1. Длительные сексуальные отношения

1. Длительные сексуальные отношения

Социальной предпосылкой длительных сексуальных отношений должны были бы быть материальная самостоятельность женщины, обеспечение и воспитание детей за счет общества и устранение всякого примешивания экономических интересов к этим отношениям. С длительными отношениями пришлось бы конкурировать преходящим, свободным связям чисто чувственного характера. С точки зрения сексуальной экономики, недостаток преходящих связей по сравнению с длительными сексуальными отношениями заключается в том, что мы можем хорошо изучить как раз в современном обществе. Ведь никогда прежде промискуитет, эмоционально униженный и обесцененный в результате примешивания денежных интересов не был так распространен и превращен в правило, как в век идеологии строгого моногамного брака.

Свободные сексуальные отношения, наиболее ясным проявлением которых являются связи, длящиеся всего час или одну ночь, отличаются от длительных сексуальных отношений отсутствием нежности к партнеру и интереса к нему, вызванного именно этим чувством.

Отношение к половому партнеру может быть вызвано различными мотивами, как то:

1. Сексуальная привязанность к партнеру вследствие совместно пережитого чувственного наслаждения. В ней имеется значительный элемент сексуальной благодарности, относящейся к испытанному наслаждению, и сексуальной преданности (не путать с покорностью), относящейся к наслаждению ожидаемому. Та и другая вместе являются основными элементами естественных любовных отношений.

2. Привязанность к партнеру вследствие вытесненной ненависти — реактивная любовь. Ее рассмотрение мы отложим до обсуждения проблемы брака.

3. Отношения вследствие неудовлетворенной чувственности. Ее характерный признак — переоценка, а ее суть — как раз торможение чувственности и бессознательно гаснущее ожидание сексуального удовлетворения. Оно легко может превратиться в ненависть.

Длительное отсутствие нежности в половых отношениях снижает чувственное переживание, а с ним и сексуальное удовлетворение. Но это имеет силу только начиная с определенного возраста, когда миновали чувственные штормы пубертатного и послепубертатного периодов, когда в сфере сексуальной раздражительности установилась определенная уравновешенность. Нежное отношение проявляется только после определенного насыщения чувственных потребностей, если невротическое противодействие не подавило чувственные стремления.

Эти нежные стремления не следует смешивать с псевдонежностью восторженного юноши, похожей на детские фантазии, в которых он преследует идеал женщины, напоминающий его мать. При этом он осуждает чувственность, находится под давлением чувства вины, порожденного мастурбацией, и будет кандидатом в импотенты, если какие-нибудь благоприятные обстоятельства (например, вхождение в молодежную компанию) или лечение не вырвут его из невротического состояния.

Свободные связи, продолжающиеся поначалу лишь недолго и встречающиеся в определенных слоях пролетарской молодежи, кажутся мне естественными, здоровыми, соответствующими характеру молодежи формами сексуальных переживаний. По формам проявления и сути они приближаются к половой жизни молодежи примитивных народов, достигшей зрелости. Они, конечно, характеризуются высокой степенью нежности, но нежность эта еще не направлена на сохранение длительных отношений. Речь идет не о сладострастной жадности, толкающей к обновлению полового возбуждения, которую мы наблюдаем при невротических формах полигамии взрослых прожигателей жизни и у мужчин типа донжуана, а о бьющей ключом созревшей чувственности, толкающей к действию, о сладострастном стремлении завладеть любым подходящим сексуальным объектом. Такое поведение можно было бы сравнить с радостью движения, испытываемой молодым животным и убывающей с возрастом. Эту сексуальную подвижность здорового юноши тренированный взгляд наблюдателя легко отличает (если она не объясняется невротическими причинами) от истерической преувеличенной подвижности.

