Внушение чувства симпатии

Сегодня не только женщины и политики, но и ученые многих специальностей хотят разгадать секрет симпатии и антипатии. Почему при встрече двух или нескольких людей, даже не знакомых, вдруг возникает чувство или симпатии, или антипатии? Мой отец считает, что, например, у женщин самое главное не правильные черты лица, красивое тело, душа или ноги, а их осанка и манера двигаться. Именно женская манера двигаться делает их неотразимыми самками, бессознательно и автоматически вызывающими половой гипноз у всех мужчин. Отец утверждает, что это подмечено им у всех животных, птиц и даже у насекомых.

Мужчины же тем неотразимее для женщин, чем сильнее у них выражены половые признаки — внешняя форма, сила, мужественность, ум, независимость, необыкновенность, талантливость. Поэтому женщины сходили с ума более всего за всю историю человека от Г. Е. Распутина и Н. Паганини, хотя оба были страшнее любого черта.

Итак, между людьми разного пола чувство симпатии определяет половой гипноз: или он есть, или его нет. А эффект полового гипноза срабатывает бессознательно и зависит от степени выраженности половых признаков, поэтому люди именно «сходят с ума», то есть их обычное состояние сознания непроизвольно изменяется, и они ничего с этим поделать уже не могут. Не зря мой отец утверждает, что никогда мужчина и женщина не могут быть одни, с ними всегда есть третий — дьявол-искуситель, будь то в кабинете начальника или в лесу.

Ну а что определяет наличие чувства симпатии у детой по отношению к взрослым? Сошлюсь опять на опыт моего отца, который в трудные для нашей семьи годы подрабатывал тренером в детской спортивной школе. Он заметил, что дети непроизвольно и интуитивно откликаются ответной любовью только к тем тренерам, кто внутренне их любит. Тренер может быть внешне очень строгим, но дети каким-то природным животным чутьем чувствуют именно внутреннее состояние тренера, и если там есть к ним любовь, и они такого тренера любят больше своих родителей, больше друзей, больше всех на свете. И наоборот, если какой-то тренер только искусственно изображает «демократию», все детям позволяет, балуется вместе с ними, заигрывает с ними, но в глубине души к ним безразличен, то дети все равно это сразу почувствуют, и особой симпатии к тренеру у них никогда не возникнет, более того, они его терпят, пока тот разрешает баловаться, но как только он попробует навести порядок, дети начинают его не уважать и даже ненавидеть.

Итак, у детей чувство симпатии возникает только как только ка ответное чувство на искреннюю к ним любовь взрослого.

Подобная симпатия возникает нередко и между женщинами, что становится основой не только служебных отношений, но и настоящей дружбы.

Иногда такой тип реакции можно наблюдать и у взрослых людей, которые похожи на детей тем, что их можно «покорить» только истинной внутренней к ним симпатией или любовью, это будет для них непроизвольно главным и определяющим. Такие люди делят всех остальных людей на «добрых» и «недобрых», и достаточно им непроизвольно почувствовать и посчитать человека «добрым», как они непроизвольно начинают относиться к нему с симпатией, даже если внешних причин для такого поведения и нет.

Отсюда вывод: наше чувство симпатии или антипатии порождается нашим подсознанием и нашим бессознательным. Наше подсознание — это наше левое полушарие, то есть наш опыт, наши знания, представления, убеждения, идеалы и т. д., а наше бессознательное — это наше правое полушарие, инстинкты, влечения, эмоции, интуиция, чувство пропорции и прекрасного, фантазии, запретные желания, сны и т. д. Если в природе бессознательного доминирует инстинкт сохранения жизни в его наиболее простой форме в виде полового инстинкта, то в природе нашего подсознания преобладает приобретенный нами личный опыт, формируемый мозговыми механизмами памяти. Именно с имеющимся опытом происходит постоянное непроизвольное сличение и верификация всей поступающей к человеку информации. Поэтому от содержания этого опыта во многом зависит наше восприятие вообще и восприятие другого человека в частности.

Формируется наш опыт как сознательно, так и бессознательно, когда мы вытесняем в подсознание все то, что нашему сознанию не нравится или на что у него есть запрет, как результат воспитания, установок или как результат требований Среды, в том числе и социальных. Что касается стрессовых ситуаций, то они автоматически и бессознательно фиксируются мозговыми механизмами правого полушария, поэтому извлечь их оттуда в сознание и нейтрализовать тем сложнее, чем больше времени прошло с момента испытанного стресса.

Итак, на наше обычное восприятие, а значит, и на формирование чувства симпатии или антипатии влияют наше левое полушарие — наше подсознание с его памятью и паше правое полушарие — наше бессознательное с его половым инстинктом и стрессовым наследием.

Многое, но не все из того, что я рассказал, еще о начале века понимал 3. Фрейд, когда создавал свой психоанализ, пытаясь постичь тайну человеческой личности и мотивы ее поведения. Но так, как я изложил главный секрет человеческого поведения, этот секрет не понимал еще никто (кроме моего отца) — ни В. М. Бехтерев, ни Г. П. Павлов и никто другой. Близки к главному секрету человеческого поведения и восприятия были Будда, Мухаммед, Иисус, Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский. Только эти люди правильно оценили роль левого и правого полушарий и правильно предложили научный способ их обуздания — любовь и сострадание к ближнему, стремление к гармонии, красоте и нравственному идеалу, доминирующему в Разуме человека (в левом полушарии).

Чтобы меня не обвиняли в мистике (а такое бывает), я не стану ссылаться на мудрецов и всех убеждать, что для нейтрализации чрезмерной активности правого полушария с его доминирующим половым инстинктом и системами автоматического жизнеобеспечения нет ничего более научного и мудрого, чем стараться осознанно пребывать в состоянии контролируемой абстрактной («духовной» или «левополушарной») любви. Я, чтобы было понятнее, сошлюсь на Фрейда, который то, о чем мы с самого начала говорим, назвал «трансфером» (переносом). Напомню, что трансфер — это непроизвольная, установочная, субъективная и личностная окраска нашего отношения к чему-либо, в том числе и к врачу. Это то, что мы вначале назвали симпатией и антипатией. Кстати, отношение врача к пациенту, по Фрейду, называется контртрансфером.

Фрейд разделял свой психоаналитический метод на лечебный и прикладной, в зависимости от того, для какой цели этот метод применялся, — для лечения или для объяснения феноменов культуры, религии, социологии, сновидений, отношений полов и т. д.

Все врачи, да и представители других специальностей, кто работает с людьми, чисто практически заметили и знают, что люди относятся друг к другу совершенно неадекватно ситуациям и реалиям, а по каким-то чисто внутренним непонятным установкам, иногда с неожиданной симпатией и чуть ли не с влюбленностью, а иногда не только нейтрально, а и негативно вплоть до выраженной агрессии. Важно отметить, что и симпатии, и антипатии людей часто меняются в зависимости от многих факторов, что мы и рассмотрим ниже.

Непроизвольную и неосознаваемую, личностно окрашенную направленность в ту или иную сторону потока психодинамических сил в СК-науке и называют трансфером, или переносом.

Явление трансфера, или переноса, возникает не только в общении врача и пациента, а является сутью любой человеческой коммуникации, будь то общение с человеком или с картиной, природой, скульптурой, телефоном, ручкой, тарелкой и т. д. Суть феномена трансфера заключается в том, что мозг человека восприятием постоянно создает и удерживает в механизмах памяти информационные матрицы, состоящие из наборов воспоминаний о тех людях или предметах, которые в прошлом уже оказали на них какое-то влияние. Эти внутренние воспоминания являются по большей своей части неосознаваемыми и называются объективными представлениями, именно они — эти прежние объективные представления — и формируют то, что мы называем внутренним опытом личности, и именно они и формируют наше предварительное знание о любом объекте, включая человека, еще до самого конкретного контакта с данным человеком или любым другим объектом.

