Глава 9. Страх

Глава 9. Страх

Невроз страха и детские фобии

Жизнь человека соткана из разнообразных страхов. В той или иной степени каждому из нас неоднократно приходилось испытывать страх в глубине души. Другое дело, что далеко не всегда человек знает причину своего страха и способен разобраться в том, что его волнует и почему ему страшно. И далеко не всегда нормальный страх перерастает в нечто большее, патологическое. Но, как правило, все невротические расстройства так или иначе связаны с переживаниями, в основе которых лежит бессознательный страх.

В процессе работы с пациентами в той или иной мере в поле зрения оказывается проблематика страха, независимо от того, с какой конкретной проблемой первоначально приходит к аналитику человек. Надо полагать, точно с таким же положением столкнулся основатель психоанализа, когда впервые открыл свою частную практику.

История возникновения психоанализа свидетельствует о том, что с проблемой страха Фрейду пришлось столкнуться на начальном этапе терапевтической деятельности. Так, в совместно написанной с Брейером работе «Исследования истерии» (1895) он пришел к заключению, что встречающиеся неврозы следует в большинстве случаев рассматривать как смешанные. Чистые случаи истерии и невроза навязчивости – редкие явления. Как правило, они сочетаются с неврозом страха. При этом Фрейд полагал, что невроз страха возникает в результате накопления физического напряжения, имеющего самостоятельное сексуальное происхождение. Обычным проявлением невроза страха являются различного рода тревожные ожидания и фобии, то есть страхи конкретного содержания. Такие состояния Фрейд наблюдал у своих пациентов: в частности, у больной фрау Эмми фон Н. он отметил невроз страха с тревожными ожиданиями, сочетающимися с истерией. В случае Катарины – комбинацию невроза страха с истерией.

Из клинической практики

Работа с пациентами подтверждает тот реальный факт, что за многообразными симптомами психических заболеваний стоят всевозможные страхи. На основе опыта терапевтической деятельности могу сказать, что у меня не было, пожалуй, ни одного случая, где бы обратившийся ко мне за помощью пациент не говорил о своих страхах. Один пациент, успешно сдавший вступительные экзамены в университет, но на первом же году обучения разочаровавшийся в избранной им специальности и не сумевший найти общего языка со своими сокурсниками, признался, что испытывает страх перед девушками, так как боится заразиться СПИДом. Другая пациентка, на протяжении четырех лет периодически ложившаяся в психиатрическую клинику для прохождения медикаментозного лечения и впоследствии обратившаяся ко мне за консультацией, панически боялась, как она выражалась, нищенства и того, что она не сможет прокормить своего ребенка и дать ему образование. Окончившая университет и добившаяся успехов женщина признавалась, что со школьных лет и по настоящее время боится провалов памяти и того, что в ответственной ситуации у нее могут «отключиться мозги». Преуспевающий бизнесмен боялся засыпать один в своей кровати, так как его часто посещали сновидения, в которых на него, маленького мальчика, надвигалось что-то бесформенное, огромное, готовое в любую минуту раздавить его. Женщина, лихо управляющая автомобилем и способная заниматься ремонтом своей машины, панически боялась, что в случае аварии может попасть в больницу, где посторонние люди могут увидеть ее далеко не изысканное нижнее белье. Преподаватель, прекрасно владеющий ораторским искусством и отличающийся огромной эрудицией, испытывал страх перед ректором института. Сдававшая на «отлично» все экзаменационные сессии студентка так боялась каждого предстоящего испытания, что, по ее собственному признанию, накануне каждого экзамена закатывала дома настоящую истерику. Симпатичная и кокетливая женщина боялась того, что если ей придется развестись со своим мужем, то она уже не сможет ни с кем вступить в близкие отношения. Энергичная женщина, приехавшая из провинции в Москву и затри года пребывания в ней сумевшая начать свое собственное дело, купить квартиру и сколотить капитал, позволявший ей посещать привилегированные клубы, стремилась выйти замуж, но в то же время испытывала такой страх перед мужчинами, которые могут ее обмануть, что бессознательно делала все для того, чтобы ее многочисленные знакомства не завершались брачными отношениями. Не стесненная в материальных средствах женщина и любящая своего маленького ребенка мать испытывала постоянное беспокойство по поводу того, что ее муж не сдержит данное ей слово, напьется в очередной раз и этот запой будет продолжаться несколько дней. Многие женщины боялись забеременеть, испытывали страх перед гинекологом.

В качестве иллюстрации сновидений страха Фрейд привел свое собственное сновидение, приснившееся ему в возрасте семи-восьми лет и проинтерпретированное им тридцать лет спустя. Ему приснилась любимая мать со спокойным, застывшим выражением лица. Ее внесли в комнату и положили на постель два или три существа с птичьими клювами. Маленький Фрейд проснулся со слезами и криком, разбудил своих родителей и успокоился только тогда, когда увидел лицо матери.

В процессе интерпретации своего сновидения Фрейд выяснил, что длинные существа с птичьими клювами были заимствованы им из иллюстраций к Библии в издании Филиппсона, той книги, которую он читал в детстве. На память ему пришло также воспоминание об одном мальчике, Филиппе, с которым он играл на лужайке возле дома и от которого впервые услыхал вульгарное слово, обозначающее половой акт и характеризующееся аналогией с ястребиными головами.