Свободные, непродолжительные любовные связи в зрелом возрасте не всегда должны быть безусловно невротическими. Конечно, если честно осмыслить до конца собственный сексуальный опыт и при этом отказаться от всякой оглядки на моральные нормы, надо признать, что тот, у кого не было мужества или силы на свободную половую связь (в том числе и в зрелом возрасте, и не имеет значения, идет ли речь о мужчине или о женщине), находился под давлением рационально необъяснимого, то есть невротического, чувства вины. Но и тот, кто оказывается неспособным на длительную связь, находится, согласно проверенному клиническому опыту, под воздействием детской фиксации на условиях своих тогдашних любовных переживаний. У такого человека, следовательно, не все в порядке в сексуальном отношении.

Причина этой неспособности в том, что нежные стремления коренятся в какой-либо форме гомосексуальной привязанности (что обычно встречается у спортсменов, студентов, военных и т. д.) или в том, что сфантазированный идеал закрывает своей тенью и обесценивает любой реальный сексуальный объект. В качестве бессознательной основы сохраняющегося и не приносящего удовлетворения образа жизни, изобилующего случайными связями, очень часто обнаруживается страх перед привязанностью к объекту. Каждая такая привязанность характеризуется подчеркнутой кровосмесительной направленностью и между субъектом и объектом в качестве препятствия оказывается страх инцеста. Чаще всего здесь дает себя знать нарушение оргастической потенции, препятствующее возникновению нежной привязанности к сексуальному партнеру из-за разочарования, появляющегося с каждым половым актом.

Важнейший, с точки зрения сексуальной экономики, недостаток преходящих связей заключается в том, что никогда не будет возможным столь полное чувственное соответствие партнеров, а следовательно, и столь полное сексуальное удовлетворение, как при длительных отношениях. Это самое главное, с точки зрения сексуальной экономики, возражение против преходящих связей и самый сильный аргумент в пользу длительных отношений. К прискорбию представителя определенной идеологии брака, уже вскоре выявится, что мы вовсе не протаскиваем с помощью утонченной контрабанды этически обоснованное представление о длительной моногамии. Ведь, если мы говорим о длительных отношениях, то не имеем в виду объективно нормируемый промежуток времени. В сексуально-экономическом смысле неважно, продолжаются ли такие отношения неделями, месяцами, два года или десять лет. Не подразумевается также, что они должны обязательно быть моногамными, так как мы ведь не устанавливаем нормы.

В другом месте[11] я показал ошибочность представления о том, что совершение первого полового акта с девственницей или медовый месяц приносят наибольшее удовлетворение. Этому резко противоречат данные клинических наблюдений. Такой взгляд сложился только под влиянием контраста между вожделением к девственницам и наступающим с возрастом в продолжительном моногамном браке притуплением сексуальных ощущений, вызывающим тоску.

Половые отношения двух людей предполагают, что происходит взаимное приспособление сексуальных ритмов, что партнеры шаг за шагом точно изучают редко осознанные, но всегда готовые проявиться особые половые потребности друг друга, потому что только так и можно надолго обеспечить соответствующие удовлетворение и порядок в сексуальной сфере. Заключение брака без предварительного изучения сексуальности друг друга и взаимного приспособления негигиенично и большей частью ведет к катастрофам.

Другое преимущество длительных сексуальных отношений, приносящих удовлетворение, заключается в том, что они делают излишними вечные поиски подходящего партнера, освобождая тем самым людей для социальных достижений.

Итак, способность к поддержанию длительных сексуальных отношений предполагает следующие предпосылки:

наличие полной оргастической потенции сексуальных партнеров, то есть отсутствие нарушения связи между нежной и чувственной сексуальностью;

преодоление кровосмесительной привязанности и детской боязни сексуальности;

отсутствие вытеснения каких бы то ни было несублимированных сексуальных побуждений, будь то гомосексуальные или негенитальные стремления;

абсолютно положительное отношение к сексуальности и жизнерадостности;

преодоление основных элементов морализма;

способность к отношениям с партнером, основывающихся на духовном товариществе.

