Часть II

В нашем исследовании мы выяснили, что мучительная рана, нанесенная Балином, это отголосок древней попытки объяснить смену сезонов прибывающей и убывающей силой небесных богов. За яркими декорациями и событиями мы сумели разглядеть богов, управляющих природой.

Итак, удар копья, о котором мы рассуждали, мы связываем с королем Пеллеаном. Но перед нами все еще стоит серьезная задача. Прежде чем мы будем считать ее решенной, наша теория должна нацелиться на мучительную рану, нанесенную странным мечом, который странным образом появляется (в разных версиях легенды. – Примеч. пер.).

1

В продолжении истории о Персевале Кретьена де Труа, которое сочинил Готье, повествуется о приключениях сэра Гавейна, а основная сюжетная линия связана с мучительной раной, нанесенной Рыцарем Двух Мечей. Балина, как мы помним, тоже прозвали Рыцарем Двух Мечей; вот и получается, что это имя имеет отношение к рассматриваемой нами теме.

Профессор Натт в заключении к анализу раздела о приключениях Гавейна из романа Готье приходит к следующему выводу³⁹:

«Неизвестный рыцарь прибывает ко двору короля Артура; Кей, который требует, чтобы тот назвал свое имя, выбит из седла; Гавейн приводит незнакомца ко двору короля, но тот убит копьем, брошенным чьей-то невидимой рукой. Гавейн облачается в доспехи незнакомца и уезжает, чтобы узнать его имя… Он проехал всю Бретань и Нормандию и прибыл в замок, где его из-за доспехов сначала принимают за знатного человека и приветствуют. В одной из комнат замка стоит гроб, а в нем лежит рыцарь, а на теле этого рыцаря – крест и сломанный меч, из его левой руки сочится кровь».

«Какой-то рыцарь в короне входит туда и готовится сразиться с Гавейном; появляются каноники и служки, они исполняют заупокойную службу. Когда Гавейн садится за стол, он видит, как из богатого Грааля появляются хлеб и вино, которыми потчуют рыцарей. После окончания трапезы там остается один Гавейн; и он видит копье, с которого в кубок капает кровь. Снова входит рыцарь в короне, в руке у него сломанный меч, принадлежавший неизвестному рыцарю, по которому он справляет поминки. Он протягивает этот меч Гавейну и просит, чтобы тот собрал вместе его осколки. У Гавейна не получается, и тогда этот рыцарь объявляет, что Гавейн недостоин[38] того, что хотел исполнить и ради чего прибыл сюда. Позднее он сможет предпринять другую попытку. Гавейн спрашивает его про копье, меч и гроб. Копье, говорят ему, то самое, которым проткнули бок Сыну Божьему. “И кровоточить оно будет до Судного Дня”. А про меч рыцарь в короне объяснил, что “королевство Логрес было разрушено, и вся страна пришла в упадок после удара этим мечом…”⁴⁰ После этих слов Гавейн сразу крепко засыпает. Наутро он просыпается и видит, что оказался на берегу моря. Он садится на коня и едет дальше; повсюду на ветках стали пробиваться зеленые листья, и это произошло оттого, что он спросил про копье. Жители благословляют его за то, что он своим вопросом освободил их от заклятья, но и проклинают за то, что он не завершил свою миссию и не спросил про Грааль»⁴¹.

Эта любопытная история напоминает сказание о Балине. Обе истории начинаются абсолютно одинаково. Оба искателя приключений уезжают очень далеко и лишь затем прибывают в замок Грааля. В обеих историях фигурируют сломанные мечи, а королевство погрузилось в упадок; также в обеих историях ясно говорится о том, что это произошло из-за нанесенной королю мучительной раны.

Мисс Вестон, сравнивая две эти истории, размышляет о том, что «без сомнения, обе легенды восходят к одному и тому же первоисточнику, но они претерпели некоторые изменения, поскольку в них много неясностей и логические связи разрушены»⁴². Доктор Оскар Шоммер убежден, что Балин и Гавейн связаны друг с другом. А профессор Браун предполагает, что два этих приключения «воспроизводят и завершают какую-то давно утраченную историю о Граале, скорее всего, чрезвычайно примитивную, которая могла представлять собой одну из первоначальных языческих легенд, к которой обращаются Кретьен де Труа и остальные авторы»⁴³.

Но, несмотря на явное сходство этих историй, есть и различия: Балин нанес мучительную рану ударом копья, а в рассказе о приключении Гавейна говорится об ударе мечом. Я попробую привести два возможных объяснения этому.

2

В сказании о Балине меч имеет такое же важное значение, как и копье. Балин впервые отличился, выдернув из ножен меч, что не удавалось ни королю Артуру, ни кому-либо из его придворных. Балин нанес первый удар во дворце короля Пеллеана именно мечом; и этот меч раскололся о бревно, которое бросил в него Пеллеан. Балин нанес свой последний удар мечом и, сам того не зная, убил собственного брата. Поэтому вполне вероятно, что по мере того, как легенда видоизменялась, меч перепутали с копьем.