Любой новый человек изучается нами посредством мыслей и чувств, которые мы уже испытали по отношению к другим людям. Это значит, что наше настоящее представляет собой проекцию наших более ранних реакций, и этот психофизиологический механизм лежит вне обычного состояния сознания (ОСС), именно он и формирует феномен трансфера. С его помощью мы переносим свое отношение, которое уже проявляли когда-то в своем опыте на каких-то других людей, на нового человека, которого видим впервые. Этим новым человеком может быть врач, начальник, друг и т. д. Такой перенос (трансфер) может быть как положительным и непроизвольно формировать чувство симпатии, так и отрицательным и неосознанно формировать чувство антипатии.

Нам, гипнотизерам, очень важно, когда незнакомый человек неосознанно вызывает у нас чувство симпатии и, как следствие, и доверия, так как именно доверие лежит в основе изменения ОСС и образования раппорта. Поэтому мы так внимательно и изучаем, как вызывать симпатию — этот положительный перенос. Если же кто-то вызывает у нас неосознанный дискомфорт и стремление скорее избавиться от общения с ним, то это уже пример отрицательного переноса.

Признаками положительного переноса являются:

1) внимательно вас слушает, соглашается, улыбается и невольно копирует вашу мимику и жесты;

2) замирает с широка раскрытыми глазами и всячески старается оказать вам внимание;

3) своим поведением показывает открытость и искреннюю заинтересованность;

4) охотно делится с вами чем-то своим, глубоко сокровенным, рассказывая о себе;

5) старается сделать вам подарок или как-то отблагодарить и заранее что-то с собой приносит (цветы, конфеты, деньги и т. д.);

6) приходит намного раньше назначенного времени и терпеливо ждет.

Признаками отрицательного переноса служат следующие признаки, когда ваш пациент:

1) вас не слушает, грубит, спорит, агрессивен;

2) сильно сомневается во всем, в том числе и в успехе лечения;

3) имеет ухмылку на лице, недоверие, презрение, смотрит свысока, с подозрением и т. д.;

4) прячет глаза, отводит взгляд в сторону, жесты закрытые;

5) опаздывает на встречу, отказывается оплачивать что-то, не выполняет задание и т. д.;

6) не хочет о себе рассказывать, делиться личными воспоминаниями и т. д.

Общение как процесс непосредственного установления межиндивидуальных связей и взаимодействий людей определяется системой конкретных общественных отношений. Оно, как указывает Б. Г. Ананьев, всегда соответствует определенным исторически сложившимся и социально необходимым формам коммуникаций и регулируется нормами общественного поведения. Социальное и личное связаны как в структуре, так и в динамике процесса общения самым теснейшим образом. Взаимодействуют в этом процессе общественные индивиды, формирование которых как личностей является конкретным выражением конвергенции труда, общения и познания. Средства коммуникации, которыми они пользуются для установления контакта друг с другом, общественны по своему происхождению и индивидуальны по употреблению.

Такова речь — индивидуальное проявление важнейшего средства связи, созданного обществом, — языка. Таковы мимика и пантомимика, когда они начинают выполнять коммуникативную роль; таковы, наконец, и способы поведения каждого человека по отношению к другим людям.

Человек формируется как субъект познания других людей, накапливая и расширяя жизненный опыт, овладевая знаниями о природе? обществе, человеке и его сознании.

Отражение человеком других людей нельзя рассматривать как нечто статичное, раз и навсегда данное. Развитие индивидуума как субъекта познания других людей проходит много фол и этапов, которым соответствуют и глубокие изменения в структуре индивидуального сознания. Мысли, чувства и поведение человека по отношению к другим людям свидетельствуют об общем развитии личности. Поэтому отражение одного человека другим может развертываться на различных уровнях. В конечном счете эти уровни опять-таки зависят от того, каким, образно говоря, «фондом» трудовой деятельности, познания и общения обладает личность. Незначительный или только еще начавший складываться у человека опыт труда, познания и общения неизбежно приводит к низкому уровню адекватности отражения им других людей.

Сущность и роль познания человека человеком в процессе взаимодействия людей станет яснее, если мы попытаемся взглянуть на них, используя понятия кибернетики. Н. Винер именно с кибернетической точки зрения рассматривает процесс взаимодействия людей, когда пишет: «Устанавливая связь с другим лицом, я сообщаю ему сигнал, а когда это лицо, в свою очередь, устанавливает связь со мной, оно возвращает подобный сигнал, содержащий информацию, первоначально доступную для него, а не для меня. Управляя действием другого лица, я сообщаю ему сигнал, и, хотя сигнал дан в императивной форме, техника коммуникации в данном случае не отличается от техники коммуникации при сообщении сигнала факта. Более того, чтобы мое управление было действенным, я должен следить за любыми поступающими от него сигналами, которые могут указывать, что приказ понят и выполняется».

Таким образом, необходимым условием взаимодействия между людьми является непрерывное получение информации каждым из его участников в различных сторонах и компонентах процесса взаимодействия.

Информация, поступающая в процессе взаимодействия людей к каждому из его участников, слагается, во-первых, из тех сигналов, которые человек в ходе совместной деятельности получает непосредственно от других участников; во-вторых, в нее обязательно входит информация, которую он также прямо черпает о себе через посредство своих экстеропроприо- и интерорецепторов, сигнализирующих ему о ходе его собственного участия в деятельности, достигнутых результатах, его состоянии и пр. В-третьих, он постоянно получает информацию о внешних для всех участников деятельности условиях, в которых, а может быть, и благодаря которым эта совместная деятельность людей развертывается. В-четвертых, он информируется об общих итогах деятельности.

Вместе все эти виды информации образуют сложный комплекс. В зависимости от требований момента значимыми оказываются то одни, то другие стороны, которые наиболее четко в данный момент и отражаются человеком. В свою очередь, каждая из групп сигналов, входящих в этот сложнейший комплекс, который дает человеку разнообразную информацию о ходе совместной деятельности (о частичных и общих результатах ее, об условиях выполнения, о других участниках, о самом себе), также характеризуется многокомпонентностью.

Особенности, образующие внешний облик и поведение человека, многообразны, и все они для других людей могут выступать носителями определенной информации и играть роль сигналов. По одним признакам, входящим во внешний облик человека, люди судят о его расовой и национальной принадлежности, по другим — о поле и возрасте, по третьим — о социальной принадлежности и уровне культурного развития. Во внешнем облике и поведении каждого человека имеются признаки, наблюдая которые люди выводят заключение о характерологических особенностях другого человека, его способностях, испытываемом им состоянии. Наконец, по определенным признакам мы судим, чем занят человек и как он делает свое дело сейчас и т. д.

Анализ показывает, что признаки-сигналы, из которых слагаются внешний облик и поведение человека, могут иметь для других людей осведомительное значение и выполнять регулятивную, или прагматическую, функцию. Будучи отраженными, признаки-сигналы актуализируют в сознании воспринимающего субъекта большую или меньшую систему знаний, которую он привык связывать с каждым из этих сигналов, и предупреждают его о необходимости определенного поведения по отношению к тому человеку, которому этот признак-сигнал присущ.