Толкование вторичной обработки сновидения говорило о том, что во сне маленький Фрейд испугался, что мать умирает. Проснувшись в страхе, он затем увидел лицо матери, понял, что она не умерла, и успокоился. Однако это вторичное толкование сновидения имело место под воздействием страха. С точки зрения Фрейда, он боялся не потому, что ему приснилось, будто мать умерла. Вторичное истолкование возникло потому, что он уже находился под влиянием страха. В действительности же страх относился к смутному сексуальному чувству, нашедшему выражение в зрительном содержании сновидения. Так, на примере собственного детского сновидения Фрейд показал ту связь между страхом и сексуальностью, которую обнаружил при работе с пациентами.

Рассматривая смешанные неврозы, Фрейд попытался выявить их составляющие и с этой целью выделил в особую категорию «невроз страха». В 1895 году он опубликовал три статьи, в которых рассмотрел специфику невроза страха и фобий. Первая из этих статей имела название «Об основании для отделения определенного симптомокомплекса от неврастении в качестве „невроза страха“». Вторая – «Навязчивости и фобии. Их психические механизмы и этиология». Третья – «Критика „невроза страха“». Даже по названию этих статей можно судить о том, что проблема страха интересовала Фрейда в период становления психоанализа, а ее решение представлялось ему довольно сложным, коль скоро, выдвинув представления о неврозе страха, он тут же высказал свои критические соображения по этому поводу.

В фундаментальной работе «Толкование сновидений» Фрейд уделил незначительное внимание проблеме страха. Тем не менее он не мог обойти стороной эту проблему и высказал мысль о том, что учение о сновидениях страха относится к психологии неврозов. Одновременно он подчеркнул, что фобия представляет собой как бы пограничное препятствие страха; симптом истерической фобии возникает у больного для того, чтобы предотвратить появление страха, а невротический страх проистекает из сексуальных источников.

В 1909 году в работе «Анализ фобии пятилетнего мальчика» основатель психоанализа обстоятельно рассмотрел вопрос о возникновении и развитии фобии маленького Ганса, выражавшейся в боязни быть укушенным белой лошадью. На основе соответствующего анализа он пришел к заключению, что у ребенка существовала двойственная установка: с одной стороны, он боялся животное, а с другой – проявлял к нему всяческий интерес, подчас подражая ему. Эти амбивалентные (двойственные) чувства к животному явились не чем иным, как бессознательными замещениями в психике тех скрытых чувств, которые ребенок испытывал по отношению к родителям. Благодаря такому замещению произошло частичное разрешение внутриличностного конфликта, вернее, создалась видимость его разрешения. Это бессознательное замещение было призвано скрыть реальные причины детского страха, обусловленного не столько отношением отца к сыну, сколько неосознанным и противоречивым отношением самого ребенка к отцу.

Согласно Фрейду, маленький Ганс одновременно любил и ненавидел отца, хотел стать таким же сильным, как отец, и вместе с тем устранить его, чтобы занять место в отношениях с матерью. Подобные бессознательные влечения ребенка противоречили нравственным установкам, приобретенным им в процессе воспитания. Частичное разрешение этого внутреннего конфликта, разыгравшегося в душе ребенка, осуществлялось путем бессознательного сдвига влечений с одного объекта на другой. Те влечения, которых Ганс стыдился, были вытеснены им из сознания в бессознательное и направлены на иносказательный объект – белую лошадь, по отношению к которой можно было открыто проявлять свои чувства. Пятилетний мальчик, однажды увидевший во время прогулки, как упала лошадь, идентифицировал отца с этим объектом, в результате чего он стал держаться по отношению к отцу свободно, без страха, зато стал испытывать страх перед лошадью. За высказанным им страхом быть укушенным лошадью скрывалось глубоко лежащее бессознательное чувство, что его могут наказать за дурные желания. Это – нормально мотивированный страх перед отцом вследствие ревнивых и враждебных желаний по отношению к нему; страх «маленького Эдипа», который хотел бы устранить отца, чтобы остаться самому с любимой матерью. В конечном итоге на основе осуществленного им анализа Фрейд пришел к выводу, что страх соответствует вытесненному эротическому влечению и что причины неврозов взрослых больных можно искать в инфантильных комплексах, которые стояли за фобией маленького Ганса.

Аналогичные взгляды на проблему инфантильного страха нашли свое дальнейшее отражение в работе Фрейда «Из истории одного детского невроза» (1918). Основатель психоанализа апеллировал к случаю психоаналитического лечения русского пациента Сергея Панкеева (случай «Человека-Волка»). В раннем детстве пациент испытывал тяжелые невротические страдания в форме истерии страха (фобии животных), превратившейся позднее в невроз навязчивости. Когда ему попадалась на глаза книга сказок, в которой было изображение волка, он испытывал страх и начинал исступленно кричать. Страх и отвращение у него вызывали также жуки, гусеницы, лошади. Имело место и кошмарное сновидение, когда мальчик увидел во сне сидящих на большом ореховом дереве перед окном нескольких белых волков и испугался, что они съедят его. После пробуждения у него возникло сильное чувство страха.