Это становится еще более вероятным, когда мы рассмотрим свидетельства, доказывающие, что роман Готье строился на множестве разрозненных источников. Мисс Вестон, упоминая о приезде Гавейна в замок Грааля, отмечает: «Это можно заметить дважды в разделе легенды, авторство которого приписывают Готье, а когда Гавейн встречает своего сына, то он снова рассказывает о том, что с ним произошло. Таким образом, в небольшом эпизоде перед нами три версии этого происшествия, и все они не согласуются друг с другом в отдельных деталях, хотя общая канва повествования не оставляет сомнений в том, что это версии одной и той же истории. Совершенно ясно, что это было хорошо известное всем сказание, поскольку одновременно существовало столько его разных вариантов»⁴⁴.

Сходство между мечом Гавейна и мечом Балина становится еще более очевидным, когда мы задумаемся над тем, что оба они раскололись в момент нанесения мучительной раны.

Но эти доказательства путаницы в отношении меча далеко не исчерпывают все, что можно сказать о нем. Мечами часто были вооружены боги плодородия, поэтому вероятно, что на ранней мифологической стадии история о мучительной ране могла иногда ассоциироваться с ударом копья, а иногда – с ударом меча.

Я уверен, что обе ассоциации сохранились в сказании о Балине. Пеллеан страдал от раны, нанесенной копьем, Гарлон был убит ударом меча. Эти тесно переплетенные друг с другом трагедии восходят к независимым друг от друга источникам (в той части, которая касается ограничений, связанных с копьем).

Мы уже обсудили удар копьем и выяснили, что он был прелюдией к поискам Грааля. Мы нашли завершение этой истории в приключении Галахада. Но, насколько я знаю, никто еще не выдвигал предположения о том, что Балин нанес мучительную рану мечом. Поэтому в следующем разделе я хочу изложить основания моей гипотезы и попытаюсь продемонстрировать, что мучительная рана, которую Балин нанес Гарлону, снова появляется в поисках Грааля во время путешествия Гавейна в изложении Готье.

3

У Готье в описании приключений Гавейна повелитель Грааля в замке жив, а мучительная рана нанесена какому-то безымянному рыцарю. Эта ситуация точно соответствует той, которая сложилась бы, если бы удар меча, нанесенный Гарлону, считался мучительной раной и если бы удар, нанесенный Пеллеану, был опущен из сказания о Балине. В этом случае Пеллеан остался бы в живых и отомстил за своего брата, как и тот Рыцарь в короне в романе Готье остается в живых, чтобы помочь отомстить за безымянного рыцаря. Более того, следует помнить, что Рыцарь в короне сообщает Гавейну о том, как Рыцарь Двух Мечей убил безымянного рыцаря и при этом меч его раскололся. Эта мучительная рана повергла королевство Логрес в упадок.

Мы знаем, что Балина звали Рыцарем Двух Мечей, что он сломал свой меч, убив им Гарлона, и таким образом поверг в запустение королевство Логрес. И потому Готье, вероятно, указывает, что Балин и Гарлон были связаны с мучительной раной. Если мы сумеем доказать, что Гарлон – это бог плодородия и что удар, наносящий мучительную рану, мог существовать, то логично будет утверждать, что Готье был прав, считая, что именно Балин ранил безымянного рыцаря.

Давайте сначала обратимся к описанию зловещего ритуала в истории Мэлори:

«И они уже подъезжали к шатру короля Артура, но тут чья-то невидимая рука метнула копье в того рыцаря, который сопровождал Балина. “О горе, – промолвил тот рыцарь, – убил меня рядом с тобой рыцарь по имени Гарлон; возьми ты моего коня, он лучше твоего, и поезжай к прекрасной даме, и соверши то странствие, в которое намеревался отравиться я, а она укажет тебе путь, и отмсти за меня, как только сможешь…” И король Артур похоронил этого рыцаря с великими почестями, а на могиле его выбили надпись о том, как убит Херлюс де Борбус и кем было совершено это коварное деяние, что был то рыцарь Гарлон. Но с тех пор придворная дама хранила как реликвию древко копья, коим сэр Херлюс убит был»⁴⁵.

«И вот Балин и эта придворная дама въехали в лес, а там повстречались с рыцарем, который охотился, и этот рыцарь спросил Балина, отчего тот был в такой печали… И промолвил Балин: “Я не страшусь рассказать тебе сие”, – и поведал ему, как все было… А когда они проезжали мимо жилища отшельника и церковного двора, появился невидимый рыцарь Гарлон и поразил этого рыцаря по имени Перин де Монбельярд копьем навылет… Балин похоронил рыцаря, над могилой водрузил прекрасный камень и королевскую гробницу. Когда они оплакивали его, то увидели надпись золотыми буквами, которая гласила, как сэр Гавейн должен отомстить за смерть своего отца, короля Лота, королю Пеллинору»⁴⁶.