Если мы рассмотрим общественные стороны каждой из названных предпосылок, то придется признать, что в авторитарном обществе ни одна из них не может быть осуществлена, коль скоро речь идет не об исключениях, а о массовом явлении. Так как отрицание и вытеснение сексуальности являются специфическими и неотъемлемыми атрибутами авторитарного общества, то и характер полового воспитания должен неизбежно определяться ими. Мы видим также, что семейное воспитание укрепляет кровосмесительные привязанности, вместо того чтобы ослаблять их, что запрет кровосмешения и ограничение детской сексуальной активности разрывают связь между чувственностью и нежностью, создавая тем самым структуру «Я», отрицающую сексуальность и культивирующую прегенитальные и гомосексуальные наклонности, что снова вызывает вытеснение сексуальности, а в результате и ослабление половой жизни. Кроме того, воспитание, ориентированное на превосходство мужчины, исключает его товарищеские отношения с женщиной.

Как во всяких длительных отношениях, в сексуальных также накапливается немалый потенциал конфликта. Нас же в данном случае интересуют не трудности общего характера, с которыми сталкиваются люди, вступая в любые отношения, а особые, специфические для половой сферы. Основная трудность любых длительных сексуальных отношений заключается в конфликте между притуплением (временным или окончательным) чувственного желания, с одной стороны, и растущей со временем нежной привязанности к партнеру — с другой.

В процессе любой половой связи раньше или позже, чаще или реже, но проявляются периоды меньшей интенсивности чувственных отношений и даже чувственное равнодушие. Это эмпирически установленный факт, в опровержение которого нельзя привести никаких моральных аргументов. Чувственным интересом нельзя командовать. Чем лучше сексуальные партнеры настроены друг на друга, как с точки зрения чувственности, так и в том, что касается проявления нежности, тем более редкими и краткими будут перепады в их чувственных отношениях. Но любые сексуальные отношения подвержены притуплению чувственности. Этот факт не имел бы большого значения, если бы три обстоятельства порознь или вместе не осложняли ситуацию:

— притупление может наступить только у одного партнера;

— в настоящее время сексуальные отношения в большинстве случаев подкрепляются и экономическими связями (экономическая зависимость жены и детей);

— независимо от таких внешних трудностей внутренняя проблема заключается в привязанности, возникающей в процессе длительных отношений. Она и затрудняет большей частью единственный выход, возможный при отсутствии экономических связей и детей, а именно, прекращение отношений и обретение новых партнеров.

Каждый человек, особенно при нынешнем обобществлении процесса труда, постоянно подвергается воздействию разнообразных сексуальных раздражителей помимо тех, которые влияют на него со стороны партнера. В кульминационный период сексуальных отношений эти внешние раздражители не оказывают на них существенного влияния. Тем не менее, они никогда не исключаются, и результатом церковных распоряжений о фасоне одежды или мер этического характера, принимаемых обществом, а также выдвигаемых от его имени требований аскетизма вряд ли будет что-либо иное, кроме растущего возбуждения, так как сексуальные стремления только усиливаются в результате их подавления. В игнорировании этого важнейшего факта и заключается трагичность, даже трагикомичность всякой сексуальной морали, ориентированной на аскетизм.