Описывая историю детского невроза, Фрейд обратил внимание на отношение данного сновидения к сказкам «Красная Шапочка» и «Волк и семеро козлят», а также подчеркнул, что впечатление от этих сказок выразилось у ребенка в форме фобии животных. Анализ сновидения привел его к заключению, что волк является заместителем отца и, следовательно, в кошмарном сне мальчика проявился страх перед отцом – страх, который с того времени преобладал во всей его жизни. Форма проявления страха, боязнь быть съеденным волком, была не чем иным, как регрессивным превращением желания такого общения с отцом, при котором он, подобно матери, мог бы получить соответствующее удовлетворение, как это он воспринял при сцене близости между родителями, свидетелем чего однажды стал. Причем для понимания возникновения страха не имеет значения, соотносилась ли подобная сцена с фантазией ребенка или с его реальным переживанием. Важно, что пассивная установка к отцу, связанная с сексуальной целью, оказалась вытесненной, и ее место занял страх перед отцом как кастрирующим в форме фобии волка.

В работах Фрейда «Анализ фобии пятилетнего мальчика» и «Из истории одного детского невроза» нашла отражение общая тенденция – попытка психоаналитического рассмотрения истоков возникновения и природы инфантильного страха. Однако если в первой работе внимание акцентировалось целиком и полностью на онтогенетическом, индивидуальном развитии инфантильного страха, то во второй работе отмечалось значение филогенетически унаследованных схем, составляющих осадки истории человеческой культуры и оказывающих влияние на ребенка, как это имело место в случае «Человека-Волка».

Признание Фрейдом унаследованного филогенетически приобретенного момента душевной жизни было логическим следствием тех предшествующих разработок, которые были осуществлены им в промежутке между 1909 и 1918 годами. То есть между публикациями «Анализа фобии пятилетнего мальчика» и «Из истории одного детского невроза». Эти разработки были осуществлены им в работе «Тотем и табу» (1913), где основатель психоанализа показал, почему на начальных этапах развития человечества дикари проявляли необыкновенно высокую степень боязни инцеста, связанного с заменой реального кровного родства тотемистическим родством.

Основываясь на историческом материале, Фрейд показал, что боязнь инцеста у дикарей представляет собой типичную инфантильную черту и имеет удивительное сходство с душевной жизнью невротиков. Дикие народы чувствовали угрозу в инцестуозных желаниях, которые позже стали бессознательными, и поэтому прибегали к чрезвычайно строгим мерам их предупреждения. Например, у одних племен по достижении определенного возраста мальчик оставляет материнский дом и переселяется в «клубный дом». У других – отец не может оставаться наедине с дочерью в доме. У третьих – если брат и сестра невзначай встретились друг с другом, то она прячется в кусты, а он проходит мимо, не поворачивая головы. У четвертых – в наказание за инцест с сестрой полагается смерть через повешение.

Рассмотрение психологии первобытной религии и культуры позволило Фрейду провести параллели между возникновением тотемизма в Древнем мире и проявлением детских фобий в рамках современной цивилизации; между боязнью инцеста и различного рода страхами, ведущими к невротическим заболеваниям. Психоаналитический подход к филогенетическому и онтогенетическому развитию человека с неизбежностью подводил к необходимости более глубокого, по сравнению с предшествующими представлениями, изучения проблемы страха как на концептуальном, так и на терапевтическом уровне. Поэтому нет ничего удивительного в том, что и в последующих своих работах Фрейд неоднократно возвращался к осмыслению проблемы страха.

Ориентируясь на психологическое понимание страха, основатель психоанализа поставил вопрос о том, почему нервнобольные испытывают страх в значительно большей степени, чем другие люди, считающиеся здоровыми. В связи с этим он предпринял попытку рассмотрения с позиций психоанализа не только и не столько страха как такового, безотносительно к его носителям, сколько тех психических состояний, которые связаны с проявлением невротического страха. Такой подход к обсуждению проблемы страха потребовал прояснения понятийного аппарата и рассмотрения психических механизмов, ведущих к возникновению различных форм проявления страха у человека.

Изречения

З. Фрейд: «Как бы там ни было, несомненно, что проблема страха – узловой пункт, в котором сходятся самые различные и самые важные вопросы, тайна, решение которой должно пролить свет на всю нашу душевную жизнь».

З. Фрейд: «Любая истерическая фобия восходит к детскому страху и продолжает его, даже если она имеет другое содержание и, следовательно, должна быть иначе названа».

З. Фрейд: «Детские фобии и ожидание страха при неврозе страха дают нам два примера одного способа возникновения невротического страха путем прямого превращения либидо».

Реальный и невротический страх

В своих лекциях по введению в психоанализ (1916–1917) Фрейд уделил особое внимание проблематике страха. Одна из лекций (двадцать пятая) так и называлась – «Страх». В ней Фрейд провел различие между реальным и невротическим страхом, рассмотрел взаимоотношения между ними и обсудил различные формы страха, наблюдаемые в жизни человека.

Прежде всего основатель психоанализа заметил, что реальный страх представляется человеку вполне рациональным и понятным, поскольку он является реакцией на восприятие внешней опасности. В этом отношении реальный страх может быть рассмотрен в качестве выражения инстинкта самосохранения. Но если он приобретает чрезмерную силу, выходящую за рамки обычной реакции на опасность, состоящей из аффекта страха и защитного действия, то его нельзя назвать целесообразным. Готовность к опасности – обычное явление. На ее почве возникает состояние страха. Согласно Фрейду, готовность к страху является целесообразной, в то время как развитие страха – нецелесообразно.