Гарлон – это невидимый убийца, а значит, наделен сверхъестественной силой. Убить его можно лишь с помощью того жезла, которым убивал он сам, и это еще больше убеждает нас в его сверхъестественной природе. Более того, Гарлон – брат короля Пеллеана, которого мы причислили к богам в части I нашего исследования, и кажется вполне вероятным, что божественными силами наделены и другие члены его семьи.

Однако волшебная надпись золотыми буквами, которая появилась на надгробии второй жертвы Гарлона, похоже, стала причиной того, что нашего убийцу перепутали с Пеллинором. Возможно, мы сумеем выяснить причину этой путаницы, прочитав, как Мэлори рассказывает об эксцентричных обычаях короля Пеллинора. Мы узнаем, что у короля Пеллинора и Гарлона много общего и что они, похоже, принадлежат к немногочисленной компании богов плодородия.

«И вот какой сон посетил короля Артура: привиделось ему, что пришли в его земли грифоны и змеи, привиделось, что сожгли и убили они всех людей в его королевстве, привиделось, что вступил он с ними в бой и они нанесли ему великий урон и тяжко изранили его, но он сумел одолеть их. Пробудившись, король призадумался об этом сне и, погруженный в свои думы, отправился в сопровождении рыцарей на охоту. Как только он въехал в лес, то увидал огромного оленя прямо перед собой. “Я отправлюсь за этим оленем”, – сказал король Артур и пришпорил коня, и помчался вслед за ним, и со всей силы погнался за ним; и так долго король преследовал этого оленя, что насмерть загнал своего коня, и тот пал; тогда йомен привел королю другого коня. И вот король увидел, где логово оленя, но конь его пал; он остановил другого коня у родника, сел и призадумался. И пока сидел, услышал, как лают охотничьи псы, а числом их было тридцать. И с ними, увидел король, приближался к нему самый странный зверь, какого ему только доводилось видеть или слышать, и этот зверь подошел к колодцу у родника и стал пить, а вода в его чреве издавала странные звуки, словно лаяли там тридцать пар псов; но когда он начал пить, то такого звука не было в брюхе его; и вот удалился этот зверь с великим шумом, чему король немало подивился. И так сидел он, глубоко задумавшись, и вот погрузился в сон. Тут пришел к королю Артуру какой-то рыцарь и обратился к нему: “Рыцарь, в думы погруженный и в сон, поведай мне, не видал ли ты, как чудной зверь проходил здесь?” “Видал такого, – ответил король Артур, – и прошел тот уже на две мили; а на что тебе зверь тот?” “Сэр, я долго шел по его следам, и загнал коня своего, и молился Богу о том, чтобы найти другого коня, чтобы продолжить мои поиски… я шел по его следам двенадцать месяцев, и если не найду я его, пусть вытечет вся здоровая кровь из тела моего”…

“Сэр рыцарь, – сказал король, – оставь эти поиски и позволь мне продолжить их вместо тебя. И буду я идти по его следам двенадцать месяцев”. “Ах ты, глупец, – отвечал этот рыцарь Артуру, – напрасно желание твое. Ведь никому не дано осуществить его, а лишь мне или потомкам моим”. С этими словами вскочил он в седло королевского коня и молвил: “Огромное спасибо, вот теперь этот конь – мой”. “Ладно же, – сказал на то король, – ты можешь отнять моего коня, но я могу поспорить с тобой, кому лучше в этом седле, мне или тебе”. “Ну что же, – ответил тот рыцарь, – попробуй, поищи меня, раз ты того желаешь, и здесь неподалеку ты меня найдешь”. На том и уехал прочь. И тогда король сел, глубоко погрузившись в думы. И приказал своим людям привести его коня, как можно скорее…

…Однажды к его двору приехал рыцарь на коне, и привел перед собой смертельно раненого рыцаря, и рассказал, что был там, в лесу, другой рыцарь, который установил шатер у колодца и убил его хозяина, доброго рыцаря по имени Майлз, поэтому “я умоляю вас похоронить моего хозяина и найти рыцаря, который отомстил бы за смерть моего хозяина”… Тогда вышел Грифлет, который был всего лишь оруженосцем и был еще очень юн, как и король Артур, и попросил освободить его от всех его обязанностей при дворе, чтобы принять на себя долг рыцаря… И сел спешно Грифлет на коня, и взял свой щит и копье, и поскакал во весь опор, пока не оказался у того источника, и увидел там роскошный шатер, а под его покровом стоял конь под седлом и в сбруе, а на дереве висели разноцветный щит и огромное копье. Ударил Грифлет в тот щит копьем, так что упал тот щит наземь. Тотчас вышел из шатра рыцарь и обратился к нему: “Добрый рыцарь, отчего сокрушил ты мой щит?” “Потому что я вызываю тебя на бой”, – отвечал Грифлет… И вот два эти рыцаря сошлись в бою, и копье Грифлета дрогнуло; тогда пробил тот рыцарь щит его, и пронзило его копье левый бок Грифлета, и сломалось, а древко застряло в его теле, и такой силы был удар, что и конь, и рыцарь наземь упали.