Осведомительная и регулятивная функции сигнала тесно связаны, но полностью не покрывают друг друга. При богатстве связей с другим человеком и при наличии сравнительно высокого уровня психологической и гражданской зрелости взаимодействующий субъект может воспринять в другом человеке значительное число признаков-сигналов. Но, как правило, лишь часть этих сигналов становится регулятором поведении познающего субъекта при взаимодействии с воспринимаемым человеком. Остальные признаки-сигналы, отраженные индивидуумом в этот момент, будут как бы составлять избыточную информацию. Когда в ходе взаимодействия людей появляются новые задачи, происходит перераспределение ролей признаков, отражаемых познающим субъектом. Признаки, которые в предыдущей совместной деятельности имели для познающего субъекта только осведомительное значение и регулятивной нагрузки не несли, теперь начинают выполнять прагматическую функцию. Те же сигналы, которые ранее имели регулятивное значение, теперь переходят в разряд несущих по преимуществу осведомительную информацию.

Чем ограниченнее опыт общения индивидуума, тем меньше его способность (возможность) воспринять сигналы’ которые несут только осведомительную, но не регулятивную информацию о взаимодействующем с ним человеке. С другой стороны, смысловая наполненность сигнализации о другом человеке может возрастать при отражении его познающим субъектом в процессе совместной деятельности, но она может не использоваться при организации взаимодействия с этим человеком некоторое время или же не использоваться вообще. Регулирующим взаимодействие людей такой сигнал будет в этом случае только потенциально.

И в самом деле, факты на каждом шагу убеждают, что, например, при нормальном течении процесса совместной деятельности, при реализации человеком идей, которые он хотел бы достичь, общаясь с другим человеком, определенная часть потока сигналов, получаемых при отражении облика и поведения партнера по деятельности, носит чисто осведомительный характер. И лишь в тех случаях, когда взаимодействие людей начинает идти не так, как хотелось бы одному из участников деятельности, и, стало быть, когда оказывается под угрозой достижение желаемого им результата, указанные сигналы из разряда только осведомляющих индивидуума о другом человеке переходят в разряд регулирующих его действия и, связываясь с другими прагматическими сигналами, более или менее перестраивают его поведение по отношению к этому человеку.

Исходя из сказанного, всю уже имеющуюся у индивидуума или поступающую к нему в процессе взаимодействия с другим человеком информацию можно условно разделить на группы в зависимости от ее содержания, способов хранения и целей использования. Видимо, можно выделить прежде всего общеосведомительную информацию. Это информация о внешних и внутренних устойчивых особенностях другого человека, которая накапливается и сохраняется длительное время, используется при общей оценке актуальных и потенциальных возможностей этого человека и влияет на выработку общего подхода к нему. Индивидуум может располагать общей конкретной и ограниченной осведомительной информацией, говорящей ему лишь о готовности другого человека к деятельности определенной сложности и длительности и о характерном для него поведении в условиях этой деятельности. Наконец, существует текущая оперативно-регулятивная информация о поведении, состоянии и возможностях человека, получаемая при взаимодействии с ним в данный момент в совершенно конкретных условиях при совместном решении определенной задачи и используемая немедленно. Само собой понятно, что все эти виды информации не отделены «китайской стеной» друг от друга и объем и значение каждого из них в зависимости от характера и продолжительности совместной деятельности могут возрастать или уменьшаться.

Человек — не только субъект, но и объект познания, и в качестве такового он предстает перед людьми как индивидуум, как личность, как индивидуальность. Как индивидуум он всегда характеризуется определенными морфоконституционными, нейротипологическими, половыми и возрастными особенностями. Как личность он оказывается представителем определенной общественно-экономической формации, народа, класса, социальной группы, коллектива. Вместе с тем каждый человек выступает всегда и как индивидуальность, как неповторимый продукт, как единичный результат конвергенции совершенно конкретных естественных и общественных условий и обстоятельств, формировавших его как субъекта труда, познания и общения.

Особенности, характеризующие человека как индивидуума, как личность и как индивидуальность, всегда так или иначе запечатлеваются в образах и понятиях, которые возникают у взаимодействующих с ним людей. В зависимости от задач, решаемых людьми в совместной деятельности, значимость каждой из названных сторон человека может быть различной для окружающих и поэтому больше или меньше запечатлеваться в их сознании.

В повседневном общении каждый человек отражает физический облик других людей, их речь, особенности выразительного поведения, одежду, различные детали оформления внешности, выполняемые ими ради привлечения симпатии и выполнения действия, выделяет признаки, которые могут говорить об их профессии, переживаемом состоянии и т. д.

Физический облик человека характеризуется типом сложения, половыми, возрастными и расовыми особенностями. Тип сложении человека в целом определяется его конституцией, которую современная наука рассматривает как совокупность морфологических функциональных и реактивных особенностей организма, сложившихся на основе определенной наследственности и воздействий конкретной Среды.

В разных видах взаимодействия физический облик человека и различные его элементы играют то большую, то меньшую роль. Взаимодействуя с людьми, индивидуум, «выбирая» стиль общения с ними, учитывает, как правило, их пол и возраст. В ряде профессий — врача, педагога-хореографа, тренера, закройщика — правильная оценка особенностей физического облика людей — одно из условий успешного выполнения ими трудовых задач. При отборе исполнителей той или иной роли в кинофильме или спектакле черты физического облика артиста также оказываются значимым компонентом.

Помимо анатомических признаков, которые образуют физический облик человека, важным компонентом его внешнего облика являются так называемые функциональные признаки. К ним относятся мимика, жестикуляция, походка, осанка, голос, а также речь.

Психические процессы и присущие человеку в каждый момент внутренние психические состояния коррелируют с конкретными нервно-физиологическими и биохимическими характеристиками организма. Сложные психологические образования, которые представляют собой непрерывно перестраивающиеся по ходу деятельности ансамбли процессов и состояний, динамично выражаются во внешнем облике и поведении человека в виде совокупности определенных признаков, организующихся в пространственно-временные структуры. Каждая такая структура включает конкретные характеристики мимики, пантомимики, интонации, темпа движений, качества деятельности и прочее и является сигнальным комплексом, информирующим другого человека о психических процессах и состояниях его партнера по деятельности. Следует отметить, что осведомительную и регулятивную функции несет комплекс в целом, а его компоненты в отдельности воспринимаются далеко не всегда. В осуществлении указанных функций эти компоненты неравноценны, и если во внешнем облике или поведении человека появляется только один или небольшая часть признаков сигнального комплекса, взаимодействующему с ним индивидууму трудно уловить изменения в психическом состоянии партнера.

Совокупность мимических и пантомимических особенностей, соответствующих состояниям грусти, гнева, радости, страха и прочим, является сигналами этих состояний. Каждый из таких сигналов, имеющих как осведомительное, так и регулятивное значение для отразившего их человека, обладает сложной структурой. В нее, как правило, входят признаки разных модальностей (воспринимаемые зрительно, на слух, иногда кожно-мышечным путем). Одни из признаков, образующих структуру такого сигнала, характеризуются постоянством, другие — вариативностью. Человек, осваивая сигналы состояний в ходе взаимодействия с людьми, выделяет и объединяет признаки, характерные для каждого состояния.

Важнейшим элементом в физическом облике человека является лицо. Как ни режет слух фраза: «лицо — важнейший инструмент общения», однако факт остается фактом — большинство людей в процессе общения чаще всего концентрируют свое внимание на лицах партнеров и больше всего на глазах, которые оказываются видимым центром человека для воспринимающего субъекта. Это значение лица в процессе общения определяется тем, что на лице расположены важнейшие дистантрецепторы, от лица исходит голос, слышимый другим человеком. Сокращения лицевых мышц изменяют выражение лица и сигнализируют о состояниях человека. Привычка смотреть в лицо партнера по общению и более или менее тонко отмечать смену выражений развивается у каждого человека постепенно, начиная с первых недель жизни. Появление ее дает ребенку возможность предвидеть действия взрослого с «таким» лицом и соответственно строить свое поведение, свое отношение к нему.