В отличие от реального, невротический страх представляет собой субъективное состояние, сопровождаемое аффектом. Он может проявляться в различных формах.

Одно из таких проявлений заключается в том, что у человека может наблюдаться состояние страха ожидания или боязливого ожидания, когда страх готов привязаться к любому подходящему содержанию восприятия. Страдая подобного рода страхом, человек предвидит наихудшую возможность из всех имеющихся, и у него наблюдается склонность к ожиданию несчастья. Такой человек не является больным в строгом смысле этого слова, но он становится боязливым и пессимистичным. Крайняя степень выражения подобного рода страха имеет отношение к нервному заболеванию, названному Фрейдом неврозом страха.

Вторая форма страха психически соотносится с определенными объектами и ситуациями. Это – фобии, связанные с боязнью животных, свободного пространства, темноты, закрытых помещений, поездок на общественном транспорте, полетов на самолете и т. д. Некоторые из внушающих страх объектов и ситуаций имеют отношение к опасности и поэтому вызывают соответствующую негативную реакцию у ряда нормальных людей, как это происходит, например, при встрече со змеей. Но у невротиков подобного рода фобии столь интенсивны, что вызывают парализующий их ужас. Фрейд относил такие фобии к истерии страха.

Третья форма невротического страха характеризуется проявлением спонтанных приступов, когда состояние страха как бы раскалывается на части. У человека появляются отдельные ярко выраженные симптомы в виде головокружения, сердцебиения, одышки, подергивания пальцев рук. При этом человек не может соотнести так называемые эквиваленты страха с какой-либо явной опасностью.

Выделение этих трех форм страха поставило Фрейда перед необходимостью более конкретного ответа на вопрос, что все же представляет собой невротический страх и как следует его понимать. Отвечая на этот вопрос и апеллируя к психоаналитическим представлениям о бессознательной деятельности человека и клиническим наблюдениям, он прежде всего соотнес страх ожидания и боязливость с сексуальными влечениями или, точнее, с неудовлетворенной разрядкой либидо. Если в силу тех или иных причин сексуальное возбуждение прекращается, не получив своего полного удовлетворения, то в этом случае появляется страх, который может быть выражен в форме страха ожидания, различного рода припадков или их эквивалентов. С точки зрения Фрейда, страх связан с сексуальным ограничением, как это имеет место, например, при прерванном половом акте, сексуальном воздержании, менопаузе.

Отмеченная Фрейдом связь между сексуальностью и страхом действительно имеет место. Во всяком случае, в процессе аналитической практики мне неоднократно приходилось сталкиваться с подобного рода обстоятельствами, когда на почве сексуальных отношений у пациентов возникали различного рода страхи, связанные с психической или физической импотенцией у мужчин, боязнью забеременеть у женщин. Однако далеко не всегда прослеживались однозначные связи, о которых говорил Фрейд. Так, единичные и эпизодические случаи прерывания полового акта чаще всего порождают страх, особенно у женщин.

Один из моих пациентов сообщил, что практикуемый им несколько раз прерванный половой акт вызвал у него не беспокойство, а неудовлетворенность, в то время как у его партнерши появился страх, в результате чего они оба исключили из своих интимных отношений подобный способ предохранения. Но постоянные супружеские отношения, основанные именно на этом способе предотвращения беременности, становятся подчас своего рода нормой интимного поведения, когда взаимное доверие и уверенность друг в друге способствуют сексуальному удовлетворению без каких-либо признаков проявления страха.

В моей практике были по меньшей мере два случая, когда, став сексуальным режимом, прерывание полового акта со стороны мужчины с целью недопущения нежелательной беременности не приводило не только к возникновению невроза страха у обоих партнеров, но и не сопровождалось никакими негативными эмоциями с их стороны. В одном случае супружеский опыт постоянного прерывания полового акта составлял пять лет, в другом – семнадцать лет. Так что в этом отношении утверждение Фрейда о том, что прерывание полового акта из осторожности, став сексуальным режимом, часто становится причиной невроза страха у мужчин, но особенно у женщин, не представляется бесспорным. Во всяком случае, необходимо дальнейшее изучение этого вопроса с привлечением дополнительного клинического материала, что могло бы представить интерес для психоаналитиков и сексологов.

На основе рассмотрения невроза страха, истерии и невроза навязчивых состояний Фрейд заключил, что отклонение сексуальности от нормального своего проявления, ведущее к порождению страха, осуществляется на почве как соматических, так и психических процессов. Собственно говоря, этим и ограничилось его обсуждение вопроса о возникновении невротического страха, так как ко времени публикации лекций о введении в психоанализ (1916–1917) многое оставалось для него неясным, требующим концептуальной проработки и клинической проверки.

Не менее сложной оказалась и вторая задача, поставленная Фрейдом и связанная с выявлением связей между реальным и невротическим страхами. Пытаясь решить эту задачу, он обратился к рассмотрению возникновения страха у ребенка. Его исходный постулат заключался в том, что боязливость свойственна всем детям, и трудно проводить различие страхами ребенка, являющимися реальными или невротическими. У ребенка имеется склонность к реальному страху. Он испытывает боязнь при столкновении с незнакомыми лицами, новыми ситуациями точно так же, как первобытный человек боится всего неизвестного ему. Однако не все дети боязливы в равной мере. Те из них, кто проявляет сильную боязнь перед новыми объектами, предметами, ситуациями, в дальнейшем становятся нервными.