Когда тот рыцарь увидал, что противник его упал наземь, то спрыгнул с коня и закручинился, ибо так жаль ему было убивать его… И так вместе с копьем, застрявшим в теле его, посадил он Грифлета на коня, и хлестнул коня, и передал их в руки Господа… Так и приехал Гифлет ко двору (короля Артура. – Примеч. пер.), где великий поднялся плач по нему. Но благодаря заботливому уходу был он исцелен и спасен… А король пришел в великий гнев оттого, что ранили сэра Грифлета. И повелел он своему денщику оседлать лучшего коня и принести лучшее оружие, все, что подобает ему, не позднее чем назавтра. И на следующий день привел ему тот человек коня, и сел король в седло, и взял свой щит и копье, и оставил вместо себя наместника до той поры, пока не вернется. И отправился Артур в путь тихим шагом еще до рассвета.

Артур избавил Мерлина от незначительных неприятностей, а волшебник в награду за это предрек ему: “Ты ближе к смерти, чем я, ибо движешься ты в мир мертвых и Господь не поддерживает тебя”. И так, беседуя, пришли они к тому источнику, у которого разбит был богатый шатер. И король Артур увидал, что сидит там на стуле вооруженный рыцарь. “Сэр рыцарь, – обратился к нему король Артур, – по какой причине сидишь ты здесь и ни одному рыцарю не проехать этой дорогой иначе, чем вступив с тобой в бой? Мой совет тебе: оставь обычай сей”. “Таков всегда был мой обычай, – ответствовал рыцарь, – и так поступаю я вопреки всем, а кому этот мой обычай не по нраву – тот пусть дерзнет изменить его”. “Я дерзну”, – ответил Артур. “Я буду защищаться”, – сказал ему рыцарь. И при словах сих бросились они в схватку друг с другом, потрясая копьями. Потом обнажили они мечи. Но меч того рыцаря разбил меч короля Артура надвое, ибо тяжел был. Наконец, тот рыцарь поверг Артура и собирался уже отрубить ему голову, но Мерлин в этот момент навел на него чары – и упал тот рыцарь наземь, погруженный в глубокий сон. Тогда Мерлин поднял с земли короля Артура, сел он на коня того рыцаря и уехал прочь. “Увы! – воскликнул Артур, – что ты наделал, Мерлин? Неужели лишил ты жизни того рыцаря с помощью твоего колдовства? Нет на земле другого такого рыцаря, как он”… “Не печалься, – отвечал ему Мерлин, – ибо не убит он, а лишь погрузился в сон… Я говорил тебе, что за рыцарь был он… величайший то рыцарь на свете… а зовут его Пеллинор»⁴⁷.

Этот рыцарь, защищавший свой шатер, очень напоминает Гарлона, который совершил свое первое убийство тоже возле шатра, а второе – рядом с жилищем отшельника. Особое значение имеет то обстоятельство, что король Артур похоронил первых жертв и Гарлона, и Пеллинора и что вторых их жертв спутали друг с другом. Более того, в битве с Пеллинором, которому король Артур хотел отомстить за первые два злодейских убийства, у короля сломался меч. Так неожиданно этот сюжет совпадает с сюжетом сказания о Балине.

Но само имя Пеллинор очень важно для предмета нашего исследования. Профессор Лумис⁴⁸ убежден, что эти имена – Пелле(с), Пеллинор, Пеллеан и Пеллехан(с) – варианты одного и того же исходного имени. Причиной тому стали ошибки в рукописях и расхождения в переводах, этим и объясняются некоторые разночтения. Итак, Пеллинор – это, возможно, наш бог плодородия Пеллеан, только в новом обличье.

Таким образом, в результате этих взаимосвязей сложился своего рода треугольник: Гарлон – Пеллеан – Пеллинор. Гарлон и Пеллеан – братья, и другие доказательства наводят на мысль о том, что они связаны с Пеллинором. А он, что достаточно любопытно, похоже, представляет собой комплекс дополнительных личных качеств, которыми обладали оба брата. Это и величайший благочестивый рыцарь, и суровый воин, соблюдающий жестокий обычай. И Мерлин, и Артур восхваляют его, несмотря на его кровожадность.

Можно найти тесную связь между Пеллинором и персонажем, в образе которого присутствуют яркие черты бога бури. Это свойственно Гарлону, и нам следует обратить на это пристальное внимание. Бог бури, с которым мы сейчас повстречаемся, появляется в валлийском сказании «Мабиногион», в легенде с названием «Дама у родника»⁴⁹.

