареты….

Максим: Да.

Терапевт: Затянуться раз, затянуться два, три, четыре, пять…. Все это время можно затягиваться по-разному.

Максим: Да….

Терапевт: Сигарету то гладишь, то целуешь, то сосешь, то от себя немножко отталкиваешь, то притягиваешь…. Как можно от этого отказаться? Просто, по-моему, преступление против человечества в вашем случае… (Максим смеется.) Может, наоборот, надо курить с большим удовольствием?

Я предполагаю, что это для него самое подробное действие его жизни. Он ничто не смакует так, как сигарету. Все остальные дела он делает поверхностно, невзначай, неуверенно. Единственное, что он делает со вкусом и внутренним чувством дифференцированности, это курение.

Максим: (смущенно улыбается): Курить реже и в более комфортной ситуации?

Терапевт: Да нет: курить чаще….

Максим: Нет, когда куришь часто, это не приносит никакого удовольствия.

Терапевт: Почему?

Максим (сморщившись): Потому что просто тягаешь дым туда-сюда…. Втягиваешь в себя, выбрасываешь – и ничего не чувствуешь. Вот когда долго не курил, а потом закуриваешь – тогда получаешь максимальное удовольствие от сигареты….

Обратите внимание, что Максим говорит о курении в сексуальных терминах. У него действительно процесс курения носит чувственный характер. Лучшее, что в нем есть – это курение. И он от этого хочет избавиться. И стать – то ли автоматом, то ли монстром, то ли человеком, который идет напролом. Вся нежность, которая в нем заложена, все чувства, вся уверенность сошлись на курении. И он хочет, чтобы я, как хирург, взял и вырезал это.

Терапевт: А чему-нибудь еще мешает курение, кроме абстракций, таких как курить непрестижно, нездорово, лет через пятьдесят, а не через пятьдесят два – умрешь?

Максим: Да, есть такая причина. Моя мать очень сильно переживает, что я курю. Мне это очень неприятно.

Терапевт: А-а, так еще и для матери?

Максим: Ну, да.

Терапевт: А у вас есть еще какая-нибудь другая любимая привычка, кроме курения?

Максим (после паузы): Книжки, наверное, читать….

Терапевт: А от чего бы вы скорее отказались – от книжек или от курения?

Максим: От курения.

Терапевт: А вы уверены, что от чтения книжек сложнее отказаться?

Максим (тихо): Уверен.

Терапевт: Смотрите: когда вы закуриваете, у вас меняется состояние. Вы можете лучше думать, лучше мечтать… (Максим согласно кивает.) Вы как будто входите через какой-то туннель и в большей мере принадлежите самому себе (Максим опять кивает).

Он тут же оживает и кивает головой, и тем самым сообщение мое таково: «Существует очень важный мир, где вы мечтаете, какая-то отдушина, в которой что захотел, то себе и вообразил». И курение помогает в этом мире. Он кивает головой, он это узнает. Его сообщение: «Для меня сигарета – выход из реального мира, где мне неуютно, в мир мечты, замков…»

Через книжку вы тоже, как через туннель, входите в «другое измерение», начинаете о чем-то мечтать…

Максим: Да…. да….

Терапевт: Отчасти забываете, где находитесь….

Максим: Если это художественная книжка, я вижу картинки, я включен в это действие….

Терапевт: Это более реальная жизнь, чем та серая реальность, которая находится вокруг….

Максим: Да….

Терапевт: То есть у вас есть как бы два туннеля, которые друг от друга отчасти отличаются…

Максим: У меня еще есть определенные приемы. Ну, скажем, медитативные методики. Это тоже определенный способ уйти из этой реальности. Тоже хорошая вещь….

Терапевт: Так зачем бросать курить?

Максим (на какое-то время задумывается): Потому что я чувствую, что должен это сделать.

Терапевт: А читать не должны бросить? А медитации не должны бросить?

Максим: Нет.

Терапевт: Почему?

Это роман о долге и любви. Вся любовь – в курении, а весь долг – веление общества.