Казалось бы, возникновение страха у ребенка связано с его беспомощностью и не имеет никакого отношения к его сексуальности. Именно на этот источник зарождения страха обращали внимание некоторые исследователи и терапевты, считая, подобно А. Адлеру, что в основе страха и невроза лежит неполноценность ребенка, обусловленная его слабостью и беспомощностью. Но Фрейд не разделял подобную точку зрения.

Он полагал, что ребенок боится чужого человека не в силу исходящей от него опасности и собственной беспомощности перед ним, а потому, что настроен увидеть знакомое, любимое лицо, главным образом лицо матери, но вместо него видит чужое лицо. Либидо ребенка не находит своего воплощения в любимом лице и, неспособное удержаться в свободном состоянии, переводится в страх. Не случайно первые фобии у детей проявляются в форме боязни темноты и одиночества, когда они сталкиваются с ситуацией отсутствия матери. Отсюда следует, как считал Фрейд, что невротический страх не является вторичным, то есть особым случаем реального страха. Скорее приходится признать, что проявление у ребенка реального страха имеет нечто общее с его невротическим страхом. Этим общим служит то, что оба страха возникают на почве неиспользованного либидо. Исходя из подобного представления, Фрейд сделал вывод, что страх детей очень близок к невротическому страху взрослых и замещает собой объект любви каким-либо внешним предметом или ситуацией.

В представлении основателя психоанализа, развитие страха тесно связано с системой бессознательного, с судьбами либидо. Превращение либидо в страх осуществляется благодаря процессу вытеснения. Подвергнутые вытеснению сексуальные влечения как бы находят свою разрядку в форме страха, причем невротического страха. Так, рассматривая фобии, Фрейд выделил две фазы невротического процесса. Первая фаза характеризуется осуществлением вытеснения и переводом сексуальных влечений в страх, соотнесенный с внешней опасностью. Во второй фазе наблюдается организация системы защиты, способствующей предотвращению столкновения с этой опасностью, когда вытеснение является не чем иным, как попыткой бегства Я от сексуальных влечений. При других невротических заболеваниях используются иные системы защиты против возможного развития страха. Но в любом случае, согласно Фрейду, проблема страха занимает центральное место в психологии неврозов.

Изречения

З. Фрейд: «Есть боязливые люди, но вовсе не нервные, и есть нервные, страдающие многими симптомами, у которых нет склонности к страху».

З. Фрейд: «Подобно тому, как попытка бегства от внешней опасности сменяется стойкостью и целесообразными мерами защиты, так и развитие невротического страха уступает образованию симптомов, которое сковывает страх».

Страх, боязнь, испуг

Рассмотрение данной проблемы осложнялось тем, что употребление термина «страх» допускало многозначность и неопределенность. В лекциях по введению в психоанализ Фрейд обратил внимание на это обстоятельство. Правда, он не решился подойти ближе к обсуждению вопроса о том, имеют ли слова «страх», «боязнь», «испуг» одинаковое или разное значение. Тем не менее уже в этих лекциях он отнес страх к состоянию, не предполагающему внимания к объекту, боязнь – к тому, что указывает на объект, а испуг – к тому, что подчеркивает действие опасности, когда нет готовности к страху.

В дальнейшем Фрейд возвратился к уточнению намеченных им различий. Так, в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) он решительно заявил, что понятия «страх», «боязнь», «испуг» неправильно употребляются как синонимы. Проводя различия между страхом, боязнью и испугом с точки зрения отношения к опасности, Фрейд высказал по этому поводу следующие соображения. По его мнению, страх означает определенное состояние ожидания опасности и приготовление к последней, если она даже и неизвестна; боязнь предполагает определенный объект, которого боятся; испуг отражает момент неожиданности и представляет собой состояние, возникающее при опасности, когда субъект оказывается к ней неподготовлен. Если в лекциях по введению в психоанализ Фрейд только высказал мысль, что от испуга человек защищается страхом, то в работе «По ту сторону принципа удовольствия» он подчеркнул, что в страхе есть что-то защищающее от испуга и, следовательно, защищающее и от невроза.

Несколько лет спустя Фрейд написал работу, специально посвященную проблематике страха. Ее название – «Торможение, симптом и страх» (1926). Впервые эта работа была переведена на русский язык и опубликована в России в 1927 году под названием «Страх». Данный перевод и это название сохранились в последующих переизданиях, имевших место в России в 90-е годы.

Именно в этой работе Фрейд выразил такое понимание природы страха, которое свидетельствовало об уточнении и пересмотре ранее выдвинутых им представлений о страхе. Пересмотр ранее сформулированных им в лекциях по введению в психоанализ идей о страхе был связан с тем структурным подходом к анализу душевной жизни человека, который был осуществлен основателем психоанализа в работе «Я и Оно». В ней основатель психоанализа подчеркнул, что бедное, несчастное Я подвержено опасности с трех сторон и может быть охвачено тройственным страхом – реальным страхом перед внешним миром, страхом совести перед Сверх-Я и невротическим страхом перед Оно. И действительно, структуризация психики подводила Фрейда к психоаналитическому пониманию того, что бессознательное Оно не испытывает страха, поскольку не может судить о ситуациях опасности, и именно Я, а не Оно является местом сосредоточения страха. Не случайно в работе «Я и Оно» он подчеркнул, что Я представляет собой «подлинный очаг боязни» и ввиду угрозы трех опасностей развивает «рефлекс бегства», в результате чего происходит образование невротических симптомов и защитных механизмов, ведущих к фобиям.

