9. А КАК НАСЧЕТ УЧИТЕЛЬНИЦЫ?

9. А КАК НАСЧЕТ УЧИТЕЛЬНИЦЫ?

Когда клиента попросили выбрать одну, наиболее важную свою проблему, он ответил, что хочет иметь сексуальные отношения с женщиной. Это был мужчина тридцати четырех лет, высокий, приятной наружности, образованный, хорошо зарабатывающий. Как-то случилось, что ему так и не удалось лечь в постель с женщиной, как он этого ни хотел. Время от времени он встречался с женщинами, но не мог преодолеть расстояние от просто знакомства до интимных отношений. Много лет назад, в юности, у него было «что-то вроде секса» с проституткой в Париже, но романтических отношений не было ни с кем.

Мужчине — назовем его Математик — был задан вопрос о конкретной проблеме. Он уже дважды прошел курс психоанализа с двумя разными психоаналитиками, затем лечился в группе поведенческой коррекции, чтобы снизить уровень своей тревожности. Тревожность уменьшилась, но он был недоволен своей жизнью.

Я сказал, что возьмусь за терапию, только если передо мной будет стоять конкретная проблема. Клиент решил, что сексуальная проблема достойна терапевтического лечения. Проблема была не из легких, ибо в течение долгих лет он с блеском избегал секса. Усугублялась она и тем, что секс должен был быть с женщиной определенного типа. Математик, человек консервативный и строгих правил, не желал иметь дело с «девушкой на вечер», а стремился к отношениям с женщиной, равной ему в социальном плане. Ранний опыт клиента с женщинами был связан с его матерью. Единственный ребенок, Математик после смерти отца стал для матери единственной компанией. В конце концов она вновь вышла замуж, что дало возможность Математику покинуть дом и зажить в ином статусе. В социальном плане он был крайне застенчив и практически не имел друзей.

Расспрашивая Математика о возможностях решения его проблемы, я обнаружил, что ситуация очень непроста. Он жил одинокой жизнью не только из-за своего характера, но и из-за характера своей работы. Его исключительные способности позволили ему быть независимым исследователем. Ему платили за то, чтобы он думал обо всем, о чем пожелает, и исследовал любую проблему, которую выберет, ибо считалось, что все, что он ни сделает, будет в конце концов иметь ценность. В результате служебной независимости социальные контакты были очень ограничены. Как правило, Математик работал дома, так как у него не было ни начальника, ни коллег. И это означало для него полное одиночество.

В поисках возможных кандидатур для сексуального приключения я спросил, а какие женщины ему доступны. Вечера Математика были практически так же одиноки, как и дни, но все-таки не все. Он не посещал ни одного клуба и не имел близких друзей. Практически не имел знакомых. Тем не менее, в его жизни было две женщины, с которыми клиент периодически ужинал и ходил на концерты. Одна из них казалась более реальной кандидаткой, чем другая.

Одна из них, биолог, практически ни с кем не встречалась, принадлежа исключительно науке, хотя ей было за тридцать. Математик описал ее как полноватую, несколько бесцветную женщину, более приятную в качестве интеллектуального собеседника, нежели объекта сексуальных домогательств. Она имела две кандидатские степени и высокий авторитет в научных кругах, и их научные интересы совпадали. Тем не менее, романтики между ними не было ни на грош, а общение обычно ограничивалось совместным посещением симфонического концерта и дружеским рукопожатием перед расставанием. Отбросив биолога как возможную кандидатуру, я спросил о другой женщине. Она была описана как школьная учительница, двадцати с хвостиком, беззаботная, одинокая и живущая одна в своей квартире. «У нее есть чувство юмора, — сказал Математик. — К примеру, ее спальня декорирована под пиратский притон». Когда я спросил, откуда он знает, как выглядит ее спальня, клиент ответил, что однажды, когда он заехал за ней перед ужином, она устроила ему экскурсию в спальню, чтобы показать оформление. Математик добавил, что порой она по забывчивости не закрывает дверь в спальню, пока он ждет ее в гостиной. «Иногда, одеваясь, она ходит туда-сюда мимо приоткрытой двери почти раздетая. Она такая небрежная, ей это все равно».