«…И я последовал на перепутье, которое указал мне этот человек, и оказался на поляне. И там втрое больше удивлен был я, увидев, сколько там диких зверей… И сидел там огромный черный человек на вершине холма… И спросил я его, что за власть имеет он над этими зверями. “Покажу я это тебе, человечек”, – отвечал он. И взял он в руку палку и палкой той так ударил огромного оленя, что тот издал страшный крик, и на крик тот собрались бесчисленные звери, коих было так много, как звезд в небе… И глянул он на них, и велел им есть; и склонили они головы свои, словно вассалы перед господином.

И тогда обратился ко мне черный человек со словами: “Видишь ли ты, человечек, какова власть моя над зверями этими?” Потом спросил я у него дорогу… “Иди… – повелел он… – вон по той тропинке… и поднимись на поросший лесом утес, на самую его вершину, и там увидишь ты открытое место, похожее на большую долину, а в середине ее растет огромное дерево, ветви его зеленее вечнозеленых сосен. Под деревом тем бьет из земли ключ, а рядом с ним – мраморная плита, а на плите той – серебряная чаша на серебряной цепи, чтобы никто не унес ту чашу. Возьми ту чашу и плесни немного воды на ту плиту, и послышится мощный раскат грома, так что покажется тебе, что рай с землей содрогнулись от гнева. А как гром прогремит, то пойдет такой сильный ливень, что покажется тебе – конец пришел. И дождь тот будет с градом, а потом ненастье разгуляется, все листья с того дерева сорвет ураган с тем ливнем. Потом прилетит стая птиц и рассядется на том дереве; и не доводилось тебе в родном твоем краю слышать таких сладких птичьих песен, как те, что они поют. И как заслушаешься ты их, то услышишь бормотанье и стоны все ближе и ближе, из той долины. И увидишь ты рыцаря на коне черном, словно уголь, одетого в черный бархат, с черным стягом на копье; и примчится он к тебе на полном скаку. Если побежишь ты от него, то он тебя настигнет; а если ты спешишься, ведь (до того) будешь ты верхом, то он оставит тебя стоять на земле. И если с тобой не случится беды в этом приключении, то больше не нужно тебе искать его снова всю твою жизнь”».

Совершенно очевидно, что хранитель этого родника – бог бури. Он яростно реагирует на то, что Фрезер описывал как распространенное заклинание дождя – когда, вызывая дождь, разбрызгивают воду⁵⁰. Рыцарь появляется под раскаты грома, что бывает перед страшной грозой. Он черный, как грозовое облако, он быстрый и неотвратимый, как молния. Остальная часть романа убеждает в том, что перед нами – бог бури. Овейн наносит этому черному рыцарю смертельную мучительную рану. На его похороны прибыло «множество женщин – верхом на конях и пешком»⁵¹ в сопровождении скорбящих жителей этой земли, которые толпами шли по улицам. Спустя некоторое время жена убитого рыцаря вышла замуж за убийцу своего мужа – это напоминает древнюю традицию, связанную с культом богини земли. И после этого Овейн «защищал тот родник копьем и мечом»⁵². Тот черный великан, окруженный своей звериной свитой, указавший Кинону дорогу к этому роднику, отчасти напоминает мне описание того Странного зверя, которого король Артур увидал у родника Пеллинора. Эти чудища – прототипы бога – покровителя родника в лесу, и оба они странным образом напоминают множество зверей (из обсуждаемой здесь легенды. – Примеч. пер.). Эта связь еще отчетливее прослеживается в следующем сказании, которое мы сейчас обсудим. И хотя превращение великана в чудище кажется фантастическим, оно вполне возможно. Это чудесное превращение могло произойти, например, оттого, что какое-то слово было переведено неверно.

Сказание о Мериадоке – это последнее звено в цепи доказательств связи Гарлона с богами плодородия. Здесь мы знакомимся еще с одним лесным королем, который живет в шатре у Чудесного родника, чья внешность напоминает причудливого повелителя диких зверей. Безусловно, этот король – родственник Пеллинора и Мабиногиона (хранителя родника). Более того, он тоже пострадает от мучительной раны, от которой его излечит Мериадок. И Мериадока, и Балина прозвали Рыцарями Двух Мечей, а множество деталей в легендах о них обоих совпадают.

Итак, сказание о Мериадоке связано, с одной стороны, с Гарлоном, а с другой – с Балином. Здесь оба персонажа явно связаны с мучительной раной, и в облике Гарлона ясно угадывается бог плодородия.

Итак, вкратце вот о чем идет речь в сказании о Мериадоке.

В Заброшенной часовне однажды ночью благородная дама выкапывает из могилы недавно захороненного покойника, снимает с его тела меч и надевает этот меч себе на перевязь. Но потом она обнаруживает, что не может этот меч отвязать. И тогда она отправляется в Гардуэл к королю Артуру и обращается к нему с просьбой дать ей в мужья того, кто сумеет освободить ее от этого меча. Многие пытались, но тщетно, удалось это лишь Мериадоку. Мериадока иногда называли оруженосцем сэра Гавейна и прозвали Рыцарем Двух Мечей.