Следовательно, новые сексуальные раздражители, от которых существует только одна эффективная защита, а именно: невротическое сексуальное торможение, порождают у каждого сексуально здорового человека более или менее интенсивные, более или менее осознанные (чем более здоров человек, тем выше степень осознанности) желания, направленные на другой сексуальный объект. В результате существующих сексуальных отношений, приносящих удовлетворение, эти желания первоначально не оказывают особого воздействия и могут быть подавлены тем успешнее, чем более они осознаны. Ясно, что это подавление тем безвреднее, чем меньше его моральный компонент, чем больше, наоборот, сексуально-экономическое обесценение или осуждение с позиций сексуальной экономики, осуществляемое в этом процессе. Если желания, направленные на другие объекты, множатся, то они сказываются на сексуальных отношениях с постоянным партнером, ускоряя притупление чувственности. Явным признаком такого притупления является снижение полового влечения перед интимной близостью и наслаждения, испытываемого во время полового акта. Акт постепенно превращается в привычку или обязанность. Снижение удовлетворения от близости с партнером и желание обладать другими объектами суммируются и взаимно усиливаются. Против этого не помогают никакие преднамеренные действия, никакая техника любви. Теперь, как правило, начинается критическая стадия раздражения против партнера, которое прорывается или подавляется в зависимости от темперамента и воспитания. В любом случае, как однозначно показывают анализы таких состояний, ненависть к партнеру становится все сильнее. Тот факт, что ненависть к партнеру может стать тем сильнее, чем более он мил и терпим, лишь мнимо парадоксален. Но не это является причиной ненависти к нему, а то, что любовь к нему воспринимается как препятствие к удовлетворению желания, направленного на другого партнера. Чувство ненависти начинает заглушаться проявлением чрезвычайной нежности. Эта нежность, порожденная ненавистью, и бурно разрастающееся чувство вины на таких стадиях, являются специфическими компонентами приверженности к длительной связи, приверженности, которой свойственна некоторая «клейкость». Это, собственно, и есть мотивы, по которым люди, состоящие в незарегистрированном браке, столь часто оказываются не в силах расстаться, хотя им нечего больше сказать друг другу. Еще меньше они могут друг другу дать, и их отношения означают только обоюдные мучения.

Но притуплению чувственности не обязательно становиться окончательным. Хотя из преходящего оно легко может стать окончательным состоянием, если сексуальные партнеры не примут к сведению взаимные импульсы ненависти и будут отгонять от себя желания, направленные на другие объекты, как неподобающие и аморальные. За этим, как правило, следует вытеснение побуждений со всеми несчастьями и уроном, наносимым отношениям двух людей. Урон проистекает обычно из вытеснения очень сильных побуждений. Если находятся силы рассмотреть эти факты беспристрастно, без искажающего морализаторства, то конфликт развивается в мягкой форме и обнаруживается какой-нибудь выход.

Предпосылка такого решения состоит в том, чтобы нормальная ревность не превращалась в выражение претензий собственника, чтобы желание, направленное на другого партнера, признавалось естественным и само собой разумеющимся. Никому не придет в голову упрекать другого человека за то, что он не носит охотно годами одну и ту же одежду или за то, что его раздражает одна и та же еда. Только в сексуальной сфере исключительность обладания превратилась в значительную эмоциональную ценность, так как смешение экономических интересов и сексуальных отношений расширило естественную ревность до масштабов претензий на собственность.

Многие зрелые и здравые люди сообщали мне, что после окончания конфликта в их сознании переставало быть ужасным представление о том, что их сексуальный партнер один-два раза может вступить в кратковременные отношения с другим. После этого им казалась смешной прежняя невозможность придумать «измену». Бесчисленные примеры учат, что верность, к которой побуждает совесть, со временем вредит сексуальным отношениям. Этому противостоит множество примеров, ясно свидетельствующих, что случайная связь с другим партнером идет только на пользу сексуальным отношениям, которые как раз были готовы оформиться в брачные.

При длительных отношениях, в которых отсутствует экономическая связь, имеются две возможности развития ситуации:

— отношения с третьим лицом были кратковременными, а это доказывает, что они не могут конкурировать с длительными отношениями, что лишь укрепляет последние;

— отношения с другим партнером могут стать более интенсивными, приносить большее наслаждение и удовлетворение, чем имеющиеся, которые в этом случае прекращаются.

