Комплекс превосходства

Вполне естественно, что чем сильнее комплекс неполноценности, тем сильнее будет и потребность в компенсации. Неадекватно сильная реакция на комплекс неполноценности называется сверхкомпенсацией. Если компенсация является нормальной реакцией на невротический конфликт, то сверхкомпенсация представляет собой патологию. Постоянная сверхкомпенсация в разных областях может привести к комплексу превосходства – психическому отклонению, выражающемуся в патологическом стремлении доминировать и унижать окружающих. Наверняка потребность Адольфа Гитлера чувствовать расовое и генетическое превосходство над остальными, его патологическое стремление доминировать, унижать и уничтожать людей можно рассматривать как крайнее проявление неконтролируемого комплекса превосходства. Его безумие овладело мыслями и душами целого поколения.

Согласно теории Адлера, сверхкомпенсация Гитлера была экстремальной реакцией на тяжелый комплекс неполноценности. Даже беглый взгляд на биографию Гитлера и историческую эпоху, в которой он жил, – крайняя нищета, депрессия, безработица, разруха, унижения, которые немецкому народу приходилось выносить после Первой мировой войны, – показывает обоснованность адлеровской интерпретации нацизма как экстремальной реакции на личный и коллективный комплекс неполноценности. Раскрывая комплекс неполноценности, стоящий за поведением злодея, можно показать его образ менее плоско и однозначно. Зрители поймут, почему этот персонаж перешел на сторону зла, и начнут испытывать к нему не только ненависть, но и жалость.

Сай (Робин Уильямс) в «Фото за час» (One Hour Photo, 2002) нетипичный кинозлодей – это одинокой и неуверенный в себе неудачник, чья опасная одержимость жизнью одной семьи толкает его на безумства и жестокость. Но когда зрители узнают историю Сая, они понимают, что его желание причинить боль отцу семейства на самом деле является сверкомпенсацией той ярости, которую он испытывает по отношению к собственному отцу, унижавшему и мучавшему его. Раскрывая комплекс неполноценности злодея, вы добавляете новое измерение его образу. Зрителю становится понятнее и интереснее его внутренний конфликт. К отвращению и презрению примешивается жалость, когда оказывается, что злодей не просто мучает окружающих, но и мучается сам.