Изречения

З. Фрейд: «Под страхом по большей части понимают субъективное состояние, в которое попадают благодаря ощущению „развития страха“, и называют его аффектом».

З. Фрейд: «Мы приветствовали как желательное то соответствие, что три основных вида страха: реальный страх, невротический и страх совести – без всякой натяжки согласуются с тремя зависимостями Я – от внешнего мира, от Оно и от Сверх-Я».

Страх и вытеснение

Структурный подход к анализу душевной жизни человека, в результате которого Фрейд признал, что Я является настоящим местом проявления страха, поставил его перед необходимостью ответить на ряд вопросов. Во-первых, если местом проявления страха служит Я, а невротические заболевания связаны с вытеснением бессознательных влечений, которые не исчезают бесследно, но исподволь и все же властно дают знать о себе в форме образования различного рода невротических симптомов, то не следует ли на этом основании сделать вывод, что страх возникает под воздействием механизмов вытеснения или, быть может, имеет место противоположный процесс, когда вытеснение осуществляется именно потому, что человек испытывает страх? Во-вторых, коль скоро страх в Я возникает под воздействием трех опасностей (перед реальным миром, либидозным Оно и строгим Сверх-Я), то что же все-таки является первичным источником возникновения страха – сексуальные влечения человека или нравственные и социальные ограничения, налагаемые на него? Это были непростые вопросы, ответы на которые поставили Фрейда перед необходимостью переосмысления предшествующих психоаналитических положений, выдвинутых им на основе описательного и динамического подхода к анализу бессознательной деятельности человека.

Отвечая на первый вопрос, Фрейд радикальным образом изменил свои первоначальные взгляды на соотношение между вытеснением и страхом. В лекции о страхе, прочитанной им в Венском университете в период 1916–1917 годов, он придерживался мнения, что именно энергия вытеснения бессознательных влечений автоматически ведет к возникновению страха, то есть само по себе вытеснение превращается в страх. Однако структурный подход к анализу психических процессов подтолкнул его к пересмотру данной точки зрения, и Фрейд отказался от ранее высказанного предположения о роли вытеснения как причины образования страха. В работе «Торможение, симптом и страх» (1926) давалось не столько феноменологическое (основанное на топической модели психики) описание страха, сколько метапсихо-логическое (учитывающее структуризацию психики, энергетический потенциал либидо и экономическую точку зрения на него) понимание его. В ней Фрейд пришел к выводу, что при вытеснении происходит не новое, ведущее к страху психическое образование, а воспроизведение некоего предшествующего страха как определенного аффективного состояния души.

Данный вывод был сделан основателем психоанализа на основе содержательного рассмотрения того предшествующего клинического материала, который ранее излагался им в работах «Анализ фобии пятилетнего мальчика» и «Из истории одного детского невроза». В книге «Торможение, симптом и страх» он вновь вернулся к случаям маленького Ганса и «Человека-Волка». Фрейд показал, что, несмотря на различия между этими двумя случаями, результат образования фобии оказался у обоих пациентов одним и тем же. И у маленького Ганса, и у русского пациента («Человека-Волка») вытеснение инфантильных желаний происходило, по мнению Фрейда, на основе их страха перед угрозой кастрации. Из-за этого страха маленький Ганс отказался от агрессивности против отца. Инфантильный страх по поводу того, что лошадь укусит его, может быть дополнен представлением, что лошадь откусит его гениталии, то есть кастрирует его. Из-за страха перед кастрацией русский пациент, будучи ребенком, также отказался от желания быть любимым со стороны отца. Страшные представления об укусе лошади (маленький Ганс) и пожирании волком (русский пациент) явились искаженной заменой детских представлений о кастрации отцом. В обоих случаях аффект страха фобии произошел не из процесса вытеснения либидозных влечений, а из вытесняющей инстанции.

В работе «Я и Оно» основатель психоанализа уже писал о том, что за страхом Я перед Сверх-Я скрывается то, что угрожало ребенку кастрацией. Эта кастрация рассматривалась им в качестве того ядра, на основе которого возникает страх совести. В работе же «Торможение, симптом и страх» он подчеркнул, что фобии животных – это «кастрационный страх Я». Отталкиваясь от этого представления, Фрейд и пришел к выводу, что страх не происходит из вытесненного либидо, а первичным моментом к вытеснению служит подверженное страху Я. Иными словами, основатель психоанализа отказался от ранее выдвинутого им представления о непосредственном превращении либидо в страх.