Максим: Потому что….

Терапевт (перебивает): Вы что, хотите жить более реальной жизнью?

Максим: Да.

Терапевт: Ну тогда почему надо бросать курить? Самый простой способ находиться в реальной жизни – это курение.

(Максим тяжело вздыхает.)

Терапевт: Может быть, вас вообще лишить книжек, медитации, курения? Может быть, вам запретить себе мечтать? Тогда вы больше времени находились бы в реальности, больше успевали бы сделать, мама была бы довольна.

(Максим опускает голову, молчит.)

Терапевт: Зачем вам мечтать?

Максим: Я не знаю, это приносит удовольствие.

Терапевт: Но и курение приносит удовольствие.

Максим: Да.

Терапевт: Тогда почему надо от курения избавиться, а все остальное……

Максим (перебивает): Потому что курение разрушает меня!

Терапевт: Кто вам сказал? Может, это иллюзии? Может, завтра будет новое открытие: те, кто курит, живут в 1,1 раза дольше тех, кто не курит! Тогда вы будете курить? (Максим смеется.)

Максим: Нет.

Терапевт: Все равно не будете? Почему?

Максим: Ну, я не могу этого объяснить….

Терапевт: В вашем случае это какая-то абстрактная идея – бросать курить. (Максим перестает улыбаться, задумывается и замолкает). Такое впечатление, что вы хотите себя за что-то наказать. Мама вам сказала, что курить плохо, вы себе говорите, что курить плохо, тренер говорит, что курить нельзя, в «Медицинской газете» прочли, что курить плохо, в поликлинике написано, что курить плохо…. Мало ли что где написано! (Максим смеется.) Вы что, всем лозунгам верите?

Максим: Нет….

Терапевт: Тогда почему вы должны верить в этот лозунг?

Максим: Потому что знаю: курить – плохо….

Терапевт: Откуда?

Максим: Ну, я учусь в мединституте, а до этого – учился в медучилище….

Терапевт: И что?

Максим: Ну, есть определенная статистика, какие-то наработки….

Терапевт: Там же говорят, что и старшим грубить – плохо. Вы же иногда старшим грубите?

Максим (смеется): Грублю.

Терапевт: Почему же вы в то, что курить плохо, верите, а……

Максим: Потому что курить – плохо для меня, а грубить старшим – плохо для старших. (Общий смех.) А это уже проблемы старших, а не мои.

Терапевт: Ну, мне кажется, вы все равно будете курить… (Максим перестает смеяться, задумывается). Вот представьте, что придет кто-то, кто вас лишит необходимости курить. Как же вы будете капризничать, настаивать на своем, упрямиться? У вас же с курением связано очень много чувств.

Максим: Да.

Терапевт: Как же вы можете от них отказаться?

Максим: Я не хочу отказываться от чувств, хочу отказаться от стереотипа, который активирует эти чувства во мне.

Максим фактически обращается ко мне как к авторитету, как к отцовской фигуре. Он обращается как мальчик, который нуждается в помощи, с очень правильной просьбой, и ждет, как этот авторитет ему поможет. На самом деле, просьба его совершенно провокативна, потому что его отношение к отцовской фигуре, в данном случае – ко мне, носит псевдосогласный характер. Он, если бы я стал в позицию «Курить плохо, и нужно от этого избавляться», стал бы про себя хихикать. Это провокативная ситуация. Но я как отцовская фигура веду себя совершенно противоположно его ожиданиям. Фактически, у него есть какие-то свои счеты с этой отцовской фигурой, которую он старается низвести и перехитрить.