Точность и тонкость дифференцирования выражений лиц и соответствующих им состояний у разных людей неодинаковы.

Изучая восприятие человеком мимики, ряд ученых (М. Шерман, Ч. Ландис и др.) предприняли попытку найти определенный «код», который, по их мнению, характеризует каждую эмоцию. В расшифровании такого «кода», по мнению этих исследователей, заключается процесс узнавания и распознавания переживаний тем или другим человеком. Однако такой подход к изучению закономерностей прочтения переживаний человека, несмотря на всю его оправданность, все же не ведет к полному решению проблемы, так как при этом, во-первых, не учитывается значение других, помимо выражения лица, особенностей его экспрессии при расшифровании переживаний и состояния воспринимаемого человека, а во-вторых, не принимается во внимание роль всей ситуации, в условиях которой происходит общение людей.

Теоретически значение ситуации общения в расшифровании переживаний человека, его состояний хорошо раскрывает С. Л. Рубинштейн: «В изолированно взятом выражении лица напрасно ищут раскрытие существа эмоции; по из того, что по изолированно взятому выражению лица, без знания ситуации, не всегда удается определить эмоции, неправильно заключают, что мы узнаем эмоцию не по выражению лица, а по ситуации, которая ее вызывает. В действительности из этого можно заключить только та, что для распознавания эмоций, особенно сложных и тонких, выражение лица служит не салю по себе, не изолированно, а в соотношении со всеми конкретными взаимоотношениями человека с окружающими».

В образе, формирующемся в процессе общения, могут быть запечатлены жесты партнера. По ним мы можем заключить об отношении воспринимаемого человека к какому-то событию, лицу, предмету и пр. Жест может нам сказать о желании этого человека, о его состоянии. Особенности жестикуляции, наблюдаемые длительное время, могут оказаться для нас одним из оснований для вывода о каком-то качестве воспринимаемого человека, например о суетливости, склонности к мелодраматичности и пр.

Жесты, являющиеся одним из видов выразительных движений человека, нельзя считать спонтанным проявлением активности. Любой человек, формируясь как личность в конкретной социальной среде, усваивает характерные для этой среды способы жестикуляции и, так сказать, правила их применения и прочтения. Внешне похожие жесты у людей, формировавшихся в разных культурно-исторических условиях, могут иметь неодинаковое значение.

Человек может жестикулировать как произвольно, так и непроизвольно. По мнению ряда исследователей, для определения состояния, переживаемого человеком, особое значение имеет непроизвольная жестикуляция. Кроут, наблюдая за людьми в экспериментально созданных конфликтных ситуациях, пришел к выводу, что существуют корреляции между различными непроизвольными жестами и определенными состояниями. Пальцы, сведенные кончиками вместе, означают, по его мнению, покорность, смирение; палец у губ — стыд; палец, зажатый обвившими его пальцами другой руки, — самоободрение. Подобным образом он пытается связать еще ряд жестов, с одной стороны, и состояний — с другой. Анализируя отношения между жестами и состояниями, Кроут, помимо общих особенностей, разбирает индивидуальные вариации жестикуляции, соответствующие разным состояниям, а также пробует установить особенности жестикуляции в связи с требованиями, предъявляемыми к принятой для представителей разных полов манере вести себя в обществе.

Жестикуляция, как и мимика, голос и отмечаемые у данного человека позы, может войти в образ, формирующийся у людей при отражении этого человека. Однако она может быть и типичной для этого человека, и совсем не характерной для него, а выражать только случайное состояние.

Интересный материал о жестикуляции и мимических движениях содержится в исследовании Гельма, изучавшего влияние аффективных напряжений на умственную деятельность. Он указывает, что в состоянии эмоционального напряжения и конфликта возникают многообразные движения смущения и беспокойства: «Большинство замеченных здесь движений смущения заключается в почесывании и трении разных частей головы. Глаза, лоб, темя, подбородок и нос трут так же часто, как губы, щеки, уши. Такие действия над предметами, как повторное закручивание и раскручивание футляра самописки, галстука, трогание костюма и т. д., следует причислить сюда же». Движения же беспокойства заключаются в усиленной мимике рта, закусывании губ, частом покачивании головы, ерзании на стуле, в отбрасывании «мешающих» волос.

Характерная для человека осанка и типичные позы являются одним из компонентов облика человека, также влияющих на характер впечатления, которое о нем складывается у взаимодействующего с ним индивидуума. Осанка придает фигуре общий вид и зависит от привычного положения корпуса и головы. Осанка классифицируется как прямая, сутуловатая и сгорбленная, как вялая и бодрая.

Походка человека также обогащает наше впечатление о нем. Отраженная нами, она может быть сигналом состояния человека, иногда говорить о перенесенных им болезнях, о роде его занятий.

Ходить, как известно, учатся не руководствуясь каким-то общим образцом. Тем не менее все индивидуальные варианты походок можно снести к определенным средним нормам и из них выделить объединяющие их признаки. Походка каждого человека характеризуется рядом черт: ритмом, скоростью, давлением на поверхность, длиной шага, эластичностью, определенностью направления и изменчивостью. Походке может быть присуща большая или меньшая естественность. Неестественность в походке появляется у человека при состоянии «скованности», чрезмерного напряжения. Эта неестественность может быть связана и с телесными аномалиями. Установлено, что темп ходьбы может быть замедленным или убыстренным, и в нем, как и вообще в моторике человека, находят выражение общее состояние организма и, по утверждению ряда исследователей, такие особенности, как экстра- или интровертированность личности. В работах, посвященных анализу походки, мы находим и другие попытки связывать ее особенности с состоянием человека и чертами его характера. Так, Р. Покорны в работе «О выражении человека в походке» указывает, что раскачивание при ходьбе — признак аккуратности, точности, иногда даже педантичности. В некоторых случаях раскачивающаяся походка, по уверению психолога, свидетельствует о тщеславии. Он же полагает, что нарушение нормальных пропорций между ростом человека и длиной его шага тоже может свидетельствовать об определенном состоянии или даже чертах характера. Например, необычно большие шаги малорослого могут означать желание быстрее достичь цели, стремительность, энергию. Маленькие шаги высокого человека могут говорить не только о неторопливости, но и о робости, о желании отдалить встречу с кем-то и т. п.

Помимо общих принято выделять еще особенные признаки походки. К ним относятся элементы движений при ходьбе, которые связаны с отдельными положениями тела в целом или его частей. Такими особенными признаками являются, например, положение носков ног при ходьбе и стоянии, движения рук, так называемая пяточная и пальцевая ходьба. В эту же группу признаков входят наблюдаемые при ходьбе и явно выраженные у некоторых людей содвижения бедер, поясные движения, движение плечами.

Авторы, интересующиеся вопросом о том, насколько в походке человека проявляются его состояние и черты личности, наряду с верными наблюдениями действительных фактов позволяют себе делать обобщения, которые не отвечают требованиям научной достоверности и порой звучат просто наивно. Однако они верно подметили одну из особенностей формирования образа человека окружающими. Характер походки действительно связывается людьми с физическим самочувствием и возрастом (старческая походка), иногда с полом (мужская походка), с состоянием («виноватая» походка) и пр., и если походка является для индивидуума значимым признаком, он будет отмечать ее, воспринимая других людей. Она как один из признаков постоянно будет входить в образы людей, формирующихся у этого индивидуума.