Что же происходит в последнем случае с брошенным партнером, чьи любовные отношения еще не разрушены? Ему, несомненно, придется выдержать тяжелую борьбу, в первую очередь, с самим собой. Ревность и ощущение сексуальной неполноценности будут бороться в нем с пониманием судьбы его бывшего спутника. Он, возможно, будет стремиться к повторному завоеванию ушедшего партнера, что оживит автоматизм длительных отношений, разрушит уверенность в обладании. Или он предпочтет пассивное и выжидательное поведение и предоставит все своему ходу вещей. Мы ведь не даем советы, а взвешиваем возможности, соответствующие реальным фактам. Во всяком случае, трудностей будет меньше, чем несчастий, проистекающих из ситуации, когда два человека прилепляются друг к другу, движимые моральными или иными соображениями.

Жалость к партнеру, столь типичная для многих в таких случаях и проявляющаяся в том, что человек на протяжении длительного времени подавляет свои новые желания, будучи не в силах искоренить их, слишком часто превращается в свою противоположность. Тот, кто поступил так, легко начинает ощущать себя вправе требовать от другого благодарности за это, начинает рассматривать себя как жертву, становится нетерпимым, то и дело занимает позицию, которая ставит отношения под гораздо большую угрозу и делает их, конечно, куда более ужасными, чем это могла бы сделать «неверность». Но мы и не хотим скрывать, что такое внимание к потребностям партнера возможно у очень немногих людей, если учитывать нынешнюю структуру человеческого характера.

К сожалению, все эти соображения могут иметь значимость лишь для очень узкого круга людей. Во-первых, потому, что сексуальные отношения в современном обществе развиваются из-за экономической зависимости женщины совсем по-другому, чем описанные отношения двух независимых людей, во-вторых, рождение детей опрокидывает в современном обществе все соображения сексуально-экономического характера.

Следует лишь сказать о трудности, с которой сталкиваются многие мужчины и которая может привести к серьезным последствиям, если тот, кто пытается бороться с нею, не имеет ясного представления о ее сущности. Имеется в виду стадия, на которой слабеет или полностью исчезает сексуальная привлекательность партнера, и если это произошло, то у мужчины могут обнаружиться нарушения потенции. Чаще всего речь идет о недостаточной эрекции или об отсутствии возбуждения, несмотря на раздражение. При сохранении нежной привязанности или при не проявлявшемся до сих пор страхе импотенции такой случай может вызвать депрессию или даже привести к длительному половому бессилию. Так как мужчина старается теперь скрыть свою холодность, он чувствует себя вынужденным вновь и вновь пытаться совершить половой акт. Это может оказаться опасным. Прежде всего, такое отсутствие эрекции представляет собой не действительную импотенцию, а является только выражением недостаточной силы желания, обращенного к постоянному партнеру, и — обычно неосознанного — желания, направленного на другого партнера. С женщиной может происходить то же, только нарушение чувствительности имеет для нее другое значение, нежели для мужчины. Это, во-первых, потому, что женщина, несмотря на нарушение чувствительности, может совершить акт, во-вторых, потому, что она воспринимает нарушение не с такой обидой, как мужчина. Если отношения в остальном нормальны, то откровенный разговор о причинах нарушения (чувственное нерасположение или желание найти другого партнера) часто легко устраняет трудности. Во всяком случае, следует подождать до тех пор, пока нерасположение пройдет. При нормальных отношениях половое влечение, как правило, рано или поздно появляется снова. Намерение же попытать удачи у другого партнера вполне может в такой момент закончиться провалом из-за чувств вины по отношению к прежнему другу. В остальных случаях половой акт с другими партнерами идет на пользу.

При соответствующей предрасположенности вытеснение желания найти другого партнера и попытка заглушить нерасположение к нынешнему может вызвать невротическое заболевание. Очень часто такой конфликт имеет следствием нарушение трудоспособности. Проявление заболевания заключается в том, что, не испытывая удовлетворения в действительности, больной ищет его в фантазии. Поэтому в таких случаях легко возникает настойчивое стремление к мастурбации. Исход подобных конфликтов может быть весьма различным в зависимости от предрасположенности, характера длительных сексуальных отношений, моральных позиций — как партнера, так и собственных.