Терапевт: У вас же нет других способов их проявить. Вот вы говорите: буду ремешок вертеть. Но я предложил вам сделать это, и вы как-то сразу растерялись. Во-первых, вы его сосать не стали. (Максим смеется.) Во-вторых, вы с ним даже поиграть толком не смогли. Значит, это не может служить заменой. Вы не ищете мысленно, каким способом можно заменить курение. (С лица Максима резко сходит улыбка, он быстро прикрывает глаза рукой, словно собираясь заплакать.) Я привел вам несколько примеров того, что значит для вас курение. Можно сказать – это лучшая часть вас. Покупаешь такую маленькую вещь, как сигарета, а сколько она выполняет замечательных функций: во-первых, сосредоточивает. Во-вторых, напоминает вам о том, что вы – это вы, напоминает об окружающей реальности. Сами говорите, что сигарета напоминает вам о времени: пришло время покурить. (Максим согласно кивает.) Напоминает о том, какие сигареты вы курите – хорошие или плохие. (Максим опять кивает.) Организует ваше самоощущение: вот, я плохой, у меня есть некоторая вина. Я сейчас курю, но получаю удовольствие – имею на это право, кто бы там что ни говорил. (Максим кивает.) Сигарета вводит вас в другое состояние, которое не есть реальность. С ее помощью вы лучше фантазируете, мечтаете, сосредоточиваетесь….

Максим: Творческую часть мою активизирует….

Терапевт: Фактически сигарета для вас – такой универсальный прибор, на котором вы нажимаете маленькие кнопочки, и она переводит вас в нужное вам состояние….

Максим: Да.

Терапевт: Для вас курение как настройка на телевизоре. И вы настраиваетесь каким-то образом: то вам более туманно, то яснее; то вы ушли дальше, то приблизились… (Максим кивает.) И даже не надо кнопочек нажимать, как на телевизоре. (Максим кивает.) Это же замечательная функция! Кроме того, сигарета организует ваши чувства: когда вы курите, у вас возникает целая гамма чувств – то удовольствия, то вины…(Максим улыбается, будто что-то узнает, потом улыбка медленно «растворяется»). Кроме того, когда вы курите, у вас появляется огромное количество ощущений….

Максим: Кинестетических….

Терапевт: Вы и во рту ее чувствуете, и сосете, и отплевываете, трогаете…. У вас ритм образуется – нормальный человеческий ритм. (В ответ на каждое утверждение Максим кивает молча.) Вы то вдыхаете в себя дым, то выпускаете…. Да я не знаю, есть ли вы вообще! Мне кажется, что только и есть, что сигарета. (Максим улыбается.) А без сигареты, может, вы и вообще не существуете.

Максим: Почему?

Терапевт: Да потому что вы – какое-то неорганизованное существо. Только благодаря сигарете и существуете.

Максим (со смехом): Ну, я не мазохист, по крайней мере.

Терапевт: Не знаю, по-моему это как раз проблематично. (Общий смех в группе.)

(Максим смеется, жестами пытается показать, что он против.)

Терапевт: Хорошо. В чем я не прав? По-моему, я, как зеркало, отразил картину, которую вы мне передали. Я только немножко ее усилил. Вы пришли и с пафосом заявили: «Вот, хочу бросить курить…». Я не почувствовал этого. Я вам предложил ремешок – и что?

Максим: Я хочу бросить курить.

Терапевт: Вранье!

Максим: Почему?

Терапевт: Как можно бросить курить? Это все равно что бросить себя. Ну, пойдите и бросьте себя в снег. Можете?

Максим: Могу. Когда есть снег, я это делаю.

Терапевт: Ну, хорошо. А в лужу можете себя бросить?

Максим: Нет. Она грязная. Это неэстетично….

Терапевт: Хорошо. А почему надо тогда бросить сигарету? Это все равно что бросить себя в лужу….

Максим: Наоборот, именно сигаретой я каждый раз создаю эти лужи перед собой…. Я не управляю собой.

Терапевт: Такое впечатление, что вы раздваиваетесь…. Одна часть говорит: сигарета плохая, грязная…. А другая: нет, это лучшее, что у меня есть. Вы хотите, чтобы мы затеяли войну между двумя частями? Чтобы одна часть посадила другую в тюрьму? Я не знаю, какая часть при этом будет лучшей, более творческой….

Максим: Ну, что же мне тогда делать?

Терапевт: Я не знаю. Кому – вам? Какому – вам?