Голос также является одним из компонентов облика и влияет на впечатление, производимое человеком на окружающих. Голоса людей в широких пределах различаются по высоте, тембру, манере произношения и, если они специально не тренированы, как бывает, например, с голосом ораторов или дикторов, оказываются довольно тонким инструментом выражения состояния и некоторых других особенностей их владельцев. Тем не менее голос из-за трудности его анализа в психологии исследуется пока мало и, главным образом, изучается речь. А между тем голосу каждого человека присущи определенный ритм, отрывистость или плавность произношения, характерность интонации, большая или меньшая музыкальность при рассказывании. И они, так же как высота и тембр, делают голос каждого человека индивидуально своеобразным и влияют на то впечатление, которое складывается о владельце голоса у воспринимающего его индивидуума.

Голос может «выдать» переживания человека, сказать об отношении его владельца к тому или иному факту, помочь лучше понять самочувствие и темперамент человека и даже раскрыть некоторые черты его характера, скажем, такие, как уверенность или неуверенность человека в себе.

В создании впечатления о воспринимаемом человеке большую роль играет и его речь. Как мы знаем, и устной, и письменной речи любого человека присущ ряд индивидуальных особенностей. К ним относятся характерная для данного человека скорость говорения, использование прилагательных, наклонений глаголов, употребление жаргонных словечек, метафор, грамматические ошибки и оговорки, расстановка ударений и пр. Стиль речи, характерный для воспринимаемого человека, оценивается другой личностью с точки зрения соответствия определенным речевым эталонам, сформировавшимся у этой личности, и сказывается на общем мнении, которое складывается у нее о воспринимаемом человеке.

Исследователи, например Г. Олпорт, опираясь на собранные факты, полагают, что присущие каждому человеку временные и устойчивые состояния наиболее адекватно и топко выражаются, как правило, одним-двумя способами экспрессии. Для одного таким выделяющим личность способом оказываются характерные изменения в выражении глаз, для другого — движения рук, для третьего — изменения в походке и позе, для четвертого — голос и т. д. Это утверждение верно лишь отчасти, ибо ученый не принял во внимание значение силы переживания в связи с тем или иным событием в жизни человека. Как известно, в зависимости от значения события для личности и степени сохранения контроля над своими движениями возбуждение может охватывать большее или меньшее число областей экспрессии.

Эта зависимость в определенной мере прослеживается в исследовании X. Гельмана, который пытался установить различия в характере мимических проявлений в зависимости от интенсивности аффективных состояний и того, в какой мере воздействие затрагивает наиболее существенные стороны личности. Когда эффектогенное воздействие затрагивает человека менее серьезно (не колеблет его социальную позицию, не изменяет мнения, сложившегося о нем у авторитетных для него людей, и т. п.), его аффективные проявления выражаются свободнее как в мимическом, так и в речевом плане. Когда же воздействия затрагивают человека более глубоко, более личностно и колеблют, как ему кажется, его жизненную позицию, начинается видимое и осознанное владение собой, что отражается на характере мимики и пантомимики. Гельм пишет по этому поводу: «Просто "нормальный" аффективный процесс выражается непосредственнее и понятнее, чем управляемый аффект средней интенсивности».

Изучению механизмов выразительного поведения людей посвящено очень много исследований. После классических работ И. П. Павлова была сделана не одна попытка осмыслить выразительное поведение к формирование выразительных движений с позиций рефлекторной теории. П. В. Симонов, П. М. Якобсон, опираясь на новейшие факты, полученные как в их лабораториях, так и другими исследователями, при разработке общей теории эмоций анализируют и их двигательный момент: жесты, мимику, интонацию. В эмоциях, имеющих сложную рефлекторную структуру, двигательные и вегетативные компоненты связаны между собой самым тесным образом. Двигательные компоненты при возникновении эмоционального возбуждения играют роль функционального стержня, вокруг которого формируется целостный рефлекторный акт. Эффекторное[12] осуществление эмоционального акта ведет к торможению центральных образований, а задержка эффекторной деятельности усиливает эмоциональное возбуждение.

Большое значение в развитии выразительных движений имеет подражательный рефлекс, при помощи которого у человека в детские годы складывается и вырабатывается сложное индивидуальное и социальное поведение.

Помимо признаков, образующих физический облик человека и его выразительное поведение, компонентом внешнего облика человека являются его одежда, прическа, украшения и прочие предметы и признаки, с помощью которых достигается то или иное внешнее «оформление» облика человека. Этот компонент облика может говорить о деятельности человека (военная форма, рабочий комбинезон), о его национальной принадлежности (национальный костюм), служить дополнительным признаком возраста, свидетельствовать о вкусах и привычках и т. д. От оформления облика человека, следовательно, также зависит (больше или меньше) характер впечатления, которое складывается о нем у воспринимающих его людей. В зависимости от деятельности, соединяющей людей, и от особенностей личности самих общающихся этот компонент внешности в одних случаях осознается больше, в других меньше. Оформление внешности человека оценивается, как правило, окружающими его людьми с позиций усвоенных ими этико-эстетических норм.

Среди факторов, влияющих на развитие общения, внешность и выразительные движения человека могут занимать и занимают важное место. Вместе с тем ясно, что громадную роль в общении выполняют отражение и психологическая интерпретация людьми тех движений партнеров, которые совершаются в связи с задачами, вытекающими из совместно выполняемой ими деятельности. Между тем во многих руководствах по психологии фактически высказывается взгляд, что информационное значение для субъекта восприятия имеют лишь речь и экспрессивные движения — мимика и пантомимика, выражающие состояние и отношение партнера по деятельности. Все прочие движения человека почему-то не принято рассматривать с точки зрения их информационного значения, которое они имеют для других людей. Но ведь ясно, что положение тела человека в пространстве относительно горизонтали и вертикали, движения, им совершаемые, а также положение отдельных частей тела относительно друг друга и тела в целом и движения этих частей не только сигнализируют другим людям об эмоциональном состоянии человека. Они дают информацию о намерениях воспринимаемого человека, о выполняемой им работе, о владении им определенными навыками, о степени развития у него тех или других привычек, о его возрасте и т. д. Чтобы адекватно отразить и правильно оценить выразительные движения партнера, познающий индивидуум должен обладать определенным опытом. Интерпретация и оценка всех названных движений и действий также зависят от опыта познающего субъекта.

Движения и действия составляют поведение человека. В него входят и поступки — акты объективно и субъективно мотивированного поведения, которые имеют значение для окружающих людей и нравственно-психологические последствия для совершившей поступок личности. Воспринимая движения, действия, поступки, деятельность человека, люди проникают в их внутреннее психологическое содержание, познают убеждения, потребности, интересы, чувства, характер, способности личности.

Непосредственно наблюдая внешнюю сторону поведения другого человека, воспринимающий его индивид в меру своего умения «читает» на основе контекста людских отношений выражаемое в этом поведении психологическое содержание. С. Л. Рубинштейн пишет об этом так: «В повседневной жизни, общаясь с людьми, мы ориентируемся в их поведении, поскольку мы как бы "читаем" его, то есть расшифровываем значение его внешних данных и раскрываем смысл получающегося таким образом текста в контексте, имеющем свой внутренний психологический план. Это "чтение" протекает бегло, поскольку в процессе общения с окружающими у нас вырабатывается определенный, более или менее автоматически функционирующий психологический подтекст к их поведению».

В повседневных, ставших привычными для нас жизненных ситуациях, когда нет надобности глубоко проникать в смысл поведения окружающих нас людей, в истинные мотивы их действий, процесс, раскрывающий действительное психологическое содержание их поведения, свернут. Но стоит другому человеку отойти от «само собой разумеющейся» манеры поведения или небезразличному для нас лицу «огорошить» необычным для него поступком, как процесс интерпретации их поведения выдвигается на передний план. Мы просто регистрируем внешнюю сторону их поведения, пытаемся психологических объяснить их поступки, для чего порой начинаем дополнительно наблюдать за ними.