Как только благородная дама освободилась от меча, этот рыцарь уехал, чем очень огорчил ее. Артур отправляет Сагремора, Ивейна и Эллита с приказом вернуть его; но Мериадок вступает с ними в бой и выбивает их всех из седла.

Проходит несколько дней, и Рыцарь Двух Мечей отправляет ко двору короля Артура девять побежденных им рыцарей, возбуждая к себе еще больший интерес той дамы, которой он пренебрег. Гавейн отправляется на поиски этого молодого человека, встречает его на турнире, но поначалу не узнает, и там они сходятся в яростной битве, но потом юный рыцарь узнает имя своего противника.

Отправившись вместе в путь, «Гавейн и его спутник встречают оруженосца… который рассказывает молодому человеку, что Гавейн убил его отца, а мать его молила отомстить за погибшего. И тогда Рыцарь Двух Мечей обрушивается с обвинениями на своего соратника, но не нападает на него, а уезжает прочь, взяв щит своего отца, который ему передал тот оруженосец, и продолжает свой путь, пока не видит, что на земле лежит какой-то меч, запачканный свежей кровью. Когда наш герой пытается стереть кровь с этого меча, пятна крови становятся лишь ярче.

Неподалеку стоял замок у озера. По просьбе девушки, жившей в этом замке, он переплывает это озеро – и его проводят в сад, где сидит и оплакивает своего недавно погибшего мужа хозяйка замка (его мать)»⁵³.

Во время разговора с матерью он узнает, что ее мужа выкопала из могилы девушка в Заброшенной часовне и что тот самый меч, от которого он освободил ее, – это меч его отца. Рыцарь Двух Мечей обещает вдове отомстить за смерть мужа, и так выясняется, что она – его мать. Она рассказывает, что на самом деле ее мужа убил злодей по имени Брайан. Он схитрил и оклеветал Гавейна, назвав убийцей его.

Наш герой отправляется в путь на коне, стремясь совершить возмездие, и совершает в дороге множество благородных деяний, и теперь принимает новое имя – Благородный Рыцарь, Защитник Дам.

А тем временем Гавейн спасает мать этого рыцаря от осады замка, которую устроил Брайан.

Наконец, происходит примирение Гавейна и Рыцаря Двух Мечей, они едут к Чудесному роднику, «чтобы раскрыть тайну окровавленного меча. В лесу у родника с ними происходят разные приключения – они встречают гнома в сопровождении разных зверей и компанию охотников, которые преследуют оленя. Потом они подъезжают к шатру самого главного охотника, который ранен»⁵⁴. Тот, кто нанес рану этому охотнику, бросил свой меч и предупредил, что эта рана заживет, лишь когда рыцарь (по имени Мериадок, которое было выгравировано на этом мече), нанесет раненому удар этим мечом. «А жена этого раненого охотника сохранила тот меч и письмо с объяснением, которое было с этим мечом; они лежали там, где имели обыкновение проезжать странствующие рыцари, отправившиеся на поиски приключений. Это и был тот самый окровавленный меч; и когда наш герой ударил раненого… этим мечом, тот, наконец, смог встать, а с окровавленного меча исчезли алые пятна…»⁵⁵

После немногочисленных приключений Мериадок женился на любимой даме, и венчал их архиепископ Кентерберийский.

Это сказание подверглось тщательной переработке и редактированию, но в основе его лежит тема мучительной раны. Снова появляются два меча, и теперь мы можем разобрать события по порядку.

а) Заброшенная часовня была, безусловно, волшебной. Меч, который может вытащить из ножен лишь герой, – один из главных образов не только романов о короле Артуре, но и всех североевропейских саг в целом. Знаменитый меч, который Зигмунд вытащил из Бранстока, мечи, которые выдернули из камней Артур и Галахад, меч, который выхватил из ножен Балин, связаны друг с другом.

б) Несколько позже мы рассмотрим, как связаны образы Мериадока и Балина, поэтому здесь не будем подробно останавливаться на этом. Достаточно отметить, что с первого же своего появления в этой истории меч Мериадока обладает свойствами мечей, которыми были вооружены боги солнечного света и плодородия.

Важно также, что этот меч был найден именно в Заброшенной часовне. Упоминание о запустении – явный отголосок образа Бесплодной земли, связанный с мучительной раной. Эта тема по-разному обыгрывалась в литературных произведениях, и варварские непонятные ситуации подвергались ретушированию и облагораживались, сводились к минимуму или вовсе не упоминались. Потому неудивительно, когда мы обнаруживаем, что опустошительное воздействие мучительной раны упоминалось в этом сказании как нечто происходящее без чьего-то умысла. Пустоши, где страдают раненые короли, это явные симптомы мучительной раны. Из-за найденного в Заброшенной часовне меча Мериадока призвала на помощь девушка из замка, окруженного водой. В таком же замке он находит вдову, оплакивающую недавно убитого мужа. Гавейн тоже совершает странствие, которое приводит его к замку, окруженному водой и населенному девушками, а в историях о Граале, чтобы добраться до замка, где живут девушки, часто требуется помощь паромщика, который дает герою мудрый совет.