Максим: Мне, который хочет бросить курить.

Терапевт: Мне кажется, что та ваша часть, которая не хочет бросать курить, гораздо сильнее.

Максим: Она не сильнее. Она просто хочет… чтобы те функции, которые выполняет сигарета, я мог выполнять без сигареты.

Терапевт: Это философ вдруг придумал такую абстракцию. А реальность говорит совсем другое. Вам совершенно не плохо – курить. Зачем вам эта идея – бросить курить?

Максим: Она не вдруг появилась, а давно….

Терапевт: Ну, эта идея такая же абстрактная, как если бы вы сказали: «А хорошо бы жить на Луне. Там никого нет. Можно построить избушку и гулять…. Или хорошо жить на дне озера – построить там пещеру…». Это все из области детских мечтаний. (Максим смеется.) Почему нужно обязательно бросать курить и жить без этого? На чем это основано? На том, что кто-то где-то написал, что курить нехорошо? А все в вас утверждает противоположное.

Максим (после паузы): Я имею власть над собой или нет? Если имею, я должен бросить курить.

Проблема власти, конкуренции очень актуальна для Максима. Насколько я знаю, он живет с матерью, отца то ли не было вовсе, то ли он их рано оставил, и поэтому у него возникают достаточно большие проблемы с мужским авторитетом. Не придерживаясь аналитической модели, я своим поведением пытаюсь развеять его скрытые опасения и надежды на плохую власть. Я показываю ему, что отец может быть и жестким, и мягким, отец может направлять или критиковать. Разные образы отцовства, разные области власти утрируются и высмеиваются как страшилки для маленьких мальчиков. Этой важной проблемой мы с ним играем в игру, перекидываемся вопросами, как шарами. Когда возникает много образов отцовства, значимая линия отношений со старшей мужской фигурой начинает расфокусироваться. И тогда возникает важный вопрос: как ему стать отцом для самого себя и каким отцом он будет для других, именно отцом, а не диктатором.

Терапевт: Над каким собой? Над тем собой, в котором есть чувства, который получает удовольствие, организован, умеет мечтать? Вот над этим существом вы хотите иметь власть? А кто же именно хочет иметь власть: тот, кто ставит перед собой абстрактные задачи? Ваше «бросить курить» – как коммунизм, который во что бы то ни стало надо построить. Хоть всех загнать невесть куда…. Зачем нужна эта власть над собой? (Максим склоняет голову и прикрывает глаза рукой. Растерянно улыбается.) Что вы будете делать с этим изнасилованным собой, собой, который лишился лучшего в себе?

В предыдущем фрагменте я выделил некую «абстрактную», «головную» часть клиента, которая дает задания, и другую часть – чувственную, живую. Максим идентифицируется со своей абстрактной частью, со схемой. Между тем для того, чтобы проводить реальную терапевтическую работу, нужно работать и с чувственной составляющей. С этих пор его просьба о том, что он хочет, чтобы ему помогли бросить курить, звучит так: «Хочу управлять!»

Максим: Но это лучшее разрушает меня….

Терапевт: Кто вам это сказал?

Максим: Я это чувствую….

Терапевт: Как вы это чувствуете? (Максим молчит.) Может, внутри вас вообще происходит борьба, возникает неясность: одна часть хочет одного, другая – другого…?

Максим: Да, существует.

Терапевт: И поводом для этой борьбы стала, как вы говорите, сигарета. Вот вы говорите: буду бороться. И одна ваша часть показывает, что она сильная, а другая – слабая…. Что за борьба народов происходит внутри вас? (Максим молчит, опустив голову.) За что уничтожать того вас, который курит? По-моему, это замечательное, обаятельное существо, с вполне человеческим лицом, как мы выяснили. А вместо него на сцене появляется какой-то человек, у которого сжаты скулы, глаза какие-то дикие…. Он не курит, страшно этим гордится…. Вот, собственно, он каков.

Максим (резко бьет ребром ладони о колено): Я привык добиваться решения задачи, которую ставлю перед собой.