Расспрашивая дальше об этой небрежной женщине, я выяснил, что однажды на вечеринке она забралась к Математику на колени. «Просто все стулья были заняты», — объяснил он. Математик встречался с учительницей несколько раз, но не думал, что что-то для нее значит. Однако после вышеописанных случаев, у меня сложилось иное мнение. На мой взгляд, женщина пыталась увлечь Математика в более романтические отношения. Учительница выглядела многообещающей кандидаткой для достижения поставленной терапевтической цели.

Задача лечения оформилась к тому, чтобы подтолкнуть или заставить Математика преодолеть расстояние между дружбой с женщиной и романтическими отношениями, подразумевающими секс. Эта задача заставила меня выдвинуть перед Математиком одно условие: во время нашего разговора он дал понять, что старомоден по отношению к сексу — если джентльмен спит с женщиной, то обязан жениться на ней. Имея в виду одиночество Математика, я сказал:

— Я хочу, чтобы вы дали обещание не спешить с женитьбой только лишь потому, что спите с этой женщиной.

— Согласен, — ответил он.

— Я думаю, вам необходимо узнать по меньшей мере дюжину женщин, прежде чем решиться на брак, — продолжал я, — и не бежать под венец с первой же женщиной, проявляющей к вам интимные чувства. Разрешите, я сформулирую это жестче. Дайте мне слово, что не женитесь, пока проходите у меня терапию, или женитесь, но только с моего разрешения.

— Согласен, — кивнул клиент. — Я и не собираюсь спешить с женитьбой.

Выдвигая такое условие, я руководствовался не только своей озабоченностью по поводу возможного скоропалительного брака, но и тем, что, перескочив через установление сексуальных отношений и попросив его не жениться, я внушал ему уверенность, что основная проблема преодолима. Согласиться сделать (или не сделать) что-то после некоторого события означает принять идею о том, что событие произойдет. Математик с большей вероятностью переспит с женщиной, если будет верить, что это неизбежно.

Две первые встречи я посвятил разговорам с Математиком о жизни и женщинах, пытаясь обнаружить рычаг, с помощью которого можно было бы подтолкнуть его к постели. Его способ мышления был столь абстрактен, а социальное поведение — столь застенчиво, что постепенно становилась очевидно, что для достижения цели недостаточно простого подбадривания или информации о нем и женщинах. Когда я начал выяснять жизненную позицию, то оказалось, что Математик делает все, что требуется делать мужчине его возраста, за исключением секса. Он регулярно занимался физкультурой, писал своей матери и выполнял свои гражданские обязанности. Единственное занятие, которому он, по его мнению, уделял недостаточно внимания, было чтение научных статей. Математик рассказал, что его квартира завалена научными журналами, до которых у него просто не доходят руки. Однако читать их нужно обязательно, если не хочешь отстать в областях, затрагиваемых его работой.

В конце второй встречи у меня был готов план. Я сказал:

— Я могу решить вашу проблему и гарантировать, что у вас будут сексуальные отношения с женщиной, но вы должны согласиться в точности выполнить то, что я вам скажу.

— Неважно что?

— Неважно что.

Математик выглядел взволнованным открывающейся перспективой и сказал, что готов сделать все что угодно. Я ответил, что он еще не обдумал все хорошенько, и обещал указать способ на следующей неделе, если он будет уверен, что готов выполнить все, что я попрошу. Я добавил, что мои указания не будут ни криминальными, ни вредными для него, напротив, принесут пользу и будут вполне выполнимыми.

На следующей неделе Математик появился у меня в кабинете, клянясь, что сделает все, что я попрошу.

— Я хочу спать с женщиной, — сказал он, — и готов на все.

— Отлично. То, о чем я попрошу, вы должны начать делать не ранее, чем через тридцать дней, — ответил я, желая дать ему возможность решить проблему самому, чтобы тяжелое испытание и не понадобилось.

— Я готов сейчас, — сказал Математик разочарованно.

— Сегодня первое сентября, — продолжал я. — Мое задание начнется первого октября. Если до этого времени вы переспите с женщиной, задание, естественно, выполнять не надо.

— Ладно, а что я должен делать?