Наши предрассудки, коренящиеся в сексуальной морали, оказываются, как правило, причиной очень больших несчастий, ибо большей частью одна только мысль о ком-то другом воспринимается как неверность, как нечто неподобающее и т. д. Всем должно быть известно, что такие состояния являются абсолютно неотъемлемым элементом полового влечения, что они разумеются сами собой и не имеют ничего общего с моралью. Тогда бы, конечно, снизилось число убийств возлюбленных и супругов и случаев жестокого обращения с ними. Отпали бы и многие причины душевных заболеваний, представляющих собой только недостаточный выход из ситуации.

До сих пор я говорил о трудностях, которые сами собой вытекают из длительных отношений. Прежде чем перейти к описанию дополнительных осложнений, происходящих под воздействием вмешательства экономических интересов, следует рассмотреть еще некоторые факты, являющиеся экономическими в широком смысле слова, но на самом деле представляющие собой идеологические феномены. Они оказывают затрудняющее влияние на развитие сексуальных отношений, которые еще не являются «браком». Имеется в виду идеология моногамии, которую особенно ревностно поддерживают и отстаивают женщины.

Женщине нелегко дается расторжение длительных сексуальных отношений, даже если она и экономически независима. В этом случае так называемое общественное мнение чувствует себя призванным вмешаться в любое частное дело. Правда, сегодня оно уже закрывает глаза на внебрачную связь женщины, но легко приходит в ярость и клеймит как проститутку любую женщину, которая позволит себе вступить в связь с несколькими мужчинами.

Сексуальная мораль, пропитанная собственническим интересом, превратила в нечто естественное такую ситуацию, в которой мужчина «обладает» женщиной, женщина же, напротив, «отдается» мужчине. А так как обладание подразумевает честь, в то время как отдаться означает унизиться, у женщин сформировалось боязливое отношение к половому акту. Это отношение стимулируется авторитарным воспитанием, действующим в том же направлении. Поскольку же для большинства мужчин обладание женщиной становится более доказательством их мужественности, нежели любовным переживанием, и предшествующее ощущение завоевания заглушает последующее чувство любви, постольку этот страх женщин получает трагическое оправдание.

Далее, девочка уже с молоком матери впитала заповедь о том, что позволительны сексуальные отношения только с одним мужчиной. Это влияние воспитания укореняется в сознании глубже и сказывается сильнее (так как оно неосознанно закрепляется под действием ощущения вины), чем половое просвещение, которое начинается слишком поздно. Нередко встречаются женщины, которые, несмотря на интеллектуальное превосходство, оказываются не в состоянии расстаться с нелюбимым мужем и отгоняют любую мысль об этом с помощью более или менее несостоятельных аргументов всякого рода. Подлинный мотив, остающийся неосознанным, выражается примерно в таких словах: "Моя (мелкобуржуазная) мать выдержала всю свою жизнь в таком ужасном браке, значит, и я должна быть в состоянии сделать это". Эта идентификация с верной супругу матерью, живущей в моногамном браке, является в большинстве случаев самым эффективным тормозящим элементом.

Длительные сексуальные отношения, не оформленные браком, обычно не сохраняются на протяжении всей жизни. Чем раньше начинаются такие отношения, тем выше вероятность и, как легко можно увидеть, психологическое и биологическое обоснование того, что они распадутся быстрее тех, которые завязались в более позднем возрасте. Человек, если он не слишком угнетен своим экономическим положением, находится примерно до 30 лет в состоянии непрерывного душевного развития. Только в это время интересы становятся обычно более прочными и долговременными. Тем самым идеология аскетизма и моногамии оказывается в резком противоречии с процессом телесного и душевного развития. Она практически неосуществима. Это ведет к противоречивости всякой идеологии брака.