Терапевт: Тогда надо взять высокий стул, поставить вас на него, чтобы вы с этого пьедестала глядели вниз на того другого себя, который стоит на коленях и который курит. И чтобы вы все это ему произнесли и пальцем в него тыкали: «Я привык, я тебя заставлю!..» (Максим смеется.) Если вы утверждаете, что эта часть вас сильнее, что же вам мешает? Займитесь опытами над людьми. В конце концов, лишите этого, «нижнего», сигарет, запретите ему покупать сигареты….

Максим: Вот именно таким образом я и бросаю курить.

Терапевт: Ну и прекрасно!

Максим: Но потом мне плохо!

Терапевт: Когда идет война, кому же может быть хорошо! (Максим смеется.) Если вам нужна эта война….

Максим: По-моему, это совершенно не смешно!

Терапевт: А кто говорит, что смешно? (Максим невесело опускает голову.) Вы хотите вовлечь меня в войну на стороне того, кто стоит на стуле и тыкает пальцем в того, кто на коленях, чтобы его доконать – да? А если тот, «нижний», кого-нибудь позовет на помощь?

Максим (сквозь смех): Нет, это не подходит для решения вопроса. Они должны жить мирно. Но без сигарет.

Терапевт: Но как?

Максим: Я не знаю. Как-то по-другому.

Терапевт: Как они могут жить без сигарет, если для этого – нормального, они – способ организации всей жизни: организации времени, организации чувств, в конце концов – организации отношения к себе: сильный или слабый, хороший или плохой…. Организации отношения к нему окружающих. Что же он будет делать без сигарет?

Максим: Пусть он организует это все как-то по-другому! (Общий смех.)

Терапевт: Ну, если вы можете как-то с ним договориться, скажите, как он должен это организовать! Спустите ему директиву! (Общий смех.) Вам его не жалко? (Максим долго молчит, опустив голову. Губы у него подрагивают, одна рука поглаживает другую.) А нам жалко: хороший такой Макс. Вы хотите быть сверхчеловеком? (Максим молчит.) А вы не можете как-то договориться друг с другом: чтобы курить, получать от этого удовольствие и не воевать по этому поводу? Воевать по какому-нибудь другому поводу? (Максим молчит, опустив голову.) Что у него, в конце концов, (показывает вниз) других недостатков нет, кроме курения? (Максим молчит.) Зачем вам быть таким сильным? (Максим поднимает глаза на терапевта и молчит.) Не смотрите на меня такими дикими глазами. (Смех в группе.) Я же не сигарета.

Максим: Вы убеждаете меня, что это лучшее, что есть в моей жизни….

Терапевт: Это вы меня убеждаете в этом….

Максим: Лучшее, что есть в моей жизни, – те моменты, когда я принимаю какие-то решения, когда мне удается……

Терапевт: Хорошо, я с этим согласен, и что? Но у вас эти моменты не наступают без сигареты….

Максим: Иногда наступают….

Терапевт: Что это за «иногда»? А этот «иногда» что за персонаж? Он как выглядит?

Максим: Не знаю.

Терапевт: Ну, подумайте… (Максим сидит с опущенной головой, перебирает пальцами одной руки другую руку.) Вы, я чувствую, хотите быть персонажем с одной волей: без мыслей, без чувств….

Кто бы ни был ваш клиент, не должно быть фиксации на какой-то одной роли, к которой он стремится – психиатр, главный врач, диктатор, человек, который богат и кого-то покупает, человек в очень строгом костюме. Он может быть всем этим понемножку, может в это играть – входить и выходить из этого, пульсировать. Для него расфокусировка – это нахождение некоего чувственного плана самого себя, уход из головы профессора Доуэля.

Максим: Нет.

Терапевт: А вот у этого, внизу, пускай будут мысли, чувства, принятие решений. Но у него воли нет, поэтому его надо заставить, чтобы он работал на того, верхнего, у которого есть воля… Да?

Максим: (смеется): Да….