В сказании о Мериадоке присутствуют все компоненты приключения, связанного с живущими в замке девушками. Если эти компоненты противоречат друг другу, то это, без сомнения, оттого, что история подвергалась переработке. Сначала перед нами возникает замок, окруженный водой. Потом мы понимаем, что там живут девушки. Именно девушка призывает героя, а рыдающая женщина встречает его внутри замка. В замке Грааля мы часто видим рыдающих женщин. Также старый оруженосец предостерегает от чего-то Мериадока, что-то ему дарит, сообщает новости до того, как он посетит этот замок. Это может быть добрый перевозчик, который выступает в несвойственной ему роли. И наконец, отправляясь в странствие, во время которого нужно совершить возмездие, Мериадок прибывает в замок вдовы. Мы уже отмечали тесную взаимосвязь странствий с темой возмездия и мучительной раны.

Окровавленный меч будоражит воображение Мериадока, и он стремится к разгадке этой тайны. Тогда он обнаруживает Чудесный родник. Здесь страдает искалеченный Главный охотник – его оживляет Мериадок ударом того меча, который нанес ему когда-то мучительную рану. После подобного «гомеопатического» удара кровавые пятна на мече бесследно исчезают.

Сюжет этого происшествия в основном совпадает с тем, что мы обнаружили в первоначальной теме поисков Грааля: воскрешение Искалеченного Короля и его королевства. Далее мы выясним, что пока Грааль не будет найден, оружие, которым была нанесена мучительная рана, так и будет кровоточить.

Я полагаю, что искалеченный Главный охотник – это бог зверей и природы, принявший иной облик. Он живет в лесу в шатре в окружении зверей, рядом с родником. Облик охотника ему придали для того, чтобы объяснить, отчего он живет в лесу, и обосновать его близость к животным, которые его окружают. Его шатер у Чудесного родника и странные существа, которые бродят там, придают ему сходство с Пеллинором и Рыцарем Бури из другого сказания о роднике. И гном, и черный великан в окружении зверей – безусловно, родственные образы. Более того, гном появляется во время охоты на оленя и связан с ней так же, как и Странный зверь, на которого охотится рыцарь. Если учесть эти совпадения и сопоставить их с похожими обстоятельствами, связывающими эту троицу с лесными богами у родника, то возникают веские основания предполагать, что и у сказания о Пеллиноре, Рыцаре Бури у родника, и у сказания о Мериадоке один и тот же источник.

Итак, мы разными способами выяснили, что Гарлон – это бог плодородия. Он находится в родственных отношениях с Пеллеаном, Пеллинором и Главным охотником. Пеллеана мы охарактеризовали как бога плодородия в части I нашего исследования. Пеллинора мы признали богом плодородия, во-первых, в силу его родства с Пеллеаном, а во-вторых, в силу его родства с Рыцарем Бури у родника. В Главном охотнике мы распознали бога плодородия, поскольку он живет в лесу, поэтому что он связан с Рыцарем Бури у родника, Пеллинором и, следовательно, с Пеллеаном. Но боги, связанные с одним и тем же богом, должны быть родственны друг другу. А потому Гарлон и Рыцарь Бури у родника, по законам логики, тоже должны быть родственны друг другу.

Но самые сильные связи просматриваются между легендами о Балине и Мериадоке, в которых заметно сходство этих героев. Обоих молодых людей называют Рыцарем Двух Мечей; оба сумели освободить от меча благородную даму при дворе короля Артура, а другим это не удалось; оба проходят путь от безвестности к славе; оба покидают даму; оба отправляются в странствие с целью совершить возмездие, прибывая в замок, где за считанные минуты их жизнь изменяется; оба связаны с темой мучительной раны.

Определив, что Гарлон – это бог плодородия и связав его и Балина со сказанием, в котором без труда можно обнаружить проявления основной темы мучительной раны, становится очевидно, что нанесенный Гарлоном удар – это мучительная рана. А потому разумным будет признать, что основной лейтмотив романа Готье – это мучительная рана, нанесенная Балином. Логично также предполагать, что от этого удара мечом пострадал Гарлон, следовательно, он и был тем безымянным рыцарем, лежащим в гробу, которого оплакивают в легенде.