Особенность, на которую обратил внимание С. Л. Рубинштейн, чрезвычайно существенна для понимания процесса познания людьми друг друга в жизни, и границы, в пределах которых она дает себя знать, очень широки. Пока манера общения с другими, род занятий, качество труда, внешний облик, отклик на происходящие события, преследуемые цели, весь уклад жизни, присущие другому человеку, соответствуют образцам, которым привык следовать общающийся с ним субъект, последний обычно проявляет своеобразное «равнодушие» к психологии другого. Он, так сказать, без сомнений и доказательств полагает, что у другого человека «психология» такая же, как и у него. И только когда образ жизни, манера вести себя, реагирование на происходящие события, внешний облик человека отходят от тех «образцов», которые в глазах общающегося с ним являются выражением «нормы», последний от простой регистрации внешней стороны поведения познаваемого человека переходит к психологической классификации его поступков, пытается дать им ту или иную оценку и понять этого человека как личность. При этом он всегда сталкивается с определенными психологическими трудностями, которые являются, с одной стороны, следствием сложности познаваемой личности, а с другой — вызваны неизбежной ограниченностью познавательных возможностей самого субъекта познания.

Внешняя сторона отдельно взятых поступков, как правило, не определяет однозначно их внутреннее психологическое содержание, и это превращает процесс познания индивидуума другой личности и решение им психологической задачи, на которую он может дать как правильный, так и неправильный ответ.

Основными процессами, посредством которых человек принимает и перерабатывает информацию, поступающую от другого человека, являются ощущение, восприятие, представление, мышление.

Чтобы раскрыть процесс познания человека человеком, надо проследить особенности формирования образа человека и понятия о нем как о личности у взаимодействующего с ним индивидуума.

Чувственный образ, который является первой ступенью познания, формируется в процессе построения изображения. Хотя конкретные механизмы формирования чувственного образа изучены еще недостаточно, однако данные, которыми располагает к настоящему времени наука, позволяют утверждать, что он является эффектом рефлекторных актов воспринимающей системы.

Отражение человеком действительности всегда оказывается опосредованными особенностями, которые характеризуют этого человека как личность, как субъекта труда, познания и общения. Эта закономерность распространяется и на процесс познания человека человеком. Выступая в качестве объекта познания и действия, человек отражается в сознании людей и определяет их поведение, лишь «преломляясь» через их внутренний мир, сложившийся строй мыслей и отношений. Восприятие и понимание человека, формирующиеся у дошкольника или у школьника, отличаются от восприятия и понимания этого же человека взрослым.

Что же такое первое впечатление, если попытаться более подробно раскрыть содержание данного понятия? Это сложный психологический феномен, включающий в себя чувственный, логический и эмоциональный компоненты. В него всегда входят те или иные особенности облика и поведения человека, оказавшегося объектом познания. Первое впечатление содержит также более или менее осознаваемые и обобщенные оценочные суждения. Наконец, в нем всегда присутствует эмоциональное отношение к тому человеку, который оказался предметом восприятия и оценки.

Первое впечатление формируется как при специальном намерении оценить человека с какой-то точки зрения, так и при отсутствии такого намерения.

Физиологический механизм формирования первого впечатления в основном тот же, что и механизм формирования образа, а затем и понятия о том или ином объекте. Он выступает как совокупность последовательно совершающихся и друг с другом связывающихся, смыкающихся в единое целое рефлекторных актов, в результате которых перед нами симультанно выступает познаваемый человек в многообразии ему присущих признаков.

Первое впечатление является результатом аналитикосинтетической деятельности, осуществляемой совместной работой первой и второй сигнальных систем. В случае необходимости сформировать обобщенное мнение о человеке на основе непродолжительного наблюдения за ним ведущую роль начинает играть вторая сигнальная система, которая, тесно взаимодействуя с первой сигнальной системой, определяет направление анализа и синтеза данных чувственного отражения.

Рефлекторные акты, результатом которых является образование первого впечатления, особенно если его формирование подчинено определенной цели, как правило, протекают при ином уровне активности коры больших полушарий, чем акты, результатом которых является восприятие человеком знакомых ему людей, ведущих себя, по его мнению, обычно. Это происходит потому, что в механизм образования первого впечатления включается ориентировочный рефлекс.

Физиологические и электрофизиологические исследования (П. К. Анохин, Е. Н. Соколов, И. М. Фейгенберг) говорят о наличии в мозге механизмов, которые реагируют не на все раздражители, а лишь на новые и на значимые. Прежде незнакомые человеку люди, с которыми ему предстоит в дальнейшем вместе работать или учиться, если говорить языком физиологии, являются для него новыми и значимыми раздражителями.

Как теперь установлено, ориентировочная реакция — это реакция на новизну, неожиданность, значимость, то есть реакция на количество и важность информации, которую несет тот или иной сигнал данному индивидууму. Чем, например, больше несоответствие между внешним обликом и поведением нового учителя, впервые вошедшего в класс, и тем, каким его ожидали увидеть ученики, тем большее количество информации о себе он им несет. Ориентировочная реакция угасает при повторении сигнала, потому что последний, оставаясь физически таким же, несет индивидууму все меньшее количество информации.

Ориентировочная реакция связана с развитием у человека способности прогнозировать еще не наступившие события и подготавливаться к ним. Это прогнозирование, как выяснили Д. Н. Узнадзе и Ф. В. Бассин, может быть и неосознаваемым. Основой прогнозирования, проявляющегося при ориентировочной реакции, являются сохраняемые мозгом следы ранее полученной информации, следы временных соотношений, имевших место в прошлом. Этот опыт используется не слепо, а с экстраполяцией связей, обнаруженных в одной группе явлений, на другие, похожие явления.

Как сейчас выяснено, процессы вероятностного прогнозирования и сличения играют важную роль в развитии того или иного эмоционального состояния и связанных с ним соматических изменений (И. М. Фейгенберг).

Впечатление, которое формируется о другом человеке у впервые видящего его субъекта, определяется прежде всего особенностями, присущими облику и поведению воспринимаемого человека. Эти особенности в значительной мере направляют течение познавательных процессов у воспринимающего субъекта и обусловливают содержание его образов восприятия.

Большая обусловленность первого впечатления теми признаками, которые лучше всего выражены в облике воспринимаемого человека, отмечается также Г. Клаусом и Г. Фомэ.

Было установлено, что на содержание складывающегося у людей понятия о личности впервые воспринимаемого человека влияют не только сила и яркость проявления в его поведении определенного качества, частота, с которой это качество обнаруживает себя, но и последовательность, в которой познающие другого человека люди получают знания о разных сторонах его личности.

Хотя первое впечатление о человеке в первую очередь определяется присущими ему особенностями, но то, каким оно будет — более обобщенным или более конкретным, полным или отрывочным, положительным или отрицательным, — зависит от личности того, у кого оно формируется. Здесь действует та же закономерность, которая характеризует отражение человеком любого объекта действительности: «Истинные причины действуют через посредство внутренних условий… Всякое психическое явление обусловлено в конечном счете внешними воздействиями, но любое внешнее воздействие определяет психическое явление лишь опосредованно, преломляясь через свойства, состояния и психическую деятельность личности, которая этому воздействию подвергается» (С. Л. Рубинштейн, 1958).

Фактов достаточно, чтобы увидеть, насколько формирование образа другого человека, характер психологической интерпретации его облика и поведения и отношение, которое он к себе вызывает, зависят от личности познающего субъекта. Теперь возникает вопрос, какие конкретно факторы в личности субъекта определяют ход и результаты формирования у него впечатления о других людях.