Терапевт: Вот если бы его еще в кандалы, чтобы он хорошо работал, был дисциплинированным и не курил…. И по ходу дела его еще чего-нибудь лишать, потому что, если разобраться, там наверняка не одно курение…. Вот тогда все будет в порядке: один, организатор, приказывает, другой – исполняет…. Угу?

Максим: Угу. (Его лицо снова становится грустным.)

Терапевт: Так он же тогда еще сильнее будет курить, только в подполье… (Максим и все остальные смеются.)

Максим: А где он возьмет сигареты? Сигареты-то покупает тот, который с воли….

Терапевт: Он что, в тюрьме будет сидеть?

Максим: Тот, который с воли, ему дает сигареты…. Он ему платит за то, что тот работает.

Терапевт: Угу. То есть еще какой-то штрейкбрехер, кто-то третий?

Максим: Нету.

Терапевт: А эти двое что – разговаривают друг с другом? Этот, верхний, только рычит? (Максим сначала смеется, потом резко перестает.)

Максим: Сейчас мы сделаем вывод, что у меня есть внутренние голоса, раздвоение личности? И поставим диагноз «шизофрения». Вялотекущая?

Терапевт: Нет, мне кажется, мы уже говорим о растроении…. Что гораздо лучше.

Максим: Об эмоциональной уплощенности….

Терапевт: Нет, я не это имел в виду. А голоса, мне кажется, есть у каждого человека.

Максим: Ну, иногда, может быть….

Терапевт: Американцы провели эксперимент и они нашли, что у каждого нормального человека в голове есть голоса, картинки и прочее…. кроме психиатров. У психиатров, оказалось, нет никаких голосов. (Общий смех.) Это очень известный эксперимент. Поэтому я не имею в виду никакой патологии. Я имею в виду нормальную картинку. (Максим снова перестает улыбаться и опускает голову.) Зачем вам нужны эти «смирительные рубашки»: дисциплина, бросание курить и т. д.?

Максим: Я успеваю более эффективно жить… У меня получается. И мне это доставляет удовольствие.

Терапевт: Мне кажется, что этот, что стоит на стуле, – немножко фанатичное существо.

Максим: Да!

Терапевт: Спит на гвоздях, ходит по стеклу….

Максим: Да.

Терапевт: Питается углем….

Максим: Но это тоже часть меня. Я не могу его отбросить.

Терапевт: Хорошо. Ну, а как они друг с другом-то общаются? Есть в вас еще какие-нибудь другие персонажи?

Максим (задумывается): Ну, там, может, что-то и есть, но это неважно. Мелочь, в общем.

Терапевт: А что же не мелочь?

Максим: Не мелочь то, чтобы тот, кто стоит на коленях, как вы говорите…… Хотя я не думаю, что он стоит на коленях….

Терапевт: Ну так ползает….

Максим: Когда его ставишь на колени, он перестает работать – творчески.

Терапевт: Ну, а как вы хотите: чтобы он стоял или шевелился?

Максим: Я хочу, чтобы они были в равноправных отношениях с тем, кто повелевает.

Терапевт: Но чтобы тот, что внизу, – слушался?

Максим: Нет, но……

Терапевт: А вы будете ему платить сигаретами, но редко? Будете давать ему меньше сигарет за лучшую работу? В этом ваша цель.

Максим (поднимает глаза кверху): Моя цель в том, чтобы он работал без сигарет.

Терапевт: Но он хочет сигарет! Чем вы платить ему будете?

Максим: Я не знаю. Чем угодно.

Терапевт: Вы предлагаете ему вместо сигарет, вместо удовольствия – насилие: будете держать его в кандалах, время от времени кормить, выпускать на воздух. А он хочет сигарет! А вы ему в этом отказываете. В чем будет состоять ваше общение?

Максим: В том, что я ставлю задачу, а он разрабатывает методы и стратегии решения.

Терапевт: Ему-то что от этого? Он-то что от этого будет получать?

Максим: Он будет получать удовольствие от самого процесса решения.