Пересмотрев предшествующие представления о соотношении между страхом и вытеснением, Фрейд вместе с тем заметил, что, возможно, все-таки верным остается положение, что страх образуется из либидиозной энергии влечений благодаря соответствующим процессам вытеснения. Одновременно он признался в том, что это положение нелегко примирить с выводом, согласно которому страх фобий возникает в Я, происходит не из вытеснения, а, напротив, сам вызывает его. Однако в тридцать второй лекции «Страх и жизнь влечений», которая, наряду с другими лекциями, написанными Фрейдом в 1932–1933 годах, служила дополнением к ранее прочтенному им курсу лекций по введению в психоанализ, он недвусмысленно подчеркнул, что не вытеснение создает страх, а страх появляется раньше, страх производит вытеснение. При этом основатель психоанализа пояснил, что таким страхом является страх перед угрожающей внешней опасностью. То есть реальный страх ребенка, испытываемый им перед его сексуальными влечениями, но воспринимаемый им в качестве внутренней опасности. Речь идет о страхе кастрации, который, по мнению Фрейда, является наиболее сильным двигателем вытеснения и источником образования неврозов. Таково было психоаналитическое видение проблемы страха, связанное с ответом на первый вопрос о соотношении между вытеснением и страхом.

Ранее внесенная Фрейдом разница между реальным и невротическим страхами получила свое дальнейшее уточнение в работе «Торможение, симптом и страх». Так, он подчеркнул, что лежащая в основе реального страха опасность исходит от внешнего объекта, в то время как невротическая опасность – от требования влечения. Но требование влечения не представляется чем-то надуманным, является реальным, и, следовательно, можно считать, что невротический страх имеет не менее реальные основания, чем реальный страх. Это означает, что взаимоотношение между страхом и неврозом объясняется защитой Я в форме реакции страха на исходящую от влечения опасность. Тонкость подобного психоаналитического понимания реальности невротического страха заключается в том, что, с точки зрения Фрейда, требование влечения часто становится внутренней опасностью именно потому, что его удовлетворение может привести к внешней опасности. В то же время для того, чтобы стать значимой для Я, внешняя, реальная опасность должна превратиться во внутреннее переживание человека.

Изречения

З. Фрейд: «Страх фобии животных – это неизменный кастрационный страх, то есть страх реальный, страх перед действительной опасностью, угрожающей или понимаемой как реальная. Здесь страх создаст вытеснение, а не, как я раньше думал, вытеснение – страх».

З. Фрейд: «Страх кастрации является одним из наиболее часто встречающихся и наиболее сильных двигателей вытеснения и тем самым образования неврозов».

Травма рождения и страх смерти

В классическом психоанализе страх кастрации связан как с сексуальными влечениями, так и с нравственными ограничениями. Поэтому ответ на второй вопрос, каков первичный источник возникновения страха, требовал своего прояснения. Собственно говоря, уже в лекциях по введению в психоанализ (1916–1917) высказывалась мысль о том, что первое состояние страха возникло в результате отделения ребенка от матери. Основатель психоанализа исходил из того, что в ходе филогенетического развития благодаря смене поколений существует устойчивое предрасположение к повторению первого состояния страха. Отдельный человек не может избежать аффекта страха. Стало быть, акт рождения является источником и прообразом аффекта страха.

Касаясь этого вопроса, Фрейд привел воспоминания о случае, произошедшем в то время, когда он был молодым врачом. Вместе с другими молодыми врачами он сидел за обеденным столом в ресторане и слушал рассказ ассистента акушерской клиники об истории, произошедшей на экзамене акушерок. Одну из кандидаток спросили, почему при родах в отходящей жидкости обнаруживаются подчас экскременты. Не задумываясь, она ответила, что это происходит вследствие испытываемого ребенком страха. Ее осмеяли, и, кажется, она не сдала экзамен. Молодые врачи тоже посмеялись над рассказанным эпизодом. Фрейду же этот эпизод не показался смешным. В глубине души он встал на сторону кандидатки в акушерки, поскольку в то время начал догадываться, что каким-то чутьем она обнаружила важную связь между актом рождения и страхом новорожденного ребенка.

Позднее Фрейда не оставляла мысль о том, что болезненное переживание рождения, связанное с удушьем младенца и, соответственно, со смертельной опасностью для него, является прототипом последующих проявлений страха человека. Скорее всего, он высказывал эту мысль своим ученикам и коллегам по психоанализу. Кратко она была сформулирована и в лекциях по введению в психоанализ. Поэтому нет ничего удивительного в том, что его ученики могли развить дальше высказанную Фрейдом мысль о связи рождения младенца с первичным страхом человека. Именно это и произошло в 1923 году, когда ближайший соратник основателя психоанализа, секретарь Венского психоаналитического общества и член «Тайного комитета» О. Ранк написал работу «Травма рождения». В ней он утверждал, что акт рождения оказывается столь травматическим для ребенка, что в процессе своей последующей жизни человек предпринимает разнообразные попытки преодолеть свой первоначальный страх, а неудачи в реализации этих попыток приводят к возникновению неврозов. В понимании Ранка, первоначальный страх связан с фактом рождения ребенка, с извлечением его на свет из материнского лона, из того внутриутробного состояния, где он составлял единое целое с матерью. Все последующие страхи являются, с его точки зрения, не чем иным, как репродукцией травмы рождения.

У Фрейда было двойственное отношение к работе Ранка «Травма рождения». С одной стороны, он оценивал эту книгу как достаточно важную, дающую пищу для его собственных дальнейших размышлений над теми или иными положениями психоанализа, в том числе касающимися понимания природы страха. С другой стороны, выдвинутые Ранком представления о травме рождения и о противостоящем инцесту страхе как простом повторении страха рождения вызывали у него сомнение и неодобрение. Однако после того как, уехав в Америку, Ранк начал активно развивать свое учение о травме рождения, считая, что оно заменяет собой «устаревший» психоанализ, Фрейд критически отнесся к идеям Ранка о непосредственной и далеко идущей связи между актом рождения и страхом человека.