Для конкретных результатов познающего человека имеются эталоны и оценочные стереотипы, которыми он располагает. Для оценивания друг друга выявлено значение ряда личностных характеристик субъекта познания и содержания деятельности, объединяющей людей. Все эти факторы действуют не только при складывании понятия о личности уже известного нам человека, но и при образовании первого впечатления о ранее незнакомых нам людях.

Дальнейшее исследование особенностей, характеризующих образование впечатления о другом человеке, дало возможность установить, что в формировании этого впечатления участвует механизм «проецирования», заключающийся в том, что познающий субъект может «вкладывать» свои состояния в другую личность, приписывать ей черты, которые в действительности присущи ему самому и которые у оцениваемой личности могут отсутствовать. Феномен «проецирования» очень четко прослеживается в работах Фешбака и Сингера, Мюррея, Сеарса, Ныокома и ряда других исследователей.

В исследованиях Фешбака и Сингера испытуемых студентов подвергали несильным электроударам, которые вызывали неприятные ощущения. Одновременно этим испытуемым. а также студентам, составившим контрольную группу, демонстрировался кинофильм, в котором фигурировал определенный человек. От всех испытуемых требовалось, чтобы они дали оценки качествам личности этого человека, по возможности оценили его состояние. В результате оказалось, что подвергавшиеся электровоздействию группы испытуемых оценивали человека на экране как более боязливого, испуганного, чем это делали испытуемые, входившие в контрольную группу.

Явление интерпретации чужого эмоционального состояния путем «приближения» к своему было обнаружено и в эксперименте, проведенном Мюрреем. Одна из групп его испытуемых воспроизводила сценки, в которых фигурировало убийство. Затем испытуемые этой группы, а также испытуемые, входившие в контрольную группу, должны были оценивать определенные, незнакомые им ранее лица. И опять оказалось, что предварительно созданное эмоциональное состояние привело к тому, что первая группа испытуемых отмечала в незнакомом человеке такие черты, как злобность, агрессивность, в то время как другая группа эти черты у тех же самых людей не фиксировала.

Сеарс в своих опытах выявил несколько иной тип «проекции» в актах оценки людьми друг друга. По его данным, человек, оценивая другого человека, может увидеть и на самом деле видит черты, которые могут быть отрицательными, — те черты, которые характеризуют как личность его самого. Испытуемые, в личности которых были ярко выражены желчность, упрямство, подозрительность, оценивали развитие этих черт у человека, предложенного им для оценки, значительно выше, чем это делали испытуемые, не обладавшие названными чертами.

Все исследователи, наблюдавшие явление «проецирования» при формировании мнения о другом человеке, отмечают, что тенденция приписывать собственные качества или собственные состояния другим людям особенно сильно выражена у лиц, отличающихся малой самокритичностью и слабым проникновением в собственную личность. По данным Ньюкома, эта тенденция в очень большой степени характерна для представителей так называемого «авторитарного» типа личности и почти не обнаруживается у представителей «демократического» типа.

Он знакомил в своих опытах представителей этих двух крайних типов друг с другом, а затем каждого спрашивал, как его новый знакомый ответит на определенные вопросы (Ньюком эти вопросы специально подбирал). Представители «авторитарного» типа, говоря о возможных ответах «неавторитарных» личностей, приписывали им авторитарную манеру высказывания, свои суждения, свои собственные мнения по тем вопросам, которые им предлагал проводивший опыт исследователь. Представители «неавторитарного» типа личности, по утверждению Ньюкома, в подобную крайность не впадали.

Продолжая изучение связанных с личностью оценивающего субъекта факторов, которые воздействуют на формирующиеся у него впечатления о других людях и обеспечивают большую или меньшую полноту и яркость отражения их личностных особенностей, исследователи проблемы познания людьми друг друга достаточно убедительно установили также, что полнота и характер оценки другого человека зависят от таких качеств оценивающего, как степень его уверенности в себе, как присущее ему отношение к другим людям и связанная с этим отношением всегда имеющаяся у него (но не всегда осознаваемая) «теория» личности.

Выяснилось, что уверенные в себе люди часто оценивают других людей как доброжелательных и расположенных к ним. В то же время люди, не уверенные в себе, имеют обыкновение смотреть на других людей, как на тяготеющих к холодности и не расположенных к ним.

Говоря о причинах проявления у человека устойчивых тенденций при оценке им других людей, нельзя миновать такую важную «субъективную» причину, как сформированная у человека система понятий, в которой в концентрированном виде находит выражение весь его опыт познания людей, полученный им как путем личных контактов, так и через другие каналы — чтение художественной литературы и т. д. Сформированный у человека общий взгляд на других людей, место, занимаемое ими — мужчинами и женщинами, стариками и детьми, белыми и черными и т. д., — в имеющейся у него системе ценностей, всегда и постоянно воздействуют на характер впечатления, которое складывается у человека о любом другом лице.

Гейдж и Кронбах, изучавшие действие имеющейся у человека «теории личности» на оценку им других людей, многократно указывают, что люди весьма сильно отличаются друг от друга по проявляемым ими тенденциям оценивать благоприятно или, наоборот, неблагоприятно других. Другие исследователи также нашли, что есть категория испытуемых, устойчиво проявляющих мягкость и значительную долю снисходительности при оценке других, и что есть и другая категория, для которой, наоборот, характерна жесткость в оценках.

Изучение действия имеющейся у человека «теории личности» на оценку им других людей показало также, что впечатление, которое у него складывается о другом человеке, в большой мере обусловлено его представлениями о том, как личность структурируется и какие черты в ней сопутствуют определенным качествам. Прежде чем привлекать материалы экспериментов, давайте спросим себя: если мы оцениваем человека, например, как агрессивного, не проявляем ли мы одновременно тенденции оценивать его и как высоко энергичного? Или, оценивая его как доброго, не приписываем ли мы ему при этом одновременно и честности?

Опыт Келли, представлявшего одной группе студентов ранее незнакомого ей лектора как «весьма холодного», а другой — как «очень сердечного», показал, что на предложенные только что вопросы вполне могут быть даны утвердительные ответы. Студенты, которые слушали «очень сердечного» лектора, оценили в нем тактичность, общительность, естественность, общее обаяние, образованность и привлекательность намного выше, чем это сделали студенты, которым перед их встречей с новым лектором было сказано, что он человек холодный.

Упомянутое выше структурирование личности, о которой формируется впечатление, может быть также связано и с тем, насколько оценивающий ее человек в состоянии обобщить всю ту информацию, которая поступает к нему от этой личности.

Характеризуя первое впечатление и прослеживая особенности его формирования, нельзя миновать вопроса о том, насколько верным и глубоким оказывается знание о человеке, возникающее у субъекта при первом его восприятии. Первые восприятия, как правило, дают индивиду знание об основных особенностях внешнего облика ранее незнакомого человека — о его поле, росте, телосложении, примерном возрасте, характере оформления внешности. В первом впечатлении почти всегда находят отражение какие-то проявления экспрессии и какие-то действия человека, являющегося объектом восприятия и оценка. Тем не менее образ человека, складывающийся у индивидуума на основе первого впечатления, всегда содержит неточности, а оценка им черт личности этого человека сплошь да рядом может оказаться поспешным обобщением. От этих ошибок не избавлены даже люди, перед которыми специально поставлена задача, понаблюдав краткое время за незнакомым человеком, затем как можно точнее воссоздать его облик и психологически правильно оценить его личность.

Исследователями (Гуилфорд, Ньюком и др.) были получены убедительные данные, заставляющие предполагать, что способность правильно оценивать других людей является таким свойством человека, которое проявляется лишь по отношению к определенной категории лиц, и границы «работы» этого свойства прямо связаны с тем, насколько похож или не похож своим внешним обликом и поведением оцениваемый человек на тех людей, с которыми познающему субъекту пришлось в прошлом вместе жить, учиться, работать, отдыхать.

