Судьба асцидии

Судьба асцидии

Если мы позволим влечению к игре сохраниться до взрослого возраста, то найдем возможности для игр повсюду. Мозг непрерывно развивается, адаптируется, изучает мир и находит новые способы им наслаждаться. Многие исследования показали, что люди, которые продолжают играть, исследовать и учиться в течение всей жизни, не только гораздо меньше склонны к старческому слабоумию и другим неврологическим проблемам, но также меньше подвержены заболеваниям сердца и прочим проблемам со здоровьем, которые с виду никак не связаны с мозгом. Например, разнообразные исследования свидетельствуют, что риск заболеть болезнью Альцгеймера лишь отчасти определяется наследственностью, а в основном – стилем жизни и окружающей средой. Исследование, совместно проведенное университетом Альберта Эйнштейна и университетом Сиракуз, выявило, что у людей, которые много занимались когнитивной деятельностью (разгадывали кроссворды, читали, занимались умственной работой), шанс подвергнуться болезни Альцгеймера был на 63 процента ниже, чем у населения в целом.

Если мы перестаем играть, то разделяем судьбу всех животных, которые перерастают игру. Наше поведение становится фиксированным. Нам неинтересны новые вещи. Мы находим меньше возможностей получать удовольствие от мира вокруг.

Время от времени я натыкаюсь на людей, с которыми вырос, и, как и многие, замечаю, что с ними сделало время. Проходят десятилетия, и становится очевидно, как уходят жизненные силы. Все замечают, когда друг седеет на пятом десятке и когда лицо покрывается настоящими морщинами на шестом, но личность и острота ума при этом, как правило, сохраняются. Однако я заметил, что мозг начинает по-настоящему меняться на седьмом и восьмом десятке, и некоторые люди утрачивают остроту интеллекта, которую имели раньше. Умными и интересными остаются люди, продолжающие играть и работать. У меня есть много таких примеров, и я могу поручиться: вы тоже знаете несколько пожилых людей, которые остаются интересными, потому что по-прежнему веселы и любят играть.

Например, мой друг Алан провел профессиональные годы в качестве успешного детского онколога. Он постоянно чувствовал, что творческий подход и сострадание к пациентам дают ему чудесную полноту жизни при всей ее напряженности. Когда перед ним замаячила пенсия, он понял, что ощущает себя живым, работая руками, однако сомневался в своих талантах. Он начал делать скульптуры из больших кусков дерева, собранных на пляжах Северной Калифорнии после зимних штормов. Сейчас ему уже хорошо за восемьдесят, у него есть замечательный сад скульптур и чудесный огород, и он проводит свои дни за игрой. Большинство скульптур показывают силу духа его маленьких пациентов, которые проходили химиотерапию и радиотерапию. Алан говорит, что его ум становится острее, а энергия прибавляется с каждой новой скульптурой и что его энциклопедические знания об огородничестве, собираемые с шестидесяти пяти лет, насыщают его дух – и нашу потребность в экзотических овощах.

Исследование Национального географического общества, проведенное на японском острове Окинава, показало, что такие занятия, как игры с маленькими детьми, столь же важны для легендарного окинавского долголетия, сколь диета и упражнения. Из той поездки я запомнил одного человека – резчика по дереву. Предполагалось, что ему было около ста лет. Через переводчика он сказал мне, что, когда вырезает, все время смеется. Я купил у него маленького деревянного Будду и спросил, каково максимальное время, потраченное им на одно произведение. Два года, сказал он и засмеялся.

Прекращая играть, мы прекращаем развиваться, и когда это происходит, законы энтропии берут верх – все распадается. В конечном счете мы разделяем судьбу асцидии и становимся вегетативными, остаемся на одном месте и не взаимодействуем с миром в полной мере, превращаясь из животного в растение.

Прекратив играть, мы начинаем умирать.