В работе «Торможение, симптом и страх» основатель психоанализа уделил особое внимание рассмотрению вопроса о связи между рождением и страхом. Он не скрывал, что склонен видеть в состоянии страха репродукцию травмы рождения. Но в этом не было, на его взгляд, ничего нового, поскольку и другие аффекты представляют собой репродукцию старых событий. Страх выполняет необходимую биологическую функцию, связанную с реакцией на какую-либо опасность. При акте рождения возникает объективная опасность для сохранения жизни. Однако эта опасность не имеет психического содержания, поскольку у новорожденного нет никакого знания относительно того, что исход рождения может сопровождаться уничтожением жизни. Поэтому последующее воспроизведение ситуаций, напоминающих ребенку о событии рождения, еще ничего не говорит о том, что разные фобии ребенка связаны именно с его впечатлениями, имевшими место в процессе рождения. Фрейд не считал удачной попытку Ранка доказать отношение фобий ребенка к событиям при рождении. Во всяком случае, он пришел к выводу, что очевидная готовность младенца испытывать страх «не проявляется с наибольшей силой непосредственно после рождения – с тем, чтобы медленно идти на убыль, а возникает позже вместе с прогрессом психического развития и держится в течение определенного периода детства».

С точки зрения Фрейда, страх является продуктом психической беспомощности младенца и его реакцией на отсутствие объекта (матери). Здесь возникает аналогия с кастрационным страхом, в основе которого также лежит возможная разлука с ценным объектом (пенисом). При последующей эволюции – от потери материнского объекта к кастрации, а затем к возникновению и могуществу Сверх-Я – страх кастрации развивается в «социальный страх», в страх перед совестью. Наказание в виде потери любви со стороны Сверх-Я расценивается Я в качестве опасности, на которую оно реагирует сигналом страха. Последнее проявление страха перед Сверх-Я видится Фрейдом в форме страха проекции вовне в виде силы рока, что можно назвать страхом смерти.

Проблема страха смерти интересовала Фрейда в связи с выдвинутым им в 20-х годах представлением об инстинкте смерти. Так, на последних страницах работы «Я и Оно» (1923) он обратил особое внимание на данную проблему. В частности, основатель психоанализа считал, что утверждение, согласно которому каждый страх является страхом смерти, не содержит в себе никакого смысла. В противоположность подобному утверждению он подчеркивал необходимость отделения страха смерти от страха объекта (страха перед реальностью) и от невротического страха либидо (страха перед Оно).

Из психоаналитической практики известно, что страх смерти проявляется при двух условиях, которые характерны и для обычного развития страха. Речь идет о реакции человека на внешнюю опасность и проявлении страха как внутреннего процесса, что имеет место при меланхолии. Фрейд уделил особое внимание рассмотрению проблемы меланхолии в работе «Скорбь и меланхолия» (1917). В ней он выдвинул предположение, что у больного человека, подверженного меланхолии, одна часть Я противопоставляет себя другой. Эту отделяемую от Я критическую инстанцию Фрейд назвал совестью, тем самым предопределив позднее выдвинутые им в работе «Я и Оно» идеи о Сверх-Я. В «Скорби и меланхолии» затрагивался вопрос о загадке самоубийства, делающей меланхолию опасной для человека. Отмечалось, что Я только тогда может убить себя, когда направляет на себя враждебность, которая относится к объекту и которая представляет собой изначальную реакцию Я на объекты внешнего мира.

В «Я и Оно» Фрейд отметил, что страх смерти при меланхолии допускает, что Я отказывается от самого себя, поскольку чувствует, что Сверх-Я ненавидит и преследует его. В результате, как считал основатель психоанализа, при меланхолии бедное Я ощущает себя покинутым всеми охраняющими силами и может решиться на смерть. Такое положение напоминает собой ту ситуацию, которая лежит в основе страха рождения и инфантильного страха разлуки с оберегающей матерью. Исходя из этого страх смерти, как и страх совести, истолковывается с психоаналитической точки зрения как «переработка страха кастрации».

Неудовлетворенный попыткой Ранка свести единственную причину возникновения невроза страха к травме рождения, Фрейд выделил три фактора, которые являются, на его взгляд, основными причинами неврозов, а именно – биологический, филогенетический и психологический.

Биологический фактор связан с беспомощностью появившегося на свет ребенка и его длительной по времени зависимостью от окружающих людей, в отличие от большинства животных, что повышает значение опасности внешнего мира и создает потребность быть любимым и получать соответствующую защиту.

Филогенетический фактор обусловлен спецификой развития сексуальной жизни человека. Она проявляется в том, что, в отличие от родственных человеку животных, у которых сексуальность развивается беспрерывно, у него наблюдается первый, ранний расцвет в период до пятилетнего возраста, затем наступает перерыв в развитии и с наступлением зрелости сексуальность вновь активизируется. Патогенное значение подобного сексуального развития дает знать о себе в форме отвержения детской сексуальности со стороны Я как некой опасности и в вытеснении сексуальных влечений в период зрелости с последующим подчинением их инфантильным прообразам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.