Отмечая существование значительных различий в точности первого впечатления об одном и том же человеке у разных людей, необходимо, видимо, еще и еще раз подчеркнуть, что эта точность связана не только с возможностями лица, выступающего в роли субъекта познания, но и с особенностями оцениваемого по первому впечатлению человека. Указывая на трудности правильного суждения о человеке по первому впечатлению, уместно вспомнить слова Ф. М. Достоевского, который, говоря о недостатках простой фотографии фактов, тем самым предостерегал против опасности безапелляционных суждений о людях только на основании первых впечатлений. Он писал: «Фотографические снимки чрезвычайно редко выходят похожими, и это понятно: сам оригинал, то есть каждый из нас, чрезвычайно редко бывает похож на себя. В редкие только мгновения человеческое лицо выражает главную черту свою, свою самую характерную мысль… Фотография же застает человека как есть, и весьма возможно, что Наполеон в иную минуту вышел бы глупым, а Бисмарк — нежным».

Спору нет, в проявлениях личности, отраженных в первом впечатлении, находит выражение ее сущность, но чтобы действительно раскрыть и понять эту сущность, надо увидеть личность во всех ее главных связях с действительностью, то есть в труде, познании и общении.

Факты показывают, что формирование первого впечатления почти всегда означает отнесение индивидуумом воспринимаемого лица к одной из групп людей в тех «классификациях типов», которые сложились у него в прошлом. Последующее познание им этого человека при нормальном ходе процесса ведет к раскрытию в нем таких признаков, которые составляют своеобразие его личности и образуют его индивидуальность.

Восприятие человека человеком — это непосредственное наглядно-образное отражение одним человеком другого. Понятие, складывающееся у индивидуума о конкретной личности, — это форма его мышления о ней, в которой обобщенно фиксируются признаки данного человека, характеризующие его как субъекта труда, познания и общения.

Занимаясь различными видами деятельности, человек, отвечая на требования каждой из них, обнаруживает то одни, то другие из присущих ему особенностей. Взаимодействующие люди по отношению друг к другу выступают в разных ролях (врач, начальник, партнер по команде, артист, зритель, учитель, учащийся и пр.). В связи со всем этим значение сигнализирующих чувственных признаков партнеров по деятельности не остается для воспринимающего их человека постоянным: на первый план выступают те из них, которые в данных условиях особенно важны для успешного решения конкретной задачи.

Деятельность, в которой взаимодействуют люди, определяет и формирование у них понятий о личности каждого из участников деятельности. В формирующееся у индивидуума понятие о личности другого человека, сотоварища по деятельности, всегда включаются прежде всего те его качества, наибольшему проявлению (а значит, и познанию) которых данная деятельность больше всего благоприятствует.

Любой вид непосредственного взаимодействия людей друг с другом, будь это совместный труд на производстве, работа учителя и учеников на уроке, врача и пациента, всегда предполагает опору общающихся на многокомпонентную систему знаний и умений, формирующуюся в течение всей жизни человека. При общении человека с другими людьми у него так или иначе актуализируются и функционируют представления и понятия, в которых аккумулированы его знания о моральном и аморальном, прекрасном и безобразном и т. п., то есть нормы и ценности, характерные для общества, сформировавшего личность этого человека. У него также проявляется в большей или меньшей степени выработанное обществом умение «читать» экспрессию, психологически истолковывать поведение людей, сопереживать им, давать оценку.

В условиях повседневного взаимодействия с различными людьми человек постепенно учится типизировать и классифицировать их, причем в эту классификацию включается большее или меньшее число типов. Наличия такой «классификации» человек у себя, как правило, не осознает, тем не менее отдельные ее «звенья» при познании им других людей постоянно «говорят свое слово», что особенно заметно, когда ему приходится воспринимать незнакомых людей и давать оценку их личности. При обнаружении у познаваемого лица таких же признаков, как те, на основании которых у человека прежде сформировалось понятие об определенном типе личности, он, зная, как ведет себя данный тип в той или иной ситуации, прогнозирует поведение названного лица н избирает для себя по отношению к нему способ действий, которому он привык следовать при общении с представителями указанного типа.

В образе, который у индивидуума возникает в процессе общения с другим человеком, в характере понимания им других людей всегда находит выражение сформированность самого познающего человека как субъекта труда, познания и общения. В них проявляется уровень развития его как представителя определенного народа, общественного класса, группы, как члена определенного коллектива. В них выступает также его гражданская и психологическая зрелость, ого профессия, сформированные у него нравственно-эстетические требования к людям.

Система образов и понятий, в которых обобщен опыт познания людей и выражены требования к их облику и поведению, складывается в основном под влиянием общества, членим которого он является, и вместе с тем всегда несет на себе печать того неповторимого пути, который прошел человек, формируясь как личность. В связи с этим названная система» может в одних случаях очень далеко отстоять от действительности и включать в себя большое число неверных представлений и понятий о внутреннем мире людей, мотивах их поведения, их возможностях, общественной ценности. В других же случаях эта система состоит из образов и понятий, верно отражающих и обобщающих психологию тех людей, с которыми индивидуум так или иначе сталкивался в своей жизни. Образы и понятия, в форме которых у человека, принадлежащего к современному обществу, отлагается и существует знание людской психологии, складываются у него как при непосредственном общении с другими людьми, так и опосредованным путем — через печать, радио, телевидение и пр.

Дела, поступки конкретных людей, все их поведение в целом в разных обстоятельствах, являясь для отдельного человека источником формирования знаний о каждом из них, вместе с тем в конечном итоге оказываются и показателем правильности этих знаний и оценок. Практика общения, совместной жизни людей, является, таким образом, не только источником познания людьми друг друга и не только сферой приложения накапливаемых индивидуумом знаний о людях, но вместе с тем эта практика выполняет функцию мерила объективности таких знаний.

Образы восприятия людей, понятия о личности каждого из них, участвуя в регуляции действий познающего субъекта, тем самым играют роль фактора, который обусловливает выработку у него определенных форм поведения по отношению к другим людям, ощутимо влияющего на развитие его характера. Наличие в характере человека таких черт, как доверчивость, искренность, общительность, или таких, как подозрительность, неискренность, замкнутость, всегда свидетельствует о том, какого рода люди преобладали в ближайшем окружении человека и своими поступками способствовали формированию у него соответствующих обобщенных представлений о человеческой психологии и развитию адекватных этим представлениям способов поведения.

Образующиеся у человека представления о собственной соматической организации, осознание им этического и эстетического действия своей наружности на окружающих и прежде всего складывающаяся у него оценка своих возможностей как личности также постоянно участвуют в организации его поведения по отношению к другим людям, влияя как на форму, так и на содержание его поступков.

Однако, как правило, образы и понятия, сформировавшиеся при познании человеком самого себя, не прямо определяют характер его поведения по отношению к другим людям. Обычно человек сначала соотносит их с теми представлениями, которые у него складываются о людях, окружающих его.

Хотя знание человеком самого себя всегда образуется на основе многократных сопоставлений и сравнений себя с другими людьми, оно, возникнув и постоянно развиваясь, в свою очередь, влияет на формирование знаний о других людях, на оценку их, на отношение к ним.

Переоценка или недооценка себя или верные суждения о своей личности всегда приводят к соответствующему поведению человека по отношению к окружающим. Таким образом, характер поведения человека по отношению к другим людям всегда является показателем не только того, как этот человек представляет себе личность каждого из них, но и того, как он оценивает самого себя.

Все перечисленные факторы показывают нам, как психологически сложен путь внушения (или самовнушения) человеческих симпатий и какая переоценка факторов может происходить в процессе становления личности.