— В ночь на первое октября, — сказал я, глядя на настольный календарь, — это будет пятница, вы должны будете поставить будильник на два часа ночи.

— Что я буду делать до двух часов ночи?

— Я не хочу, чтобы вы бодрствовали до двух ночи. Я хочу, чтобы вы легли спать и встали по будильнику в два часа ночи.

— Хорошо, — согласился Математик.

— Когда вы встанете, — продолжал я, — я хочу, чтобы вы взяли стопку непрочитанных журналов и читали их. Так как, лежа или сидя, вы можете задремать, я настаиваю, чтобы вы читали их стоя.

— Встать и читать журналы? — Математик смотрел на меня в изумлении. — В два часа ночи?

— Вы должны прекратить чтение ровно в три часа, даже если увлечетесь статьей, и лечь спать. Очень важно, чтобы вы снова заснули, а утром ночной эпизод показался вам сном.

— И это все? — спросил Математик.

— Второго октября, на следующую ночь, — продолжал я, — если у вас днем не было сексуальных отношений с женщиной, вы должны поставить будильник на два часа. Вы снова встанете ночью и стоя будете читать научные журналы в течение часа. А затем ляжете спать.

— А следующей ночью?

— Каждую ночь, пока вы не начнете спать с женщиной, вы должны следовать моим указаниям. Задание сохраняет силу, пока вы не переспите с женщиной или пока вам не стукнет восемьдесят, что бы ни произошло первым.

— Боже милостивый, — уныло пробормотал Математик.

— Ну, это не так уж трудно. В любом случае, вы же хотели их прочитать.

— Прочитать, стоя, в два часа ночи? — воскликнул Математик.

— Да, это нелегко. Лично я предпочитаю спать всю ночь, не вставая.

Я сменил тему разговора, и мы стали говорить о других сторонах его жизни. Он выглядел озабоченным.

— Я собираюсь назначить свидание на сегодня, — сказал он в конце встречи.

— Не спешите, — посоветовал я. — Используйте время, чтобы обдумать все хорошенько. У вас есть тридцать дней.

— Может быть, сегодня не получится, но завтра обязательно, — и с этими словами он ушел.

На следующей неделе Математик пришел и рассказал удивительную историю. Он был одновременно и доволен собой, и разочарован отсутствием успеха.

— Выйдя от вас, я позвонил биологу. Она была дома и свободна вечером, и мы пошли на фортепьянный концерт. Затем я отвез ее домой и попытался на прощание поцеловать. Она отвернулась и сказала, что мы не должны так делать. Мы расстались, а затем я позвонил и пригласил ее на ужин на следующий вечер.

— А почему биолог? — спросил я. — Как насчет учительницы?

— Нет, я решил переспать с биологом, — заявил клиент. — Итак, я приготовил ужин у себя в квартире. — Он описал приготовления: свечи, приятная музыка и хорошее вино. — Она пришла и выглядела намного привлекательнее, чем обычно.

— И что же произошло?

— Я сделал заход к ней, — сказал Математик. Он описал, как после ужина усадил ее на диван и обнял. Женщина сбросила его руку, а он попытался уложить ее. Она вскочила, он продолжал попытки утянуть ее на диван. Тогда биолог выскочила из комнаты со словами: «Что вы позволяете себе обо мне думать?»

— Она что, правда сказала это? — изумился я. — Я и не думал, что кто-то еще говорит такие слова.

— Она сказала это, — ответил Математик и продолжил свой рассказ. Биолог выскочила из дома и побежала к своей машине. Он помчался за ней, сел в машину и стал извиняться за свое поведение. Биолог прекратила всхлипывать и сказала, что даже не подозревала, какой он сильный и агрессивный мужчина. Математик, в свою очередь, сообщил, что и не подозревал, какая она привлекательная женщина.

— Что произошло дальше? — спросил я.

— Я снова полез к ней, — ответил Математик. — Пытался обнять и поцеловать ее. Она совсем расстроилась, заплакала и приказала мне вылезать из машины. И уехала домой. На следующий день я послал ей цветы и извинился, сделал все, что мог, чтобы загладить происшедшее. Ну, и дурака же я свалял!

— Почему такая спешка? — удивился я. — У вас три недели времени до первого октября. Почему надо бежать, сломя голову?