4

Когда-то сэр Гавейн был еще и героем, воплощавшим силы солнца, и его сила имела удивительное свойство прибывать или убывать в зависимости от восхода или захода светила. Даже в таком позднем тексте, как версия Мэлори, мы читаем⁵⁶: «Но у сэра Гавейна с того момента, как минует девять утра, силы прибывали и прибывали, а в полдень увеличивались троекратно… А после полудня и к вечеру силы постепенно покидали сэра Гавейна и потом убывали настолько, что он уже не мог далее терпеть…» И снова в том же тексте мы читаем: «И тогда обрел сэр Гавейн такую мощь и благодать, что даровал ему святой человек, что каждый день в году, от рассвета до полудня, сила его возрастала троекратно, и посему одерживал сэр Гавейн великие победы. И ради него король Артур издал ордонанс о том, что все бои и разрешение всех споров начинаться должны от рассвета до полудня; и так решено было ради сэра Гавейна, чтобы сэр Гавейн сильнее в битве был и чтобы мощь его три часа длилась… А после полудня не было уже у сэра Гавейна никакой другой силы, кроме своей собственной»⁵⁷.

Мисс Вестон увлеченно доказывала связь сэра Гавейна с божественной силой солнца⁵⁸ и после перечисления всех своих аргументов пришла к следующему выводу: «Думаю, мы будем правы, утверждая, что сэр Гавейн в расцвете сил обладал чертами солнечного героя, а конь и меч его были волшебными; мы также не ошибемся, если признаем, вслед за авторами старинных романов, что мечом этим был Экскалибур[39]»⁵⁹.

Итак, и меч, и копье из легенды могли быть оружием бога плодородия.

Гавейн в сказании о Мериадоке тесно связан с Рыцарем Двух Мечей. Избавив его мать от врагов, осаждавших ее замок, Гавейн выполняет не совсем свою миссию, а Рыцарь Двух Мечей, исцеляя Главного охотника от его болезни, выполняет задачу, которая обычно приписывается Гавейну. Более того, Рыцарь Двух Мечей начал свой путь в качестве оруженосца сэра Гавейна.

Мне кажется очевидным, что у Балина, Мериадока и Гавейна есть общий прототип. Как мы уже убедились, в легендах сохраняются параллели между следующими образами: Балин – Гавейн, Балин – Мериадок. И ассоциация Гавейна с Мериадоком тоже явственно прослеживается. Таким образом, эти разрозненные части романа оказываются друг с другом «в близком родстве».

Главный охотник пострадал от удара мечом, и его мучения будут длиться до тех пор, пока более юный рыцарь, пытаясь найти ответ на мучивший его вопрос, не нанесет предсказанный удар тем самым мечом, который нанес эту мучительную рану. Гарлона убили ударом меча, а в замке Грааля, куда прибыл Гавейн, безымянный рыцарь, о котором заботился его царственный брат, ждет возрождения. И здесь, как и в случае с Главным охотником, он должен лежать (в гробу. – Примеч. пер.) до тех пор, пока юный рыцарь, в поисках ответа на интересующий его вопрос, не нанесет предназначенный ему удар мечом – источником мучительной раны. Чтобы сохранить эту поразительную параллель между образами, мы, совершенно определенно, связали образ Гарлона с безымянным рыцарем и с Главным охотником. И точно так же с уверенностью связали Балина с Гавейном и Мериадоком. Более того, мы сумели доказать, что все эти персонажи ассоциируются с плодородием и что меч – это распространенный артефакт, которым вооружены боги плодородия.

Гарлона, невидимого рыцаря, смогли обнаружить лишь благодаря фатальной материализации его разящего копья, а оно непосредственно связано с бурей и грозой. Похоже, остается мало причин сомневаться в точности описания Балина в романе Готье, когда он вооружил его наносящим мучительную рану мечом, который сразил безымянного рыцаря и поверг в запустение королевство Логрес. Есть свидетельства тому, что в нашем сказании о Балине прослеживается тема мучительной раны, а также вполне отчетливые описания удара копьем его брата Пеллеана. Если это так, то приключение Гавейна – это продолжение удара мечом, а приключение Галахада, которое мы изучали, это продолжение удара копьем. Таким образом, в сказании о Балине возникает тесная связь между двумя различными эпизодами, касающимися мучительной раны. Оба вида оружия явно сверхъестественного происхождения, а все персонажи могут быть непосредственно связаны с богами плодородия, которые причудливо и непредсказуемо управляют погодой и сменой времен года. И тогда образ мучительной раны можно с уверенностью интерпретировать как реликт древней европейской мифологии.

5

Стремясь объяснить противоречивые образы копья и меча как оружия, которым была нанесена мучительная рана, я высказал предположение, что: а) роль меча в истории о Балине могла быть просто результатом путаницы и на самом деле в сказании должно было фигурировать копье; б) с самого начала должны были существовать две различные версии истории о мучительной ране: легенда про удар мечом и другая – про удар копьем. Есть доказательства скорее в пользу второго моего предположения; и, вероятно, Балин мог ассоциироваться с обеими версиями легенды о нанесении мучительной раны.

Возможно, выявленные мной похожие элементы историй могли возникнуть скорее в результате внешнего сходства, а не гомологичности этих образов, но явное совпадение многих элементов этих разных сказаний и то постоянство, с которым возникают многие странные ситуации в них, представляется мне весомым доказательством в пользу взаимосвязей, существование которых я предполагал.