Терапевт: А…, то есть он будет работать просто за процесс? (Смех.)

Максим: Да, за процесс. Ему это нравится.

Терапевт: И вам приносить все плоды?

Максим: Почему – «мне»? Он – это тоже я.

Терапевт: Ну, конечно, это тоже вы. Но это лучшая часть вас – та, что стоит на стуле и….. (Смех.)

Максим: Что значит – лучшая? Они одинаковые!

Терапевт: Ну да, одинаковые. Скромность, конечно, украшает вождя. (Смех.) Они одинаковые, но нижний должен работать и приносить вам……

Максим: Второй тоже работает….

Терапевт: Да – надзирает. Это работа.

Максим: Нет.

Терапевт: А что он делает? Он же курить не может сам? Или тоже может – иногда? Кстати, как с этим?

Максим: Да, он тоже иногда может….

Терапевт: Они будут курить тайком друг от друга… (Смех.) Очень интересная система: каждый станет курить тайком от другого, но это будет строго запрещено… в этой стране. И плакаты будут везде висеть: «Мы не курим». Будет такой распределитель – тайный – для верхнего курящего, а нижний будет курить в казематах. (Максим смеется до слез.) Так?

Максим: Нет! Они не должны курить – ни один, ни второй (решительно бьет ребром ладони по колену).

Терапевт: Что вместо?

(Максим вытирает рукой пот со лба.)

Максим (после паузы): Они должны научиться жить без этого. Так же, как с этим.

Терапевт: Что такое – «должны»? Когда «нижнему» существу вы говорите «должны», оно начинает сопротивляться, не хочет слышать ничего, что происходит в модальности «должны». Когда слышит «должны», оно начинает ковырять в носу, читать книжку, чесаться, тайком покуривать, медитировать, на худой конец – смотреть телевизор. В общем, оно сразу же оставляет свою туманную оболочку, а само куда-то ускользает (Максим смеется.) А второе существо, наоборот, не понимает, как можно говорить другим языком, кроме как употребляя модальность «должны». (У Максима с лица «сползает» улыбка.) Им нужен какой-то переводчик. Сейчас я – переводчик. А когда меня нет, переводчиком является сигарета. А если не будет ни меня, ни сигареты – кто будет переводчиком между ними? Они же говорят на двух разных языках.

Максим: Ну, может быть, они выработают один язык?

Терапевт: Давайте, вырабатывайте. Вы же большой, вы умный. (Показывает руками вверх.) Вы же сверху смотрите. Спустите нам язык. Дайте нам конституцию.

Максим: Почему я – большой? Я и тот, и другой! И не смотрят они друг на друга – один сверху, другой снизу! Они на одном уровне!

Терапевт: Хорошо. Пускай нижний даст язык. Пусть инициатива идет с этой (показывает рукой вниз) стороны.

Максим (поднимает глаза кверху): Курить захотелось….

А вот это, я полагаю, вранье. Мы уже час здесь сидим, и у Максима даже мысли не возникло о сигарете. Он о ней забыл. Такое насыщенное интеллектуальное пространство с темой, касающейся сигареты, совершенно вытеснило у него физическое желание курить.

Терапевт: Конечно, еще бы. (Смех.) Иначе говоря, вы хотите, чтобы пришла какая-то внешняя сила и лишила вас курения.

Максим: Нет, я хочу, чтобы я сам бросил курить. Я могу это сделать. Но чтобы при этом я не потерял то, что дает мне курение.

Терапевт: А что дает вам курение?

Максим (отвечает в четком ритме, каждую часть фразы, как топором, «перерубает» резким жестом руки): Курение дает мне способность структурировать время и регулировать свою жизнь, регулировать свои эмоции….

Терапевт: Так. Это вы выучили.

Максим: Да…

Терапевт: Что бы могло быть на этом месте?

Максим: Вместо курения?

Терапевт: Вместо или не вместо – что бы могло структурировать вашу жизнь, регулировать ваши эмоции?