— Я не знаю, — пожал плечами Математик. — Я не мог себя остановить. Я как-то настроился.

— А как насчет учительницы? Если вы подкатитесь тем же способом к ней, уверяю, вы удивитесь ее реакции.

— Может и так, — отозвался он без особого интереса. Его занимало раскаяние по поводу собственной агрессивности, проявленной по отношению к биологу. К концу встречи я пожелал ему менее бурной недели, а на следующей встрече пообещал обсудить проблему детальнее.

— Хорошо, — согласился Математик. Встав и собираясь уходить, он заметил:

— Ой, совсем забыл. Мне надо съездить в Филадельфию на этой неделе, так что следующую встречу я пропущу.

— Ладно, — кивнул я, — в то же время, но через две недели.

— Отлично, — ответил Математик и, подойдя к двери, вдруг обернулся и бросил небрежно, что биолог, кстати, простила его. По правде говоря, ей тоже случайно нужно в Филадельфию на этой неделе, поэтому они поедут туда вместе.

— Ей тоже случайно нужно? — переспросил я.

— Да. Ну, не совпадение ли? — и Математик вышел из моего кабинета.

Я с перепугу чуть было не позвал его назад. У меня было ощущение надвигающегося несчастья, ибо я не поверил, что ее внезапная поездка в Филадельфию была чистой случайностью. Не поверил я и тому, что ее сопротивление было только лишь проявлением девичьей скромности. Но я решил обсудить это по его приезде.

Через две недели в мой кабинет зашел Математик, сел и, вздохнув, сообщил:

— Я завтра женюсь.

— Что? — воскликнул я. — Это невозможно!

— Да я и сам едва верю, — сказал он.

— Вы не можете жениться завтра. На ком вы женитесь? — спросил я, как будто не знал ответа.

Он ответил, что женится на биологе. Ее семья и его мать уже в пути и прибудут сегодня вечером. Все они приглашены на свадебную церемонию.

— Вы обещали, — возразил я. — Вы дали мне слово, что не женитесь без моего разрешения.

— Знаю, — виновато сказал он. — Я хотел сдержать обещание, — и он вздохнул. — Не знаю, как это все получилось.

— Вы хотите жениться?

— Нет. Ну, да. Не знаю, — пролепетал Математик. — В любом случае сейчас это не важно, потому что я уже должен. Все готово. Мне кажется, что я в поезде, который может идти по рельсам только вперед до станции назначения.

— Расскажите, что произошло.

Математик рассказал, что они приехали в Филадельфию. Биолог собиралась остановиться у друзей, а он в отеле, в котором проходила его научная конференция. Перед тем, как ему уйти в отель, они сели на лавочку в садике перед входом. Был чудесный день, и они наслаждались совместной поездкой и разговором. В садике они продолжали весело болтать. В какой-то момент Математик положил руку ей на плечи, и она не оттолкнула его. Он поцеловал ее в щечку. Биолог ответила поцелуем.

— А затем я снова полез к ней. Я предложил пойти ко мне в комнату. Я был настроен затащить ее в постель. Предложение ее убило, — вздохнул Математик. — Она стала всхлипывать, я извинился. Тогда она сказала, что будет спать только с мужем, уж такая она женщина. Тогда я и спросил, выйдет ли она за меня. Она согласилась и предложила позвонить ее родителям и моей маме, чтобы сообщить об этом. Математик неопределенно махнул рукой. — Что-то вроде этого произошло. Точно не уверен. Не успел я опомниться, как мы уже звонили моей маме и приглашали ее на свадьбу в эту субботу. Она позвонила своей маме, которая так обрадовалась…

— Что-то вроде этого…

— Да, что-то вроде этого, — отозвался Математик. — В комнату ко мне она не пошла, хочет подождать, когда мы станем мужем и женой.

— Конечно.

Мы немного поговорили, и Математик ушел. На следующей неделе он позвонил мне и сказал, что ему не потребуется вставать ночью и читать эти журналы.

— Значит проблема решена?

— Да, — сказал он, и голос его не звучал ни радостно, ни разочарованно.

Когда я положил трубку, я так и не мог решить, причислить данный случай к моим удачам или поражениям.