Максим: Да это неважно. Все, что угодно.

Терапевт: Хорошо. Снимайте часы. (Максим делает движение, чтобы снять их с руки, потом замирает и улыбается.) Как они на вкус – лучше стали? (Смех.)

Максим: Я не собираюсь облизывать часы….

Терапевт: Тогда что может заменить курение? (Максим озадаченно смотрит на терапевта). Может, надо покурить – и тогда мысли придут?

Максим (совсем растерянно): Не знаю.

Терапевт: Тогда зачем вы ставите нерешаемую задачу?

Максим: Она решаемая!

Терапевт: Кто это сказал?

Максим: Мне так кажется. Та, творческая часть говорит: «Мы можем ее решить».

Терапевт: Тогда спросите себя, в чем ее решение. (Максим прикрывает глаза и надолго замолкает.) Ну, хоть подскажите, какие возможны пути….

Максим: Ну, например, я буду просто давать запрос своей творческой части, без сигареты, а она будет его выполнять.

Терапевт: Давайте проиграем. Делайте запрос. Что бы это могло быть?

Максим: Просто сама постановка вопроса.

Терапевт: Поставьте вопрос. Вы уже поставили его? Как вы думаете, когда получите ответ?

Максим: Я его уже получил: сама постановка вопроса может выполнять роль сигареты.

Терапевт: Ну вот, сегодня вы будете курить? Или вместо этого будете ставить вопросы?

Максим: Я не знаю. Мне хочется курить….

Терапевт: Тогда в чем проблема?

Максим: В том, что я не хочу курить.

Терапевт: Но ведь у вас и по другим поводам так бывает: с одной стороны, хотите, с другой – нет? В чем курение виновато, если в вас происходит какая-то борьба? Вы утверждаете, что боретесь на почве курения. А если бы его не было, вы, может быть, боролись бы из-за чего-то другого? А курение – привычка как привычка. Бывают еще вреднее. Зачем вам нужна эта борьба в себе?

Максим: Да не нужна мне борьба в себе!

Терапевт: А чего же вы боретесь? Взяли бы – и не курили, если не боретесь. (Максим снова «держит паузу».) Вы можете не курить хотя бы до завтра?

Максим: Могу.

Терапевт: Давайте так: до завтра не курите. А завтра мы пойдем дальше.

Максим: Хорошо. До завтрашнего утра или до завтра – дня? (Смех.)

Терапевт: До завтра – дня.

Максим: Ладно.

Терапевт: Будем вас лечить все оставшееся время. И к концу, если не будете курить – вылечим. Останется ли от вас что-нибудь при этом, я не гарантирую. Может, останется одна сигарета. Все остальное сгорит в пламени гражданской войны…. Кто знает. Там посмотрим.

Вопрос участника группы: Такое впечатление, что вы подвергаете сомнению все, что бы Максим ни сказал.

Терапевт: Такое поведение в данном случае имеет элемент исследования. То, что он говорит, подвергается эдакому сократическому анализу в попытке узнать, что он имеет в виду. Это попытка заставить его думать, углубиться в себя и спуститься со своего резонирующего, неэмоционального уровня, чтобы он в конце концов говорил и думал, а не нанизывал слова.

Вопрос участника группы: Что за персонаж этот «некто» или «иногда»?

Терапевт: Вряд ли я имел в виду что-то конкретное. Это, скорее, моя попытка заставить его думать, вчувствоваться в себя, искать новое знание на основе чувствования. Поэтому я обозначаю, что существует еще такой персонаж, утверждаю это и заставляю его искать.

Вопрос участника группы: В этом случае вы не создаете транс. Почему?

Терапевт: Здесь транса нет, но есть как бы вынимание из бытового транса за счет активного расспроса. Я предлагаю клиенту проснуться от забалтывания самого себя, от уговаривания самого себя неясными образами, страхами. Главная задача – заставить его думать, вчувствоваться в себя. Формой «думания» является вчувствование в себя, а не перебирание слов. Бесстрашное путешествие внутрь самого себя.